Попала

Мы провели в нервном ожидании два дня. Не было совершенно никаких новостей, Фред и Джордж через когтевранцев смогли лишь передать, что ходят по отработкам целый день, а в остальное время их запирают в комнате без шанса на побег. На третий день, в субботу, наконец, произошло нечто, поднявшее боевой дух. С самого утра прошлась весть, что Амбридж в школе нет. А на завтраке прилетела судьбоносная сова. Она выглядела побитой, грязной, но до жути довольной и боевой и скинула письмо над Невиллом. — Долгопупс получил кричалку! — крикнул кто-то из слизеринцев. О да, это была кричалка. Она даже выглядела угрожающе и еще страшнее казалась от злого голоса бабушки Невилла. — Какого черта происходит в вашей школе! — не стесняясь в выражениях, что было признаком доведения бабушки до полного бешенства, начала кричалка. — Мои письма не доходят ни до внука, ни до его друзей! В народе все передают из рук в руки листовки, в которых пишется о полном отсутствии здравомыслия у руководства и жестоком обращении с детьми! Что за фотографии с абсурдными правилами и запретами! Что за ужасная история с телесными наказаниями! Мы с Роном и Гермионой переглядывались, пытаясь скрыть улыбки. Наконец подтвердилось, что вся работа прошла не в пустую, что информация достигла общественности, что что-то может измениться! — Я не знаю, правда ли это, но если письма продолжат игнорировать, а родителей держать в неведении еще хоть день, то мы сами пробьемся в школу и не дай Мерлин обнаружим что-то противозаконное! — Почему меня не пускают в школу?! — прозвучал голос миссис Уизли. — Я уверена, что на фотографиях рука моего ребенка! Если с моими детками хоть что-то случится, я лично прокляну каждого, кто в этом виноват! Рон ошеломленно глянул на Джинни, услышав голос матери. Я чуть не запрыгала на месте. Объединение родителей! Лучше и быть не может! Уж взволнованные из-за своих чад родители могут добиться чего угодно! — Луна, солнышко, тебя не обижают? — появился еще один голос. — В последнее время вокруг слишком много мозгошмыгов. — Почему. Письма. Не. Доходят?! — взорвалась на фоне миссис Уизли. — Я жду объяснений! Письмо, закончив передавать сообщение, тут же самоуничтожилось, а в зале после секунды тишины начался гомон. Я глянула на преподавательский стол. Снейп сидел, в упор глядя на краснеюще-белеющего Невилла, а потом перевел взгляд на меня, как обычно не выражая особой радости. МакГонагалл не подскочила к гриффиндорцам только потому, что Флитвик что-то успокаивающе ей говорил. Вообще было похоже, что преподаватели не знали, как реагировать. Не станут же они ругать детей за письмо от родителей, тем более если замечания были вполне справедливыми. Днем появилась Амбридж. Злая, как черт, она метала молнии глазами во всех и каждого и летала по школе, пугая учеников больше Снейпа. Пошел слушок, что она ищет Колина Криви, которого тут же экстренно упрятали в Выручай-комнату. На ужине еда долго не появлялась, желудок Рона урчал, мы все ожидали, какая жопа ждет на этот раз. Только через полчаса жалоб Уизли на то, что он умрет с голоду, Долорес, поджав губы, вошла в большой зал. Маленькая розовая мегера быстро пересекла его, постукивая каблучками под общую тишину. — До меня дошли сведения, — начала женщина сквозь зубы, — что кто-то решил устроить провокацию. Меня вызывали в министерство из-за наглой лжи! Клеветы! Я! Хотела сделать эту школу без правил лучше! Я! Привила строгую дисциплину вам, даже не знающим этого слова! Я! Сделала уроки безопаснее, ввела умеренные ограничения, чтобы вы не шатались где не попадя, учились и в будущем стали