Неожиданные перемены, или Случайности не случайны

Касамацу Юкио энергично шагал в школу, всю дорогу думая о предстоящем Зимнем Кубке. «Надо будет отработать старую технику, придумать новые финты и обсудить с тренером более интенсивные и частые тренировки. Может, даже на выходных…», — размышлял он, покусывая губы. Ещё прикинул, что не мешало бы поговорить с Кисе, чтоб тот хотя бы перед Кубком отвадил своих фанаток со спортзала, дабы не мешали своим визгом. Стоило лишь подумать о лёгком форварде, как лицо Касамацу тут же исказила недовольная гримаса, а его широкие брови сурово сдвинулись на переносице. Он вздохнул: может, хоть сегодня будет нормальная тренировка, а Кисе молчаливым и послушным, как ягнёнок?.. Витая в несбыточных грёзах, Касамацу дошёл до ворот любимого учебного заведения и увидел какую-то немалую толкотню почти что рядом с порогом школы. Ему стало любопытно: вроде не только девчачьи ножки в гольфах виднеются, а и мужские брюки вперемешку с ними, значит, что-то интересное, раз такая толпа. Он подошёл наконец ближе и увидел, что в самой гуще тёмных голов этого Вавилонского столпотворения, то бишь явно посерёдке, мелькнула знакомая белобрысая макушка. «Ну, Кисе, — подумал Касамацу, начиная раздражаться, — опять девчонок привёл за собой, не видать нам спокойных занятий в спортзале». Но среди собравшихся топтались и жались в общую «кучу-малу» также и парни, ведь не могли быть у Кисе фанаты мужского пола, это уже совсем извращение — мелькнуло в бровастой голове капитана. Он попытался протиснуться сквозь толпу, которая так плотно окружила неизвестное пока действо, словно там раздавали справки с вольным посещением школы, но задача оказалась не из простых. Напористо работая локтями и поражая школьников устрашающим взглядом дикого тушканчика, Касамацу наконец пролез среди тел и просунул голову меж чьих-то плеч. От неожиданности увиденного нижняя челюсть капитана непроизвольно съехала вниз, а взгляд потерял всю свою осмысленность и каких-то пару минут немногим отличался от взгляда потерявшего разум человека. Такое узреть с утреца Касамацу никак не надеялся. Нет, он, конечно, радужного и безоблачного дня себе не ждал, но к такому зрелищу ясный взор капитана был не готов. В живом кругу из любопытных школьников стоял Кисе. Если бы он просто стоял, то Касамацу возблагодарил бы небеса за то, что тот вообще явился в школу, так как сегодня у них тренировка, потом выругал бы форварда для проформы и отправился восвояси. Ну, может, ещё пинка дал бы ему — тут уж как знать: напросил бы язык Кисе на свою пятую точку или же нет. Кисе стоял не один: рядом с ним было два высоких парня, явно старше него. Касамацу пригляделся: вроде с параллельного, кажется, видел их, значит, третьегодки. У парней были расстёгнуты рубашки, а пиджаки и вовсе сняты. Перед ними стоял Кисе и водил ладонями по обнажённой груди то у одного, то у другого. Касамацу протёр глаза: привиделось, может? Или это другой кто тут рукоблудничает, а не его форвард? Но нет, хоть избушка и была повёрнута к лесу задом, но всё же блондинистый нестриженый затылок и поблёскивание от серьги в левом ухе капитан точно узнает: сколько раз-то созерцал он этот вид сзади, прежде чем дать хорошего пенделя Кисе — тут не перепутаешь. Касамацу попытался вылезти из-под чужих плеч вперёд, но зрелище было так увлекательно, что никто не захотел