Месть Ивара Бескостного

Он шествует по родным коридорам, следует к своей цели, а именно - трон Каттегата. Жажда власти осквернила его разум, сейчас, викинг вернулся восвояси. Широкие массивные двери открываются, языки пламени, развивающиеся в жаровне в центре медового зала - отбрасывают яркий свет. Он отражается в голубых глазах Бескостного, угольки его жизни вновь загорелись. Из огня - появляются новые цели. Новая эпопея. Ведь конец, который настиг их совсем недавно - ознаменовал новое начало для Каттегата, под правлением нового конунга. Ивар перекатывался с ноги на ногу, осматривая людей, собравшихся в пиршественном зале. Многие смотрели на него с негодованием и каким-то презрением. Он привёл врага в родные земли, а теперь - становится новым правителем. Ивар бросил взгляд на трон, Харальд стоял подле него, рядом с князем Олегом. — Мой народ. — Начал Харальд, выступая вперёд, дождавшись, пока Бескостный подоспеет к трону. — Хочу сказать вам, что вы можете осуждать младшего сына Рагнара. Осуждать за то, что он явился сюда с врагами, с чужеземцами. Явился сюда, чтобы свергнуть всеми-любимого Бьерна Железнобокого. Их борьба за трон - длилась не один год. Она продолжалась много лет, так или иначе, один из них - закончил бы гибелью. Так и случилось. Теперь же, начнём новую эру для викингов. Эру торговли, как желал того Бьёрн. Эру процветания, благодаря нашим союзникам - князю Олегу. — Докончил Харальд, указывая раскинутой рукой на русича. — Каттегат начнёт своё процветание под новым правителем. Да здравствует Ивар Бескостный! Новый конунг Каттегата! Рогнеда, которая все это время смиренно стояла возле мужа, осматривала новое жилище с присущим волнением и восхищением. Именно здесь, сейчас, она окончательно попрощается с той жизнью, которую знала и обретет новую — станет дроттнинг Каттегата. Напряженно улыбаясь, она бросила взгляд на народ, теперь уже свой народ, ведь теперь на ее хрупкие плечи возлегла ответственность заботы не только о собственной семье, но и о целом конунгстве. Однако они смотрели на нее ровно так же, как смотрели на нее русичи — с презрением, присущем всему человечеству по отношению к чужезенцам. — Ивар.. — шепнула она ему, сдувая золотистые локоны волос с лица. — я не хочу быть чужой для этих людей. Не хочу, чтобы они считали меня врагом. Если ты намерен.. Если ты намерен представить меня своим подчиненным, назови меня именем, данным мне при рождении, а не крещении. Назови меня Рагнхильд — с просьбой взглянула она на мужа, уложив тонкую руку на его плечи Ивар взглянул на свою возлюбленную, коротко кивнул головой, отводя взгляд на явно ожидающий речь Бескостного народ. Викинг взглянул на свою некогда дрожащую руку. В голове слышится глас: «Ты все еще мальчишка, Ивар! Убей его в себе, дабы стать истинным правителем!». Бескостный оперся на свой костыль, сделал глубокий вдох, бьющееся сердце - остановилось. — Я уже стоял здесь. Я уже находился в титуле конунга и знаю, что вам нужно поистине. Не ваша торговля, не новая эпоха. Ваши жизни требуют завоеваний. Я пришёл сюда, чтобы показать истинную сущность викингов, бесконечно сражающихся за славу наших Богов. И теперь, пора бы вам понять одну истину. Многие говорят, что эра викингов давно прошла, но я покажу вам обратное. Я докажу, что вы ошибаетесь! Ивар умолк, собирая гул собравшихся воинов, а также недоброжелательные взгляды со стороны Харальда и Олега. — И я докажу это вам, вместе со своей женой, а именно вашей новой королевой - Рагнхильд. — Да здравствует конунг Ивар! Да здравствует Рагнхильд! — Восклицал народ. Начался праздник, которого давно не знал ни дом конунга, ни люди Каттегата. Кубки непрерывно наполнялись, столы ломились от свежей дичи и закусок. Новоиспеченные конунг и дроттнинг сидели во главе стола, выдавливая из себя доброжелательные улыбки и вместе со всеми вливая в желудок горючую жидкость, к которой Рогнеда совсем не привыкла. Напряжение между ними не стихло даже сейчас, хотя казалось, все трудности уже позади. Он обрел желаемое — статус конунга, она - стала дроттнинг со всеми ее новыми обязательствами и привилегиями. Большая часть народу уже приняли нового короля, провозглашая в его честь тосты и складывая новые скальды, однако даже в этом зале сидели недоброжелатели, все еще ненавидящие Ивара за то, что он убил старшего сына Рагнара. — Дитя мое — серьезно обратился к девушке Олег, вдруг появившись из ниоткуда, заставив племянницу съежиться. Улыбаясь девушке, он заметил недовольный взгляд Ивара — Прошу аудиенции дроттнинг, если она не против — тут же съязвил мужчина, ухватывая племянницу за руку и повел ее в противоположном направлении. — Мудрое решение — назвать свое скандинавское имя. — Да, дядя — выдохнула дроттнинг, улыбаясь музыкантам — Здесь довольно весело, не считаешь? Не могу дождаться того момента, когда получу ключи от дома. Столько новых забот.. — Ты здесь не для этого, Рогнеда — прошипел Олег, с силой ухватив девушку за предплечье — Еще совсем немного и я покину эти земли вместе с Игорем. Я оставлю тебе надежных людей, однако твоему муженьку мы о них не сообщим, верно? Ты будешь докладывать мне обо всем. Послушай меня, милая. Ивар умен и неблагодарен, едва ли он долго будет держаться моих планов без твоей помощи. Ты должна быть рычагом и безпрекословно выполнять все, что я скажу, поняла меня? К тому же, если Ивар внезапно допустит какую-то глупую, свойственную ему ошибку или даже подумает о ней, ты должна сразу же сказать об этом моим людям. А они, в свою очередь, осведомят меня. Не слишком сложная задача для такой милой макушки, правда же? — улыбнулся дядя, отпуская руку девушки и стряхивая с ее