достойными гражданами! И это! — женщина развернула трубочку, которую до этого сжимала в руке, тыкая пальцем в нашу листовку. — Клевета! Измена! Колин Криви! — позвала она. Колин, пережидающий неблагополучные времена в Выручай-комнате, не откликнулся. — Где Колин Криви?! — повторила она и тут же добавила: — Где близнецы?! Фреда и Джорджа и правда не было ни за одним столом. Мы думали, они дойдут позже, потому что задержались на отработках, но, видимо, нет. — Они не пришли на отработку, мэм, — улыбаясь, оповестил Филч. — Кто видел их в последний раз?! Их и Колина Криви! — Уизли за завтраком, — сказал второкурсник из Слизерина. — Криви тоже! — Вы! — раздулась, как жаба, Амбридж. — Я вас всех допрошу! И каждого, кто что-то утаивал, ожидает наказание! Я сглотнула. Вот чего стоило бояться. Сыворотки правды. Как раз из-за нее мы спрятали Колина, и хорошо, что близнецы тоже смогли улизнуть. Но если дело дойдет до каждого… была только надежда, что Снейп скажет, что его запасы иссякли. — Нам конец, — шепнул Рон. — Надо как-то улизнуть, — ответила Гермиона. Пожалуй, в тот день с утра в тыквенный сок кто-то подмешал нам зелье удачи, потому что как только в голове начали крутиться шестеренки, чтобы в очередной раз выйти сухими из воды, в окно влетела сова с письмом. — Долорес Амбридж, через полчаса ожидает министр. Уважительных причин для неявки нет. Письмо не съело себя, как обычно, а сгорело, не оставив даже пепла. На лице Амбридж буквально было написано слово «бешенство», сложенное из вздувшихся вен. — Разберусь с вами завтра, так и знайте, — пригрозила она пальцем на манер дяди Вернона и быстро покинула зал. Ее удаляющиеся шаги стали всеобщим облегчением. — Как думаете, зачем ее вызвали? — спросила Джинни, перегнувшись через стол. — Надеюсь, не награждать медалью за отвагу, — нервно ответила я. — А что за листовки вообще? — обратился к нам Невилл. — Бабушка утром о них говорила, а теперь вот и профессор Амбридж. — Судя по всему, кто-то сделал фотографии правил и как-то послал в министерство. Наверно, поэтому Колина и ищут: он единственный мог сделать снимки, — беспечно сказала я. — Министерство бы поскорее уничтожило улики, — логично сказала Джинни (смышленая девочка, мы из-за этого и пустили листовки в народ), — думаю, там был другой способ. Вы к этому не причастны случаем? — Прости, Джинни, но я бы не рискнул. Амбридж точно выгнала бы из школы за такое, если бы узнала, а мне осталось бы только идти в руки к Тому-Кого-Нельзя-Называть. — Ммм, — протянула Уизли, хотя по виду было понятно, что она не особо мне поверила. Наконец, на столах появилась еда, но мне как-то расхотелось есть. Я сделала из булочки и котлеты бутерброд, завернула его в завалявшийся в широких карманах пергамент с черновым эссе по зельеварению и вяло ковыряла кашу, пытаясь запихнуть в рот хоть что-то. Пиз-дец. Мы шли по канату. Либо Амбридж вызвали, чтобы дать в тык ей, либо чтобы дать в тык нам. Мне было вообще интересно, как она умудрялась контролировать все так, чтобы родители не узнали, что детей буквально посадили за решетку. Видимо, проверка писем была очень, очень тщательной. — Я вот думаю, может, зря мы это организовали. Дети бы поехали на каникулы, нажаловались родителям. Вышло бы то же самое. — Ты не сравнивай, — возразил Рон. — Сказал бы я маме, что профессор меня обижает, она бы еще и наорала, что я правила нарушаю. Кто-то бы не рассказал родителям, кому-то бы не поверили, чья-то семья бы замяла. А текст на бумаге — это что-то позначимее. Да и фотографии — доказательства. — Я тоже так думаю. Сама по себе новость бы так не