Часть 2
13 октября 2020 г. в 22:03
— Если двойное самоубийство это все, что ты можешь предложить свободному красивому омеге, ты просто жалок, — издевательски протянул рыжий, красноречиво переместив свой взгляд в район паха собеседника. — Уж прости, у меня несколько иные планы на этот вечер. Так что будь добр: свали в туман и убейся. Желательно подальше от меня.
— Я умею многое, и поверь, мне есть, чем тебя удивить, — холодно парирует Осаму. Альфа улыбается хищно опасно, многообещающие.
— Да неужели? — нагло усмехается рыжий омега, открыто демонстрируя высшую степень сомнения. Снова подносит бокал к губам.
— Меня зовут Дазай Осаму.
— Да как-то поебать.
Незнакомец выглядит совершенно незаинтересованно, но Дазай прекрасно видит, как подрагивают крылья носа, а зрачки заметно расширяются, затапливая лазурно-голубую радужку холодных глаз.
— Ты должен знать, чьё имя будешь кричать этой ночью, — весело добавляет Дазай, отнюдь не собираясь отступать.
Суицидальный альфа не знает почему раз за разом выдает все более дурацкие реплики. Просто рядом с этим рыжим омегой мысли путались, а мозг словно отказывался нормально функционировать.
— Как самоуверенно, — рыжий закатывает глаза. Харизматичный мудак, так про себя охарактеризовал мафиози Накахара. Альфа определенно обладал незаурядным умом и хитростью, хотя мастерски скрывал это. Обламывать таких одно удовольствие. И пах он весьма притягательно. Ирландский кофе, мать его, тот самый что с виски. Обжигающий и терпкий, Чуя его обожал. Грёбанный кофе, грёбанный Дазай. Высокий зараза! Альфа был отлично сложен. Приятное лицо, лукавые кофейные глаза, чуть полные губы, мягкие каштановые волосы. Как раз его типаж. Чуя с раздражением заметил, что ему нравятся даже бинты. Выглядит кинково, хотя Накахара задолбался бы их каждый раз разматывать. Он определенно оценил весьма специфическое увлечение альфы. Как известно, самоубийцы долго не живут. Тем лучше для него, меньше проблем. К тому же, если что-то пойдет не так, смерть этой суицидальный мумии вряд ли кого-то удивит.
Чуя окинул странного альфу задумчивым взглядом, что-то решая для себя. Сойдёт.
— Чуя, — на европейский манер представляется таинственный незнакомец. — Если разочаруешь меня, никакой суицид тебе уже не понадобится. Я забронировал номер на четырнадцатом этаже.
Омега быстро расплачивается с помощью черной платиновой карточки и решительно направляется к выходу.
Осаму резво следует за ним. Такого энтузиазма он не испытывал даже планируя блестящий суицид. Странные мысли будоражит сознания юного мафиози. Чую хочется оттащить в ближайший туалет клуба и, предварительно заперев дверь на ключ, грубо толкнуть к большому зеркалу. Заломать руки, а лучше связывать изящные запястья кожаным ремнем, удерживая крепко, нагнуть над раковиной, слушая несдержанные ругательства. Расстегнуть чужие брюки, так непристойно обтягивающие соблазнительную задницу дерзкого омеги, одной рукой спустить их до колен вместе с бельем и насадить на свой просто каменный член. Вставляя глубоко, почти больно, проникая сразу на всю длину, в дрожащее под ним тело.
Смотреть, как пот стекает по бледной кожей в ложбинку между маленькими ягодицами, а его член двигается внутри. Как покрасневшее кольцо мышц ануса плотно обхватывает ствол, рефлекторно сжимаясь, а естественная смазка мутными каплями стекает по внутренней поверхности бедра. Запустить пальцы в шелковые рыжие пряди омеги, резко потянуть на себя, обнажая красивую, беззащитную шею, впиться в бедную кожу на особо глубоком толчке, срывая неожиданный крик полный наслаждения и боли с искусанных губ. Поставить собственническую метку на нетронутой коже.
Подчинить, присвоить, заполнить собой. Почувствовать, как потрясающе смешиваются их запахи. Отпустить себя, срываясь на бешеный ритм, трахать жёстко, неистово, глубоко. До боли, крика, до сорванного голоса, молящих стонов. Осаму не даст отстраниться, заставляя смотреть в зеркало, как член резко входит, заставляя красиво прогнуться в позвоночнике. Как Чуя нетерпеливо вскидывает покраснение от шлепков бедра, насаживаясь уже сам. Смотреть, каким податливыми и грязным рыжий омега становится в его руках.
