Попала

Тяжелый чемодан я с трудом затащила в поезд. Хедвиг нервничала, будто боясь, что будет ехать в одиночестве. Глянув в жалобные совиные глаза, я вздохнула и прошептала: — Никому не отдам свою красавицу. Тем более что Малфой наверняка взял с собой филина. Не хочу, чтобы ты с ним пообщалась и стала еще самоуверенней и нарциссичней. Хедвиг гордо подняла голову и проводила презрительным взглядом несколько учеников. — А я о чем, — вырвался то ли вздох, то ли смешок. Сидеть я решила в купе, ибо не имела никакого желания начинать общаться с кучей незнакомых людей раньше времени. Я пихнула чемодан в угол, проигнорировав полку наверху, и растеклась лужицей по сиденью. Прошедшая было усталость навалилась снова, да еще и Хедвиг перестала оттягивать плечи и перебралась на руки, грея живот. За окном застыл серый унылый вокзал, кто-то глянул в окно и помахал мне рукой. Я вяло улыбнулась, помахала в ответ и, когда незнакомец отошел, съехала вниз, чтобы в окне виднелась лишь макушка. Хедвиг нахохлилась и перешла мне на грудь, утыкаясь головой в подбородок. Я погладила ее по перышкам и прикрыла глаза. — Поттер, безмозглый, пустоголовый идиот. Будто сам умный такой! Идиот и так безмозглый и пустоголовый, не трать слова на ветер. — Минус тридцать очков Гриффиндору. А не охренел ли кто-то? За правильный ответ плюс пять, а за то, что кинул в котел не ту травку минус тридцать. Объяснять лучше надо. — Простите, сэр. Простите? С какого ляда. Он же над тобой четыре года измывался. Портить чужое детство из-за того, что у самого сложное было?! Верх морали! — Отработки неделю, Поттер, каааждыыый дееень. Голос Снейпа стал ниже, приглушеннее, его тонкие бледные губы двигались как в замедленной съемке, лицо начало размываться, превращаясь в пятно чернил. Моя голова заболела в правом виске, и я приложила туда руку. Громко ухнула Хедвиг, и пришлось резко распахнуть глаза. Сова перелетала к сиденью напротив, в ее клюве все еще осталось несколько черных волосин. — Ах ты!.. — начала была я, но была прервана. — Ей скучно, пусти ее полетать. Фигура, которую я сразу заметила, но не обратила на нее особого внимания, оказалась девушкой примерно моего возраста. У нее были сильно выделяющиеся длинные светлые волосы, которые лежали в беспорядке и оттого казались немного вьющимися; глаза большие, навыкате, светлые и будто подернутые дымкой; нос картошкой, небольшой и аккуратный; кожа светлая, но чуть красноватая; брови и ресницы были редкими и почти прозрачными. Я пялилась несколько секунд, потом быстро отвела взгляд от девушки и открыла окно, выпуская Хедвиг погулять. — Привет, Луна, — поздоровалась я, садясь на место. — Давно ты тут сидишь? — Ты знаешь мое имя? Голос девушки был очень приятный: тихий, спокойный, произношение с каким-то шелестом, слова, слетая с ее губ, сливались воедино. Из-за огромных глаз постоянно казалось, что Луна удивлена, поэтому теперь я не могла определить, вопрос был риторическим или нет. Впрочем, Лавгуд продолжила говорить: — Слизеринцы забрали у меня чемодан и кидались одеждой, это мешало читать. Полностью свободных купе не было, и я зашла сюда, — девушка на несколько секунд задумалась, глядя в стену, а потом продолжила: — Уже полтора часа как. Я повела плечами, несколько раз повернула голову. Шея хрустнула, между лопаток тянуло от неудобной позы. — Мышцы затекли? — учтиво спросила Луна. — Мгм, — ответила я, пытаясь потянуться. — Давай помогу, — она улыбнулась, достала палочку и тихо, но четко проговорила: — Massmus. Палочка описала ровный круг, а потом сделала крючок, и я почувствовала небывалую легкость в теле. — Круто, — протянула я, но восхищение было нагло перебито. — Кстати, ты правда влюблен в Риту? — Что? — скорчила я рожу. — В Риту Скитер, — Луна кивнула в угол, где лежала помятая