платья невидимую пыль Ивар сидел на троне, внимательно осматривая каждый уголок родного медового зала. Бескостный знал, что многие ненавидят его, но так или иначе, решительно следовал к своей цели. Осталось ещё немного, чтобы довершить новую эпопею. Не будет легко, Ивар это понимал. Благодаря своей любимой жене, он может следовать к своей цели, легко и просто. — Что будет дальше? — Спросил Харальд, искоса взглянув на Бескостного. — Завоевания. — Хитро улыбнулся викинг, прикоснувшись к деревянной фигурке, которую ему подарил Альфред. Ивар выдержал небольшую паузу, а затем продолжил, ненавистно посмотрев на задумчивого Олега, разговаривающего с его женой. — Пора бы навестить наших добрых друзей и отомстить за то, что некогда их новый король принял в своём дворе моих братьев. Осталась последняя капли мести и она падет на моего брата Уббе, который сейчас находится там. — Ивар умолк, прикоснувшись к серебренному кубку, наполненному элем, а после пригубил его. Когда девушка докончила говор вместе со своим дядей, Ивар поднялся с трона, объявив великое пиршество. Все викинги выпивали безостановочно. — Нужно поговорить. — Сказал викинг, обратившись к Рогнеде. Для него, Олег был лишним звеном. И он наконец избавится от гнетущих цепей. Только для начала - понять, как именно. — Для вас, мой конунг, я всегда свободна — кивнула головой девушка, слегка улыбнувшись. — Однако, здесь слишком много ушей и шума. Я слишком устала. Надеюсь, твои люди не будут таить обиды на меня. Поднявшись с места, Неда еще раз кивнула в знак уважения — сначала мужу, затем Харальду. — Приятного вечера, мужчины. Ивар, по окончанию, я буду ждать тебя в спальне — задорно пролепетала девочка, коснувшись кончиками пальцев руки Ивара, при этом обращая на себя заинтересованные взгляды окружающих, а затем ловко скрылась в толпе, пробираясь к новой опочивальне. *** Даже не переодевшись в ночную рубашку, Неда с волнением ходила от стороны в сторону по новой спальне, пытаясь угомонить свой ярый пыл. "Ты должна была быть к этому готова еще тогда, когда стала женой викинга. Должна была знать, что Олег несомненно использует тебя в своих целях, а Ивар в своих и оба будут слишком ослеплены своими амбициями, чтобы узреть твои истинные желание" — Мужчины. — тихо вздохнула дроттнинг, наполняя железный бокал привезенным из Руси вином. Внутри нее засели тысячи сомнений и колебательств - без спору, сегодня князь проявил свое истинное лицо рядом с племянницей, и лишь одному Богу известно, что он сделает в случае ее неповиновения. С одной стороны — чувство долга, с другой — любовь. Но любовь ли это, истинная, сокровенная, та, о которой сказано в легендах? Глоток горючей жидкости заставил отвлечься княжну от своих мыслей, и в то же время прислушаться к звукам снаружи: музыки не было слышно. Видимо, она так сконцентрировалась на себе, что даже не заметила течения времени, как и того, что пиршество уже закончилось. Несомненно, крики пьяных викингов будут продолжаться до утра, однако если праздник закончился - он с минуты на минуту будет здесь. Слегка морщась, девица допила содержимое бокала одним махом, тут же пристроившись возле тумбы, делая вид, что ничего не произошло, а сама она просто готовиться ко сну, расплетая золотистые локоны. Ивар вошёл в опочивальню, держась за свой костыль. Он взглянул на все то, что находится в его покоях. Здесь многое изменилось, Бьёрн не был любитель расстановки. У него попросту не было вкуса. Ивар это знал. Усмехнувшись, Бескостный подошёл к своей постели, все ещё держа полупустой кубок эля, уже допивая последние глотки. Он откинул губок в сторону, усаживаясь на край мягкой постели. Ивар смотрел на свою возлюбленную, слабо улыбаясь. Его уголки губ сплелись в грустную ухмылку. — Твой дядюшка - явно не доволен тем, что викинги восхваляют меня, а не великого «освободителя» Олега. Все лавры после боя передались мне. Теперь, он испытывает ко мне явное отвращение или даже страх. Моя кровная месть - заставляет его усомниться. Усомниться во мне. Бескостный коротко кивнул головой, опуская голубой взор вниз. — Но как насчёт тебя? Что ты думаешь по этому поводу? — Думаю, лишь глупцы ожидают от чужого народа восхваления чужого князя, а не сына Рагнара, которого они знают десятилетиями. Протарабанив пальцами по столу, Рогнеда расплела последнюю часть, слегка стряхивая волнистые волосы. Ей не хотелось смотреть на Ивара в этот момент, не хотелось даже слышать об этом разговоре - каждое его слово об Олеге заставляло ее чувствовать себя змеей на сковороде и увиливать от ответа, дабы тут же не быть сожженной. — Я не испытываю к тебе отвращения, если ты об этом — слегка прикрыв глаза, девушка принялась снимать с себя сережки, делая это как можно медлительнее, дабы избежать зрительного контакта с мужем — Более того, твой успех действительно заслуживает уважения, даже княжны. Кхм. Ваш общий успех с князем. Слушай, тебе не кажется, что нам срочно нужно сделать что-то с этой спальней? Я не выдержу здесь больше нескольких ночей, цвета этих тканей поистине ужасны. — Нет уж. — Воскликнул Ивар, со злобы поднимаясь на ноги и подоспев к девушке вплотную. — Это лишь моя заслуга. Олег ничто не сделал, ничто не сумел. Он лишь… — Ивар понял, что ему необходимо остановиться. Понял, что может наговорить лишнего из-за яростного гнева, который наполнил его жилы яростью. Ивар на мгновение отстранился, поворачиваясь к ней спиной. — Прости, я не должен был срываться. — Произносит викинг, успокоив свой нервный пыл. Бескостный коротко кивнул головой. — Но это моя война, которую я вскоре окончу, одержав победу над победой. Сглотнув, девушка кивнула, ухватившись за край