Месть Ивара Бескостного

Толстые балки поддерживали зал, в котором могли бы разместиться десятки гостей. Теплые языки пламени разгоняли игривые тени, которые разбегались по темным углам. На холодном деревянном, подле трона, были расстелены мягкие и теплые шкуры убитых зверей. Почти весь зал занимал длинный резной стол. За ним легко могли рассесться и три дюжины гостей, но сидело за ним лишь двое. Конунг всей Норвегии и калека. — Что есть власть, Ивар? — Задумчиво вопрошает конунг Харальд, устремив свой взор на калеку, сидевшего напротив него. Ледяной взгляд Бескостного прикован к ногам. Искалеченным ногам. В тот миг, он был где-то внутри себя, взывая к богам, дабы те подарили ему здорового сына. Порой, Ивар моментами забывал, кто он есть на самом деле. Позабыть о невзгодах прошлого, которого тянут его к свершению мести, запамятовать старую вражду, преследующую калеку слишком долго времени. Что если, отказаться? От похода, от долгожданной власти ради свершения своих мечт? Ведь эпоха викингов уже подходит к концу и Бескостный жаждет уйти вместе с ней. Ивар поднимает голубые, как небо глаза на конунга всей Норвегии. — Власть - есть угрюмое одиночество. Власть - это когда в друге ты видишь предателя, а в ребенке - соперника. — Кивнул головой Бескостный, дернув черными, как тьма бровями, издавая протяжный вздох, что со свистом слетает с засохших уст. Он наклоняет голову набок, грубой ладонью обхватывая стальной костыль. — Соглашусь с тобой. — Харальд приподнял кубок, опустошая содержимое до дна. — Как видишь, на моем примере все и сказано. — Перейдем ближе к делу. — Вновь кивает головой Ивар, расправив плечи. — Так ты согласен отправиться в воинственный поход, дабы свершить последнее отмщение. Уничтожить жалких христиан и подчинить их земли - нашей воле? — Ивар обнажает белоснежные клыки, облизывая верхнюю губу. Он отбросил все каверзные мысли, подобно яду, отравляющие его изнутри, дабы вновь вкусить тот дух викинга, который всегда царил в нем. — Мои войска еле-еле оправились от вашего нашествия. Драккары нужно привести в порядок, но полагаю, это не займет долгого времени. Весной - мы отправимся в земли Англии и разграбим их земли. Викингам не нужны перемены. Викингам нужны победы. Поражение русам, а именно тебе, чуть ли не показывает, что старая эпоха уходит. Медленно, но тем не менее - достаточно уверенно. Год за годом и мы сойдем на нет. Торговля, остальные никчемные для нас нововведения, которые основал твой павший брат Бьерн, втягивают нас в эпоху развития. Нет, не скажу, что это плохо, но иногда просто жаждешь взять несколько драккаров, дюжины берсерков и вдоволь насладиться грабежами. — Харальд вновь наполняет пустой сосуд медовухой, а уже после пригубил, наслаждаясь вкусом холодного напитка. — Но это не будет дюжина викингов. Это будет огромная армия, подобна той, что мы собрали в отмщение за смерть моего отца - Рагнара. Будет тяжко, но я бы предложил нечто более серьёзное. Напасть в преддверии весны. Так скажем. — Ивар чуть поддался вперед. — Сотворить эффект неожиданности. Мальчишка Альфред будет дожидаться нас весной, быть может летом, но уж точно не зимой. Гарнизоны не будут подготовлены, как и форты, необходимой мобилизации они не проведут, как то было раньше. Холод, голод и другие «всадники смерти» - не станут нам помехой, а лишь наоборот сыграют на руку. И уже тогда, мой дорогой Харальд, их замки рухнут перед нашими ногами, а головы склонятся над величием викингов. А с преддверием весны, мы сможем основать поселения. Все желающие смогут отправиться туда. — Глупо. — Вздохнул Харальд. — Море штормит в это время, мы можем потерять значительное количество войска. — Риск оправдан. — Перебил его Ивар, откидываясь на деревянную спинку стула. Свет сочился с окон, такой тусклый, такой серый. Он падал на лицо Прекрасноволосого, покуда Ивар сидел в тьме. Но Харальд даже не подозревал, что Бескостный и есть тьма. — Поселения… — Задумался конунг всей Норвегии, слегка ухмыляясь. — Ты ли не позабыл о том, что случилось с теми, кого отправил твой отец? Скажи мне Ивар, с каких пор, ты воинственный викинг, желающий нести смерть и разрушения, стал задумываться