разрослась, — добавила Гермиона. Мы сидели в гостиной, тихонько переговариваясь перед тем, как пойти спать. Точнее, пойти спать должны были я и Гермиона, а Рон вызвался отнести Колину еду и книги и заодно проверить, не с ним ли Фред и Джордж. — Думаю, пора расходиться, — сказал Уизли. — Завтра рано вставать все-таки. — Может, с тобой сходить? Я все равно вряд ли усну, — сказала Гермиона. — Ты хоть попробуй, — ответил Рон. — Вдруг получится. — Ладно, — согласилась подруга. — Тогда идем спать. В комнате я поддерживающе кивнула Рону, прежде чем задернуть полог кровати. Потом вытянула из-под красной ткани руку, чтобы взять стакан с водой, капнула в него зелья, залпом выпила и поставила обратно на тумбу. Жизнь научила, что чем спокойнее и обыденнее ты делаешь вещи, тем меньше их замечают. Я поворочалась с полчаса и крепко заснула до самого утра. — Как прошло? — тихо спросила Гермиона у Рона по пути на завтрак. — Даже не знаю… — скривился Уизли. — Никого из учителей не было вообще. Вечером они собирались у Дамблдора, а потом просто разошлись спать. Только Снейп что-то делал в кабинете, но на коридоры тоже не выходил. Колин весь перепуганный, я его успокаивал. Проблема в том, что Фреда и Джорджа там не было. И карта их не показывает. Я за них волнуюсь. — Ну, сегодня-завтра все должно проясниться, — ответила я. В большом зале пока было немного народу, потому что мы вышли довольно рано, чтобы не пропустить новостей. Одной из них было то, что Амбридж пока никто не видел, и был шанс, что она еще не вернулась в школу. Кроме этого ничего нового мы не увидели и не услышали. В основном обсуждали листовки и то, кто и каким образом их отправил. В самом начале завтрака я почувствовала тычок Рона в бок и обернулась. К столу преподавателей быстрым шагом спешил Дамблдор. Учитывая, что директор появлялся в последнее время редко, это давало надежду на хорошие вести. — Доброе утро, студенты, — встав за кафедру, поздоровался Дамблдор. — Прежде, чем вы сможете насладиться завтраком, я хочу сообщить вам несколько новостей. Его глаза были настолько довольными, что я с нетерпением поерзала. Ну не может человек с такими глазами сказать что-то ужасное! — Во-первых, на сей момент профессор Амбридж находится под следствием, поэтому… Договорить директору не дали. Зал взорвался визгами. Ученики кричали, свистели, хлопали, смеялись и обнимались друг с другом. Мне казалось, что Гермиона вплавит нас с Роном в себя, настолько сильно нежные женские ручки сдавили в объятиях. — Ее больше нет, — смеялась я. — Получилось. Свобода! — Тишина, — разнесся по залу голос Дамблдора. — Или остальные новости вас не интересуют? Ученики нетерпеливо ерзали, ворочали головами, но замолчали. Мы сидели в ряд, сжав ладони друг друга под столом, чтобы хоть как-то выразить эмоции. — Так как профессор Амбридж больше не может преподавать Защиту от темных искусств, пока что этот предмет будет вести профессор Снейп… Дамблдор вместе со Снейпом смогли насладиться немного спавшим улыбкам. — …но уже в следующем семестре эту должность займет небезызвестный аврор Аластор Грюм, который должен был преподавать в прошлом году. — Офигеть, — шепнул Рон. — Нас будет тренировать аврор! — и добавил: — Надеюсь, не выйдет как в прошлом году. Не то чтобы я сильно обрадовалась этой новости в принципе, потому что жесткая муштра — совсем не то, чего жаждала моя душа, плюс ко всему, я прекрасно помнила, что в книге вместо Грюма в школу проник какой-то Пожиратель. Хотя, вроде бы, это было в прошлом году. Но Грюм — проблема будущего семестра, а Амбридж выгнали здесь и сейчас! — Так же хочу