The Best Forward

      Духота повсюду, она медленно окутывает, как удав, пытаясь задушить, по капле вытесняя из тебя душу. Она давит всё сильнее, и Чонгук остро чувствует нехватку воздуха. Он подходит к окну, открывает, впуская ещё более раскалённый воздух. Чонгук сползает на пол, пытаясь найти место попрохладнее, его взгляд останавливается на термометре — в комнате всего 23°С. Видимо, это нервное истощение так сказывается. В груди жжёт.       Чонгук очнулся несколько минут назад. Последнее, что он помнит, как кричал на Бомсу. И Тэхён… Он что-то сделал Тэхёну и об этом даже думать страшно. Страшно и больно, будто живьём вырезают часть сердца. Как узнать что с ним? От неведения можно просто с ума сойти. Он не выдержит этих мучений, если сию же секунду не узнает, что тренер в порядке! Пусть даже они больше никогда не будут вместе, пусть… но только бы с ним ничего не случилось.       Чонгук прячет лицо в ладонях, опускает голову и пальцы проскальзывают в волосы. «Какого хрена я сейчас в таком дерьме?». Он всегда старался относиться к людям с пониманием, по-человечески, дружелюбно, в конце концов, но почему подобное отношение приводит его к таким ебучим последствиям? В прошлый раз сделал добро — отыграл «зайцем» за команду фирмы товарища, так его потом чуть в туалете не изнасиловали, а теперь и Бомсу решил заделаться героем-любовником. Что он делает не так?       Но ему не удаётся развить свою мысль, так как щёлкает замок в двери, и в комнату входит главный ведущий всего этого представления.       — Вижу, ты пришёл в себя. Я рад, что с тобой всё в порядке, Чонгук~и, — Бомсу ласково улыбается, показывая как переживал, будто это и не он вовсе довёл его до обморока. — Я принёс тебе обед, — он затаскивает с собой поднос с едой, — покушай, ангел мой. Тебе нужны силы, а то совсем ослаб здесь, — от его заботливого тона хочется истерически смеяться в голос.       Но Чонгук должен узнать, что с Тэхёном, а этот урод — единственный, кто может сказать. Поэтому, чтобы не выказывать неуважение, Чонгук изображает покорность и берёт пшеничную булочку с подноса, откусывая крохотный кусочек.       — Вот так, мой хороший, давай ещё. Я приготовил для моего Чонгук~и мясо, съешь ложечку, — он зачёрпывает немного свинины и подносит ложку ко рту Чонгука.       Парня тошнит от всего этого цирка, но он пересиливает себя и принимает ложку, тщательно пережёвывая с видом, будто ему подсунули отраву. Это он не смог подавить в себе, потому что этот человек совсем недавно пичкал его всякой дрянью.       — Что? Не нравится? — интересуется Бомсу. Чонгук молчит, потому что от внутреннего напряжения он и вкуса не почувствовал. — Хм, а Хёджину нравилось, — совершенно обыденно заявляет помощник, а Чонгук перестаёт жевать, — знаешь, когда он был маленький, то обожал, когда я готовил, особенно такое мясо, как сейчас у тебя. Наши с ним родители работали в федерации FIFA и были часто в разъездах, и мы оставались вдвоём. Я был старше на девять лет, поэтому родители оставляли меня ответственным за него, — откровенничает Бомсу. Чонгук смотрит своими большими глазами всегда, когда слышит что-то сражающее наповал. Вот и сейчас он затихает, поражаясь услышанному. Он не знал! Никто никогда и словом об этом не обмолвился, даже Тэхён… — Он рос замечательным мальчиком, активным и очень смышлёным. Естественно, наши пути однозначно вели в спорт, из-за родителей дорога для нас там давно была проложена. Я немного поиграл, но без особых амбиций, и, как только появилась возможность, сразу перевёлся в тренерский состав. Вот там я действительно почувствовал себя на своём месте. А потом подрос Хёджин и футбол его затянул, он влюбился в этот спорт. Он был прирождённым игроком! — с гордостью говорит Бомсу. — Из тех, что сразу выделяются на фоне остальных: скорость, ловкость, быстрота реакции, неординарные решения. В этом вы с ним похожи, — в очередной раз слышит такое Чонгук. — Всё было хорошо, когда он играл за сборную юниоров, пока не попал в команду, где я был вторым