и пожеванная Хедвиг газета. — Нет, неправда. Я взяла в руки газету. На первой полосе размещалась статья про метлы, зато после было в красках расписано мое интервью. Была даже колдография на полстраницы, где я прижимаю Скитер к себе и улыбаюсь на камеру. Все слова Рита передала точно, но они стирались за ее описаниями страстных взглядов и мимолетных улыбок. Женщина даже кое-где прописала, какие мысли летали в моей голове. Это было хорошо, потому что отвлекало от неуместных кривых ответов. — Как будто сорокалетняя женщина — предел мечтаний каждого подростка, — хмыкнула я и запихнула газету в чемодан. Еще два часа я дремала, изредка просыпаясь, перебрасываясь с Луной странными фразами, и, ощущая головную боль от дневного сна, снова закрывала глаза. Но на пятый час езды я поняла, что ничто земное магам не чуждо. — Луна, а где тут туалет? — открывая один глаз, спросила я. — В начале поезда мужской, в конце — женский, — отозвалась та. — Но, если хочешь, я могу использовать заклинание, которое… — Нет-нет, спасибо, — ответила я и выскользнула из купе. Коридор был достаточно узок, я оглядывалась по сторонам. В одном окне заметила знакомые лица (трое огненноволосых ребят и одна девчонка с пышной каштановой шевелюрой) и пригнулась, чтобы не дай Бог не запалиться. Конечно, было понятно, что с друзьями придется встретиться, но я оттягивала этот момент за уши и хвост. После нескольких купейных вагонов начались общие. Некоторые ученики со мной здоровались, махали рукой, заставляя улыбаться в ответ, но большинство хмурились, отворачивались. В отделе, где сидели почти одни слизеринцы, смеялись, показывали газеты с колдографией. Особенно громко издевалась одна девочка. Я остановилась у ее места и, улыбаясь и глядя в глаза, сказала: — Не привлекай так явно мое внимание, ты же знаешь, мне нравятся женщины за сорок. Некоторые захихикали, кто-то громко хрюкнул, лицо девушки перекосилось. Казалось, что она вскочит и расцарапает обидчику лицо. С места, которое не было хорошо мне видно, медленно встал Малфой. — Как же ты оказался в нашем вагоне, Потти. Прибежал в туалет? Я думал, героям он не нужен. — То, что у тебя есть горшок с позолотой, не значит, что он есть у всех. Я не смогла сдержать улыбку и, не желая спорить дальше, пошла к двери. Пройдя тамбур и пустой вагон старост, я, наконец, нашла туалет. Несмотря на не самый живописный вид, хотелось оставаться там подольше, так как снова встречаться со слизеринцами не было никакого желания. И правда, как только я толкнула дверь уже ненавистного вагона, предо мной явилось искаженное лицо Драко. — Стоять. Он сжимал тонкими пальцами палочку. Моя палочка была в кобуре, но доставать ее, только чтобы получить экспелиармусом, не хотелось. Я могла сколько угодно молоть языком, пока собеседник не доставал дубинку, потому что физического насилия боялась до жути. От мысли, что сейчас Малфой может вполне сломать кое-кому носик, любимую ручку или ножку, стало очень нервно. «И кто сейчас хорек?» — насмешливо раздалось в голове. Нужен был какой-то план, которого слизеринец не ожидал. Я усилием расслабила лицо, трогательно изогнула брови домиком и сделала шаг вперед, протягивая руку, будто пыталась задержать убегающую невесту. — Почему ты меня так ненавидишь? — негромко и проникновенно сказала я, придав взгляду тоски, заставляя лицо Драко принять совершенно офигевшее выражение, а потом резко схватила палочку, выдернула из чужих рук, и, как только Малфой разъяренно потянулся обратно за своим имуществом, сильно толкнула его в плечо. Но другие слизеринцы явно не собирались просто так наблюдать, они вскочили с мест, преграждая дорогу и давая понять, что в Хогвартс я поеду не на повозке, а буду отрабатывать вместо фестралов. — Что тут происходит! — раздался громкой голос, и я