Его надежда

Тот грозный мужчина удалился сразу же, явно пройдя в комнату второго наследника, о состоянии которого я была слабо осведомлена, но умирать он уже не должен. Очнулся или нет предположить невозможно, но определённо на тот свет не отправится, я вчера слишком много сил вложила, чтобы остался тут. Прошу Мадару выйти, чтобы переодеться в недавно постиранное кимоно. Скидываю рабочую одежку, и ловко меняю её на чистую, заодно переплетая волосы в колосок, который смотрится намного более презентабельно, чем обычный хвостик. По сравнению с тем, что заставляли носить на встречи с отцом в родном клане, можно сказать, что выгляжу не особо хорошо, но мне так нравится куда больше. Все эти дорогие ткани и замысловатые прически никогда не шли, заставляя ощущать себя в какой-то чужой роли. — Он не кусается, — парень проговаривает, когда подходим к спальне Изуны. Ничего не отвечаю, предпочитая больше не доверять мужчинам в возрасте, от которых хорошего ещё ни разу не видела. Женщины тоже не особо много добра сделали, но среди них хотя бы есть нормальные представители. Вдыхаю, успокаивая бешеное сердце, уже скованное тисками страха. Ненавижу эти официальные встречи, всегда стоит ждать подвоха. — Извините за мой недавний неподобающий вид, господин, — склоняюсь в поклоне, удивив рядом стоящего Мадару непривычной интонацией. — Больше этого не повторится. — Кажется, отец совсем не занимался воспитанием, — Таджима поворачивается в мою сторону, жестом приказывая выпрямиться. — Сенджу никогда ещё не склонялись столь уважительно перед Учиха. — Я более не принадлежу ни к одному из кланов, — спокойно проговариваю, не позволив ни единому мускулу дрогнуть на лице, без моего на то согласия. Пространство погружается в давящую тишину. Находиться в одном помещении с тремя довольно сильными людьми сродни пытке. К чакре Тобирамы и Хаширамы дома я успела привыкнуть, а тут более-менее родной является только сила первого сына. — Присядь, — каким-то полу-приказным тоном. Повинуюсь, подходя ближе к постели Изуны, неприятно позвякивая цепями, и опускаюсь на колени. Со мной рядом решает примоститься и до этого стоящий парень. — Спасибо за помощь, — второй сын наконец-то решает заговорить, уже явно чувствуя себя не так плохо. — Из тебя выйдет хороший медик. — Вы ошибаетесь, господин, — решаю объяснить, что именно подразумевают под тем словосочетанием, которое он ненароком произнёс. — «Хороший медик» — это человек, который обладает большим резервом, и в состоянии залечить серьёзные раны, не нанеся ущерб себе. К большому сожалению, я плохой лекарь… Чакроистощение до сих пор даёт о себе знать. — Значит, слухи о том, что Буцума взял в качестве своей второй жены обычную девушку, не врали, — мужчина окидывает внимательным взглядом. — Сущая глупость, от которой появился слабый ребёнок, даже внешне на Сенджу не походящий. — Отец, не перегибай палку, — Мадара вмешивается, прекрасно где-то в глубине сознания понимая, что успела за свою жизнь понаслушаться подобных речей. — У всех заложенный потенциал раскрывается в разном возрасте, она при желании могла бы стать большой проблемой. — Не перехваливай, — тихо шепчу, где-то в душе очень сильно порадовавшись, что кто-то вступился, не побоявшись перечить главе. Братья в клане всегда помалкивали, очень редко возражая, давая папе отчитывать по полной программе. Кажется, у Учих всё устроено по-другому… Меня с самого начала удивляло то, что именно на наследника оставили все заботы о заложнице, а Таджима не удосужился даже просто посмотреть на приведённую девочку. — Ладно, мы все останемся при своём мнении, — тяжело вздохнув, проговаривает Изуна. — Пап, какая истинная цель визита? — Удостовериться, что