тумбы до беления пальцев. — Я понимаю твои чувства, однако ты тоже должен попытаться понять мои, Ивар. Теперь он не мой князь и правитель, но все еще мой дядя. И я несомненно в долгу перед ним за все, что его милость сделала для меня. Ну же, подойди, помоги мне снять ожерелье. Ты же умеешь справляться с дамскими украшениями, не так ли? Я еще не успела выбрать себе рабынь, так что придется тебе помочь мне с этим, по крайней мере сегодня вечером — улыбнулась дева, наконец устремляя свой взор на мужа. — Подойди. Ивар предался молчанию, глубоко вздохнув. Он обернулся к ней лицом, снова, подоспев к возлюбленной. В отражении искажённого зеркала появился Ивар, который медленно расстёгивал застежку золотого ожерелья. Бескостный смотрел в ее глаза, понимая, насколько сильно отдаётся своим чувствам. Чувствам любви, что делает его слабым. Он более не тот независимый мальчик. Она стала для него наркотиком, вкусить который, Ивар желает больше всего. — Все… — Сказал Ивар, отстранив грубые северянские пальцы от нежной кожи возлюбленной. — Ты должен быть глупцом, если действительно считаешь, что дальше я справлюсь сама. Рогнеда обернулась спиной к конунгу, но простояв так некоторое время возмущенно посмотрела на мужа. — Платье, Ивар. Ты должен развязать эти глупые веревки, если только не желаешь, дабы я мучилась с ними всю ночь. Вдохнув, она подобрала волосы. — Олег - не единственное, о чем тебе стоит думать, когда дело доходит до твоих... Амбиций. Неужели ты никогда не думал, что мы сможем оставить после нас, Ивар? Я и ты. Кто унаследует титул конунга, если что-то случится. Твой брат, Хвитсерк? Мне показалось, ты не считаешь его достойным. Ивар тихо выругался, ведь тугие тоненькие узелки слишком сложно развязать для его грубоватых пальцев. Он попросту надорвал их, дабы девица не злилась. — Я не могу иметь детей. — Сказал Бескостный, вдохнув аромат фиалок, исходящий от ее горячего тела. — С чего ты вообще взял, что не можешь иметь детей? — раздраженно буркнула девушка, тут же отступая от мужа, злясь на себя за свою излишнюю аккуратность и прямолинейность Ивара. — Я имею ввиду.. Ты великий мужчина, совершающий великие поступки каждый день своей жизни — наконец, она сбросила с себя платье, оставшись лишь в тонкой рубашке. — Неужели ты никогда не думал обо мне, о нас, о том, что могло бы сделать нас более.. Счастливыми? — Неда подходит к конунгу вплотную, чувствуя его обжигающее дыхание на себе. Коснувшись его губ своими, девушка аккуратно взяла ладонь Ивара, уложив ее на свой живот. — Я видела, как ты играешь с Игорем — улыбаясь, перешла на шепот она. — видела, как он счастлив рядом с тобой. Из тебя получится отличный отец, Ивар. И я едва ли могу представить лучшее будущее для себя. — Ты… — Ивар на мгновение умолк, он не может подобрать нужные слова. Сейчас, Бескостный в полном смятении, он колеблется. Викинга бросило в жар, затем в холод. Ярое дыхание сбилось, а сердце разбивается о грудь, качая горячую кровь, пробегающую по жилам. Ивар коснулся ее животика, осторожно погладил, прикрывая уставшие веки. — Ты ошибаешься, Неда. Боги вручили мне ум и стратегию, но обделили здоровьем, будто бы указывая на то, что плотские утехи и зачатия ребёнка - явно не для меня. Я создан, чтобы обрушивать их ярость на христиан и я буду продолжать это делать. Дети… Как бы я хотел их, но это невозможно, увы не в этой жизни. Наконец докончил свой говор Бескостный, а затем убрал ладонь. — Ты не можешь поступить так со мной, Ивар, ты ведь... Ты даже не пытался зачать дитя со мной. — пытаясь смахнуть накатившие слезы, девушка устремила подавленный взгляд в пол. — Каждый день в тереме, мои грешные служанки восхищались их безгрешной госпожой, но тем не менее, узрев ее доброту, делились своими похождениями с молодыми юношами, о которых я слушала больше с завистью, чем осуждением. Каждый день в тереме я чувствовала давление и ты прекрасно знаешь, что здесь буду чувствовать его еще больше, ведь любая женщина, находящаяся возле мужчины твоего статуса, должна подарить ему хотя бы несколько наследников. Но ты не думаешь об этом. Скажи мне, Ивар, возможно я противна тебе? Возможно... Боги, за что мне это. — Ты ошибаешься. — Произнёс Ивар, вновь косневших ее губ, что сплетаются в сладкий поцелуй. Он прижал ее к себе, еле удерживаясь на ногах. — Если бы ты знала, насколько сильно ты ошибаешься… Они немного помолчали, до тех пор, пока Бескостный не решил оборвать томное молчание: — Пора спать, завтра не менее трудный день. — Сказал он, откидывая свой костыль и снимая железные оковы со своих ног. Викинг шипел от боли. Как только Ивар докончил, он лёг на кровать, укрываясь шкурами убитых зверей и прикрывая глаза, пытаясь кануть в сон. *** — Что такое Каттегат, мой верный слуга? Каттегат – это жестокость и выживание. Жизнь, несущая за собой мгновенное отмщение смерти. Волк, который мало того, что слишком устал от игр в овечьей шкуре, так теперь еще и находится в руках импульсивного калеки. Каттегат это и яд, и сладость одновременно лишь потому, что он и есть ключ к власти в Норвегии. Считаешь ли ты, что этот ключ может принадлежать кому-то помимо меня? — Совсем нет, мой князь — еще совсем юный знаменосец был явно смущен столь интимными разговорами с явно сердитым князем — Будьте осторожны с этим животным, оно может вас ранить В руках Олега извивался уж, которого князь приказал поймать сегодняшним утром, тем самым немало озадачил и без того имеющую полно работы стражу. — Тогда, возможно, ты считаешь, что слава победы над скандинавским войском должна принадлежать человеку, который без моей поддержки был бы всего-навсего пустым местом, изгнанным из