уступать ему своё место в первом ряду и капитан был безжалостно отброшен назад. Но Касамацу не сдавался. Он решил разобраться до конца, что же там происходит с форвардом? Касамацу вдруг страстно пожелал, чтобы это был какой-то ритуал перед Зимним Кубком, а не странные закидоны Кисе, но умом понимал, что тут скорее второй вариант. Снова протиснув насупленное лицо в зрительный зал, он засопел, наблюдая за развернувшейся картиной, пытаясь понять смысл оной и мечтая не потерять уши в давке локтей и плеч. — М-м-м, а у тебя, кажется, твёрже, — раздался непривычно певучий, как у мартовского кота, голос Кисе. Капитан округлил глаза. — Хочу ещё руки глянуть, снимайте рубашки. Стоящие рядом с ним два высоких парня, самодовольно улыбаясь, на удивление послушно сняли рубахи, словно на приёме у доктора, и Кисе тут же принялся их ощупывать. Он обхватывал пальцами выпуклые мышцы рук, поглаживал их и что-то бормотал — Касамацу никак не мог расслышать. Кисе обошёл парня с короткой стрижкой «ёжик» со спины и, видимо, собрался продолжать свой «ритуал» там — капитану плохо было видно с того неудобного ракурса незавидной позы, которая ему досталась. Кисе что-то шаманил за спиной парня, может, руны какие чертил — в этот момент Касамацу попробовал потихоньку снова пролезть вперёд, но чей-то острый локоть чуть не выколол ему глаз, так что он оставил эту затею: глаза-то ему ещё понадобятся, хоть бы для того, чтобы увидеть, чем же всё продолжится. Чем закончится, Касамацу и так знал: скоро будет звонок на урок. И тут Кисе просунул руки «ёжику» на талию и провёл ладонями вверх, бесстыдно прижимаясь к тому сзади и, кажется, даже жмурясь от удовольствия. Такого возмутительного поведения своего форварда, да и друга по совместительству, Касамацу уже не мог стерпеть и в сердцах воскликнул: — Кисе, ты что это вытворяешь?!.. Да пропустите меня! С этими словами он чуть ли не плюхнулся носом вниз прямо под ноги тех двух, так как был наконец милостиво пропущен благодаря своему полному искреннего изумления и негодования возгласу. Кисе отнял руки от явно полюбившегося ему торса мускулистого парня и вышел из-за его спины: — Касамацу-сэмпай! Сияя улыбкой, он так радостно кинулся к капитану, словно путник, блуждающий в поисках людей на Земле по меньшей мере с десяток лет, и Касамацу был первым, кого он нашёл. — Э… эй, Кисе, ты чего? — опешил тот, отступив на всякий случай на шаг назад. Мало ли что взбредёт в голову форварда, ещё и его станет раздевать. — Что тут происходит? — Касамацу-сэмпай, ты про этих двух милах? — Кисе кивнул в сторону тех, кому только что проводил досмотр с пристрастием. «Милахи», ростом примерно с Кисе, так и стояли раздетыми, а ученики жаждали продолжения, по-прежнему стоя плотным частоколом и никуда не расходясь. — Так это я просто сравнивал, кто из них больше подкачан, — продолжил Кисе, всё так же сладостно улыбаясь. — Но я уверен, что никто из них не сравнится с Касамацу-сэмпаем… Он подступил ближе к обалдевшему от таких объяснений капитану и протянул к нему руки. Касамацу даже в самых страшных своих кошмарах не мог предположить, что к нему будет клеится его же форвард. Ну что вы, это же Кисе, тот самый Кисе, который отлично играет в баскетбол и всегда послушно принимает поучения и пинки от своего капитана, ни разу даже не дав сдачи, ибо знает: всегда получает за дело и во благо… Вы об