Мощь и немощь

Санса ждала результата бесед Бориля с капитаном, и он не заставил себя долго ждать. Каждый вечер она ужинала с Дорео в его каюте, вела с ним долгие разговоры о литературе, составляла партию по игре в камни и всё чаще застывала, печально глядя в пространство, пропуская свой ход. И однажды лисениец не выдержал. Это случилось внезапно, посреди светской болтовни, когда Санса бездумно вперила взгляд в гобелен за плечом собеседника. Он позвал её по имени, заглянул в глаза, полные непролитых слёз. Девушка перевела на капитана рассеянный взгляд, неловко улыбнулась. Дорео на мгновение замолчал. Его порыв был подобен внезапно налетевшему шквалу. Он смахнул со стола игровую доску, разноцветные камешки запрыгали по полу. Санса встрепенулась и сжалась в кресле. Ей вдруг на самом деле показалось, что Дорео может навредить. — Хватит, Алейна! Скажи мне, что я могу делать для тебя?! Перестать играть, что всё в порядке!! — чуть не плача вскричал он. — О чём вы, капитан? — захлопала она длинными ресницами. — Робуст мне всё рассказал! Вы отправились на поиски колдуна, но не успеть! Сказал, что в грядущее полнолуние ты безвозвратно станешь...станешь... — Дорео подавился последним словом. — Чудовищем... — подсказала Санса с грустной улыбкой. Она опустилась на колени и принялась подбирать с пола рассыпанные камни. — Не говорить так! Это нет моих сил! Неужели ничего нельзя делать?! — Дорео опустился на пол рядом и перехватил её руку, задержав в своей большой горячей ладони. — Есть кое-что, но мы не успеем добраться до берега... — О, Боги! Что это? Скажи мне, Алейна! — Санса вскрикнула от боли, когда он сжал её пальцы. — Я посадить на вёсла всю команду и сам стану грести! Мы будем в Лисе через два дня! — Не нужно, Дорео. Слишком поздно. Проклятие гласит, что мне нужно принести обеты человеку, готовому разделить мою участь...но и тогда мне не излечиться до конца... Временами я всё ещё буду становиться...этим. Капитан Дорео резко поднял Сансу с колен и прижал к своей груди. — Я готов! — Нет, мой капитан, вы не представляете, что это значит! Вы возненавидите меня! — Я знаю, ты не любить меня, но поверь, я не стану тебя докучать! — Мы не успеем до полнолуния, Дорео! — увещевала Санса, прикладывая маленькую ладошку к его широкой груди. — Нас некому поженить. — Я капитан! — вскричал взвинченный лисениец. — На своём судне я могу женить, судить, казнить и миловать! — Вы можете женить самого себя? — серьезно спросила Санса — Нет...— поник Дорео, но тут же воспрял духом. — Но я могу заставить любого жениться на тебе! Любой будет счастлив стать твоим супругом! — Ты отдашь меня любому своему матросу? — тихо всхлипнула Санса и попыталась отстранить от себя мужчину. — О, нет, нет! Алейна! Никто из них не быть достоин даже твоего волоса! Прости меня! — Дорео бросился перед ней на колени и припал к подолу плаща. — Но что же делать? Ты дала мне надежду на своё спасение и отобрала её, не дав насладиться! — Выдай меня за Санни! — решительно выпалила Санса, и пока Дорео не до конца осознал смысл сказанного, продолжила скороговоркой: — Он со мной уже много лет! Я доверяю ему и знаю, что он не обидит меня. Капитан вскинул на Сансу глаза, полные слёз. — А ты? Ты любить его?! — Я вверила ему всю себя и свою жизнь! — Но он же безобразен! — чуть не плача воскликнул Дорео. Санса отошла в дальний угол каюты, присела на подушки, сложив ладони на коленях, плечи её опустились. — Как и я... На следующий же день "Ромильда", как старая шлюха, была разряжена лентами в пух и прах. Капитан Дорео велел