Наблюдать, как лазурные глаза закатываются и темнеют от похоти, когда Чуя с оглушительным криком кончает, долго и с наслаждением пачкая идеально чистое зеркало. Обессилено кусает пальцы Осаму когда альфа накрывает рот ладонью, опасаясь, что уже весь ресторан в курсе их грязных развлечений. Дазай жуткий собственник, он не хочет, чтобы кто-то даже случайно слышал восхитительный хриплый сорванный голос Чуи. А после обязательно затащить строптивого омегу к себе домой и не выпускать из постели как минимум три дня. Осаму думает о том, как восхитительно смотрелись бы алые шелковые веревки на бледной кожей его дерзкого омеги. Как бы громко Чуя стонал, снова и снова кончая на его узле.
Чуя даже не обернулся, когда Осаму проскользнул за ним в лифт. Но стоило дверям сомкнуться, как его грубо толкнули к стене. В аквамариновых глазах плескалась похоть вперемешку с раздражением, словно мог прочесть грязные мысли Дазая. Рыжий омега вжался в него, давая почувствовать свое возбуждение, запустил свои изящные длинные пальцы в каштановые вихри Осаму, до боли сжимая, резко дернул на себя заставляя нагнуться, впился в мягкие губы мафиози голодным поцелуем. Осаму был приятно ошеломлен подобным напором. Чуя целовался потрясающе, сминая и прикусывая губы Дазая, нагло скользнул языком в приоткрытый рот, дразняще потрется о язык альфы. Рыжий омега целовал его с таким напором и голодом, словно не трахался целую вечность. Осаму зарычал, поглаживая и сжимая маленькие упругие ягодицы омеги, стараясь перехватить инициативу. Но строптивый незнакомец не желал уступать. Их поцелуй напоминает горячее противостояние.
Осаму неосторожно порезался о маленькие острые клыки рыжего омеги. Стоп. Что? Какая-то редкая аномалия? Впрочем, плевать. Осаму мстительно прикусывает нижнюю губу Чуи, наслаждаясь заполняющим рот терпким металлическим привкусом. Их кровь смешивается и суицидального альфу ведет еще сильнее, окончательно срывая тормоза.
Незнакомец отстраняется, дерзко облизывает алые губы, и Осаму думает, что Чуе безумно пойдет красная помада. Осаму тянется к манящий бледной шее, вдыхая опьяняющий запах огня и дыма, ведет языком до острых ключиц. Втягивает в рот нежную кожу, слегка прикусывая шею рыжего омеги, пятная собственническими поцелуями, слушая несдержанный выдох Чуи.
— Не смей оставлять следов, проклятый суицидник! — сбивчиво рычит Чуя, отрывая его от себя. Рыжий омега резко дергает его за галстук вовлекая в очередной дикий поцелуй. Мафиози чувствует, как незнакомец по-хозяйски сжимает его яйца сквозь ткань брюк. А после нагло засовывает ладонь ему в штаны грубовато оглаживает головку большим пальцем, лапает его член, сжимая и лениво скользя по стволу. Шелковая ткань перчаток ласкает чувствительную плоть, усиливая ощущения. Бесстыжий омега продолжает дразнить его нагло усмехаясь, двигая рукой грубо и резко, сжимая потрясающе правильно, именно так, как нравится Осаму.
В отличии от других омег, рыжий абсолютно не умеет флиртовать, прямо и однозначно обозначая свои желания. И, чёрт возьми, Осаму это нравится!
— Отличный размер, — дерзко усмехается Чуя, прикусывая мочку уха мафиози. Горячий гибкий язычок обводит узор ушной раковины, заставляя альфу податься в плен ласкающих пальцев.
Рыжий омега замедляется, а после и вовсе убирает ладонь вызывая разочарованный вздох.
— Терпи до номера, чёртова мумия, — горячо вздыхает Чуя.
— Даже не надейся, я не собираюсь трахаться с тобой в лифте. Отсасывать тоже не буду, — смеется незнакомец, смотря в глаза Осаму с нескрываемым вызовом и азартом, явно забавляясь.
— Зачем тогда дразнишь?
— Потому что могу, — дерзко усмехается омега, глядя в опасно темнеющие глаза мафиози.
— Ты играешь с огнем, Чуя, — обманчиво ласково произносит Дазай, — я альфа и сильнее тебя.
— Ты действительно так думаешь? — в глазах Чуи вспыхивают опасный огонь.