собственного дома, без земель и титула? — Н-н-нет. Я считаю, что победа в этой войне только ваша заслуга, мой князь, и ничья больше. — Как жаль, что эти викинги такие же безжалостны, сколько неблагодарны. Сегодняшней ночью мне приснился сон, друг мой. Не испытывающая признания за совершенное ей добро, лишенная костей змея осмелилась укусить своего князя, тем самым вызвав его гнев. Однако это маленькое создание настолько высокомерное и надменное, что не имеет ни малейшего понятия о человеке, на которого посягает. Мы вынуждены ее разочаровать. — Хотя голос Олега был ласков и терпелив, его ладони постепенно сжимались, заставляя несчастное животное в его руках бороться за остатки воздуха. – Мы уничтожим ее до того, как она попытается напасть на нас. Разрежем живот и получим такой важный для нас ключик к власти Каттегата, а бездыханное, ничего не стоящее тельце выбросим на морское дно, где ей и место. Я нашел его. Я нашел выход, мой друг. Скажи конюхам приготовить лошадей. А по пути, вынеси труп этого ужа. ******************************************************* Лошадь неслась с поля боя с неистовой скоростью, едва успевая преодолевать преграды могущественного леса. В голове Хвитсерка гудел яростный голос Ивара, звучала несвязная брань с уст того, кого по воле судьбы Рагнарсон должен называть братом. Он знал, кем станет для Ивара теперь, однако, впрочем, клеймо предателя все же не столь унижающе, сколько роль ручной собаки. По крайней мере, Хвитсерку так казалось. Он остановился лишь через несколько десятков минут, заприметив посреди деревьев небольшое деревянное сооружение, отдаленно напоминающее охотничий домик. Улыбнувшись небу, он спрыгнул с лошади. Хвитсерк знал, что впереди немало испытаний. Знал, что его судьба еще ждет его где-то за горизонтом, истинное предназначение, ради которого боги даровали ему жизнь и сохранили ее на протяжении всех этих годов. Но все, чего он желал сейчас — исследовать себя, узнать, чего именно требует его душа и разум. И нет для этого места лучше, чем безлюдный лес, где никто не будет отвлекать сына Рагнара от собственных мыслей. По крайней мере, ему так казалось **** *** *** *** *** — Скажи мне, как тебя зовут? — довольно расхаживая по месту, которое трудно было назвать домом, Олег наконец-то присел за стол, разместив свою свиту позади. Его лицо выражало уверенность и, по всей видимости, удовлетворение происходящим. Он вместе своими людьми «заглянули в гости» к Хвитсерку довольно неожиданно, застав его врасплох. — Ты прекрасно знаешь, как меня зовут, князь, и тебе незачем играть со мной в эти игры. Чего ты хочешь? — Первое, чего я хочу – услышать ответ. Да и разговор наш будет больше касаться твоих желаний, викинг, не моих. — Хвитсерк. Хвитсерк Рагнарсон — раздраженно ответил парень, внимательно рассматривая стражу князя. Неужели Ивар решил убить брата, да еще и руками Киевского князя? Или есть другая причина визита Олега? — Хвитсерк Рагнарсон — самодовольно усмехнулся Олег, одним движением руки приказав страже выйти из дома — сын знаменитого Рагнара Лодброка. Ты прибыл сюда с Иваром, не так ли? Я видел тебя в своем тереме. Видел тебя на своем корабле. Почему же ты здесь, Хвитсерк, в то время как твой братишка купается в лучах славы после битвы, наделенный властью, землями и громким именем – всем тем, чего желают самые храбрейшие мужчины? — У нас с Иваром свои счеты. И не тебе меня судить. — Ни в коем случае, Хвитсерк. Я пришел сюда не ради осуждения, а как раз наоборот. Ты ведь всегда чувствовал себя вторым звеном возле него, верно? У калеки все, а у Хвитсерка ничего. Разве ты никогда не хотел большего, друг мой? Разве ты не хотел занять его место? Отомстить за все то зло, что он тебе причинил? Не надо рассказывать, поверь, мои люди собрали достаточно информации. Сожалею об утрате твоей возлюбленной. Оппонент горько улыбнулся, наливая себе эль. Теперь он понимает, зачем князь устроил эту игру. Зачем играет на самых болезненных струнах его души. — Неужели нрав Ивара оказался не по зубам самому великому князю Киевскому? Я думал, тебе под силу все. — Не стоит грубить, ведь в случае твоего повиновения именно тебе под силу встанет все. Ты истинный сын Рагнара и заслуживаешь править Каттегатом вместо калеки, если он, допустим, внезапно умрет от тяжелой и неожиданной болезни. Какая тяжелая потеря будет для нас всех, верно? Как говорят на западных землях — король умер, да здравствует король. — Звучит довольно забавно, учитывая, что у Ивара есть жена, твоя дражайшая родственница. Даже в случае его смерти, разве не она окажется правительницей Каттегата? Или ты и ее собираешься устранить? — Что ты, друг мой. Я слишком дорожу верностью своей племянницы, хотя и побаиваюсь, что в один миг она тоже окажется отравленной ядом этого калеки. Именно поэтому, я уже не считаю этот брак поистине полезным и нужным для нее. Не забывай, Рогнеде, или Рагнхильд, как она теперь просит себя называть, нет и девятнадцати. К тому же, для народа Каттегата она чужеземка. Ее хрупкие плечи не выдержат бремени правления, если только после смерти Ивара она не выйдет замуж снова. В этот раз, за истинного конунга Каттегата, коим ты и являешься. — Ты предлагаешь мне трон и руку своей племянницы — смеется Хвитсерк, до сих пор не понимая, что именно он думает о происходящем. — Что же требуется взамен? — Ничего особенного, Хвитсерк. Видишь ли, я попрошу у тебя лишь подать мне одно простое блюдо. Немного уважения, немного благодарности, полное повиновение и крепкая связь, скрепленная брачными узами, помогут тебе в этом. Поверь, ваш будущий брак с Рогнедой – чистая формальность. Я всего лишь должен быть уверен, что