готова была разрыдаться от счастья, когда перед толпой слизеринцев появился староста Когтеврана. Слизеринцы все еще были настроены недружелюбно, но я сумела вырваться из их кольца и протиснуться к выходу. *** Поезд прибыл ровно в 19.00. Я, уже одетая в школьную форму, вывалилась из него с остальными учениками. Недалеко рыжели макушки Уизли. Нужно было подойти хотя бы сейчас, чтобы не вызывать особых подозрений и обид. — Привет, — я натянула губы в улыбке. — Гарри! — воскликнули Рон и Гермиона. — Где ты был? Мы тебя не нашли? — подхватили близнецы. — Сел в вагон довольно рано и уснул, потом башка ужасно болела, не хотелось даже вставать, — сожалеюще улыбнулась я и почесала лоб. — Ты видел это? — держал двумя пальцами край газеты, спросил Рон. — Ага, хорошая у женщины фантазия. — Гарри, это не смешно! — воскликнула Гермиона. — Тебя же и так из-за, — девушка набрала побольше воздуха и тихо, но выговорила, — Волдеморта недолюбливают. Представь, как теперь будут издеваться слизеринцы! — Скандалом больше, скандалом меньше… А с этим клубком змей я уже встречался. — Что, когда? — спросила Джинни. — В туалет выходил. Ничего сверхъестественного, обычные нарциссичные ублюдки. На таких и внимания обращать не следует. Я, конечно, важничала, потому что с «не обращать внимания» у меня были проблемы, да и боялась я слизеринцев, по правде, до жути. — О, повозки подъезжают! Давайте сядем на последние, чтобы не пробираться сквозь толпу. Я согласно кивнула и еще минут сорок слушала болтовню ребят, иногда вставляя пять копеек. Первой ушла Джинни. Она не удержалась и уехала с однокурсниками. Я незаметно изучила ее лицо: простенькое, но приятное, с россыпью веснушек и аккуратным носом. Глаза карие, миндалевидные, что-то среднее между круглыми, немного глуповатыми Рона и лисьими близнецов. Она показалась мне одновременно хрупкой и сильной. Такой диссонанс можно заметить во многих людях, но в Джинни это проявлялось особенно заметно. Рон был очень высок и казался нескладным и угловатым. Его волосы будто горели на солнце, лицо было красноватым и оттого голубые глаза особенно выделялись. Рон был тем, кого сложно не заметить в толпе или забыть. Гермиона очень неплохо подходила к нему в пару. Она выглядела так же запоминающейся. В основном этому способствовали пышные волосы, которые были собраны в хвост, но все равно умудрялись выскакивать из прически в самых неподходящих местах. У нее была светлая кожа и достаточно светлые брови и ресницы, поэтому карие глаза казались будто нарисованными на полотне. Грейнджер точно нельзя было назвать красавицей, но что-то в ней цепляло. После Джинни от компании отделились Фред и Джордж, до этого рассказывающие про новые конфеты, вызывающие рвоту. Они были веселыми парнями с хитрющими глазами и часто косились в мою сторону, заставляя ладошки потеть. По росту они были чуть ниже Рона, такие же худые, как он, но сложены аккуратней. Волосы они зачесывали назад, а руки постоянно держали в карманах. Мне они отчего-то были похожи на двух молодых сутенеров. Мы и правда дождались чуть ли не последней повозки. К тому времени людей почти не было и все они казались мне незнакомыми, кроме… — Луна, не хочешь поехать с нами? — негромко окрикнула я Лавгуд. Рон посмотрел с подозрением, Гермиона незаметно улыбнулась, Луна пошла к нашей компании под удивленные взгляды остальных учеников. — Это Луна Лавгуд, она из Когтеврана, мы ехали в одном купе, очень милая девушка, — представила я. По взгляду Рона было понятно, что он не находит в девочке с серьгами из слив-цеппелинов, ожерельем из пробок от сливочного пива и выпуклыми рыбьими глазами ничего милого. — Привет, — с преувеличенным энтузиазмом поздоровалась Гермиона и первая поднялась в повозку. За ней, оглядываясь на Луну, сел Рон. Я, вспоминая