Рыжий омега закрывает дверь глядя на расточителя бинтов с торжествующей, опасной улыбкой, больше напоминающей дикий оскал. В следующую следущую секунду мафиози оказывается впечатанным в стену, а затылок отзывается противной болью. Осаму возмущенно шипит, искренне удивляюсь, откуда столько силы в этом изящном и обманчиво хрупком омеге?
— Зубы чешутся? Мешают, наверное. Попробуешь поставить метку или вогнать узел — кастрирую на месте, — острое лезвие кинжала оказывается в опасной близости от сонной артерии суицидника.
— Ты жесток, Чуя, — мурлычит Осаму и сам слегка подается вперёд, чувствуя, как алые капли стекает по острию лезвия, оставляя саднящий порез. В глазах мафиози горит азарт и нездоровый энтузиазм. Чуя его не убьёт, он пришёл сюда явно не за этим. А жаль.
— Докажи, — в самые губы вздыхает рыжий омега. В глазах Чуи мелькает что-то опасное, тёмное. — Что достаточно силён.
На мгновение Осаму кажется, что он слышит запах моря. Словно кто-то забыл закрыть окно в номере. Ветер принес в бухты запах грозы и бушующего океана.
Незнакомец отступает в центр комнаты демонстративно отбрасывая кинжал в дальний угол. Вслед за ним отправляется глок Осаму, который омега успел незаметно вытащить, пока альфа увлеченно лапал его соблазнительный зад.
— Давай так: сможешь справится со мной, и я исполню все твои грязные фетиши. А проиграешь — играем по моим правилам.
Чуя небрежно расстегивает дорогой пиджак, скидывая его на ближайший диван. Тянется к пуговицам алой рубашки, усмехается, ловя на себе голодный взгляд альфы. Шелковая ткань легко скользит по плечам, Чуя раздевается провокационно медленно, намеренно дразня мафиози. Рыжий омега выглядит потрясающе естественно плавно избавляясь от одежды под пристальным горящим откровенной похотью взглядом Осаму. Это не кажется пошлым, наоборот, Осаму находит зрелище завораживающим и эстетически красивым. Чуя остается в одних легких обтягивающих брюках, изящные маленькие ступни утопают в ворсе дорогого ковра. Дазай потрясенно выдыхает, откровенно рассматривая своего случайного любовника. Без одежды Чуя совершенно не кажется хрупким и беззащитным.
Несмотря на обманчивую миниатюрность, рыжий омега великолепно сложен. У Чуи сильное, гибкое и хорошо тренированное тело. На его руках суицидальный альфа замечает красивый рельеф мышц. Взгляд скользит ниже, останавливается на кубиках пресса, на плоском животе. Суицидальный альфа не знал ни одного омегу, который бы увлекался силовыми тренировкам. А Чуя явно посещал спортзал не для того, чтобы привлечь внимание альф.
Аквамариновые глаза встречаются с кофейным глазами Осаму.
— Нападай, — дерзкая улыбка озаряет лицо рыжего омеги. Чуя делает приглашающий жест рукой. — Я хочу видеть, чего ты стоишь, Осаму.
В глазах Чуи неприкрытый вызов и азарт.
— Я не хочу причинить тебе вред, чиби.
— А ты попробуй, мумия, — усмехается Чуя.
И Осаму принимает вызов. Мафиози любит жесткие игры, а незнакомец имеет явно весьма специфические представления о прелюдии. И если рыжего омегу заводит демонстрация силы, Осаму ее покажет. Все что от него требуется поймать, скрутить и кинуть на кровать или уткнуть носом в ковер. О, Дазай готов был поиметь дерзкого омегу прямо на полу. Член суицидального альфы неприятно давит на ширину. А усиливающийся с каждой секундой соблазнительный запах дурманит разум мафиози.
Осаму ещё никогда так не ошибался. Поймать или схватить Чую оказывается непосильной задачей. Рыжий омега гибкий, стремительный и изворотливый. Он словно просчитывает каждое действие противника, легко выходит из захвата. А еще его омега стремительно атакует и неожиданно больно бьёт.
Осаму хищно усмехается, вытирая кровь с разбитых губ, он не намерен больше церемониться с обнаглевшим в край омегой. Вот только очень быстро убеждается, что реально не может достать рыжего. Осаму не то что задеть его, не то что схватить или тем более временно вырубить не в силах. Чуя играет с ним, как кот с мышкой, подпускает близко, уходя в последний момент. Осаму невольно отмечает, что его навыкам ближнего боя позавидовали многие исполнители Портовой Мафии.