о поселениях? — Прищурился Харальд, недоверчиво взирая на потенциального союзника, изредка постукивая пальцами по поверхности деревянного, тянувшегося вдоль зала, столика. — Многое изменилось, Харальд. Мое пребывания в землях русов - сказалось на мне. — Врешь. — Наклоняет голову набок конунг, продолжая сверлить своим взглядом Бескостного. — Мир меняется, эпохи оканчиваются и дают начало другим, но вот люди. Люди остаются теми же самыми. — А кто сказал, что я человек? — Ядовитая ухмылка воцарилась на бледном лике калеки. — Твой поход на Англию. — Начинает Харальд спустя какое-то время. — Это ли не очередная месть? — Быть может и так. — Кивнул головой Ивар. — Ты не думал остановиться? Месть - шутка бога Видара. — Сколько можно прибегать к отмщению. Иногда жажда мести приводит к потери благоразумия. После которого приходит полное безумие. — Я жажду лишь одного. — Холодно произносит Ивар, отводя взор в сторону. — Чтобы люди в ужасе произносили имя Ивара Бескостного. Дабы в грядущем будущем, мое имя вошло в историю. Это единственное, чего я хочу. И Англия станет моим последним и самым кровопролитным возмездием, где вскоре будут править только викинги. Только они. — Любопытно. — Сказал Харальд, вновь отпив немного. — Что ж, я принимаю твое предложение. Звучит не очень убедительно, но и меня здесь ничего не держит. Ничего, кроме власти, к которой я столько лет стремился. К одинокой и холодной власти. Они еще долго сидели в одиноком зале, где после бурных обсуждений Ивар таки предался воспоминаниям. Разговор с Харальдом дал пищу для размышлений. А не потеряет ли Ивар то счастье, которое имеет, ради свершения заветной мечты? *** Искалеченный тягостной судьбой викинг, еле как следует к дому конунга, пробираясь через насквозь промерзшую землю, сквозь ветер, который отталкивает его от сие действия. Нет, это был не знаменитый по всей Норвегии калека, но не менее известный. С покалеченной судьбой, дикой обидой на брата, он идет к дому конунга. Хвитсерк намерен разрушить оковы, что сдавливают его на протяжении многих дней, в особенности после отъезда Бескостного. И конечно же, он намерен вознести суровую правду в свет. Показать Рогнеде истинное лицо ее возлюбленного. В переулках, он сталкивается со множеством людей, которые идут к нему навстречу. Сын Рагнара, без каких-либо извинений, без стыда и совести идет дальше, расталкивая обычных жителей, ведь теперь, ему уже плевать. Нет сомнений в нем. Больше не колеблется он о том, что должно случиться, а что нет. Он заходит в дом конунга. — Рогнеда. — Молвит он, поджимая губы, он часто опускает веки, рука непоколебимо сильно подрагивает. Светлые, заплетенные волосы девушки падают на ее плечи, она укладывает ладонь на выпуклый животик, радостно поглаживая его. В ее чреве расцветало чадо, о котором она, как и сам Бескостный - так долго мечтала. Хвитсерк поднимает на нее покрасневшие глаза. — Хвитсерк? — Недоумевающе молвит дева, наклоняя голову набок. Она чуть прищуривается, видя его негодование, вперемешку с жуткой растерянностью. Сын Рагнара и сам колеблется, желая осветить тяжелую правду. Истину, которую он не может скрывать. Рагна удивленно смотрит на него, с помощью фрейлин, стоявших подле трона. — Ивар… — Тихо шепчет викинг, отводя взор в сторону. Он хватается за длинные расплетенные волосы, тяжко вздыхая. — Что такое? Я не понимаю тебя. — Рогнеда спускается вниз, щуря глаза. — Он убил… — Он опускает голову, смотря в пол. — Олега. После сказанных Хвитсерком слов, княжна в моменте почувствовала, как отходят воды и тянет низ живота. Резкая боль парализовала. Не давала сдвинуться с места. Светлововласая с испугом взглянула на сына Рагнара. Он же мигом подскочил к ней, подавая руку помощи. *** Свечи канделябров, будто в тревоге подрагивают от набежавшего сквозняка, женские крики раздаются на всю округу, скрежет полов. Слуги, вечно метавшиеся из стороны в сторону, пытаясь помочь своей королеве разродиться. Жуткая боль терзала Рогнеду, отчего с уст срывался душераздирающий крик. Подле нее находился и Хвитсерк, плотно держащий руку девицы. В тот момент, он ничего не мог сделать, кроме как пытаться находиться рядом. Его губы