ты живой и почти здоровый, — спокойно и безэмоционально, но отдавая какой-то странной до этого мной не видимой теплотой. — А ещё мне нужно встретиться с вашей бывшей няней. — С чего вдруг понадобилась Казуко-сан? — первый сын слегка склоняет на бок голову. — Ты избегаешь с ней разговоров последние лет десять, если не больше. — Обсудим перспективы работы Айко в лазарете, — заставив меня застыть от неожиданной информации. — Теперь, когда увидел этого ребёнка вживую, могу сказать, что вреда причинить не может вообще никакого. Использовать её только в качестве твоей личной прислуги — большое расточительство. Пусть лечит тяжело раненных, раз уж так хорошо справляется с медициной. — К лекарствам я бы всё равно предпочел её не допускать, — Изуна намного подозрительнее своих родственников. — Не хочу умереть ненароком от яда. — Это уже решайте сами, для меня важно только, чтобы количество шиноби, способных сражаться, не сокращалось так стремительно, — Таджима похлопывает сына по плечу, поднимаясь на ноги. — Война скоро закончится, готовьтесь к возможным набегам на поместье. Как только пугающий человек покидает помещение, я выдыхаю, моментально расслабившись. — Оказывается, кто-то имеет очень много опыта в нахождении на официальных встречах, — Мадара проговаривает, взлохмачивая мои волосы. — Но тут можно было вести себя посвободнее, поверь. — Разве это было не собрание? — спрашиваю, непонимающе переводя взгляд с одного брата Учиха на другого. — Нет, конечно, — Изуна улыбается так искренне, наверное, впервые. — Он же наш папа. *** И с того дня жизнь стремительно снова стала поворачиваться ко мне одним не самым приятным местом. Я не могла лечить больше пяти тяжёлых ран за сутки, иначе сваливалась с чакроистощением на два или три дня, без возможности даже убираться. Обязанности прислуги с меня никто не снимал, поэтому приходилось как-то выкраивать время ещё и на это, но благо сражения шли не каждый день. В итоге, постепенно я стала очень даже неплохо социализироваться в том месте, в котором этого не ожидала. Многие относились с подозрением, но что-то говорить за спиной или в лицо не пытались. Мадара действовал словно какое-то затыкающее чужие рты устройство, не позволяющее распространяться многим сплетням. Его натурально боялись, а некоторые женщины вообще не понимали, как могу находиться с этим парнем в одном помещении. У Изуны слава была получше, но ему лишний раз тоже никто не перечил. — Айко-сан, ты выглядишь устало, — Казука подходит, прикладывая руку ко лбу, пытаясь узнать есть ли температура. Это женщина стала моим начальником в лазарете. Когда наследники на войне, отчитываюсь о своих перемещениях именно ей. Чем-то она напоминает Харуку своей вечной заботой и желанием защитить любого ребёнка, встретившегося на пути. В этом клане она не просто медик, на ней лежит ответственность за подобие детских домов, где содержат малышей, родители которых уже мертвы или просто пропали без вести. — Не загоняй так себя, — аккуратно поглаживая по щеке. — Потом проблем со здоровьем не оберёшься… — Я знаю, — бурчу, не желая выглядеть совсем неопытной девчонкой. — Женский организм куда слабее мужского, поэтому требует бережного отношения. — Именно поэтому сейчас ты идёшь отдыхать, — голосом, не терпящим возражений. — Джун, отведи её в комнату. Парнишка мгновенно оказывается рядом, снова срываясь с патруля. Судьба сыграла с ним очень злую шутку, потому что один раз согласившись спустить с лестницы, он обрёк себя на роль вечного сопровождающего. С момента первого дня работы в качестве медика прошло уже месяца два, обычно забирает Мадара или Изуна, но если их нет на месте, дёргают этого знакомого. Стоит только дойти до