достать из сундуков лучшие ткани и украсить корабль. Матросы лихо вязали изящные атласные банты, с самого утра ходили на подпитии, радуясь окончанию сухого закона. Отовсюду раздавались смех и непристойные шуточки. Все хлопали Санни по спине, поздравляли со скорой свадьбой и заранее желали армию спиногрызов. Сандор скрипел зубами, но молча сносил скабрезности. Дорео подарил Алейне новый плащ, шитый серебром, слишком пёстрый, но достаточно богатый, чтобы выйти в нем замуж и потом продать, сам собрал для нее приданое в большой сундук. Совершенно безжалостно он расставался с отрезами прекрасного шёлка, мехами и драгоценностями. Не хуже подружки невесты он наряжал свою красавицу в синий бархат и завивал её косы на лисенийский манер. Уже напоследок, прежде чем выйти на палубу, он снял с себя алмазную бусину и, продев в неё кожаный шнурок, надел на тонкую шею Алейны. — У тебя на шее пятна, — дрожащим голосом произнес Дорео, осторожно прикоснувшись к побледневшим уже синякам. — Скоро проклятие вновь настигнет меня, мой капитан, — печально вздохнула Санса, мысленно ругая Сандора. Дорео обнял Алейну, словно возлюбленное дитя, и поцеловал в лоб, вдыхая и запоминая её аромат. — Что ж, пойдем, выдавать тебя замуж за этого... — Дорео, — улыбнулась Санса, отстраняясь, — он хороший человек. — Знаю! Только поэтому я ещё могу дышать... Сансе было искренне жаль обманывать чувства доброго лисенийца. Поистине, любовь творит чудеса, и мощь её безгранична! Капитан взял на себя обязанности септона и под руководством Робуста тщательно подготовился к церемонии. Но подготовить самого себя к этому событию так и не сумел. Прекрасная, тонкая, почти прозрачная Алейна стояла рука об руку с огромным, сердитым и безобразным Санни. В своих старых одеждах он был похож на беглого раба, в то время как Алейна была подобна видению. Её короткие кудри крупными локонами обрамляли заострённое личико, синий бархат, намотанный наподобие тоги, оттенял синеву очей, а самый богатый плащ из сундуков капитана достигал палубы и шлейфом тянулся за юной невестой. В присутствии всей команды, читая по написанному, Дорео вознес короткую молитву Семиликому богу. Матросы затихли и с открытыми ртами следили за церемонией. Капитан вздохнул, словно усердный школяр, и отдал влажный смятый клочок пергамента Робусту. Молитва на валирийском песней звучала из его уст. Он взглянул во взволнованное лицо Алейны, бросил беглый взгляд на физиономию Санни и, набрав полную грудь воздуха, произнес: — Перед лицом всех богов, морских и сухопутных, я сочетаю браком этих двоих, да будут они едины отныне и навеки. Санса и Сандор повернулись лицом друг к другу, взявшись за руки. — Никаких обетов, Пташка! — прорычал Пёс. — Я – твой, ты– моя, и покончим с этим! Санса засмеялась и первая поцеловала Сандора на глазах у всех. Не оставалось никаких сомнений, что эти двое влюблены друг в друга, что чувства их искренни и сердечны. Трепетная Алейна утонула в объятиях супруга. Санни криво и смущённо улыбался ей обожжённым ртом. Команда грянула дружное троекратное "Ура!", и отовсюду раздался нестерпимый грохот. Дорео бил в рынду, матросы что есть мочи гремели котелками и бочонками, чтобы отогнать злых духов от новобрачных. Жирный Пит выкатил такое угощение, что пир пошёл горой. Все были рады скорой земле, славили молодых и самозабвенно упивались до поросячьего визга. Не дожидаясь провожания, Сандор увлёк свою жену в трюм. Никто, кроме печального капитана, не обратил внимания на пропажу, и на палубе продолжалась веселая попойка. — Ох, и пожалеешь ты