прошлую неромантическую жизнь с парнями-кирпичами, которые могли только выдавить: «Ыы, дЕвоОчка. Ыыы, сИсКи», — подала Лавгуд руку. Рон вытаращился во все глаза и даже приоткрыл рот. — Вещи так и не отдали? — спросила я. Причина, по которой мы с Луной вышли из поезда не вместе, была в том, что она пошла искать школьную форму. И я была очень рада, что она отказалась от помощи, так как боялась не пережить третьей встречи со слизеринцами. — Они раскидали их по вагону и ушли, я смогла все собрать, — спокойна ответила Лавгуд и спрятала глаза за журналом психоделической раскраски. До школы доехали спокойно. Я только старалась незаметно рассмотреть все вокруг получше, вращая белками глаз со скоростью света. Но в итоге, поняв, что нас окружает лес, лес, одинокий, запряженный в повозку фестрал, лес и лес, немного приуспокоилась. Правда, когда на горизонте появилась школа, отвести от нее взгляд не получалось ни на миг. «О май гад, какая красота, всю жизнь мечтала жить в замке. Главное не заблудиться и не умереть от голода в коридорах, не свалиться с лестницы или Астрономической башни». Идя потом по Хогвартсу, я пыталась хоть немного запомнить повороты. То ли благодаря снам Поттера, то ли, что маловероятно, своей шикарной памяти, удавалось мне это неплохо. — Положим вещи и пойдем есть, — довольно раскрыл гениальные планы Рон. Большие чемоданы уже стояли в нашей комнате. Тележек видно не было, но спрашивать, куда они подевалась, не хотелось, поэтому я просто поставила маленький чемодан к остальным вещам. В обеденном зале стояла тишина, поэтому дверь от нашего прибытия скрипнула особенно отчетливо, и я словила на себе по крайней мере десяток недовольных взглядов. Близнецы и Джинни уже сидели на местах, и мы проскользнули к ним. — Уже началось, — сказала младшая Уизли. Я старалась не пялиться на летающие свечи, разговаривающую шляпу, профессора с длиннющей бородой, женщину в гадко-розовой пушистой кофточке и Снейпа, похожего на большую летучую мышь. «Все нормально, Гарри видел магию каждый де… Ух ты, призрак!» Примерно так звучали в голове мысли, решая, пытаться сохранить хладнокровие, или улыбаться, как идиотке, или взгрустнуть от того, что мои руки созданы явно не для волшебной палки. После распределения толкнули речь Дамблдор с Амбридж, но я к тому моменту грезила только об ужине и гипнотизировала пустые тарелки. Когда на них появилась еда, мы с Роном под неодобрительный взгляд Гермионы накинулись на куриные ножки. — Мистер Поттер… Я чуть не подавилась и обернулась, сдавленно сказав: — Здравствуйте, профессор, поздравляю с началом учебного года. — Это ирония, Поттер? — приподнял бровь Снейп. — Ну, в самом деле, не всерьез же я. Я глотнула яблочный сок, глядя в карие, почти черные глаза. — Так зачем вы подошли? — Аа, — Снейп мрачно улыбнулся, — минус десять очков Гриффиндору за то, что не соблюдаете дресс-код. — Но что именно вас не устраивает в моей одежде? — Ваша сережка, Поттер. Снейп сверлил взглядом маленькую точечку на ухе. И заметил же. Наверное, каждый раз разглядывает Гарри, чтобы к чему-то придраться. — Вы знаете, что это дискриминация по половому признаку? Видимо, в то время Европа не так боролась за равноправие, потому что брови Северуса взлетели вверх, а лицо приняло сладкое выражение. — Минус десять очков за то, что пытаетесь учить преподавателя. Увижу еще раз — сниму в два раза больше. — Какой-то он нетолерантный, — пробурчала я, — надо будет разъяснить все с МакГонагалл. — А чего ты от Снейпа ожидал? — хмыкнул Рон и добавил: - Ты реально проколол ухо? — Ой, а можно посмотреть, — протянула к моему уху руки Джинни. В гостиную Гриффиндора я шла в полусне и перед тем, как упасть на кровать, успела только достать из чемодана две прошлогодние мантии и попросить Рона передать их Джинни.