этом Кисе?.. Нет, нет, это не наш баскетболист, это какой-то другой парнишка сейчас подошёл к хлопающему глазами растерянному Касамацу, близко так склонился к нему и запустил одну руку тому под пиджак. — Ну точно, как я и говорил, у Касамацу-сэмпая отличное тело — мышцы прощупываются прямо через рубашку… — вполголоса мурлыкнул Кисе почти возле уха оцепеневшего капитана. — Ты так напряжён, сэмпай, давай я тебе массаж сделаю расслабляющий… Но не здесь, а где-нибудь в более укромном местечке… — рука ощутимее сжала под пиджаком. Дыхание Кисе легко коснулось щеки капитана, и тот вдруг словно очнулся ото сна и резко выдернул шарящую конечность из-под гакурана. — Ты… ты… офигел совсем?.. Это шутки такие у тебя сегодня? — запинаясь, выдавил Касамацу. — Да какие уж тут шутки, капитан, — загадочно улыбнулся Кисе. — Я серьёзен, да-да… Он снова было потянулся к Касамацу, но тот уже окончательно пришёл в себя и вспомнил о своём волшебном умении приводить в чувство форварда. Со словами «Большому кораблю — большое плавание, а Кисе — большая торпеда» смачный пинок незамедлительно был реализован, и Кисе пролетел пару шагов вперёд, удивительным образом не врезавшись в зрителей с горящими глазами. — У, злой бука Касамацу-сэмпай, — надув губы, протянул Кисе, оборачиваясь на капитана. — Но это всё равно не отменяет моего предложения о массаже: поверь, я умею хорошо делать… Но капитан не хотел верить. Касамацу был бы не Касамацу, если бы и дальше терпел такие посягательства на своё тело от подобного себе. Обидно, что подобным приходится называть Кисе, но всё же он предпочёл сходство, чем ощупывание. Вся эта ситуация уже порядком рассердила его, ещё и эти ротозеи вокруг… — Так, все расходитесь быстро по классам, иначе я сейчас вызову сюда директора!.. А вы двое оденьтесь вообще и марш отсюда! Резкий окрик и грозный вид капитана возымели мгновенный эффект: толпа тут же разбежалась вместе с двумя полуодетыми парнями. — Э-э-й, ну куда вы? — разочарованно протянул Кисе, но от его «аполлонов» уже и след простыл: слово «директор» не простое, а магическое, как-никак. — Не знаю, что на тебя нашло сегодня, но давай дуй в класс, — сурово сказал ему Касамацу. — И чтоб безо всяких приключений по пути, давай двигай, я прослежу за тобой. А то найдёшь себе на жопу неприятностей, не дойдя до первого урока. — Да ну, капитан, какие там неприятности? — попробовал отмазаться Кисе, снова растягивая рот в улыбке и подступая к капитану. — Давай-ка лучше пойдём, и я сделаю тебе… — Кисе! Снова хочешь получить? — рявкнул окончательно рассердившийся Касамацу. — А ну быстро зашагал вперёд и прямиком в класс! — Ладно, — недовольно скривился Кисе, но поднял с плитки брошенную сумку и пошёл вперёд. — Злой ты, сэмпай, тебе бы расслаби… — Без разговоров!! Кисе замолк и, демонстративно закинув сумку на плечо, обижено потопал в школу. Следом за ним, держась всё же на безопасном расстоянии в пару шагов, шёл Касамацу, хмуря брови и кидая уничтожающие взгляды на каждого, кто лишь направлялся к Кисе, открывая рот. Подступающий тотчас же самоустранялся, не желая стычки с не привязанным Цербером. Наконец, цель была достигнута и Кисе был приведён в класс без происшествий. Обернувшись, он хотел было сказать что-то своему капитану, как тот уже развернулся и ушёл. Кисе улыбнулся, облизнул губу и закрыл за собой дверь. Раздался звонок на урок.