сообщить, что правила, установленные генеральным инспектором, аннулируются! — продолжал свою речь Альбус под новый взрыв хлопков. — Мы с капитанами команд подумаем, как лучше провести соревнования по квиддичу, а в эту субботу вы сможете пойти в Хогсмид. Кстати, я надеюсь, что преподаватели, наконец, смогут увидеть Колина Криви, — в завершение речи добавил директор, глянув на стол гриффиндорцев. Символом окончательного завершения тирании Амбридж послужили хлопки крыльев. Ученики повскакивали с мест, чтобы скорее поймать письма и газеты. Я тупо смотрела в потолок. Никогда не видела настолько много сов, они кружили, опускались, отдавая почту, и снова вылетали из зала. — Смотрите скорее! — развернула газету Гермиона. Ложь во благо или просто ложь? Что скрывала профессор Амбридж? Недавно общественность взорвалась от анонимных сообщений. Ночью второго декабря по Хогсмиду были разбросаны листовки. В тексте явно прослеживалась просьба о помощи. Десятки абсурдных правил, упрощение школьной программы и жестокое обращение с детьми — все это было описано анонимным, по всей видимости, учеником. Разве могло подобное произойти в таком месте, как Хогвартс? Тем более, под присмотром генерального инспектора Долорес Амбридж и тем более совершенно незаметно? «Какой абсурд!» — подумаете вы, но не спешите с выводами. Взволнованные родители начали обращаться с жалобами на то, что на протяжении нескольких месяцев у них возникали проблемы с почтой. Они заметили, что некоторые письма не доходят, а те, кто писал руководству, получили очень сдержанные ответы. Ситуацию с листовками никак не прокомментировали, родителей и общественность продолжали держать в неведении. Для того, чтобы отправить в школу письмо, трем взрослым магам пришлось объединить усилия, установить сложнейшие чары и использовать крайне редкую боевую сову. Пятого декабря, когда началось вестись расследование, в Министерство ворвались два бывших ученика — Фред и Джордж Уизли. Они размахивали плакатами и показывали ужасные шрамы от школьного «наказания». Оказалось, что недавно ученики были исключены из школы из-за попытки протеста, но остались отрабатывать ущерб, который нанесли имуществу. Бедным детям нельзя было ни с кем общаться, вне отработок их запирали в комнате, а для особого наказания использовали Черное перо, которое оставляет сильные шрамы, которые сейчас пытаются свести колдмедики. После всех ужасов братья Уизли смогли сбежать из школы, чтобы добиться правды. Несмотря на проникновение в Министерство, они были отпущены домой, выплатив штраф в размере десяти галеонов. Долорес Амбридж находится под следствием, ей грозит не менее двух лет Азкабана… Дальше были какие-то интервью, фотографии Фреда и Джорджа с плакатами и поднятыми руками, фотографии наших листовок, толпы родителей с возмущенными лицами. В зале поднялся такой шум, что невозможно было услышать слова с расстояния полуметра. Но нам это было не надо: мы с остальными гриффиндорцами повскакивали с мест, голося и обнимаясь от счастья. Я чувствовала себя счастливой. Я даже чувствовала себя взрослой. План сработал. Мы смогли сделать то, что не получилось ни у других учеников, ни у преподавателей. Оказавшись в ловушке, у министерства не было другого выбора, кроме как выставить Амбридж за дверь и показать напускную справедливость, чтобы очистить свою репутацию. Это произошло даже быстрее, чем я ожидала. Мне казалось, что вначале новость будет долгое время ходить по маленьким изданиям, но, видимо, министерство поняло, в какую жопу попало, быстрее, чем предполагалось. Я не могла поверить, что это конец тирании.