тренером. Не без моей помощи, конечно, но я уверен, что он прошёл бы и без меня. Он был слишком талантлив, чтобы этого не замечать. И все заметили, а «некоторые» даже чересчур. Там-то он и повстречал Тэхёна, и с тех пор начался мой ад на земле… Эти отношения были просто сущим кошмаром. Хёджин прибегал ко мне после каждой ссоры, коих было бесчисленное множество, жаловался на плохое обращение к себе, но когда я порывался пойти к этому монстру и свернуть бошку за своего брата, Хёджин останавливал и просил не лезть, говорил, что сам со всем разберётся. Он мечтал блистать на футбольном поле, а этот Ким вечно вставлял ему палки в колеса. То специально расстраивал перед матчем, то вечно цеплялся из-за всякой ерунды, а Хёджин~и принимал всё слишком близко к сердцу, поэтому часто не мог сосредоточиться на игре, и этот спекулянт забирал все лавры себе. Когда он, наконец, освободил место, став тренером, ситуация стала ещё хуже. Хёджин приходил постоянно усталым и вечно пребывал в плохом настроении. Из-за этого выхватывал даже я, в своём раздражении он часто срывался на мне. Плохо было всем! Но хуже всего, что я не знал как ему помочь. Я просил, умолял уйти от этого чудовища, но Хёджин твердил, что без Тэхёна ему будет ещё хуже. Это блядский замкнутый круг. Получив власть тренера, тот совсем озверел, требовал невозможного, наседал, давал невообразимые нагрузки, издевался изощрённо. Хёджин старался на пределе своих сил, пока в какой-то момент не сломался. Ему требовалась помощь, чтобы терпеть и выдерживать все эти издевательства. Да, тогда-то в его жизни и появились стимуляторы. Сначала я долго не мог принять этого, пытался найти другой выход, но Тэхён всё больше требовал своего, а Хёджин~и не мог позволить себе быть меньше, чем центральный форвард. Поэтому мне ничего не оставалось, как только прикрывать его. Я подумал, что если буду контролировать всё это, то ничего страшного не случится. — Чонгук в полнейшем шоке даже рот приоткрывает. Он не может поверить. Да, Тэхён часто бывает очень строг, но не до такой же степени, чтобы игроки подсаживались на допинг… или всё-таки да? Да, Бомсу поступил с ним ужасно, отвратительно, но сейчас, когда он видит в его глазах горькую потерю — сердце всё же сжимается от сострадания к нему. — Ещё этот Юнги, вечный прихвостень Кима, постоянно требовал от него справки результатов обследования. Мне пришлось очень сильно постараться, чтобы предоставить их ему. Хорошо, что родители оставили важные связи после себя. Знаешь ли, совсем нелегко договориться с целой частной клиникой, чтобы по документам одного и того же человека принимали анализы абсолютно разных людей, — многозначительно поднимает бровь Бомсу. Обдумывая это, Чонгук тяжело вздыхает, понимая, что после такой информации его никто уже никуда не отпустит. Если он не будет покорным, Бомсу просто его убьёт. — Когда Хёджин~и не стало, мой мир рухнул, — обречённо выдыхает мужчина, — а этот ублюдок остался жить! Да не просто жить, а наслаждаться жизнью, продолжая гонять своих бедолаг. И, в конечном итоге, ещё и выиграл джекпот, забрал себе самую яркую драгоценность — тебя, чтобы делать то же самое: выжимать все соки, пока не загнёшься, — продолжает Бомсу.— Но тебя я спас, — абсолютно уверенный в этом, произносит мужчина, — со мной тебе нечего бояться, мой ангел.       Бомсу осторожно проводит костяшками по щеке парня, наслаждаясь нежностью кожи: она словно шелк, так приятна на ощупь. А губы! Губы словно два свежих розовых лепестка, так и манят, сводят с ума, не дают покоя даже во сне. Его заветная мечта — прикоснуться к ним. Хоть раз. Затем хоть смерть. И когда терпеть больше нет никаких сил, он рискует и подаётся вперёд, сталкиваясь с губами Чонгука. Чонгук замирает, позволяя целовать себя. Ему всё ещё нужно выяснить, что с Тэхёном, а для этого придётся быть паинькой и выдержать всё это.       