спальни, как моя голова буквально падает на подушку, дав уставшему сознанию отключиться. Однако, последнее время крепкий и спокойный сон это что-то удивительно редкое. Постоянное нахождение рядом с изуродованными трупами людей делает своё дело со слегка расшатанной психикой. Мне постоянно снится один и тот же кошмар, который до этого навещал максимум раз в три месяца, если слишком устану или тяжело заболею. Просыпаюсь от собственного крика в холодном поту при слабом свете свечки, намекающей на то, что уже стемнело, а сам хозяин помещения успел вернуться. Замечаю, как довольно крупная фигура начинает приближаться, оседая рядом с моим футоном. — Разбудишь всё поместье сейчас, — тяжело вздыхая, повторяя ту же фразу, что и обычно. Протягиваю руки, моментально обвивая чужую шею, не встречая сопротивления. Ему от этого ничего не будет, а мне спокойнее, поэтому наследник продолжает терпеть такие выходки, записавшись в няньки и личного психолога. Второе у него получается ужасно, потому что успокаивать словами — это определённо не что-то данное с рождения вместе с хорошей генетикой, а вот с простым сидением рядом в нужный момент всё всегда гладко. — Может тебе снотворного какого попить, а? — поднимая, пересаживая обратно на футон, а потом примостившись рядом. Привычного звяканья цепей не слышно, поэтому я удивлённо поднимаю одну ногу, ища потерянную вещицу. Это ещё одна новая странность. Ночью я свободна, Мадара снимает кандалы, но утром незаметно пристёгивает, когда просыпается, всё ещё перестраховываясь. — От тебя снова несёт спиртным, — бурчу, уловив уже знакомый запах сакэ. — Могу уйти, — разводя руками в стороны, как бы говоря, что его тут особо ничего не держит. — Не надо, — практически выкрикиваю, схватившись за чужую одежду. — Ты же знаешь… Наступает секундная тишина, и вместо меня договаривает юноша. — Ненавидишь одиночество, — устало прикрывая глаза. — Но раньше же как-то справлялась без помощи… Сомневаюсь, что братья сидели с тобой вот так, успокаивая. — Они спокойно спали в своих кроватях, даже не пытаясь приходить проверять, — улыбаюсь, вспомнив то время, которое сейчас кажется неимоверно далёким. — С момента переселения в крыло для наследников, я возненавидела тёмное время суток… Сидеть в тёмном углу, вжимаясь в стенки, пугаясь каждого шороха без возможности зажечь светильник — очень страшно. — Детские страхи малявки, которая почти не участвовала в боях, — фыркнув, запуская пальцы в мои длинные волнистые волосы. — Есть вещи более ужасные, чем выдуманные монстры в ночи. — Разрезанные напополам тела, поля, покрытые кровью, отрубленные конечности и висящие лоскутки обожженной кожи — я понимаю, что ты имеешь ввиду, — шепчу, снова увидев словно наяву ту сцену смерти дорогого и любимого человека. — Меня мучают далеко не иллюзии… Это воспоминания, отпечатавшиеся в памяти чересчур четко, где мои руки, волосы и одежда покрыты чужой брызнувшей из шеи кровью. Я жалею, что поддалась страху и панике, легко разрезав чужую плоть кинжалом, который ты до сих пор хранишь по моей просьбе. — Глупо жалеть врагов, которые пытались убить, — слегка приспускаясь, чтобы принять полу-лежачее положение. — Разве тебе не хочется жить, познавая хоть и редкие, но радости? Должна же быть какая-то цель существования, не просто же так ты каждый день просыпаешься, выполняешь возложенные обязанности, помогаешь мне и моему брату… Комната погружается в тишину, нарушаемую лишь завывающим где-то за окном ветром, пытающимся распахнуть ставни. — Айко? — слегка тряхнув меня за плечо. — Чего молчишь? — Пьяным ты слишком разговорчивый, — устраиваясь поудобнее, пытаясь игнорировать до этого заданный вопрос. — Отвечай, я не отстану, ты