The Best Forward

      Чашка горячего чёрного кофе дымится на столе главного тренера, который сидит в своём кресле в напряжённой позе. Это уже третья чашка за сегодняшний вечер. На прошлой неделе прошёл ещё один отборочный матч, где они проиграли. Тогда был очень тяжёлый разбор полётов. Получили все, начиная от вратаря, защитников и кончая нападающими. Тэхён ругал, что все расслабились и грозился возвращением времён, когда он натягивал колючую проволоку — тогда все чётко выполняли, что от них требуется, а не пускали на самотёк. Кричал, что все разленились бегать по полю, и что такого безалаберного отношения он давно не видел. На глазах у всех досталось и Чонгуку — тот вообще был обвинён, что вновь тянет одеяло на себя и жадничает пасовать. После этого тот и не подумал приходить вечером к тренеру в кабинет, так как считал, что в игровом моменте всё сделал правильно. Да, чаще всего Чон сам пытался реализовать все удобные моменты, и не потому, что он не доверяет другим игрокам, а потому что положение обязывает. Он, как-никак, центральный нападающий и это его работа — получать мяч и забивать голы. Но в этом матче не срослось, да, можно было дать пас Мино, но хоть убейте, он уверен, что от этого толку было бы не больше. Защита соперников держала их стеной, по двое на каждого нападающего, юркнуть между ними не удавалось, и Чонгук не снимал с себя вины, но прилюдный наезд Тэхёна задел парня до глубины души! Чон думал, что он всё же для тренера имеет чуть большее значение, чем остальные и тот индивидуально проведёт с ним беседу, где можно будет хотя бы чем-то парировать, но ему заткнули рот на месте одним взглядом, а устраивать демонстративные сцены тренеру — такого Чонгук себе позволить не мог. Поэтому ответом послужило полное отсутствие внимания в сторону тренера в тот вечер.       Чонгук ожидал, что Тэхён как-то проявит себя, хотя бы придёт поговорить или позвонит, ну хотя бы смс — ничего! ДжейКей был зол до крайней степени из-за того, что тренер никак не отреагировал на его молчание. На тренировках, когда Чонгук старательно изображал игнор, всеми фибрами посылая сообщение, чтобы на него наконец обратили внимание, Тэхён оставался безучастен. На третий день терпение Чона лопается — он не может так долго без своего тренера, он снова хочет к нему на ручки. Как долго можно прожить без любимого тепла? Чонгук выяснил — три дня, это его максимум. Он уже и забыл, из-за чего дулся, потому что ломка по тёплым любимым рукам уже начала перекрывать сознание. Всё естество стремилось к нему.       Тэхён тоже был зол, но в большей степени на себя. Это его вина, что команда не показала свой уровень, он сам слишком расслабился в отношениях с Чонгуком, и позволил такому же произойти в команде, и такое не должно повториться. Осталась последняя отборочная игра, в которой они обязаны непременно выиграть, и никак иначе. Проигрыш, или даже ничья им не подойдут, в этом случае они выйдут в чемпионат только с третьего места, а это значит — они будут считаться аутсайдерами, которые автоматически попадают на самую сильную команду их группы в чемпионате. Здесь расклад может быть двух вариантов: либо с шансом 50/50 они обыграют лидеров; либо, продержавшись один матч, едут домой. Такой итог Тэхёна никоим образом не устраивает! Не для того он едет на чемпионат, чтобы слететь после одной игры. На выходных будет третий и последний отборочный матч — победа нужна любой ценой.       Он делает глоток кофе и слышит тихий стук в дверь.       — Войдите, — командует тренер.       В дверь просунулась черная макушка с чуть вьющимися волосами.       — Привет, — робко произносит футболист. — Войти позволишь?       — Входи.       Вслед за макушкой влезает всё тело Чонгука.       — Чем занимаешься? — нейтрально пытается начать разговор Чон.       — Я очень устал, Чонгук. Что ты хотел? — действительно устало говорит тренер.       «Ах, вот как мы теперь позволяем себе со мной разговаривать? Будто и видеть не рад. Что ж, проглотим обиду, не впервой», — проговаривает внутренний голос Чона.       — Просто хотел узнать как ты, но если я мешаю, то извини, — бубнит Чонгук, надув губы. Разворачивается, собираясь уходить.       — Постой, малыш, — останавливает Ким. — Подойди сюда, пожалуйста.       «Теперь он, значит, вспомнил о своём малыше!» — возмущённо думает Чон, а самого ноги уже незамедлительно несут к тренеру.       — Я уже понял, что тебе неинтересно, как я провёл эти три дня, — не сдерживает упрёк Чон.       — Ну что ты, конечно же мне интересно. Иди ко мне, — потянув за руку, он сажает юношу к себе на колени. — Прости, пожалуйста, что не уделял тебе должного внимания, просто сейчас столько всего навалилось.       — Я понимаю. И ты прости, пожалуйста, что не послушался тебя на игре, просто на тот момент я считал, что поступаю верно.       — Чонгук, — начинает поучительную речь Тэхён, — ты правильно делаешь, что думаешь на поле, и твоя позиция действительно самая важная, от тебя многое зависит. Но! Не всё. Пойми, давно прошли те времена, когда тебе приходилось брать всю игру на себя, ты должен больше учиться работать в команде, как часть единого организма. Ты должен чувствовать других игроков, что мы и нарабатываем из раза в раз на тренировках. Ты должен интуитивно чувствовать заранее, каким будет следующее действие на поле. И не говори мне, что это невозможно. Возможно — но только если ты будешь полностью доверять мне и другим игрокам команды.       — Я доверяю тебе, — пристыженно произносит Чон. А значит, и всей команде, потому что каждый игрок — это личный выбор тренера.       — Хорошо, значит в следующий матч ты не сделаешь больше такую ошибку, — Чонгук кивает, опустив глаза вниз. Тэхён пальцами приподнимает его подбородок, заглядывая в чёрные глаза. — Следующая игра очень важна для нас, от этого будет зависеть наш путь на чемпионате, — мягко произносит тренер, замечая, как парень тревожится.       — Я больше не подведу тебя, — виснет на шее тренера, шепчет Чонгук.       — Я верю в тебя, — крепче стискивает парня Ким. Оба чувствуют лёгкий примирительный вздох. Теперь можно и о насущном. — Ну так и как ты провёл эти дни? — Чонгуку приходится отлепиться от его груди.       — Очень продуктивно, между прочим. Писал курсовую работу по географии, затем на следующий день у Югема был день рождения, и мы очень весело провели время с ребятами в здешней сауне, плескаясь в бассейне. Но ты не должен об этом знать, начальство не в курсе, так что забудь, — смеётся Чонгук, вырисовывая пальцем замысловатые узоры на плече своего тренера. — А сегодня мы немного погуляли с Бомсу-ним, потом пообедали, после чего он долго рассказывал, сколько наставлений получил от Сокджина, на время его отсутствия и… — весело делится Чонгук и не успевает закончить.       — Не слишком ли много времени ты проводишь с Бомсу? — взгляд Тэхёна сразу меняется, он смотрит проницательно, с какой-то настороженностью.       — Что? — удивляется Чон. — Что ты имеешь ввиду?       Тэхён немного медлит, но всё же отвечает:       — Я говорю, может, стоит уделять время более значимым вещам, таким, как учёба, например, — уклончиво отвечает Ким.       — А что с моей учёбой? Разве я по ней где-то отстаю? По-моему, там нет проблем.       — Это, хорошо, я рад, — сухо отвечает Тэхён, утыкаясь в бумажки на своём столе.       — Что-то не похоже, — парень отстраняется, чтобы заглянуть в глаза тренера. — В чём дело, Тэхён? — Но взгляд от него уводят. — Подожди, ты… ты что ревнуешь к сомбэниму? — вдруг осознает простую истину Чонгук, и слышит тяжёлый вздох.       — Не в этом дело, Чонгук…       Но Чон теперь уверен, что именно в этом. Он не может поверить, что такое возможно, ведь у него и в мыслях никогда такого не было. Как он может такое подумать?       — Тэхён, ты что?! — испуганно смотрит парень, — да я бы никогда… — перспектива разочаровать Тэхёна ещё и в этом, когда и так накосячил — самое страшное, что может с ним сейчас произойти. — Разве я когда-нибудь давал тебе повод думать подобное?       — Нет, я доверяю тебе, — мягко отвечает Тэхён, — но вы слишком сблизились, тебе не стоит с ним общаться, — строго говорит тренер.       — Что? О чём ты говоришь?! — недоумевает Чон. — Как ты себе это представляешь? Я должен повесить на него жучок, отслеживать по геолокации и обходить его за километр? Прости, но это не сработает, мы оба находимся в ограниченном пространстве, и встречи неизбежны! — пытается вразумить ревнивца Чон. — Да, он первый меня заметил, пригласил в команду, хорошо ко мне относится и я ему безмерно благодарен за всё! Но как ты можешь думать, что между нами что-то есть? Даже представить невозможно! Уж точно не с Бомсу- ним, — углубляется в размышления парень.       — Нет? А с кем тогда возможно? — ловит его на слове Ким.       