оставляю в Каттегате своего надежного человека, который имеет влияние на некоторые события. — Она сама-то знает о твоих планах? — Не знает. И никогда не узнает. Тем не менее, как я уже говорил, я допустил ошибку, полагая надежды на какого-то калеку. Но тогда я еще не знал, что за спиной Ивара прячется столь недооцененный бриллиант. Разве не так? Я дам тебе… Скажем, неделю, на размышления. Этого времени вполне хватит, дабы подготовить обстоятельства, знаменующие столь болезненную для нас смерть и без того больного конунга. Ты должен хорошо подумать, Хвитсерк. Тем не менее, я уверен что ты сделаешь правильный выбор. Яркий лучик солнца, падающий сквозь окно прямиком на его лицо, щекочет личико, заставляя пробудиться от затянувшегося сна. Викинг открывает голубые глаза, смотрит в потолок, на котором свисают железные цепи, помогающие ему подняться на ноги. Неды уже здесь не было, она покинула покои. — Должно же быть здесь что-то хорошее. — Произносит Бескостный. Виски покалывают, выпитый кубок эля, продолжает стоять в горле. Привкус кислоты, тягостное, терзающее совесть ощущение. Ивар тяжко вдыхает свежий воздух, закрепляет стальные оковы, помогающие ему находиться на ногах. Викинг уже привык к насущной, пронзающей боли. — Должен же быть свет в этой серости. — Буркнул Ивар себе под нос, ухватываясь за костыль и поднимаясь на ноги. Он подоспевает к двери, открывает ее. Викинг, стоящий подле двери, с угрюмым выражением лица поглядывает на нового конунга Каттегата. — Слушаю. — Ивар махнул рукой, провожая взглядом служанок, которые шепчась, покидают долгий коридор. — Пора бы призадуматься о ещё более насущных делах, нежели чем коронация. — Произнёс мужчина. — Не тяни, говори как есть, лирику оставишь для тех девиц. — Ивар широко растянул улыбку, обнажая белоснежные клыки. — Нужно устроить достойные проводы почившего Бьерна Железнобокого. — Сссобака. — Протяжно выругался Бескостный и улыбка слету исчезла с его лица, оставляя недовольную мину. — Тело то нашли среди этой мясорубки? — Изумляется Ивар. — Нашли, его последователи также приготовили тело к погребению. — Бьёрн не заслуживает сгореть дотла, как и предыдущие правители. — Упираясь о костыль, произносит Бескостный. — Выложите ему курган, на скалистом возвышении. Там, где сидел мой отец, а у его подножия - находился Каттегат. — Но… — Помедлил мужчина. —Викинги соблюдают традиции из года в год, это послужит неким неуважением к богам. — Время викингов прошло. Наш золотой час постепенно уходит в закат, вместе с последними лучами солнца. Пора это признать. Ивар коротко кивнул головой, отправляясь далее по коридорам. Уже оказавшись в медовом зале, он узрел трон, который он желал получить с тех пор, как и покинул его. Теперь, Ивар заслужил своё призвание. Отвоевался? Нет уж, пора двигаться дальше и дальше, ведь получение желаемой цели, рождает новые. Более амбициозные. Время так бесследно уходит в даль, порой даже так незаметно, что вскоре, начинаешь осознавать тяжкие вещи. Что уже не проживёшь те мгновения снова, не ощутишь сладкие чувства, больше нет. Только холод, который служат знамёнами смерти. — Отыщите мою жену. — Сказал Ивар одной из служанок, пригубив вина. Слабые лучики солнца скользили по Рогнеде, которая покинула дом конунга еще с рассветом. Пытаясь сохранять спокойствие и улыбку, кюна всеми силами старалась не замечать на себе любопытных глаз горожан, отношение которых к новой дроттнинг сильно зависело от их приверженности Бьерну. И внезапно, словно порыв весеннего ветра, ее сознание перенеслось на несколько лет назад, в то сложное время, когда еще не созревшая Рагнхильд еще только-только прибыла в Киев к дяде, восхищаясь высотами и храмами этого города. В то время ненавистные взгляды переносились намного хуже – девочка была неизвестностью для подданых, и это их пугало. Сейчас же, Неда чувствовала в своих руках власть, она – жена Ивара Бескостного, и пусть кто-то попробует посягнуть на ее гордость злым словом или помыслом. Оказавшись на рынке, девушка тут же начала присматривать себе рабынь из чужих земель. Ей нужны были новые девушки, которые точно не служили Ингрид до этого. — Вот эту — кивает она рабовладельцу на одну еще совсем юную девочку, а затем внезапно слышит громкий мужской хохот позади себя. Развернувшись, Рагнхильд заметила двоих мужчин, изощренно издевающихся над одной из рабынь. Скользнув взглядом по неприятным мужчинам, Неда заприметила и саму бедняжку – красивую брюнетку, немного странно одетую. — Что это за девушка? — тихо спросила дроттнинг у владельца, отводя взгляд от «осмотра» рабыни викингами. — Она англичанка. Нашли ее в так называемом борделе — однако увидев, что Рогнеде это слово ничего не дало, купец продолжил — Она удовлетворяла мужчин за деньги. Поэтому стоит дороже остальных. — Я хочу купить ее — решительно отвечает Неда, взирая в глаза купцу и тут же отсыпая ему горстку монет, а затем слышит, как один из приспешников Ивара окликает ее сзади. — Отправь ее на кухню в дом конунга ближе к вечеру. И убери ее отсюда, теперь она моя собственность, не хочу чтобы ее кто-то испортил. — Королева Рагнхильд — восклицает слуга Ивара, опасаясь, что Неда снова сольется с толпой — Конунг приказал разыскать вас. Он хочет вас видеть и ожидает в медовом зале. — Да, милый? — приторным голосом отзывается Рогнеда, распахивая дверь в зал. На лице ее красовалась ослепительная улыбка, в руках дроттнинг держала охапку благовоний для жертвы Сиф, богине плодородия. — Прости, что так рано убежала, я должна была сходить на рынок и прикупить себе пару рабынь, дабы тебе больше не пришлось справляться с моими платьями. Мне передали, ты хочешь меня