Взрослая жизнь

(часть вышла в два раза меньше других, поскольку в самом комиксе трансмутации Джона еще не было. Не хочу ориентироваться на его внешность лишь по представлениям фанатов) Проснувшись утром, Джон не сразу вспомнил, какой сегодня день. Пока не повернул голову и не увидел торт на прикроватной тумбочке. Сначала мальчик даже обрадовался, ведь это означало, что пришел его день рождения, но потом… потом он вспомнил, что значит сегодняшний день. Сегодня, тринадцатого апреля, Джону исполнялось тринадцать лет, а это могло означать только одно. Трансмутация. Одно только воспоминание об этом слове вызвало в Джоне леденящий душу ужас. Еще тогда, когда отец впервые рассказал ему о трансмутации, Джон решил, что он не будет, не станет добровольно соглашаться на подобное. И вполне понятно, что теперь он с ужасом осознавал, что момент, постоянно вроде бы откладываемый на «далекое тринадцатилетие», теперь наступил. Он навис над Джоном мрачной черной тучей обреченности и осознания близкой смерти. Своими холодными руками смерть сжимала его плечи. Ее ледяное дыхание холодило затылок. Всякий аппетит, обычный по пробуждении для всякого человека, тут же пропал. Пропал без следа, сменившись жуткой тошнотой. Желудок буквально сводило судорогой. Дрожащими руками Джон откинул в сторону одеяло и вновь посмотрел на торт. Он издевался, оставаясь все таким же праздничным, и однозначно вкусным настолько, что можно даже не ограничиться одним тортом. Очередное кулинарное произведение искусства его отца. Но у Джона не было более никакого желания пробовать его, прикасаться к нему, видеть его. Чем дольше смотрел он на этот торт, тем больший необъяснимый дикий ужас накатывал на Джона. Он отступил на шаг от кровати, затем еще на шаг, и еще, пятясь к сундуку. Испуганно оглядевшись, он повернулся к сундуку и выгреб из него все, что могло бы ему показаться надежной защитой. Конечно, таскать с собой дымовые пилюли и тяжеленную книгу довольно глупо, но сегодня Джон был готов на все, лишь бы отбиться от отца. Удивительно, до чего только может довести страх. Он подошел к окну посмотреть, пришла ли почта. Флажок был поднят, и совершенно очевидно, что почта пришла и ждала того, кто ее заберет. Джон бы вышел… ноооо так не хотелось столкнуться с отцом. Одна мысль о нем заставила коленки Джона предательски задрожать. Джон едва не подпрыгнул, когда услышал звук уведомления от компьютера. Странно. Когда это он успел его включить? С тяжелым сердцем подойдя к компьютеру, Джон увидел, что это писал всего лишь Дэйв. Разговор с ним прошел не так, как хотелось бы. Дэйв совершенно очевидно считал, что трансмутация Джону необходима, и зря его друг так пытается ее избежать. Осадок от этого разговора был настолько неприятным, что Джон даже почти обиделся на Дэйва. Но нет, сейчас его приоритетом было достать игру. В нее Джон надеялся убежать, избежать ждущего его ужаса. Найденный молоток как нельзя кстати пригодился в качестве оружия. Джон решил во что бы то ни стало не выпускать его из рук. Ни за что. Сегодня НЕ БУДЕТ его трансмутации. Собравшись с духом, он вышел из своей комнаты, намереваясь забрать почту и сбежать обратно, и при этом не быть замеченным отцом. Путь по ступенькам был невыносимо жутким испытанием. Казалось, вот-вот откуда-нибудь выскочить отец и схватит его, объявив «Ну что, пришло время трансмутации, мой маленький мужчина.» Нет. Только не накручивать себя. Отец наверняка на кухне, готовит очередной торт. Сначала Джона обрадовала большая подарочная коробка посреди гостиной. Но ее содержимое напугало Джона сильнее, чем он мог себе представить. В какой-то момент он живо вообразил себе, какая может быть тема его трансмутации, и это его совсем не обрадовало. Фантазия у Джона была отличная, но ею он напугал себя только сильнее. Весь день Джон пытался убегать от отца, но не смог избежать с ним одной стычки. Тогда-то Джону и пригодилась та книга, которой он не преминул воспользоваться. Удар был настолько сильным, что Джону показалось, что он просто убил своего отца. Паника захлестывала с головой и разъедала уже и без того расшатанные нервы. Слишком много нервов за день. Слишком. Когда Джон понял, что отец жив, он в панике убежал в свою комнату. Пока еще единственное то место, где было относительно безопасно. Зато достал игру. Хоть что-то хорошее за день. Он собирался сыграть с Дэйвом, Роуз и Джейд, и тем самым спастись от трансмутации. Вот только Дэйв явно против побега Джона, стабильность интернета Роуз оставляет желать лучшего, а Джейд, кажется, не в духе… После трансмутации она всегда не в духе. Джон не слишком понимал, кто мог провести