***

Весь день Кисе удивительным образом умудрился больше не столкнуться с Касамацу: скорее всего, тот был занят штудированием предметов, наверное, опять контрольные, вот и зубрил даже на переменах. Зато Кисе чувствовал себя, как парящая в небе птица. Он улыбался всем преподавателям, правда, мужчинам побольше доставалось улыбок; с некоторыми даже шутил и вуаля — никаких тебе ответов у доски и валящих вопросов. Учитель по современному японскому даже немного смутился после того, как Кисе похвалил его причёску и новые ботинки, но к доске тоже не вызвал. Не жизнь — малина… Вот бы всегда так. И чего только сегодня всё так складно выходит, а не всегда? У форварда мелькнул было в голове такой вопрос, но, не найдя на него мгновенный ответ, он решил не морочиться по этому поводу. И что самое интересное, Кисе вдруг заметил, сколько же, чёрт возьми, в этой школе симпатичных парней! И как он не замечал их раньше?.. Он как вышел на первую перемену, так глаза и разбежались: не знать, к кому подойти, работы непочатый край. Эту дилемму Кисе решил очень просто: он подходил ко всем, кто ему приглянулся, а таких было немало. Общался, глуповато хихикал, стрелял глазками, затем брал номер телефона, почту и уносился дальше к следующему. Парни недоумевали, кто-то даже отнекивался, но обаяние Кисе не могло оставить их равнодушным и они сдавались на милость победителя. Весь день Кисе вёл себя, как бесхозный персик*, расточая свои улыбки и напропалую флиртуя со всеми особями мужского пола своего возраста подряд, и на последней перемене у него уже был полон телефон новых номеров и адресов почты. К концу учебного дня полшколы гудело о Кисе Рёте — модели-красавчике, который игнорировал сегодня всех девчонок, не раздавал автографы и даже не подходил к своим фанаткам, чем очень их удивил. Зато откровенно заигрывал с парнями, причём выбирал хитрец, конечно же, симпатичных. В раздевалку перед тренировкой Кисе вошёл, освещая всё вокруг своей улыбкой, будто уже выиграл Зимний Кубок, хотя вряд ли он сейчас думал об этом. — Так, ребята, сегодня будем отрабатывать все старые приёмы, прогоним их, а затем поразмыслим над чем-то новым. Кажется, тренер Такеучи хочет что-то предложить новое, попробуем, — вещал Касамацу, снимая рубашку. Кисе обернулся и уставился на него. — Касамацу-сэмпай, ну ты точно качаешься, — восхищённо сказал он, потянувшись рукой к капитанскому телу. — Эй, т-ты чего? — отшатнулся от него Касамацу и попятился к шкафчикам. — Да я лишь потрогаю, сэмпай… Такие мускулы… — Кисе уже настиг отступающего капитана, и под недоумевающими взглядами товарищей по команде таки успел несколько раз лапнуть Касамацу за оголённое плечо. Но тот вовсе не собирался поддаваться и сбросил с себя загребущую руку форварда. — Ки-кисе, ты это… давай иди переодевайся! И хватит меня т-трогать, я тебе не девушка! — воскликнул Касамацу. — Тебе жалко что ли, капитан? — склонившись над ним, томно протянул Кисе. — Я ж не съем тебя, просто хочу… сравнить. Может, и я собираюсь подкачаться, вот ты меня и вдохновляешь… — Чего?.. Жалко мне! Эй, Кисе, куда… Парни, кто-нибудь, уберите его от меня… Кисе снова припечатал свою ладошку к оголённым телесам Касамацу где-то в районе сердца, а может, он просто вздумал пощупать его грудь. Под дружный хохот сокомандников покрасневший капитан Кайджо отчаянно пытался выйти победителем из борьбы с кокетничающим форвардом, но чем больше несчастный Касамацу отпирался, тем сильнее липнул к нему Кисе, приводя того в полнейшее замешательство, а команду — в приступы веселья. Они-то думали, что Кисе решил просто поиздеваться над капитаном подобным образом, поэтому не вмешивались, а только созерцали со смехом сие неподобство. Кто-то кинул шутку про «голубков». И лишь капитану было не до смеха. Наконец, спустя