Бомсу нежно сминает его губы, которые Чонгук усиленно не разжимает, дожидаясь, пока мужчина наиграется. Но помощник больше распаляется, не желая останавливаться, раз предоставилась такая возможность. Большим пальцем он нажимает на подбородок юноши, отчего тот приоткрывает рот, и проскальзывает внутрь, получая полноценный поцелуй. Он жадно исследует рот Чонгука, пока тот силится его не оттолкнуть. Это происходит целую вечность по меркам Чонгука, пока Бомсу не сжаливается, давая им передохнуть. Мужчина в полной эйфории, пытается угомонить клокочущие эмоции: как и ожидалось, его ангел просто божественный на вкус.       Чонгук отводит лицо в сторону, едва подавив желание вытереть рот. Надеясь на то, что Бомсу остановится получив то, что хотел, Чонгук думает, как перейти к своему вопросу. Он понимает, знает, что нужно подвести к этому аккуратно, начав издалека, но:       — Что с Тэхёном? — задаёт вопрос в лоб. После того, что позволил, Чонгук считает, что имеет право получить хоть какую-нибудь информацию взамен.       Счастливый сияющий взгляд Бомсу меркнет при звуке этого имени.       — Всё ещё думаешь о нём? — обдаёт холодным тоном помощник. — Забудь! Забудь навсегда, он больше никогда не встанет между нами.       — Что вы с ним сделали? — упрямо не отступает Чонгук, требуя ответа.       — Хочешь знать? — его упрямству требуется урок, а Бомсу хороший учитель. — Отправил туда же, куда и он моего брата. На тот свет!       — Вы врёте… — не верит своим ушам юноша. Чонгук знает, если тренера больше не будет, то и ему незачем больше жить, он бы почувствовал. — Вы всё врёте! — кричит ему в лицо Чон.       — Забудь! — повторяет Бомсу. — Теперь ты мой! Только мой.       Он снова лезет своим слюнявым ртом к юноше, но тот отворачивается, пихается руками, словно дикий зверёныш. Бомсу с силой заламывает ему руки, всё равно пытаясь получить своё. Этот мальчишка должен ему покориться! Мужчина всем весом наваливается на парня, прижимая его к полу, чтобы не смог двинуться, яростно набрасываясь на его рот. Один раз попробовав, больше не может сдерживаться, он совсем слетает с катушек.       Чонгук брыкается, пытается вырваться, мотает головой, уворачиваясь. Но Бомсу уже спускается ниже, впиваясь в нежную шею.       — Отпусти! Скотина, убийца! Не смей ко мне прикасаться, — Чонгук готов завыть от бессилия, зажатый в стальные тиски рук помощника.       Мужчина совсем лишается разума, когда зажимает обе руки юноши своей одной, а второй проскальзывает под майку. Чонгук вскрикивает от неожиданности и вырывается ещё сильнее. Если это отвратительное животное пойдёт до конца, то он покончит с собой прямо здесь. Горькие слёзы уже хлынули из глаз юноши, он сопротивляется, просит остановиться, но у Бомсу словно пелена перед глазами, он, наконец, дорвался до желанного тела и теперь вряд ли что его остановит.       Чонгук прекрасен: светлая кожа, нежная, словно шёлк, подкачанные стройные ноги и упругий торс. Его хочется взять прямо здесь и сейчас, плевать, даже если это придётся делать силой. Пускай так, потом он привыкнет, покорится, и у них всё наладится.       Бомсу резко задирает юноше майку до груди и тянется губами к его животу. Тот подрагивает от всхлипов и мужчина языком исследует упругий пресс. Дурманит! Этот мальчик опьяняет не хуже наркотика. Губы помощника добираются до груди, покрывая поцелуями тёмные ровные ореолы, пока сквозь пелену дурмана он не различает стук во входную дверь. Причём барабанят так, что, кажется, сейчас вышибут её, и не только руками, видимо, там уже и ноги в ход пошли.       Бомсу решает не прерываться и вновь припадает к груди юноши, но из-за двери доносятся крики и ругань, мешая ему сосредоточиться. Он бросает раздражённый взгляд на Чонгука: может, это соседи услышали его нытьё? Бомсу отпускает его, быстро поднимаясь с пола. Со злостью он идёт к двери с намерением пришибить любого, кто бы там что не устроил.       — Кто?! — рявкает Бомсу, так и не увидев никого в глазке.       — Соседи снизу, — слышит он грубый хриплый голос, — вы нас заливаете!       — Что за хуйня? — ругается про себя Бомсу. — Этого ещё не хватало. Может, трубу прорвало?       