девочка, — беззлобно бурчал Пёс, усаживая Сансу себе на колени, — что связалась с таким, как я! — Пожалею, что стала женой честного и преданного человека? — серьезно спросила она. — А то! Я нищий! В моих карманах клопы да воши! — невесело засмеялся Сандор скрипучим смехом. — Не печалься, муж мой, — заворковала Санса ему в шею. — Мы живы и свободны! Во мне растёт твоё дитя! Мой плащ стоит доброго коня! — она улыбнулась, целуя солёную кожу на его плече. Клиган передёрнул плечами и покрылся мурашками от её горячего дыхания. Руки сами собой принялись разматывать этот чудесный подарок, обернутый шелком и бархатом. Пташка подставляла под его поцелуи лицо и шею, сладко вздыхала, но не могла отделаться от мысли, что вскоре ей придется вынести страшную боль. Сандор чувствовал её нервозность и был нежен, как никогда прежде. Первая их близость в Красном замке была вынужденной и проходила пред очами спятившего короля, вторая – вызвана ревностью и жгучим голодом, теперь же всё должно быть как нужно. Койка была слишком узкой для двоих, Сандор уложил жену на себя и, поглаживая большим пальцем её острый подбородок, пробормотал: — Не надо тебе эту дрянь на лицо мазать. Тебе ведь удалось провести Дорео. К чему лишние мучения? Санса вздохнула и прижалась к широкой груди мужа. Под рёбрами тревожно стучало большое храброе сердце. — Нельзя отступать от нашей легенды. Он должен вновь увидеть чудовище, Сандор, — от звука собственного имени из её уст сердце Пса застучало сильнее. Санса оседлала его бёдра, качнулась вперёд, коротко поцеловала сухие губы. — И нас могут встречать в порту, ты же знаешь... Клиган обиженно закатил глаза, но ладони его обняли налившуюся грудь. — Ты жалеешь его! — судорожно выдохнул он. — А ты ревнуешь! — тихо засмеялась Санса. Он усадил жену на восставшую плоть. Боги, он бы вечность глядел, как она выгибается на нём верхо́м. — Мы возьмём шлюпку и... твою ж мать... высадимся в темноте... — Слишком далеко грести... И сторожевые корабли... — Санса плавно скользила, уперевшись руками в его плечи. — В пекло их! — Сандор сжал пальцами её бедра и задал бешеный темп. Санса забыла о чём был разговор и отдалась на милость победителя. ***** "Прекрасная Ромильда", плавно покачивая кормой, степенно входила в воды Лиса. На палубе, готовые к отгрузке, уже стояли сундуки, полные подарков Дорео. Санса сидела одна в своей крохотной каюте. На дне глиняного горшочка влажно поблескивали остатки мази. Это был её пропуск в иную жизнь. На краткий миг она будто вновь оказалась в Королевской гавани. В памяти всплывали обрывки воспоминаний, где маленькая, испуганная девочка говорит и делает, что велят. Санса давно оплакала её и смирилась с утратой. Король теперь корчится в Пекле, а она сама распоряжается своей жизнью. Никогда ей больше не придётся кланяться и щебетать. Последняя жертва казалась приемлемой ценой ради свободы, ради дружбы доброго капитана, ради их с Сандором безопасности. Последняя боль, которую нужно пережить... Она вздохнула и сунула пальцы в горшочек. Обманчивое лёгкое тепло коснулось кожи. Не раздумывая больше ни одного мгновения, Санса погрузила пальцы глубже, зачерпнула мазь и, задержав дыхание, быстро принялась обмазывать лицо резко пахнущей жижей. Тепло переросло в жар, жар – в нестерпимое жжение. Девушка застонала сквозь сцепленные зубы, выронила пустую баночку. Отёк быстро распространялся на глаза и шею, и вскоре она онемела и почти ослепла. Дышать стало невозможно. Санса сипела, судорожно хватая воздух синими губами. Сандор нашел её, лежащей на спине в