Они крушат и переворачивают мебель, сбивают зеркало и оправдывают стеклянный столик. Чуя делает подсечку, уворачиваясь от удара, и Осаму летит на пол, приземляясь на туалетный столик.
— Уже так быстро выдохся, Осаму? — рыжий ставит ногу на грудь мафиози нагло усмехаясь смотря сверху вниз на поверженную жертву.
Суицидальный альфа недовольно шипит, когда осколки неприятно впиваются в спину сквозь тонкую ткань рубашки. Чуя снова усмехается надавливая на грудь, и Дазаю на мгновение кажется, что он не может пошевелиться, а фигура омеги словно подсвеченная закатным солнцем, вспыхивает красным.
Мафиози хватает его за ногу и резко дергает Чую на себя, заставляя потерять равновесие. Они снова катаются по полу, вцепившись в друг друга. Чуя тяжело дышит глядя в глаза нависшего над ним альфы, а после смеется и вдруг целует Осаму сам. Дразняще проводит горячим языком по разбитой нижней губе, словно пробуя на вкус. Осаму несдержанно рычит, впиваясь в губы омеги голодным, страстным поцелуем.
Омега едва не урчит от удовольствия, приоткрыл рот, впуская требовательный язык альфы, лаская его своим, делая поцелуй еще более развратными, мокрым.
Чуя довольно вскидывает бедра, обвивая Осаму своими ногами, прижимаясь всем телом, потираясь сквозь одежду о член альфы самым непристойным образом.
— На кровать, — глухо смеётся рыжий омега. — Я не собираюсь трахаться с тобой на полу, проклятый суицидник.
И Осаму неожиданно для себя подчиняется этому приказу, резво подхватывает на руки рыжего омегу, поддерживая за маленькую упругую задницу, стремительно направляется в спальню. Чуя горячо дышит на ухо, кусает за шею, оттягивая бинты зубами, нетерпеливо шарит по телу Осаму, срывая рубашку. Запускает пальцы в непослушные кудри альфы дергая на себе, целует требовательно и глубоко, с наслаждением вылизывая чужой рот, отстраняется тяжело дыша, напоследок мстительно кусая губы альфы.
Небрежно сбросить на кровать, резко перевернуть на живот, надавить ладонью между лопаток, не давая подняться, вжимая грудью в постель, запустить пальцы в рыжие кудри непокорного омеги наматывая на кулак, слушая тихие ругательства. Заставить прогнуться до хруста в позвоночнике, резко насадить на себя. Оттрахать долго, исступленно, глубоко, до сорванного голоса и разъезжающихся дрожащих коленей. Смотреть каким чувствительным и податливым и ненасытным станет Чуя, когда Осаму с ним закончит утром. Мафиози хотел убедиться в гибкости этого прекрасного тела, увидеть с каким наслаждением и жадностью рыжий омега будет прогибаться под ним с легкостью принимая его внушительный член в самой причудливой позе. Каким громким и непристойным может быть его омега.
Дазай забывает: никогда не стоит расслабляться раньше времени.
Оказывается, Чуя умеет манипулировать и мастерски усыплять бдительность не хуже самого мафиози. Рыжий омега не дает суицидальному альфе осуществить задуманое — внезапно с ловкостью выворачивается из захвата. А после и вовсе метко бьет под дых, заставляя Дазая на мгновение потерять омегу из виду, задыхаясь от неожиданной резкой боли. Осаму не успевает опомниться, как оказывается уткнут носом в подушку с заломленными за спиной руками. Суицидальный альфа дергается, но рыжий омега держит неожиданно крепко, не давая вырваться.
— Не двигайся, — угрожающе ласково выдыхает омега, скроняясь к уху мафиози, явно давая понять что если Дазай продолжает трепыхаться, запросто сломает ему руку.
Рыжий омега дышит загнанно и рвано, прижимаясь грудью к обнаженной спине, и Осаму невольно чувствует бедром его твердый, истекающий смазкой член. Похоже, драки Чую очень возбуждают. Наглый омега ведет носом по влажной шее, порывисто вдыхая запах альфы, усмехается слыша несдержанный стон, игриво прикусываяет мочку уха, вылизывая горячим, юрким языком.
— Ты же у нас чертов контрол-фрик. Нравится, когда контроль не в твоих руках, да, Осаму? — издевательски выдыхает Чуя, сжимая ладонь вокруг перебентованого горла суицидника.