Он приоткрывает дверь, чтобы сказать, что всё посмотрит и со всем разберётся, но не успевает и опомниться, как получает удар дверью промеж глаз. Бомсу, шатаясь, отходит, держась за нос, из которого хлещет кровь. Дверь распахивается и в квартиру врывается «труп», как думал Бомсу, но, оказывается, этого скользкого змея не так легко уничтожить. Его ничего не берёт, горец хуев, даже после обезглавливания, всё равно, наверное, будет бегать, как курица по двору. А за ним влетает его верный Санчо Панса. «Ну надо же, парочка неразлучников снова вместе!»       — Где он?! — рычит Тэхён, испепеляя взглядом помощника.       В два шага он подскакивает к нему, но Бомсу уже успевает скрыться за дверью в спальне, откуда слышатся крики его родным голосочком. Не медля ни секунды, он распахивает и её, и они оба с Юнги замирают на пороге, не смея двинуться.       Тэхён, наконец, видит своего мальчика, и от его вида у него сжимается сердце: порванная майка съехала с одного плеча, оголяя ключицы и засос на груди, запястья рук покрасневшие, с наливающимися синяками, растрёпанные волосы и абсолютно заплаканное личико. Со спины его держит Бомсу, прижимая к себе, а к тонкой шее приставлен огромный шприц с иглой.       — Знаешь, что здесь? — он кивает на шприц. — Очень, ОЧЕНЬ нехорошая смесь, — скалится Бомсу, — попадая в кровь, она прямо-таки заставляет её вскипать, погружая тело в адские муки, оно буквально горит заживо. Неприятные ощущения, поверьте, поэтому не советую вам приближаться.       А Чонгук стоит, не дышит, Бомсу больно прижимает его так, что весь воздух выходит из лёгких, но при виде живого тренера даже слёзы из глаз перестают катиться.       — Отпусти его! — приказывает Ким.       — Так же, как ты отпустил моего брата? — в глазах Бомсу сверкает злость вперемешку с болью. — Помнишь, тогда, я приходил к тебе? Просил! Просил по-хорошему, чтобы ты оставил его. И что же ты сделал? — он посильнее перехватил Чонгука за живот. — Ты держал его при себе крепкой хваткой, пока не угробил!       — Прекрати, Бомсу! Ты прекрасно знаешь, что это не я пихал в него метенолон*.       — Да, ему пришлось глотать это дерьмо, чтобы достать до той планки, что ты выставил. Ты же никого не щадил, деспот. Он всего лишь хотел быть достойным тебя и того места, которое занимал, но не справлялся. ТЫ убил его!       — Неправда! Не смей так говорить! Я любил его!  — взревел Тэхён. Он знает, что тогда никто из ребят не занимался подобным, только он, Хёджин.       — Ты отнял его у меня, а я забрал у тебя Чонгука, — хладнокровно произносит Бомсу. — Всё честно, 1:1. А теперь разойдитесь оба и дайте нам пройти.       — Ты забыл кое-кого. Ещё ты разрушил жизнь Киото, мальчика, которого практически вырастил! И что же ты сделал с бедным пацаном, гнида? Использовал в своих целях, давил, шантажировал больной сестренкой, готовил его в мою постель, принуждал и в итоге взорвал в моей машине!       На последних словах Бомсу побледнел. «Не может быть! Его не должно было там быть!». Такого конца он точно Такеши не желал, он его любил, по-своему, но младшего брата тот ему так и не смог заменить.       — Это всё ты! Снова! Всё из-за тебя! Ты там должен был подохнуть! ТЫ, а не он! — его рука с иглой затряслась от нервной злости.       — Лучше отпусти парня, Бомсу, — встревает Юнги, — сюда уже едет полиция, тебе всё равно не уйти.       Бомсу берёт себя в руки и выходит из ступора, в который его погрузила новость о Такеши, и он удобнее перехватывает шприц. Сделанного не воротишь.       — Что ж, с ними вам придётся объясняться самим, пока мы с Чонгуком уезжаем, а иначе от этого ангелочка останется лишь выжженная оболочка, — он слегка царапает кончиком иглы шею парня.       Из глаз Чонгука беззвучно бегут крупные слёзы, он растерянно смотрит на Тэхёна, а тот взглядом приказывает ему держаться. И Чонгук собирается, быстро соображая, чем может помочь.       — А-ну, расступились, мерзкие твари! — прикрикнул Бомсу, чувствуя, что те просто тянут время.       