Чонгук понимает, что что-то не то ляпнул, и снова пугается, видя испытующее лицо тренера.       — Ни с кем! Никогда! Только с тобой! — на адреналине уверенно признаётся он мужчине. — Мне никто не нужен кроме тебя!       Тэхён смотрит в эти большие искренние глаза и понимает, что больше никаких доказательств ему не нужно. Он знает, что глупо повёл себя сейчас, но, увидев их вдвоём, так мило разгуливающих по территории, услышав звонкий смех Чонгука на реплики Бомсу, он не смог сдержаться. Внутри заныло и постепенно начало грызть грудную клетку. Чонгук — его милый нежный мальчик! Прекрасный, талантливый, соблазнительный — и он должен быть только его, Тэхёна. Чувства собственничества и нехорошие подозрения некстати овладели им, ещё и проблемы с отборочными матчами сыграли свою роль. Ясное дело, что он не в духе, но Тэхён понимает — тут нечем гордиться.       — Прости. В самом деле, это не красит меня. Ты можешь общаться с кем хочешь, прошу только — будь аккуратнее с Бомсу.       Чонгук закатывает глаза на эту фразу, поражаясь, насколько этот взрослый мужчина может иногда быть просто большим ребёнком. Чон живёт почти с сотней молодых парней в одном здании, с некоторыми ходит в один душ, и с одним спит в одной комнате, а этот тренер решил ревновать его к самому незаинтересованному в нём человеку на базе — ну совсем дурной.       — Тебе совершенно не о чем переживать, поверь, потому что без ума я здесь только от одного прекрасного, строгого и совершенно беспочвенно ревнивого мужчины, — сладко воркует Чонгук, снова повисая на смуглой шее Кима.       Клюёт в щеку всё ещё неподдатливого тренера, тот никак не оттает. Чону приходится насильно повернуть его за подбородок лицом к себе. Он лижет поверхность губ тренера, призывая раскрыть их. Добившись своего, он врывается в его рот своим языком, настойчиво выискивая его, поиски тут же завершаются успехом, и языки сплетаются в мокром танце. ***       Время близится к десяти вечера, а в кабинете главного врача до сих пор горит свет. На столе гора папок с историями болезней, хотя, пожалуй, это название не подходит, скорее, с историями здоровья. Малейший намёк на заболевание чуть серьёзнее ОРЗ — и путь в клуб будет перекрыт. Приходится очень тщательно следить за здоровьем игроков, и в этом Юнги нет равных, он знает о каждой ранке каждого футболиста, а травмы — это самое распространённое, что может случиться на поле. Он хорошо знает своё дело и своевременно предпринимает всё возможное для скорейшего выздоровления и восстановления.       После глобальной медкомиссии до сих пор ещё не все данные внесены в компьютер, и поэтому сейчас из-за экрана ноутбука виднеется лишь одна светлая макушка, а сосредоточенный взгляд устремлен вперёд. Он даже не замечает, как дверь открывается, и вошедшему приходиться хлопнуть ею, чтобы привлечь внимание.       Юнги дёргается от громкого стука в его тихом кабинете и, наконец, замечает гостя.       — Тэхён, твою мать, напугал!       — Разочарован? Ждал кого-то другого?       — Я никого не ждал, особенно тебя, потому что ты отвлекаешь! Мне, вон, ещё кучу игроков нужно внести, — показывает на башню из папок перед собой.       — Я и смотрю, ещё больше побледнел из-за внеурочной работы, и наверняка не ужинал, — Юнги поднимает на него голодные глаза: зачем он напомнил? Ещё и живот заурчал в доказательство. — Почему не поручишь это секретарю? Где она?       — Я отпустил её домой.       — Сейчас же отложи документы и пошли в столовую, пока не закрыли.       — Кухня уже закрыта, тебе ничего не дадут.       — Ты меня недооцениваешь. У меня там связи, между прочим, однажды я помог поварихе донести сумки до ворот, и теперь она у меня в неоплатном долгу.       — Сомнительная сделка, — скептически отвечает Мин.       В столовой тишина. Никого кроме них и дежурного поварёнка, который всё же сжалился над ними и разогрел давно остывший ужин. С голоду обычное жаркое сейчас кажется самым вкусным деликатесом на всём белом свете. Оба молча набивают желудки. Чуть позже, когда голодная смерть предотвращена, можно и поговорить спокойно.       — Вижу, настроение уже в разы лучше, чем вчера — из этого я делаю вывод, что вы помирились с Чонгуком.       На этих словах Тэхён ненадолго перестаёт жевать.       — Мы не ссорились.       — Да, и именно поэтому ты три дня ходил как грозовая туча. Ладно, это не моё дело.       — Мы просто поговорили сегодня, — всё же продолжает Ким. Ведь он для этого и пришёл к нему, соскучился по другу и его дружеским пинкам, который тот раздаёт, если сам Ким не в состоянии двинутся.       — И?       — Он рассказал, что гулял с Бомсу, а я вспылил и запретил им общаться, — смотрит виновато Тэхён. — Не знаю, что на меня нашло.       — Бомсу, значит? — вопросительно поднимает брови Мин, Тэхён еле заметно кивает. — Боюсь, я знаю, что на тебя нашло, мой дорогой друг. Ставлю тебе неутешительный диагноз — ты по уши влюблён! И это не лечится.       Тэхён, конечно, догадывался об этом, но подтверждение этих догадок прямым текстом в лоб заставляет принять это, как естественную реальность. Он — взрослый состоявшийся мужчина, в здравом уме и твёрдой памяти бесповоротно влюбился в молоденького мальчишку, который вызывает в нём бурю эмоций и заставляет ревновать, как юного подростка. Произошло то, чего Тэхён больше всего боялся — Чонгук завоевал его сердце своей искренностью, чистотой и запредельным упрямством. Теперь, когда Чонгук поселился там, в глубине сердечных недр, как самый драгоценный бриллиант, Тэхён бережёт его словно зеницу ока. Потому что вырвать тот оттуда теперь можно, только разодрав окутывающее его сердце на куски.       — Тогда мы братья по несчастью, потому что у тебя я наблюдаю точно такой же диагноз, — дразнит Ким. — Вижу, как над тобой витает печать Пак Чимина.       — Не напоминай, — обречённо вздыхает Мин, — ты не представляешь, что этот негодник делает! — Тэхён хмыкает, он знает, что этот парень далеко не святой. — Мало того, что он пришёл в мой кабинет в разгар рабочего дня и устроил стриптиз, от которого у меня потом неделю стоял, так ещё и нарыл где-то мой личный номер телефона и навострился строчить мне всякие пошлости, — возмущается Мин, а Тэхён закатывается от смеха, представляя надутое лицо Мина при этом. — Отлично, я рад, что тебя это веселит, а вот мне совсем не смешно! Этот чудик издевается надо мной! Ну ничего, подождём до чемпионата. Где у нас там первая игра, в Португалии? — Тэхён кивает. — Так вот, можешь сделать для меня кое-что? — заговорщицки продолжает доктор.       — Сделаю всё, что могу!       .....       Пока они по-тихому договариваются, на входе слышится шум, возгласы, смех и в столовую врываются трое весёлых парней. Первым забегает Югем, а за ним Чимин верхом на Чонгуке. Они не сразу замечают притихших старших в углу и бегут к корзинам возле кухни в поисках подножного корма: может, завалялись хоть где-нибудь эти надоедливые пшеничные хлебцы? Ребята так ржали пол-вечера, слушая интересные истории Чимина, главного заводилы по шалостям, что проголодались и не нашли ничего лучше, чем устроить ещё одну — пробраться в кухню и добыть что-нибудь вкусненькое. Первому везёт Югему, он находит булочку с джемом в корзинке и издаёт победный клич, вытянув руку с добычей вверх, пока не оборачивается и не натыкается на два строгих взгляда в углу, отчего звук застревает у него в горле. Наконец и двое других обращают внимание на онемевшего парня и видят причину. Немая сцена. Чонгук медленно спускает Пака на землю, силясь придумать объяснение, что они здесь делают.       — Вам нельзя мучное на ночь, молодые люди, — чётко проговаривает Мин, его строгий взгляд перемещается на Чимина — ему и гадать не нужно, чтобы понять, чья это было затея.       Пак открывает рот, уже собираясь съязвить доктору что-то типа: «Сам ешь свои водоросли! Тебе-то из мучного уж точно ничего не светит, самые вкусные булочки у меня на заднице, и тебе не видать их как своих ушей!», но его тут же прерывает виноватый голос Чонгука, который уже какой раз за день косячит перед тренером.       — Мы просто проголодались, — он смотрит на тренера большими глазами кота из Шрека.       Юнги и Тэхён переглядываются между собой, понимая, что сами еле спаслись сегодня от голодной смерти и снисходительно смотрят на них в ответ.       — Можете взять по пирожку и бегом в кровать. И всё это делаем без звука, ясно?! — грозно произносит глубокий голос тренера.       Те без слов подрываются к корзине с булками, загребают сколько в руки помещается и быстро выбегают из столовой, где за дверью тут же слышится душераздирающий смех. Что не может не вызвать смешки у двух мужчин.       — Скажи, ну вот на что мы повелись? — задаёт риторический вопрос Мин. — Чувствую, эти детишки нам ещё устроят! — и оба уже сами не могут сдержать смеха.