прекрасно знаешь, что по упёртости превосхожу любого. — так мягко и расслабленно, что мозг невольно подаёт сигналы опасности от непривычной интонации. — Тебе не понравится то, что скажу, — уже предчувствуя, насколько сильным будет давление чакры. — Мне всё равно буду жить или умру, я стараюсь только потому что совесть не позволяет отринуть жертву Акиры… И потому что как последняя трусиха, не хочу чувствовать боль. В ответ получаю только спокойное дыхание и слегка сведённые в одну точку брови. — Добавь в свою голову ещё то, что ты в будущем станешь обменной монетой для спасения моих соклановцев, — сдувая упавшую на его лицо чёрную прядь волос, выбившуюся из основной массы. — Хаширама совсем скоро станет главой Сенджу, и тогда по возвращению домой можешь творить всё что угодно, хоть вешаться в собственной спальне. — А тебе не будет без меня скучно? — в шутку спрашиваю, натягивая привычную улыбку. — Не задавай глупых вопросов и спи, — насильно укладывая на подушку и укрывая одеялом. — Какие мы высокомерные и гордые, — высовываю руки, потянувшись к чужому лицу, чтобы щёлкнуть по носу. — Айко, все дети давно видят десятый сон, последуй их примеру, пожалуйста, — легко обхватывая запястье, стараясь сжимать не слишком сильно, чтобы не оставить ненароком синяков. — В двенадцать нужно высыпаться, иначе у организма не будет сил на подростковые изменения, так и останешься мелкой и полностью ровной. Чуть не давлюсь собственной слюной от таких заявлений. — Мне тринадцать, — поправляю, заметив как чужие глаза распахнулись от удивления. — Исполнилось пару месяцев назад. — Шутишь? — окидывая слегка туманным взглядом. — Мадара, я нахожусь тут достаточно долго, если не заметил, — спокойно отвечаю. — В конце каждого лета просто вычитай пять лет из своего возраста, и будешь точно знать сколько сейчас девочке, живущей с тобой в одной комнате. — Не хочешь чтобы кто-то даже просто на словах поздравлял? — удивив довольно странным вопросом для того, кто считает меня просто средством достижения определённой задачи в будущем. — Забей, - усмехаюсь. — Даже братья с отцом не помнят эту дату из-за постоянных срочных дел. Плюс, у меня есть целое одно счастливое воспоминание об этом дне, его хватит на всю оставшуюся жизнь. Тот закат, который видела определённо стоил усилий, которые пришлось приложить, чтобы забраться на высокую гору вместе с пареньком, заменявшим всю родню. — Вот пусть именно это тебе и снится, — хмыкая, скрестив на груди руки. — Я задолбался просыпаться по ночам от твоих кряхтений. Меня, конечно, мучает совесть за то, что оторвал тебя от семьи, а потом не смог совладать с ненавистью своих людей, но… Постепенно желание треснуть перевешивает всю жалость! — Страшный Мадара-сама оказывается мучается от вины? — слегка привстаю, засмеявшись. — Не испытывай судьбу, мелкая гадость, — заваливая обратно, всем видом отдавая приказ отрубиться и не напоминать о факте своего существования до утра. — Если была такой же приставучей дома, не удивительно, что тебя не захотели брать обратно. Подсунули оружие, мать его, для уничтожения всех нервных клеток. — О, боже, неужели наш коварный план раскрыли? — театрально прикладываю ладонь ко лбу, вздыхая. — Как теперь смотреть в глаза отцу и братьям? Я же так старалась корчить из себя брошенную и обиженную всем светом! Замечаю появившуюся на чужих губах ухмылку, намекающую на то, что немного повеселить наследника всё-таки получилось. — Закрывай свои прекрасные глазки, иначе сейчас реально разозлюсь, — щёлкнув по лбу. — У меня работы столько же, сколько трупов после сражения, а я тут сижу нянчусь с похищенным дитём, которого следовало бы держать в подвале, а не в уютной тёплой комнатке.