видеть? — Верно, хотел. — Коротко кивнул головой Бескостный, отводя взгляд в сторону. Он упёрся о свой костыль, взирая на престол Каттегата. — Тело Бьерна уже отыскали. С ним придётся попрощаться и отправить в последнее сражение, но немножко иным способ и мне попросту необходим твой совет. Ивар перечел взгляд на девушку, слабо улыбнувшись уголками губ. — Вообщем, я не хочу великого костра. Хочу, чтобы предки знали, где лежит Бьёрн Железнобокий. Он кивнул головой. — Мне нужно твоё одобрение. Вздохнув, Рогнеда присела за стол, оказавшись прямо напротив конунга. — Уверенна, что тебе виднее, однако все же должна сказать что ты играешь с огнем, Ивар. Выйди на улицу и тут же учуешь запах бунта. Последователи Бьерна считают, что ты уже не викинг, что ты христианин, который склонил колено перед чужим князем и не чтит скандинавских традиций. Если ты совершишь задуманное, недовольства только возрастут. — Никто из тех жалких людишек не заслуживает называться викингом. — Ивар отводит взгляд в сторону, подозвав служанку, что поднесла ему серебренный кубок с элем. Он отпил немного, гнусно улыбаясь. — А знаешь, ты права, многие последователи Бьерна могут задумать бунт, а посему, нужно избавиться от них до тех пор, покуда они не набрали силы. Мы устроим показательное повешение на главной площади, как ты смотришь на это? — Ивар.. — тут же опешилась Рогнеда, подняв на мужа округленные от неожиданности глаза. Память мгновенно выдала картинки тех жестоких прилюдных "наказаний", которые она видела еще в Киеве. Олег хотел, чтобы его боялись. Чтобы уважали его власть. Ивар желает того же. — Без фанатизма. — подчеркнула Рогнеда, поднявшись со стула, чувствуя как тяжело ей даются подобные размышления. — Поговори с их лидерами, предложи выбор, сделай что-нибудь, но даже не думай испепелять целые семьи за то, что их отцы все еще хранят верность прошлому конунгу. Не забывай, что ловкая дипломатия всегда на шаг впереди войны. Любой войны. Даже если ты – Ивар Бескостный. — А ведь ты права. — Ухмыльнулся Бескостный, озаряя своей вовсе неискренней улыбкой девушку. Он оголяет белоснежные клыки, сильно сжимая костыль. Свирепая ярость оседает в его легких, мышцы напрягаются. — Мы можем сделать это чуть иначе, поубивать их втайне. Тем самым, убавив смуту моего бремени и продолжив отмщение. Долгожданное, многообещающие отмщение. Вопреки всем ожиданиям, мой брат так или иначе пал, а жесткая рука позволит этим неотесанным варварам - последовать за мной. Ивар говорил уже не как викинг, кем являлся ранее, а обычный рус. Многое прошло за то необратимое время. Путешествия навеяли новые цели, показали новые возможности. Бескостный на самом деле может обогатить своё тщеславие. Заполучив престол, как Каттегата, так и Руси в целом. — Толи ещё будет, вот увидишь, моя любимая. — Едкая улыбка, загадочные глаза, в коих нарастает нить безумия. Накал страстей. Как гнев, пританцовывает вместе с яростью в душе Бескостного. Он вновь постепенно вкушает власть, оглядываясь повсюду. Как знамёна Ивара Бескостного снова возвышаются над троном. Она молчит, поджимая губы, всматриваясь в глаза Ивара с пассивной яростью, с возмущением, сжимающим ее легкие. На кончике ее языка вертятся десятки недовольных слов, возмущений, возможно даже криков, однако она все еще молчит, чувствуя, как по мере молчания между супругами скользит холодный ветер. Рагнхильд чувствует, как Ивар играет ею, понимает, что все ее слова окажутся где-то позади его сознания. Она знала, что его не интересует ни одно ее слово о человеческой милости. Знала, что он хочет показать свою истинную натуру, свою жестокость, свою силу. И сейчас пытается все это продемонстрировать и ей. — В следующий раз, милый — выдавливает из себя Рогнеда, все еще не отводя взгляда от глаз мужа. — прежде чем просить моего одобрения, или моего совета. Подумай, не лучше ли тебе вместо меня поговорить с одним из своих испуганных, вечно поддакивающих слуг. Уверенна, такие советы тебе понравятся куда больше. — Подняв подол платья, Рогнеда делает несколько шагов к выходу, а затем останавливается. — Ты ведь уже был правителем? Ты ведь уже ставил свою кровожадность выше здравого смысла. Напомни себе, чем это закончилось. — Она аккуратно поворачивает голову, дабы видеть его лишь кутовым зрением. Избежать его яростного взгляда. — Ты никогда ничего не добьешься если не начнешь учиться на своих ошибках, сын Рагнара Лодброка. Твое сердце горит местью, и это я понимаю. Но помимо ее вижу в тебе жажду крови, пусть и невинной. Остынь. Ты не бог, Ивар. — Она решительно поворачивается обратно к Бескостному, делая несколько быстрых шагов к нему навстречу, и останавливается лишь тогда, когда оказывается к нему вплотную. — Но тебе и не нужно быть богом, чтобы владеть миром. Каттегатом, землями Руси, Уэссексом. Все, что ты захочешь, окажется у твоих ног лишь тогда, когда ты начнешь использовать свой огонь не в ущерб самому себе. Даже молча, Ивар мог показать свои кипящие внутри эмоции. Ни одно словечко не произнести, но зато втоптать и уничтожить своим зверски недовольным взглядом. Мимикой, говорившей о том, что все сказанное - чуждо. Бескостный слабо улыбнулся, изредка покачивая головой, чуть покачиваясь из стороны в сторону, пытаясь сохранить равновесие. Колени зудели, пульсировали от легкой боли. В висках покалывало. «И ведь ты не бог, Ивар, ты обычный человек» Это выражение он слышал множества раз. И при этом, все больнее слышать ему подобные слова. Не потому, что Бескостный считает иначе. Он страшится вновь окунуться в те ужасные события прошлого, изнуряющие, вводящие в отчаянную тоску. Лживая улыбка все ещё царила на его лице, но в