Джейд трансмутацию, ведь она живет совершенно одна на богом забытом острове. Впрочем, любые мысли о трансмутации вызывали у Джона тошноту, и он решил об этом не думать. Вообще. Но предательские мысли все равно лезли в голову. День уже подходил к концу. Роуз так и не появилась в сети после того, как пропала, а Дэйв ясно и четко сказал, что не собирается помогать ему убежать от «самого крутого что только может произойти с тобой в твоей жалкой и некрутой человеческой жизни». А Джейд… Джейд просто сказала не доставать ее, пока она не заставила его компьютер взорваться. Без компьютера играть было бы невозможно, и Роуз оставалась единственной надеждой Джона. Он был оскорблен, его задело то, что его лучший бро не желает помочь ему избежать самого страшного ужаса. Но если Дэйв что-то решил, сложно было заставить его передумать. Поэтому Джон чувствовал некоторую обреченность. Он уже почти сдался и потерял надежду, и такое на протяжении дня случалось несколько раз, но Джон не переставал верить. Он ждал, пока Роуз вернется в сеть. Она вернулась. На несколько минут. Только для того, чтобы сказать, что не сможет сыграть с ним. Она не стала объяснять, почему, и на вопросы Джона по этому поводу не отвечала. «Прости,» - сказала она, и вышла из сети. И тогда Джон понял, что пришел конец. На глаза навернулись слезы, но Джон постарался сдержать рыдания. Он был зол, обижен на всех, и в то же время напуган. Почему? Почему мир так несправедлив? Почему он лишает его последнего шанса на спасение? Разве нельзя было хотя бы дать попытаться? Зачем принуждать его проходить этот ужас? Первобытный страх, зародившийся где-то в желудке, быстро растекся по всему телу, сковал конечности и разум. Джон очнулся, когда хлопнула дверь кухни. Время. Пора. Отец поднимался сюда. В панике оглядевшись, он не придумал ничего лучше, кроме как спрятаться в шкафу с одеждой. Забившись к самой дальней стенке, Джон плотно прикрыл двери и сжался, боясь пошевелиться. Он дрожал, и при этом тихо плакал, ощущая боль от расколовшейся надежды, обиды, и от страха. Страх поглотил все его мысли, побуждал сейчас броситься наутек, хотя бы выпрыгнуть в окно, или сражаться. Но сражаться было нечем. Прыгать в окно было бы таким же самоубийством. Та же смерть. Только без шанса на воскрешение. Тихо скрипнула дверь в комнату. Отец прошелся по комнате, выискивая сына. - Джон, ты хочешь сыграть со мной в прятки? Ну хорошо, я позволю тебе эту твою последнюю детскую забаву. Выходиии. От звука отцовского голоса Джон сильнее задрожал и тихо всхлипнул, пряча лицо в коленях. Как загнанный зверь, он жался к задней стенке шкафа, надеясь, что отец его не найдет. Пройдет мимо. Только надежда эта была столь слаба, что казалась даже насмешкой над самим собой. Джон напряженно прислушивался к медленным шаркающим шагам отца, леденея от ужаса всякий раз, когда тот проходил мимо шкафа. Конечно же, он знал, где Джон. С самого начала знал, но он и сам был не против немного поиграть. Это было так весело. Он так давно не веселился. Шаги стихли как раз напротив дверей шкафа. Отец медленно взялся за ручку и потянул на себя. Пора было заканчивать эту веселую игру. Как только Джон услышал скрип дверцы, он хрипло выдохнул, шарахаясь к самому дальнему углу шкафа. С ужасом он следил за расширяющейся полоской света. Вот отец заглянул в шкаф и принялся неторопливо перебирать висящую там одежду, выискивая Джона. Он продолжал играть. Напряжение сказывалось, и Джон был близок к нервному срыву. Сейчас он действительно осознанно был готов убить своего отца. Он уже представлял, как будет отбиваться. Чем угодно. Последней вешалкой, последним гвоздем, но все рухнуло, когда отец резко раздвинул одежду, за которой прятался Джон. - Попался! Испуганный вскрик Джона даже не удивил отца. Он слишком хорошо знал своего сына и понимал, что тот сейчас ужасно боится. Но он не собирался облегчать страдания Джона. - А теперь тебе пора стать мужчиной, мой дорогой мальчик! Схватив Джона за ворот, он насильно выволок сопротивляющегося и захлебывающегося рыданиями мальчика из шкафа. Его даже немного злило поведение Джона. День пришел к концу. Выйдя из комнаты, он поволок Джона по ступенькам, постаравшись, чтобы сын почувствовал каждую, чтобы понял, что он провинился. В доме Джона тоже был подвал. Только Джон не знал о нем. Вход в подвал был отлично скрыт под обоями, но теперь на месте голой раньше стены перед мальчиком была дверь. Бесшумно отец открыл ее, уволакивая сына в густую чернильную темноту. Дверь за ними медленно повернулась на петлях, закрываясь. Заглушая последние доносившиеся из глубины подвала крики Джона.