Как так вышло

      Десять лет назад.              Июнь 1987 года.              Солнечный свет проник в больничную палату, извещая о начале нового дня и приближении столь желаемого летнего тепла. Долгая и холодная сентфорская зима, а за ней и дождливая промозглая весна, наконец, остались позади, и можно было наслаждаться теплыми летними деньками. Крайне удачный день для выписки. Кажется, само небо радуется вместе с Адель, что ее лечение подошло к концу, и она может вернуться к нормальной жизни. Хотя нет, не может, ведь теперь ее жизнь вряд ли когда-нибудь будет нормальной.              С момента пожара в доме Морингов прошло полгода. Ровно столько ей потребовалось, чтобы раны на ее теле, полученные тогда в огне, полностью затянулись, оставив после себя уродливые шрамы, причудливыми узорами раскинувшиеся по всему телу, ежеминутно напоминавшие о том страшном дне.              Да, раны на теле зажили и больше не беспокоили бесконечным жжением и адской болью при любом движении и соприкосновении с поверхностью кровати или одежды. Но что делать с ранами на душе, ей так никто и не сказал.              Каждый раз во сне она возвращается в ту злополучную ночь и заново переживает потерю всех своих близких людей. Мама, папа, Люк… Они кричат, зовут на помощь, но никто не в силах им уже помочь. Она видит, как огонь забирает их и ничего не может сделать. Просыпается среди ночи в поту и слезах и лежит до утра, глядя в потолок, прокручивая воспоминая перед глазами. С ней не все в порядке, она не здорова, ей нужна помощь.              Но нет, ее выписывают и говорят, что теперь она может вернуться к своей прежней жизни. Только где она, эта прежняя жизнь?              Учеба в школе закончилась, впереди летние экзамены, на которые она не попадет, поскольку слишком много пропустила, и ей придется остаться на второй год. Друзья-одноклассники выпустятся в этом году. Те, кто посмышленей, разъедутся по колледжам, другие останутся в Сентфоре, прожигать жизнь в этом убогом городишке.              Как же сильно она ненавидит этот город. Кажется, что именно после переезда сюда ее жизнь сделала резкий разворот не туда. Этот город пожирает людей, заставляет гнить изнутри, вытаскивая наружу все самое плохое, что есть в человеке.              Родители. Это они во всем виноваты. В своей безумной погоне за редчайшим антиквариатом со странной историей они забрались в это убогое место и всех их погубили. Всю жизнь они переезжали с одного места на другое в поисках чего-то особенного. И здесь, в Сентфоре, они нашли свою конечную цель. Ну что, мама, ты довольна?! А ты, пап?! Вы, наконец-то, нашли, что искали?!              Эта картина, чтоб ее. С самого ее появления в доме Адель с Люком почувствовали, что с ней что-то не так. Она как будто излучала ауру опасности и страха. Как привезли картину, Адель начали сниться страшные сны. Монстры, уродливые карлики, люди с искривленными конечностями, человек в маске, рогатые мифические существа, чей-то злобный смех, все это не давало спокойно спать Адель по ночам. Странным образом эти кошмары были очень правдоподобными, казалось, что все это происходило на самом деле. Это все больше становилось похоже на паранойю, но оказалось, что Люку тоже снились странные сны, и его тоже тревожила эта картина. Он даже предлагал уничтожить ее, искал какую-то информацию и вообще очень сильно заморочился насчет нее.              А потом случился пожар. В ту ночь Адель особенно сильно мучали кошмары. Ей казалось, что эта ведьма с картины следит за ней или будто на ее месте сжигают ее саму. А потом в гостиной вспыхнул огонь. Горело все, кроме картины. Большая часть дома сгорела, мебель, обои, почти все было уничтожено. Все, кроме этой проклятой картины.