Тэхён и Юнги медленно расходятся в разные стороны от прохода, судорожно думая, как ему помешать. Бомсу подталкивает юношу, направляя к выходу. Он, наконец, высвобождает Чонгука из крепкой хватки, чтобы тот смог двигаться. Поначалу парень медлит, но, получая ещё один тычок в спину, передвигается быстрее. Он не сводит глаз с Тэхёна, тот смотрит волком, готовый броситься в любую секунду, если бы не игла у самой артерии Чонгука.       Появление тренера вновь запустило жизненно важные функции умирающего от горя и тоски молодого организма. Тэхён жив! Мало того, он его не забыл, он пришёл за ним.       Они подходят почти к самой двери, пока Чонгук не оступается, делая небольшую заминку, которая даёт ему возможность уклониться от шприца и со всего маху оставшихся в нём сил лягает ногой Бомсу. Удар получается слабый, но годами натренированная нога бьёт, словно камень. Не глядя, удар приходится в пах помощника. Тот, застонав, инстинктивно зажимает ушибленное место на секунду, и этой секунды хватает, чтобы Тэхён в один прыжок свалил его с ног. Они оба валятся на пол, кубарем перекатываются, пытаясь побороть друг друга. Бомсу оказывается сверху и тычет иглой, пытаясь достать до глаза, но Тэхён всё ещё сопротивляется, задерживая рукой. Бомсу яростно сжимает шприц, желая проткнуть мозг демону насквозь. Он чувствует, как тянут за плечи руки его обожаемого мальчика, тщетно пытаясь оттащить от тренера. Чонгук кричит, просит отпустить, но они мёртвой хваткой вцепились друг в друга, словно два хищника борются за добычу не на жизнь, а на смерть. Да, двоим им никак не быть возле Чонгука, там есть место только для одного и оно уже давно занято — Тэхёном! Бомсу рычит, со всей силы вжимая руку с иглой, ведь у тренера силы когда-то должны закончиться. И правда, рука у Тэхёна уже белеет от напряжения и слабеет, держать этого слона на себе — тоже так себе положение, но он держится до последнего. До тех пор, пока Юнги не охаживает Бомсу железным подносом по голове. Мужчина, наконец, слетает с Тэхёна, оглушённый ударом, шприц он роняет из рук и тот откатывается недалеко. Одну секунду он приходит в себя, когда Тэхён успевает приподняться. Они оба смотрят на шприц и одновременно кидаются к нему, но Тэхён успевает на долю секунды быстрее и, не раздумывая, вонзает его в самое горло Бомсу.       На улице уже слышны сигналы неотложки и полиции. Бомсу лежит на полу почти полностью парализованный, правая рука подрагивает, ноги сводит судорогой, а изо рта ползёт склизкая кровь.       В дверь врывается отряд полиции, наблюдая уже конец баталии, за ними входят медики, быстро оценивая ситуацию, и бегут к тому, кто в наиболее тяжёлом состоянии. Они ощупывают пульс Бомсу — ещё теплится — оперативно перекладывают его на носилки. Его стеклянный взгляд застывает на Чонгуке и прежде, чем его забирают, от него звучит:       — Это ещё не конец, мой ангел! — успевает прохрипеть Бомсу, вяло откашливая сгустки крови.       Юнги крепче обнимает за плечи юношу, которому столько всего пришлось перенести. А Чонгук еле на ногах стоит, ему хочется рухнуть на пол, потому кажется, что сил совсем не осталось. Но он делает усилие и направляется к Тэхёну, крепко стискивая его в объятиях, зарываясь лицом в шею. Тэхён обнимает своего родного мальчика в ответ, не веря, что это наконец-то произошло. Он его нашёл, он здесь, в относительном порядке и у Тэхёна снова появилась возможность ощущать его рядом.       Он сильнее заграбастывает его, теснее к себе, губами пытаясь нащупать другие. Но вместо родных губ он получает жгучую пощёчину. В недоумении он смотрит на злое лицо своего котёнка.       — Иуда! Предатель! Ты посмел бросить меня! Ненавижу тебя! — в сердцах бросает парень.       Он отходит к Юнги и, повиснув у него на плече, наконец даёт волю своим слезам. Юнги успокаивающе поглаживает парня, взглядом показывая тренеру, чтобы тот пока не лез. Он уводит Чонгука из этого пагубного места, оставив Тэхёна разбираться с полицией, которая тактично делает вид, что не заметила этой личной сцены.