минут десять Касамацу вынырнул из-под рук форварда и тут же спрятался за спину одевающегося рядом Кобори. Кисе растеряно обернулся за ним: — Куда ты, сэмпай?.. — Так, Кисе, ну-ка прекращай это! Давай иди переодевайся уже, — голова Касамацу высунулась из-за широкой спины центрового. — Сейчас тренер придёт, а нас до сих пор нет в зале! — Ладно, капитан, тут ты прав… Но мы ещё продолжим, я не все твои рельефы потрогал! — лукаво подмигнул тому Кисе и под общий гогот пошёл переодеваться к своему шкафчику, не преминув скользнуть взглядом по неодетым Хаякаве и Накамуре. Но, видимо, их нагота не вызвала должного отклика в сердце Кисе или же он решил внять здравому смыслу в словах Касамацу и наконец соизволить сменить костюм на свободную синюю форму. Вскоре команда энергичных баскетболистов уже была в спортзале: переодетых и готовых к занятиям. Тренер Такеучи пока отсутствовал и под командованием Касамацу все занялись разминкой, дабы не терять время понапрасну. Через минут пять пришёл и тренер. — Здравствуйте всем! — поздоровался он. — Делаете разминку? Хорошо… Так, Касамацу, первую часть тренируйтесь как обычно, а затем подойдёте все ко мне: обсудим дальнейшие действия. Все согласились и с энтузиазмом продолжили заниматься. Один лишь Кисе не нашёл в себе этого самого азарта и рвения, как всегда бывало. Он смотрел на ребят, которые старались, не жалея сил своих, и с неким удивлением заметил, что сегодня ему совсем неинтересно гнуть спину и ноги: душа его желала праздника. И вообще, как тут сосредоточиться, если перед глазами маячат соблазнительные подтянутые ягодицы Касамацу, который впереди всех руководит парадом, ещё и повернувшись к форварду задом, будь неладна эта рифма. Облизнувшись, Кисе так увлёкся процессом любования, что не заметил, как столкнулся с Хаякавой, который живенько разминался слева, и они вдвоём повалились на пол. — Ой, я нечаянно… — оправдывался Кисе. Запутавшись в руках и ногах и пытаясь встать с тела товарища, он пару раз прошёлся по тем местам, о которых не всегда принято говорить вслух перед посторонними, чем вызвал недоуменный вздох, а затем вскрик лежащего. Бормоча извинения, Кисе наконец поднялся и продолжил тренировку. Довольная улыбка сдерживалась хреново. Кисе оживился: оказывается, тут тоже может быть весело, главное «правильно» делать упражнения и тогда можно получать свою долю удовольствия и от сего скучного процесса. — Будь внимательней, Кисе, — буркнул покрасневший Хаякава, подтягивая шорты и всё же отойдя от рукастого на более безопасное, как ему казалось, расстояние. — Извини, я правда не хотел… Ага, как же, не хотел он! А у самого глаза так и горят. Хаякава покосился на форварда и всё-таки решил поменяться местами с Кобори: пускай его лапает Кисе, если, конечно, осмелится, а он хочет оставить своё, пускай немножко и поруганное, достоинство при себе… А Кисе вошёл во вкус: такой вдохновлённой тренировки у него не было давно. Переместившись поближе к предмету страсти, то бишь капитану, он продолжил исправно заниматься. «Исправно» в случае Кисе значило успевать тренироваться, не обделяя вниманием капитана. И как он раньше не замечал, какие выпуклые мускулы у Касамацу на плечах, да и везде?.. — Кисе, ещё раз — и я завяжу руки тебе узлом за спиной! — Но я же ничего не делал, сэмпай! — Кисе, ты испытываешь моё терпение! — У тебя ангельское терпение, сэмпай, терпение самого ангела, а всем известно, что если бы у ангела не было терпения, то, возможно, он и не был бы ангелом или же он был бы ангелом без терпения, а разве бывают такие ангелы, мне кажется, что тогда бы много людей… — Кисе!!. — Ай!.. Больно… — Заткнись, соберись наконец и тренируйся! Честно, Кисе, сейчас я свяжу тебе руки не простым узлом, а морским! — Но как я тогда буду тренироваться, сэмпай? — Будешь