глазах уже виднелась некая боль, которую он пытался скрыть. Предавшись безмолвию, Бескостный отводит взгляд, выпрямляется в спинке и расправляет плечи. — Знаешь. — Тихо произносит Бескостный, слегка изогнув брови и поморщившись. — А ведь ты права. Мой гнев, моя ярость, должны идти в нужное русло, только тогда, я стану поистине легендарным викингом. Только тогда, я смогу расправиться со всеми обидчиками. Так мне говорил ещё отец, когда мы находились в плену у Эгберта. Он поведал мне о моей силе, благодаря чему именно я собрал великую армию язычников. Именно я победил всех Англов и считаю, что вскоре, придётся напомнить им о том, насколько страшен гнев Ивара Бескостного. — После сказанного, он перекатываясь с ноги на ногу, последовал наружу, видя как Рогнеда тоже явно отправляется куда-то, но не совсем довольная. Калека не стал заострять на этом внимание и отправился дальше. *** Викинги собрались на пристани, дабы проводить своего конунга в последний путь. Путь, в котором он сядет за один стол с Одином и будет распивать с ним горький эль, рассказывая о всем, что произошло. Там, где Бьёрн снова встретится со своим отцом. Одинокий драккар и тело великого правителя. В руках его вложен клинок. Различные руны лежали рядом, служащие как подношение богам. Некоторые женщины проливали слёзы. Рядом с драккаром, сидели две незнакомки. Ивар стоял вдали, смотря на все свысока, сразу догадываясь о том, кем они могут быть. Поджав губы, он опирается о свой костыль, придерживая левую ногу. Драккар пустили в свободное плавание. — Стрелы наложить! — Сказал Эйрик Рыжий, после чего лучники окунули наконечники в горящее масло и вытянувшись - приготовились дать залп. — Стреляй! — выкрикнул он. Горящие стрелы со свистом взвыли в небеса, а затем, найдя свою истинную цель - впились в драккар. Пламя постепенно начало охватывать иссушенное, посиневшее тело великого Бьерна Железнобокого. Оно извивалось на холодном ветру, начинало свой последний танец, окутывая своими языками драккар. — Мы славно сражались с тобой, брат, Боги явно благодарят тебя и меня за то, что мы совершили этот театр войны. И знаешь, твоя смерть в действительности многое изменило. Мой камень, который висел на мне и тянул на глубины морской бездны - наконец-то сошёл. Исчез, но… Ивар промолчал, выдержал паузу, не желая этого признавать, но все же должен был. Ведь это его последний шанс. — Теперь мне будет на порядок скучнее, и во мне более нет причин к отмщению. Более нет ничего, что одновременно и радостно и пугающе для меня, ибо как я поступлю в дальнейшем? На кухне у дома конунга было тихо и чисто. Новые служанки были весьма рады, что обслуживать им приходится не большую семью, а весьма ограниченную по количеству - конунга и его жену, не считая временного пребывания при доме князя с племянником. Рогнеда тихо подоспела к месту скопления служанок, надменным лицом наблюдая за тем, как внезапно каждая из них начала приниматься за работу. По правде говоря, она никогда не собиралась быть строгой хозяйкой для своих рабов, и никогда не была, однако прекрасно знала — сначала нужно показать себя с худшей стороны. — Ты. — сжато произнесла Рагнхильд, глядя на красивую, молодую брюнетку, купленную сегодня последней. — Ты отправляешься со мной. Остальные, приготовьте ужин лишь на двоих и положите на стол. Все должно быть готово до возвращения конунга. — Вы же знаете, что я никогда не занималась такой работой? — тихо шепчет рабыня Неде, следуя за ней по коридору, однако дроттнинг молчит ровно до тех пор, пока за ними не закрывается тяжелая дверь. Стены Каттегата ничем не отличаются от стен Киева - и те, и те наделены ушами. — Знаю. И знаю, какой занималась. Как тебя зовут? На лице брюнетки не было ни капли стыда или смущения, а в карих глазах горел огонь вызова и немного любопытства. Рогнеде это показалось странным — ей казалось, что падшей женщине должно быть стыдно за свои грехи. — Разве конунг настолько уродлив? — Это не то, о чем ты подумала. Твое имя? — Грейс. — Конунг красив, Грейс. Но я еще не возлегала с ним. Ни с ним, ни с любым другим мужчиной. Научи меня. Я хочу, чтобы ты научила меня ублажать мужчину. Это единственное, для чего я тебя купила и единственное, чего я от тебя хочу. На лице бывшей проститутки - недоумение и внезапное облегчение. Губ ее дроттнинг коснулась едва заметная улыбка. *** Рагнхильд сидела за накрытым столом в одном из своих лучших платьев уже больше получаса, ожидая на мужа. В груди девушки скреблись кошки, последние дни их супружества проходят слишком напряженно. Князь, бремя правления, желание наследников — все это встало между ними с того момента, как они оказались здесь, но ни Ивар, ни Рагна не пытались приделить больше времени, дабы хоть как-то украсить их совместную жизнь. Почувствовав шум за дверью, девушка затаила дыхание, натягивая на лицо милую улыбку — Добрый вечер, дорогая женушка. — Слабо улыбнулся Бескостный, прикрывая за собою скрипучую дверь. Он перетягивал одну ногу за другой, громко стуча своим костылем, а затем уселся за столик. Искоса поглядывая на нее и пригубив немного эля, который он заранее наполнил с глиняного кувшина. Слабо кивнув мужу, Рогнеда тут же опустошила содержимое своего стакана, ни на миг не притрагиваясь к еде. — Как я поняла, ты все же решил последовать моему совету? Я о похоронах . — Какому совету? — Ивар сделал невозмутимое лицо, выпучил голубые глаза, горящие ледяным пламенем и поднял брови, а затем выпрямился в спинке, отстранившись от кубка. У него был такой вид, будто бы он вспомнил, но на деле это не было так. — Ах да… Ты про похороны? Тогда, да, последовал. Улыбнувшись кончиками губ, Рогнеда