***

      Адель приехала домой, ну или точнее сказать, в то место, где когда-то был ее дом. Зрелище, мягко говоря, было не очень. Фасад дома, хоть и был изъеден языками пламени и весь покрыт черной сажей, остался прежним. А вот внутреннее убранство дома пострадало гораздо сильнее. Обгоревшие стены, выбитые окна, разрушенная лестница, провалившийся пол, все это делало дом устрашающим и не пригодным для жизни.              Около десяти минут ей понадобилось, чтобы собраться с силами и войти внутрь дома, и всего несколько секунд, чтобы паника накрыла ее с головой и заставила выбежать наружу. Жить в этом доме одной после всего, что здесь произошло, было выше ее сил. Она сделает ремонт, вернет этому дому былое величие и красоту, а там видно будет, что с этим всем делать. Благо родители были не бедными и после их гибели Адель досталось очень солидное наследство. А пока нужно где-то пожить.              Гостиниц в Сентфоре было немного, а точнее, всего одна. И на том спасибо, что в этом захолустье она вообще есть. Находилась она на окраине города в здании, где также располагались ресторан и подпольное казино. Казино было незаконным, однако представители власти о нем знали, и даже время от времени посещали, поэтому данное место вполне можно было назвать безопасным.              На входе в здание на ресепшине ее встретила Кенди. Какая прелесть. Эта правильная до мозга костей блондиночка работает на местных бандитов. Браво, Кенди, растешь на глазах. Хотя Адель было прекрасно известно, чем Кенди и ее братец занимались за закрытыми дверями у них дома. Так что не такая уж ты и невинная, Кэнди. Ты такая же, как и все в этом городе, порочная и прогнившая изнутри.              Кенди подняла на Адель взгляд с натянутой рабочей улыбкой, которая сразу же сменилась гримасой удивления и шока. Наверное, она не ожидала увидеть на пороге такого своеобразного заведения бывшую одноклассницу, о которой ничего не было слышно целых полгода.              Внешний вид Адель тоже не внушал ничего хорошего: волосы выглядели неухоженными и торчали в разные стороны, одежды было череcчур много для такой теплой погоды; она закрывала абсолютно все ее тело, оставляя непокрытой только голову. Даже на руках были длинные кожаные перчатки. Такой внешний вид, в дополнение к слегка безумному взгляду, пугал. Кенди и Адель никогда не были подружками, дороги их никогда не пересекались, а потому их отношения носили исключительно поверхностный характер.              — Привет, Адель. Рада тебя видеть. Тебя уже выписали? Как твое самочувствие? Как дела? — снова натянув дежурную улыбку на лицо, приветливо, но абсолютно без эмоционально поинтересовалась Кенди. Ей абсолютно плевать на то, как у Адель дела, но воспитание и рабочие обязанности требуют быть вежливой.              — Кенди, вечно добрая ко всем и улыбчивая Кенди, — начала Адель, медленно натягивая улыбку и придавая своему голосу миловидный тон, — тебе интересно, как у меня дела? А что ж ты не заходила в больницу меня проведать? — улыбка из милой постепенно начала превращаться в оскал, а в голосе зазвучала сталь и горечь. — Ах да, тебе и твоим друзьям, наверно, было некогда. Вы же всегда ходили такие занятые и важные. Как у меня дела, значит? — она сделала задумчивый взгляд и небольшую паузу, как будто обдумывая ответ на ее вопрос. — Чудесно. Вот, выписали из больницы. Приехала домой, а там, представляешь, дома-то, оказывается, и нет уже, сгорел. Представляешь?! И родителей нет, и брата. И полгода уже, оказывается, прошло. Моя жизнь остановилась, а время нет. Все меняется, у всех что-то происходит. Люди вокруг живут, а я как будто умерла. И тут ты, стоишь, давишь свою фирменную улыбочку и как ни в чем не бывало спрашиваешь меня, как мои дела. Знаешь что, Кенди, иди в жопу.              Сказав это, Адель резко развернулась и пошла дальше, не оборачиваясь и не дожидаясь ответной реакции от потрясенной девушки. Заслужила ли она эту гневную тираду от Адель? Нет. Полегчало ли Адель от этого? Едва ли, но держать это в себе и делать вид, что все в порядке и жизнь ее налаживается, не было ни сил, ни желания, а потому и сдерживать себя она не собиралась. Жизнь нагнула ее по полной программе, обойдясь очень жестоко и несправедливо, абсолютно не пощадив. Так почему она должна считаться с чьими-то чувствами и вести эти раздражающие светские беседы ни о чем.              Ошарашенная таким монологом Кенди так и осталась стоять с широко распахнутыми глазами и открытым ртом, неотрывно следя за гордо проходящей мимо Адель. Ее и в былые-то времена страшно было трогать, а теперь, после всего случившегося, она явно съехала с катушек. Стоит держаться от нее подальше.              Отель находился на втором этаже здания. После недолгого разговора с портье, Адель получила ключ от своего номера и прямиком направилась в него.              Ее номер располагался на последнем этаже, где жили только VIРгости и, вроде как, хозяева всего этого безобразия, которых она не знала. Это был дорогой люксовый номер, с панорамными окнами, выходившими на Сентфорский лес. Роскошь по-сентфорски, блять, с видом на ебучий лес. Больше смотреть в этом городе не на что. А почему бы и нет. Денег у Адель теперь до неприличного много, можно себе позволить и не такое. И это только начало. Дальше — больше. И никто не сможет ее сдержать. Ее и некому теперь сдерживать. Она осталась одна. Абсолютно одна. Уже полгода это одиночество сводит ее с ума. Но только не сегодня. Сегодня ночью она будет веселиться.