Ладонь в шелковой перчатке потрясающе сильно сжимает шею, не давая сделать спасительный вдох, пока у Осаму не начинает кружится голова, а перед глазами вспыхивают яркие пятна. Чуя ослабляет хватку, не давая окончательно потерять сознание. Сердце суицидального альфы заполошенно бьется, а тело омывает горячей волной адреналина.
— А ведь тебе действительно это нравится, — хрипло смеется наглый омега, грубовато сжимая твердый член Осаму, лениво проводя по стволу. Из груди Дазая невольно вырывается громкий, похотливый стон.
— Я недооценил степень твоего мазохизма, — усмехается незнакомец, наконец убирая руку. — Хочешь кончить от удушения, Осаму?
— Да, — Дазай почти стонет. В горле мгновенно пересыхает и мафиози может лишь бездумно согласился.
Многострадальную руку наконец отпускают и Осаму падает на постель, цепляясь дрожащими пальцами за черную простынь. Суицидальный альфа приподнимает голову, осторожно наблюдая за рыжим омегой из-за плеча. Чуя подцепляет край шелковой перчатки зубами, ловко стягивает ее, обнажая тонкое запястье. Мафиози с нескрываемым восторгом разглядывает красивые и невероятно сильные ладони с изящными длинными пальцами. Хочется провести языком по внутренней стороне запястья, оставляя легкий поцелуй на внутренней стороне ладони, а после медленно вобрать в рот тонкие пальчики строптивого омеги, нежно прикусывая подушечки пальцев. Кажется, у Дазая появился новый фетиши.
— Хватит пялиться, le con, — недовольно фыркает Чуя, заставляя суицидального альфу вновь уткнуться лицом в подушку.
Осаму ведет от странного, властного поведения таинственного омеги, таящего скрытую угрозу и приятно щекочущей нервы опасности. От дурманящего запаха костра и колдовских трав. Запах рыжего омеги окутывает его, проникает в легкие, ластиться к коже.
Дазай чувствует как влажные пальцы Чуи дразняще ласково оглаживают тяжелые поджавшиеся яйца. Мафиози слегка напрягается, ощущая, как пальцы омеги поднимаются выше, проскальзывания между ягодиц, надавливая на вход. Осаму будоражит мысль, что своенравный омега использует для их увлажнения собственную смазку.
Мафиози протестующе хрипит, чувствуя, как сразу два пальца проталкиваются внутрь. Чуя держит крепко, не давая трепыхаться. Рука предупреждающие сжимается на шее, перекрывая кислород и сразу же отпускает давая сделать судорожный вдох. Яркие пятна вспыхивают перед глазами, тело словно обмякает, становится легким и ведомым.
Внутри всё горит от странных ощущений. Тонкие пальцы омеги легко находят простату, надавливая на чувствительный бугорок. Дазай непроизвольно сжимается, тело мгновенно прошивает острая волна удовольствия.
— Только не говори, что никогда не трахал себя пальцами, — бархатно смеется Чуя. Горячее дыхание опаляет ушную раковину мафиози.
Незнакомец вновь усиливает хватку на шее суицидального альфы, активно двигая пальцами внутри, оглаживают и массируя простату. Осаму хрипло и беспомощно стонет от слишком яркой и умелой стимуляции.
Так постыдно, унизительно, горячо. Хочется потереться об простынь изнывающим без внимания членом, но Чуя словно читая его мысли и не дает этого сделать.
— Давай, проклятый суицидник. — горячо шепчет Чуя, толкаясь подушечками пальцев прямо в простату. — Я же знаю ты просто умираешь от желания кончить.
Хватка миниатюрной ладони заметно усиливается. Осаму беспомощно хрипит, не в силах кричать от удовольствия. Суицидальный альфа жмурится, с трудом удерживая равновесие, у мафиози предательски дрожат и разъезжаются бедра. Слишком.
Его ведет от горячего опасного шепота, от головокружительной нехватки кислорода, от дурманящего дразнящего рецепторы запаха, от движения умелых пальцев давящих и ласкающих внутри, дарящие столь крышесносные, яркие, непривычные ощущения.
Сознание затапливает дикое, голодное желание, волна острого удовольствия омывает тело, и Осаму срывается — кончает с криком, срывающем голос, пачкая простынь. Оргазм ошеломляет, словно выжигает изнутри.
Дазай беспомощно падает на кровать, не в силах двигаться. Может лишь загнанно дышать, темная челка неприятно липнет ко лбу, смотря бессмысленным, расфокусированным взглядом на источник своего острого удовольствия.
— А с тобой будет весело, — опасно усмехается Чуя. — Я даже не стану тебя убивать.