Джек и волшебные странности обычного города

      Ман о чём-то бодро рассказывал. О чём именно, Джек понятия не имел, он слушал вполуха и думал обо всех странностях, которые случались с ним за последние полгода. «Почему это всё сейчас началось? Может, и раньше было, просто я не обращал внимания, значения не придавал?» — Чёрт его знает, почему? — продолжал Ман недоумённо. — Что почему? — переспросил Джек. — Почему это происходит. Главное — каждый раз! И что с этим делать? Не понятно… — голос его звучал огорчённо. — Делать с чем? — смущённо уточнил Джек, понимая, что теперь его невнимание скрыть не удастся. — Ты что, вообще не слушаешь? — Ман обиженно засопел. — Извини, задумался. Так о чём ты? — Я говорю, что у меня странная реакция на циклы луны. В новолуние чувствую себя неважнецки. Потом вроде ничего. А когда полнолуние, или она почти полная, только чуть-чуть с боков обгрызена, так я, наоборот, себя вообще каким-то титаном ощущаю. Кажется, что всё могу сделать. Луна, она ведь на всякие водоёмы влияет, на явления природные: приливы и отливы, там, разные… а человек ведь тоже на восемьдесят процентов из воды состоит. Кто-то чувствителен к этому всему, кто-то нет. Вот у меня организм реагирует, наверно, давление скачет. Это у нас семейное. Чего только я не пробовал… Не хочется каждый месяц в лёжку дома из-за такой ерунды. Что я, какая-нибудь кисейная барышня? А что с эти делать, не знаю. — Как что? Тренироваться, конечно! — ухмыльнулся Джек (у самого Мана тренировки были ответом на любую проблему). — Да, я пробовал… Не помогает. Я и разные упражнения на сердце делал, и кофе пил, и солёную воду — у всего только временный эффект, — обречённо вздохнул он. — Вот теперь ещё и жалуюсь, как старая бабка. Скоро ещё начну рассказывать, как я в аптеку сходил и в поликлинике посидел в очереди.       Джек взволнованно оглядел попытавшегося взбодриться и отшутиться друга. На собственный рост долговязый Джек никогда не жаловался, Ман же возвышался над ним на полголовы. Широкоплечий, хорошо сложенный, внешне — этакий типичный качок. С таким не страшно вместе ночью идти по улице, зато встретить такого незнакомца в тёмном переулке врагу не пожелаешь. Больным он уж точно не выглядел. — Чего ты на меня так уставился? Говорю же, всё со мной в порядке. Так бывает слабость раз в месяц. Зато так же раз в месяц чувствую себя Кинг-Конгом или кем-то вроде него. Сейчас вот луна как раз полная, хорошо-о-о… — Ты сказал, у вас это семейное. А что остальные твои родственники с этим делают? — Отца у меня, как ты знаешь, нет. А эта фигня по его линии. А бабушка моя каждый раз какие-то ритуалы проводит. Благовония жжёт, свечи… Она это объясняет тем, что у нас в роду были индейцы. Уж не знаю, помогает ли ей вся это ерунда, но я этими шаманскими плясками заниматься не собираюсь. Лучше всё-таки до нормального врача дойду. — А может, стоит попробовать? Обмажешься красками, оденешься в костюм с перьями, раскуришь трубку, разведёшь костёр и будешь скакать вокруг него. Вряд ли поможет, но я бы на это посмотрел, — Джек весело рассмеялся, Ман присоединился к нему. Оба в красках представляли себе описанную картину.       Они продолжали идти, беззаботно болтая. Фильм, который они смотрели, был вроде неплох, по крайней мере, для дешёвенького ужастика с низким рейтингом, от которого ничего не ждёшь, и на который они завалились от нечего делать. Настроение, несмотря на затронутую не самую приятную тему оставалось хорошим. Ночь была тёплая и тихая. Жёлтая круглая луна ярко освещала улицы. — Красотища сегодня какая! И луна вон из туч выглядывает, как головка сыра. Говорю, прям, как Ленни. Ему вечно везде что-нибудь съедобное мерещится, — они опять засмеялись. — На такую луну хочется выть, как собака или волк!       И Ман издал протяжный глухой, хрипловатый вой. В домах ему вторили собаки: кто скулил, кто подвывал, кто разразился истеричным лаем. Ман вновь расхохотался. Джек молчал. Он смотрел на тень на стене, падавшую от его крупного друга. Тень эта была чёрной, бесформенной и какой-то жуткой. Джек взглянул на свою — такое же скрюченное тёмное расплывчатое пятно, но было какое-то неуловимое отличие. Собаки постепенно начали замолкать, Ман запрокинул голову, тряхнув своей густой отросшей шевелюрой, и завыл снова, желая продлить их бестолковые переругивания. Ему вторили сотни голосов. Тень его, зловещая, тёмная и взлохмаченная, неотрывно следовала за ночными путниками попятам, постепенно начиная обретать пока ещё неясные очертания. Джеку почему-то вдруг вспомнилось, что полное имя его приятеля «Мануэль», а ещё что была легенда об оборотне — его тёзке. — Слушай, а волков у тебя в роду случайно не было? — весело полюбопытствовал он, молясь всем богам, чтобы голос не дрожал и не выдал его совсем не радостных подозрений. — Может, и были, — беззаботно откликнулся Ман и подмигнул, заметив, что собаки вновь начали умолкать, исторг из горла очередной душераздирающий звук.       От этого вопля сердце провалилось в пятки, дыхание перехватило, по телу пробежал озноб — в общем, с организмом творились все возможные подобные метаморфозы. Тень, очерченная ярким лунным светом, теперь всё больше напоминала не то огромную собаку вроде волкодава, не то отъевшегося и переросшего волка. «Ещё чуть-чуть и она сформируется окончательно, и тогда…» Что именно произойдёт тогда, Джеку думать не хотелось. Конечно, его друг очень добрый, из тех, кто и мухи не обидит. В обычном состоянии, но сейчас… Джек поёжился и взял Мана за плечо, рука его тряслась. — Пожалуйста, не делай так больше. Не надо, — попросил тихо и серьёзно. — Как скажешь, — Ман легко согласился, видимо, это занятие ему уже наскучило. — Правда, люди уже спят, а тут я с этими псинами, — он снова негромко рассмеялся.       Луна, словно тоже уставшая от таких зрелищ, неспешно накрывалась облаками. Тень на стене побледнела и исчезла. А, когда неяркий свет фонарей снова выхватил фигуру Мана из темноты, за ним следовал уже совершенно обычный серый силуэт, такой же, как у Джека и всех остальных ночных гуляк. Собаки где-то в отдалении ещё переговаривались, и помимо всех шумов, которые они издавали, раздался звук, слишком сильно напоминавший тот, который несколько раз издал Ман. Громкий и пронзительный, он прокатился по всем улицам и затих. Словно родился где-то за городом, в далёком и мрачном лесу. — О, кто-то ещё так развлекается, — пробормотал Ман, но у обоих приятелей по спине пробежал холодок. — Пошли уже домой, завтра ещё и вставать рано…       Окружённая туманной дымкой луна, прежде чем снова плотно закутаться в одеяло из облаков, коротко осветила двух спешащих друзей, тень одного из них вздрогнула и на миг напомнила не то волка, не то большую собаку. На другом конце города, а, может, уже в лесу за его пределами в который раз раздался глухой тоскливый вой. Кто-то звал своих сородичей для ночных забав.