неестественной позе. Обезображенное лицо исказила судорога, расцарапанная шея сочилась кровью... Он бросился к ней, схватил за плечи, принялся истерично тормошить. — Пташка! Пташка! Твою мать, ты что это удумала! — с надрывом шептал он. В груди болело от страха – такого он не испытывал никогда в своей жизни. Он встряхнул жену, как тряпичную куклу, с такой силой, что у той щёлкнули зубы. Она вдруг страшно захрипела и приоткрыла заплывшие глаза. Пёс прижал Сансу к себе. По щекам текла непривычная влага. — Слава богам! — всхлипнул он. Сандор подхватил её на руки и выволок из каюты на воздух. Вблизи уже виднелись прекрасные дворцы Лиса, пристань с множеством кораблей, беспорядочно снующие люди. Ещё немного, и всё закончится. Команда расступалась перед ними в суеверном ужасе. Смелые моряки пятились и прятались друг за друга при виде ещё недавно прекрасной девушки. Капитан Дорео, стоявший у руля, кликнул помощника и, передав тому управление "Ромильдой", сбежал по ступеням вниз. Он замер в нескольких шагах от Сандора, не смея приблизиться. Мейстер Бориль возник рядом и деловито принялся осматривать Сансу. — Всё хорошо... Хорошо... – шептал он, оттягивая опухшие веки, проверяя биение вены на разодранной шее. — Ей ничего не угрожает! — сообщил он во всеуслышание. Дорео смелее подошёл к несчастной и, несмотря на гневное сопение её супруга, взял за здоровую руку. — Теперь, когда пророчество исполнено, проклятие будет проявляться всё реже, — сказал Бориль. Капитан покивал и приник губами к бледным костяшкам тонкой руки. Сандор скрипнул зубами, но не стал отказывать Дорео в оказании последней почести то ли возлюбленной, то ли другу. Вскоре "Ромильда" причалила к берегу, поднялась обычная для таких случаев суета. Матросы спустили по трапу сундуки, Сандор снёс жену на берег и, поглубже натянув на нее капюшон плаща, осторожно усадил на окованную железом крышку. Мейстер Бориль сошёл следом. — Что ж, друзья мои, прощайте! — улыбнулся он, пожимая руку Сандору, кланяясь Сансе. — А ты? — Псу в целом было безразлично, но он должен был спросить ради Пташки. Она удивительно прикипела к этому старому сморчку. — А я останусь на "Ромильде". Капитан попросил быть лекарем на борту...— вздохнул мейстер, оглядываясь на корабль. По сходням спустился Дорео. Он протянул Сандору туго набитый кошель. — Мой свадебный подарок, — пояснил лисениец. Клиган колебался. Дорео взял его руку и вложил в неё кошель. — Дают – бери! — важно изрёк он, пожимая большую заскорузлую ладонь. Капитан встал на колено перед чуть живой Сансой, сидящей на сундуке. Сандор отвернулся, чтобы не видеть этих телячьих нежностей, в которых он, к сожалению, не мог отказать ни молодой жене, ни печальному лисенийцу. — Моя душа навеки твоя! — сказал Дорео на валирийском и склонил пепельно-белую голову. Санса молча кивнула, принимая столь ценный дар. **** Скрипучая телега с запряженной в нее лошаденкой увозила беглецов из порта в город. Вскоре она затерялась в людском водовороте, словно её и не было никогда на пристани. Капитан Дорео и Робуст стояли у борта, наблюдая за разгрузкой. — Это не быть проклятьем, верно? — спросил Дорео, глядя вдаль. Робуст ответил не сразу. Сомнения одолевали его старое сердце. Но добрый капитан заслужил немного правды. — Верно, — кивнул он и, подумав, заскрипел: — Любовь не может быть проклятием. Это всегда благословение, мощная сила, разрушающая преграды. Капитан скорбно покачал головой. — Что ты знать об этом, старик... — горько усмехнулся Дорео и, бросив последний взгляд поверх толпы, покинул Робуста.