erase your touch

      В разгар Холодной войны между двумя великими державами СССР и США, казалось, совсем нет места для простейших радостей жизни. По крайней мере, доктор Германн Готтлиб был в этом твёрдо уверен.       И вот, в очередной рабочий день, спешно, и не задерживая взгляд на встречных прохожих, Германн хромал к своему кабинету, держа в свободной от трости руке кипу исследовательских документов. — Добрый день, доктор Готтлиб! — Вырвало Германна из глубокой задумчивости дружелюбное приветствие коллеги по отделу изучения биологических образцов. Сутулый мужчина неловко притормозил и поднял глаза на возникшего собеседника. Всматриваясь в его лицо Германн заметил, что тот, кажется, вновь пристрастился к спиртному, судя по опухшим векам и нездоровой красноте на многих участках кожи. Мысленно осуждая его за непрофессиональность Готтлиб запамятовал, что на приветствие положено отвечать, а также далеко не сразу обратил внимание на протянутую для рукопожатия руку. — Доктор Хьюз, — сдержанно кивнул Германн сначала глядя в глаза мужчине, затем с намёком переводя взгляд на свои бумаги. — Ох, да, прошу прощения, — Хьюз быстро отдёрнул руку и с улыбкой потирая затылок, продолжил тратить драгоценное время Германна, — слушайте… Я знаю, что вас обычно клешнями не вытянешь куда-либо без особо веской причины, но как насчёт сходить сегодня вечером в паб на Глен-авеню, а, приятель?       Неуместная на работе фамильярность отбила у Готтлиба ничтожные остатки терпения. — Вам стоит как можно скорее прекратить поступление этанола в ваш организм, доктор Хьюз, — с каменным лицом проигнорировав предложение выдал Германн, — я, разумеется, имею в виду алкоголь. Именно этот яд придаёт вам, извиняюсь, опухший вид и помимо этого, крайне пагубно влияет на работу многих органов. В том числе и на работу мозга, — эту деталь он подчеркнул лёгкой ухмылкой, — вы ведь помните, что завтра к нам поступит необычайно важный экспонат, доктор?       Сожалея, что вообще начал разговор, Хьюз нервно сжал губы в тонкую линию и коротко ответил: — Да. Точно. Благодарю за напоминание и за бесценный совет, уважаемый коллега.       Германн наконец освободился от оков нежелательного социального взаимодействия и кивнув ещё раз напоследок, (скорее в знак победы над «противником», нежели из вежливости) отправился дальше, вглубь серого коридора военной лаборатории Балтимора.

***

      Доктор Готтлиб ожидал прибытия долгожданного уникального экземпляра, когда металлические двери большого главного зала устрашающе загремели и начали медленно открываться, впуская в научный центр порыв осеннего ветра, не доносящего до местных рабочих атмосферу граждан, что как могут стараются скрыться за пеленой будничных дней от международной напряжённой обстановки, которая вероятно совсем скоро повлечёт за собой новый этап тотальных перемен.       Аквариумообразный металлический контейнер моментально охватил внимание каждого присутствующего, что неудивительно, ибо вряд ли многие здесь видели подобную махину раннее. Впрочем, окружать контейнер никто не стал, что свидетельствовало об общей дисциплине состава секретной лаборатории. Германн заковылял к круглому окошку сосуда. Осторожно вглядываясь в мутную воду за толстым стеклом, он невольно затаил дыхание. Словно почувствовав совсем близкое присутствие незнакомца, таинственное существо в один миг распахнуло изумрудные глаза и приблизилось к бьющему в темноту его тесной тюрьмы свету. Тот, кого он увидел, не был похож ни на тех неопрятных вспотевших от физических нагрузок людей, которые вытаскивали амфибию на сушу, больно скручивая тело тугой сетью, ни на людей в форме, которые преспокойно наблюдали за его паникой в сковывающей неволе, ни уж тем более на индейцев, которые по неясной существу причине всегда издавали восторженные звуки, стоило тому показаться любому из них. — Невероятно, — прошептал зачарованный двумя кристалликами учёный.

***

      Слабый свет лампочек освещал просторный зал, в котором и без того царила довольно неуютная атмосфера. В воздухе ощущалась чрезмерная сырость, а толстые стены, хоть и благоприятно влияли на рабочую сосредоточенность, не пропуская отвлекающего шума лаборатории, но в то же время полностью отрезали Германна от каких-либо показателей того, что он является частью общества.       Он ждал прибытия остальных членов исследовательского проекта. Доктор не терял времени, решив начать делать первые шаги к пониманию этого экзотического создания, резво расплёскивающего воду в своём резервуаре. Его шею крепко обхватывал стальной ошейник на цепи, что очевидно и вызвало у амфибии буйное поведение. Доктор Готтлиб осторожно присел на бортик резервуара, и с записной книжкой в руках принялся наблюдать за новым знакомым. Германн предполагал, что создание не сможет навредить ему, учитывая короткую длину цепи и большое расстояние между ними. Прокашлявшись, Готтлиб кратко записал на чистом листе: «День 1. Земноводный обитатель Амазонки.» Как и всегда, доктор не заметно для себя проговаривает вслух то, что пишет. Эта привычка моментально взволновала амфибию. До жути похожее на человека животное оставило свои попытки бороться с ограничивающим свободу приспособлением, и став на месте, стало рассматривать мужчину перед собой. Германн в свою очередь устремил ответный взгляд. Даже столь скудное освещение позволяло глазам насладиться изящными переливаниями покрытой чешуйками кожи. Выделяющиеся бирюзовым цветом узоры на теле отдалённо напоминали искусно набитые татуировки. В этот момент обоюдной тишины человек-амфибия слегка наклонил голову в бок, вернув Германна из восхищённого оцепенения в привычно собранное состояние.       «Присутствует здравая реакция на незнакомую обстановку. Проявления агрессии не выходят за границы допустимого…По крайней мере пока.» Закончив предложение, Германн вновь поднял глаза. «Надеюсь на этом ты и ограничишься, м?» Ответом послужили плавные движения жабрами, что находились по обе стороны головы. Готтлиб улыбнулся, а затем резко вздрогнул от оглушительно загремевших дверей. Это прибыла остальная команда.