лбом бодать мяч в кольцо, а подбородком делать обводку! Тренировка проходила весело: почти приставания форварда к капитану и пинки как обязательная сопроводительная программа сделали своё дело, и громкий смех не покидал спортзал. — Что там у вас такое? — недовольно подал голос Такеучи. — Вы уже полчаса дурака валяете, заканчивать собираетесь с обводкой или мы ещё минут тридцать будем мячиком играться?.. Кисе! Касамацу! Вы что-то не поделили сегодня? — Тренер, у них семейная размолвка! — хохотнул Хаякава. — Дома решать все проблемы, здесь у нас баскетбол! — прикрикнул Такеучи, как ни в чём не бывало. Касамацу покраснел и выпалил: — Да нет у нас никакой семейной размолвки! — Видишь, сэмпай, это даже со стороны уже замечают, — сладострастно протянул Кисе, обводя Накамуру. — Говорил я тебе: давай массаж сделаю, так ты «нет, я не хочу…» — фраза потерялась во взрыве смеха сокомандников. Капитан закипал, Кисе улыбался. — Так, я смотрю, что сегодня вы какие-то слишком энергичные и активные… Закончили с обводкой! Принимайтесь за силовые тренировки — двойная норма! Затем пять минут отдыха, десять кругов по залу шагом и по домам… Раз вы так не собраны сегодня, то не будем сидеть на лавках и рассуждать о финтах, а направим вашу энергию в пользу! Касамацу, ну-ка в другой конец зала от Кисе: миловаться дома будете, а тут у нас тренировка! — Но, тренер, мы не миловались! — Касамацу, дома, всё дома! Давай, давай, не трать время впустую на разговоры! Капитан погрозил кулаком Кисе и принялся за упражнения, усевшись в противоположной стороне, недовольно бормоча себе ругательства под нос. Отведённое время вскоре подошло к концу, и порядком потрёпанные, мокрые от пота, но довольные парни попрощались с тренером и ушли со спортзала. Такой весёлой тренировки у них не ещё было: спасибо Кисе и Касамацу за представление. В душе Кисе вёл себя посмирней: Такеучи выжал из них немало так соков, подмечая тренерским всевидящим оком, как у Саурона, недостаточно хорошо выполненные практики и требуя повторять их ещё и ещё. Тихонько смывая следы сегодняшних стараний в зале прохладными струйками воды, Кисе косился на голые тела товарищей, мелькавшие в душевой: кто за мылом пошёл, кто за полотенцем, кто уронил что-то… Думая, что можно было бы так простоять под душем даже полчаса, он проворонил тот момент, когда Касамацу аккуратно слился с душевой и урвал домой, дабы избежать притяжения своего форварда. Когда уже почти последний потный баскетболист был отмыт и сиял, как новая копейка, Кисе очнулся от созерцания и понял, что сейчас он вообще один останется в душевой. Наскоро вытершись полотенцем, он оделся и тоже пошёл домой. По дороге Кисе решил позвонить товарищу, чтоб не так скучно было идти. На десятом гудке трубку соизволили взять. — Куроко-чи, привет! — радостно воскликнул Кисе. — Привет, Кисе-кун. Ты что-то хотел? — Да просто соскучился, захотелось позвонить… — Если по делу чего, то говори, а если нет, то мне некогда, я занимаюсь, — на том конце «провода» безжалостно оборвали сладкие речи Кисе. — Куроко-чи, ты такой невежливый, фу! — Я обычный. Так что? Поговорили? — Нет, ну давай ещё поболтаем, давай что-то обсудим, — захныкал Кисе. — Как в школе сегодня? Как… э-э… тренировка? — Отлично. — И всё? — А что ещё? — Ну расскажи что-то интересное, Куроко-чи, давай поговорим… — Пока, Кисе-кун. — Нет, я не согласен… — Спокойной ночи. — Куроко-чи, ты грубиян. — Приятных снов! Куроко отключился. Кисе недовольно фыркнул: где это видано, чтобы распасовщик так по-хамски себя вёл. Точно полнолуние будет, не иначе. Вздохнув, он положил телефон в карман и потопал в направлении дома в тишине и безмолвии, размышляя, впрочем, о том, что день завтрашний ему принесёт и предвкушая для себя не менее интересные события, чем сегодня.