Стать Богом vol. — III

      Пёнкван сидел в своём кабинете и без тени эмоций пялился на фигурку рычащего льва, что стояла на его столе. Когда-то отец говорил ему, что Донхун был подобен гордому орлу, который летал высоко в небесах и с острым вниманием следил за всем, что происходит внизу на земле, а Пёнкван, в его представлениях, был подобен льву. Главный директор компании, главный управляющий, который никогда не останавливается и всегда стремится вперёд. С того самого момента эти два слова стали в понимании их отца совершенно неразделимыми, настолько, что по его индивидуальному заказу и были вылиты эти самые статуэтки, которые находились на столах и висели на стенках в кабинете. Раньше Кван как-то и не придавал этому значение, он вообще редко думал о таком, но с появлением в его жизни Ким Сэюна он начал задумываться, на самом ли деле он был подобен такому льву, который совершенно ничего не боится.       Пёнкван боялся. Он очень боялся всего, что происходило вокруг, только старался это никому не показывать. Почти два месяца он находился в депрессии. Сэюн действительно вернулся в штаты, ничего не объяснил, не поговорил с ним, он просто купил билет на первый рейс и покинул Пёнквана, даже не попрощавшись. Поначалу Кван находился в настолько шокированном состоянии, что ничего не мог толком осознать. Внезапная смерть Ючана, внезапный отлёт хёна… Всё это выбило почву из-под ног, что парень даже и не соображал, что, блять, происходит. Донхун находился в реанимации, но Пёнквану было всё равно. Наверно, единственной исцеляющей мыслью на тот момент, как бы это странно не звучало, было то, что Донхун находился при смерти и мог в любой момент умереть. Этот факт успокаивал Пёнквана и его ничерта не смущало, что они являлись сводными братьями. Донхун заслужил этого. Именно он должен был умереть, а не Ючан.       Чем больше проходило дней, тем больше отходил Пёнкван. Шок постепенно отступал, а на его смену приходила апатия, которая порождала депрессию. Квану ужасно сильно не хватало Сэюна. Ему не хватало его улыбки, его тёплых, нежных рук, его этого дурацкого обращения «малыш Пёнкван». Кван понял, насколько он был зависим от него, понял, что в буквальном смысле дышал Сэюном. Раньше он злился на старшего, что тот был безответственным, часто просыпал работу, временами был не собранным и совершенно не серьёзным, но теперь Пёнкван понимал, что ему всего этого не хватает. Он скучает по сонному выражению лица старшего, скучает по его шуткам во время серьёзных заседаний. Сэюн был каким-то не таким, он был… Словно действительно не от мира сего. И только спустя время Пёнкван понял это. Понял, насколько сильно ему не хватало хёна. И дело было даже не в том, что он лишился менеджера в его лице, а в том, что Сэюну не было замены. Абсолютно.       Пёнкван был помечен им и нуждался в нём, как нуждаются живые существа в воздухе.       Каждую неделю Пёнкван писал смс старшему в надежде, что тот ответит ему или хотя бы прочитает, но каждое сообщение так и не доходило до адресата, оставаясь висеть где-то в цифровом пространстве. Кван отчаялся уже на третьей неделе, но всё равно упорно продолжал отсылать их, не очень понимая для чего.       Тихо вздохнув, он медленно тянет руку к своему мобильнику и переводит взгляд со статуэтки льва на экран телефона. Открыв переписку с Сэюном, Пёнкван вновь как-то обречённо вздыхает и открывает клавиатуру.       «Хён…» — задумчиво кусает себя за нижнюю губу, бегая глазами по написанному слову. — «Сэюн. Я очень скучаю по тебе. Мне сильно тебя не хватает. Как ты там? Я люблю тебя, до сих пор. Очень сильно».       Вновь пробежавшись глазами по тексту, Кван быстро стирает слова про любовь и нажимает на «отправить» тут же откидывая телефон на стол. Он знает, что это лишь очередное сообщение в никуда, но до сих пор испытывает какой-то боязливый трепет, допуская мысль о том, что он ошибается.       — Мой прекрасный директор как всегда весь в задумчивости.       Пёнкван вздрагивает и переводит взгляд на вошедшего в кабинет парня. В его руках две папки и планшет с бумагами при мысли о которых у Пёнквана моментально кружится голова.       — Я просил обращаться ко мне официально, менеджер Сонхва.       — Я с тобой в садике на один горшок ходил, о каком официальном обращении может идти речь? — Посмеивается тот и кладёт на стол документы. Лицо сразу же приобретает серьёзный вид, отчего Пёнкван моментально куксится и с неохотой притягивает к себе бумаги.       — Всё плохо, да?       Сонхва поджимает губы, чуть напрягаясь и немного кивая. Кван тихо шикает и начинает читать документы.       — Я не знаю, каким местом вы тут вели дела, но, Пёнкван, — неохотно произносит парень и, склонившись над столом, тыкает пальцем в строчку на бумаге, — это просто пиздец. Акции упали ниже минимума, то, что произошло с Ли Донхуном…       — Да знаю Я, знаю. — Шикает Кван и смахивает чужую руку.       — Он только встал назад за руль, пресса не успела распродать газеты, а на следующий день он попадает в реанимацию, а потом и вовсе пропадает с радаров. У компании без этого дела катились псу под хвост. — Сонхва выпрямляется и отходит от стола директора. — Как ты докатился до такого? Антикризисный отдел не успевает справляться с поставленными задачами, долги «Razor» растут как на дрожжах!       Кван тихо шикает, продолжая бегать глазами по написанному на бумагах.       — Ты понимаешь, что так и до банкротства не далеко? Совет директоров в ужасе! У них паника, такие денежные обороты разваливаются, словно карточный домик, они просто утекают, как вода! Если раньше «Razor» раздавал всем кредиты да в долг, то настало время просить самим, как ты думаешь? Ты не выползешь, Пёнкван. Они тебя сожрут.       — Всё? Ты закончил?       — Что? — Сонхва в удивлении обернулся к директору лицом.       — Я погашу часть долгов из своего кармана. Мне хватит, чтобы расплатиться с некоторыми…       — Ты в своём уме? — Сонхва ухмыляется, покрутив пальцем у виска. — Пёнкван, ты без пяти минут банкрот.       — Менеджер Пак Джунхи, прекратите мне тут наводить панику. — Раздражённо шикает Кван и отодвигает ненавистные отчёты. Сонхва пару минут просто стоит и хлопает глазами, а затем в слух ухмыляется.       — «Менеджер Пак Джунхи»? Я начинаю ревновать, Пёнкван.       — Что? — Мотнув головой, Кван переводит уставший взгляд на парня.       — Ты в какой раз называешь меня этим именем.       — А… — Ким закрывает глаза и потирает лицо ладонями, — прости, просто… — В голове тут же всплывает лицо Джунхи, полное отсутствие эмоций, холодный взгляд и беспрекословная исполнительность. Джунхи бы нашёл выход из этой ситуации. Он всегда мог найти любой выход. — Просто… У меня до тебя был менеджер, он был однофамильцем и звали его Джунхи.       — О, как. — Хмыкает Сонхва. — И где он сейчас?       Пёнкван хмурится, убирая от лица ладони.       — В морге.       Смерть Пака стала ещё одним ударом для Пёнквана. Конечно, не настолько сильным и травматичным, каким являлись уход Сэюна и смерть Ючана, но всё же… Сэюн сильно избил Джунхи и поначалу Кван боялся, что именно хён был виноват в том, что произошло, но когда он узнал, что Джун совершил самоубийство, то что-то в нём дрогнуло. Хоть Джунхи и был ручной собачонкой Донхуна, Пёнкван видел его другую сторону, когда тот жил с Ючаном и мог с уверенностью сказать, что Джун, в правильных руках, мог быть весьма неплохим парнем.       Наверно, это было глупо, но Кван до последнего не понимал, почему не испытывал к Паку такого же отвращения, как к Донхуну. Может быть из-за осознания того, что у Джуна было ужасное детство, которое искалечило всю его дальнейшую судьбу, поэтому, Кван во всём всегда винил Ли, даже если дело заканчивалось чьей-то смертью.       Джунхи застрелился тоже благодаря Донхуну, Пёнкван был уверен в этом.       Когда Кван узнал о смерти Пака, то сразу же приехал в морг. Он был на похоронах Ючана, помог его семье организовать похороны и проводил его в последний путь. О кончине Джунхи он узнал через два дня и предложил свою помощь в организации погребения, на что получил отказ. По словам врачей кто-то неизвестный запрещал хоронить или кремировать тело Пака, он оплачивал его пребывание в морозильной камере и запрещал разглашать информацию о себе. Когда Пёнкван попытался навести справки, намекнув, что может заплатить, ему ответили, что тот, кто содержит ячейку в морге, тоже платит хорошие деньги за молчание и персонал всё это устраивает. Хоть Кван и не получил прямого ответа, но сразу же подумал на исчезнувшего Донхуна. Как его выписали, когда его выписали, как вообще его состояние — врачи тоже не говорили, лишь пожимали плечами, словно такой влиятельный человек, как Ли Донхун, лечился вовсе не у них.       Пёнкван не знал, нужно ли было ему знать местонахождение старшего, потому что ничего, кроме смерти, он ему не желал. При упоминании Донхуна парень чувствовал двоякие чувства.       — Знаешь, — как-то нервно посмеивается Сонхва и подходит к столу Кима, — это прямо работа мечты. Вице-директор судимый, пропавший безвести, менеджер мёртв. Когда ты мне позвонил и предложил помочь тебе, то Я не предполагал, что у тебя тут настолько опасно работать.       Кван недовольно шикает, но ничего не говорит в ответ, на что Сонхва снова смеётся и касается чужой руки своей ладонью.       — Да ладно тебе, Я шучу. — Улыбнувшись, он снова отходит от стола и смотрит на часы. — У тебя рабочий день не окончен? Время пол восьмого.       — Окончен. — Тихо отзывается Кван и отодвигается на стуле от стола.       — Пошли посидим в кафе? Выглядишь напряжённым. Куплю нам по бутылочке соджу и свиным рёбрышкам.       — Я не…       — Директор Ким, возражения не принимаются.       Пёнкван устало мотает головой и поднимается из-за своего рабочего места.       — Собирайся, а Я подгоню машину.       Улыбнувшись, Пак Сонхва покидает кабинет Кима.