надпила еще еля. Внутри девушки сидело дрожащее волнение перед столь важным моментом в ее жизни. — Я рада.. — тихо пролепетала она, чувствуя остатки недавнего напряжения между ними. — Так всегда будет? Между нами.. Теперь, когда ты правитель. Странное чувство, кажется, я так долго мечтала об этом, а теперь.. Это пугает меня, Ивар. Он отвёл взгляд в сторону, стараясь не видеть ее сильных, но одновременно с ноткой отчаяния глаз. — Нет. — Уложив руки на столик и прикоснувшись кончиками пальцев к еде, проворил он. — Так не будет. Можешь не беспокоиться, тепло, что было между нами сохранится. — Я люблю тебя, Ивар — шепчет девушка, поднимаясь со стола и подливая мужу в бокал больше эля. Она свято пыталась вслушаться в его слова и верить ему, однако неясный страх в глубине сердца нашептывал, что мужчина, который сейчас сидит перед ней, совсем не тот, за кого она выходила тогда. Зверь выпущен наружу. Вопрос лишь в том, чем он полакомится. Она подходит к нему сзади, уложив свои теплые ладони на мужские плечи, пытаясь насладиться минутами вместе. Там, на Руси, оба чувствовали себя почти что заложниками и у обоих не было больше дел и развлечений кроме как наслаждаться компанией друг друга. Здесь все иначе. Ее тонкие пальцы разминают его суставы с непривычной нежностью и теплом. — Я хочу, чтобы мы были семьей. Настоящей семьей. Бескостный отвёл взгляд в сторону, страшась тяжёлых семейных разговоров. Страшась того, что за его любовном выборе снова висит большая ответственность. Это не Фрейдис и даже не воительница Эрна. Это немножко другое. Ивар выпрямился в спинке, ощущая ее прикосновения. Ласковые, такие нежные и такие необходимые для него. — Я тоже люблю тебя, Рагна. Тоже невыносимо сильно. — Еле двигая губами, тихо шепчет Бескостный. Он поджал губы, дернул бровями, притрагиваясь к кубку с элем. — Но мы уже семья. Она наклоняется ниже, обнимая его, пытаясь вернуть в себе ту задорность и беззаботность, которой была наделена всегда. — Неужели ты думаешь, что семьей нас делают лишь брачные обеты? — На лице Неды вновь сверкает улыбка, а сама девушка, подбирая с пола платье, садиться к Ивару на колени. Ее губы осторожно касаются его губ, пока руки обвивают шею — А как же семейные секреты и скандалы? Как же "Рогнеда, мы опять должны есть эту стряпню? Когда твои рабы приготовят что-нибудь получше?" Или "Ивар, снова ты целыми днями решаешь свои дела, пока я тухну от скуки". Как же это? — Еда полная стрепня. — Лукаво произносит Бескостный, скидывая тарелку с содержимым со стола. Ручка Ивара коснулась ее талии, слегка погладила бок, глаза викинга сверкнули полой яростью. — А семейные секреты, я итак всем делюсь с тобой. Скандалить не вижу смысла — Кажется, в списке чего-то не хватает — шепчет Неда, чувствуя учащенное биение своего сердца, всматриваясь в глаза Ивара, в свою любимую, болезненную ярость. Конечности становятся ватными, а тело ее весьма нагревается от его ладони. Интересно, чувствует ли он то же самое от ее касаний? Она слегка наклоняет голову, развязывая по пути шнурки платья, а затем поднимается с его колен, дабы позволить красной ткани упасть на пол, обнажив молодое тело. Не дав ему шанса возразить, она тут же целует его снова, уже снимая одежду с него. Ивар пребывал в смятении, по телу пробежала волна мурашек, лёгкие покалывания раздавались по всему телу. Изгибы, приятные опрелости и просто горячая кожа девушки - сводили сума. Каждое ее касание обжигало Ивара. Влажные губы покрывают ее поцелуями. Викинг крепко сжимает ее ягодицы, жадно отвечает на поцелуй, обсасывает и покусывает верхнюю губу, но затем отстраняется. — Я не могу. — Он отвёл взгляд в сторону и ослабил хватку своих ручек Сняв верх его одежды, она касается губами его шеи, груди, покрывает влажными следами плечи конунга, пока ловкие пальчики справляются с штанами. — Ивар — тяжело дыша, шепчет она, касаясь ладонью его щек и переводя его взгляд на себя. — Доверься мне — молит девушка, опускаясь на колени, спускаясь поцелуями ниже, к пупку Ивар откинул голову назад, боясь ее прикосновений. Страшась и слегка дёргаясь от горячий медленных поцелуев. С уст слетает горячее дыхание, в голове куча сомнений. Ивар укладывает свою грубую варварскую ладонь на локоны ее волос, легонько поглаживая… — Ты же знаешь… Рагна.. Что я не смогу. В тоже время, Ивар попытался расслабиться. Кровь бурлила в его жилах. Дыхание постепенно возвращается в норму. Бескостный прикрыл глаза. — Знаю, что сможешь — облизывает губы она, с замершим дыханием наконец приступая к самому сокровенному месту, чувствуя как девичье сердечко норовится выпрягнуть из груди. Ее пальцы ласкают бедра Ивара, едва заметными касаниями водят по очертаниям суставов и костей, пока теплое дыхание согревает пах мужчины, а влажные, пухлые губы уже притрагиваются к самой чувствительной коже. Рогнеда выдыхает, чувствуя слабый стон Ивара, понимая, что все таки смогла. Аккуратно она поднимается с места и ухватившись за плечи мужа, разводит ватные ноги и делает то, что они должны были сделать еще тогда, в первую брачную ночь. Бескостный томно вздыхает, изводясь от непривычных ощущений, которые одновременно ласкают и сводят сума. В нем начинает полыхать страсть, которой никогда не было. В нем кипит жар, буря эмоций, трепетное сердечко все бьется, отдаваясь на растерзание Рогнеде. Наконец, он ощущает себя сплоченным с ней. Чувствует единство, которое никогда ранее не поглощало его. Так продолжалось долго. И ему так не хотелось это заканчивать, ровно также, как и ей. Она сжимала его плечи, покрывала всю комнату своими сладкими стонами. Ивар издал томный вздох, а девица ощутила в себе прилив тепла, ниже живота.