подрагивали, слух резали крики светловласой девицы. — Тише, Рогнеда, все будет хорошо. — Проговаривает служанка, притронувшись к холодному лбу княгини, которая время от времени льет слезы от режущий боли ниже живота. Сам же Хвитсерк устало прикрывает глаза, предаваясь мольбам к богам. — Тужься! Ну же! Тужься! — Молвит слуга. Рагна изо всех сил старается, следуя указам женщины, чувствуя, как силы постепенно угасают в ней. Холодная ночь, восходящий лунный лик. Лик терзающий. Лик манящий. Да воцарится тьма… *** Рогнеда вновь оказывается на просторах родной Руси, снежные кристаллы падают с мутных небес. Облака, такие монотонные, движутся в своем направлении, а отчаянные лучики серого солнца - тщательно пытаются пробиться сквозь облака, дабы озарить белоснежные просторы Руси таким желанным светом. Она делает несколько шагов вперед, чувствуя как снег хрустит под ногами. Это дворик терема. Родимого терема. Рядом бегает княжич Игорь, играясь в снежки со своим опекуном. Это так удивительно, ведь Олег на памяти Рагны - был жесток, излишне груб и никогда не позволял себе милости вместе с Игорем, считая, что ему пора позабыть о детских забавах и предаться обучению. Ведь после смерти князя Олега, именно он примет бразды правления. Потянет на своих хрупких плечах тяжелую ношу. Бремя, которое никому не пожелаешь. На бледном лице Рогнеды воцаряется слабая улыбка. Она так не хотела покидать родные земли. Дева медленно подходит к веселому Игорю, осторожно опускается и лепет снежок, а после запускает в мальчугана. — Эй! Ты же была всегда за меня! — Игорь с улыбкой на лице взирает своими беззаботными глазками на княжну. — Привыкай к тому, что даже родные могут предать тебя! — Восклицает Олег, запуская еще один снежный снаряд в маленького Игоря, после чего, мальчишка ретируется и убегает прятаться в замок, слепленный из снега слугами. — Он еще так юн. — Молвит Рогнеда, проследив за ним взглядом. — Но уже будет править. — Кивает головой Олег, притрагиваясь к золотому перстню на безымянном пальце правой руки. — Мне жаль, что я так вел себя. Так безрассудно. Так угрюмо. Не даря вам того, что вы заслуживали. Но, а теперь уже поздно. — О чем ты? — Хмурит брови Рагна, обратив взор на дядю, постепенно боль внизу живота возвращается. Она в миг понимает, что все происходящее вовсе не реальность, а сладкие видения. — Ему будет нужна помощь, Рагна. — Олег подходит ближе, укладывая свою могучую ладонь на плечо девицы. — Без нас - его ожидают только невзгоды. Моя смерть от змеи, ядовитой змеи в лике Бескостного… Я уже ничего не могу изменить, но ты… — Я не справлюсь, дядюшка… — Продолжает она, резкая режущая боль продолжает настигать ее тело. — Племянница моя, я с гордостью смотрел на тебя, когда ты росла. И будучи еще маленькой девочкой, ты уже показывала свой нрав, отдаваясь справедливости. Русь ждут перемены и ты нужна ей. Нужна не здесь, в логове жуткого зверя, а там. Смирись с тем, что Ивар никогда никого не любил. Смирись с этим, ибо он рожден во тьме, а не как ты, под ликом солнца. Пора вернуться домой. Наш путь в Норвегии окончен. *** Ребенок выходит наружу. Слышится его долгий плач. Служанка бережно перерезает пуповину и укутывает новорожденного в пелену, а после укладывает на грудь измотавшейся Рогнеды. Она устало смотрит на Хвитсерка. Княжна молчит, но по ее глазам можно прочесть то негодование. То разочарование, что сейчас сидит в ней. Ивар взирает на просторы Вестфольда, он опирался о свой костыль, посильнее укутываясь в меховые одеяния. Драккары прибывали сюда с разных уголков Норвегии. Разные знамена развивались повсюду, викинги, готовые к скорому походу - воодушевлены призывом Харальда. Калека и сам в моменте позабыл о том, что происходило на Руси или в Каттегате. Все раны, что так или иначе отпечатались на душе викинга - постепенно отходят, но лишь на короткое мгновение. — Ты был прав. — Слышится голос позади Бескостного. — Ярлы и вправду поддержали твою идею. Быть может поэтому, ты искупишь свою вину перед Богами, проведя сюда орды русов, которые унесли сотни жизней наших людей. — Харальд тоже устремил свой взгляд на деревянных драконов, швартующихся в гавани Вестфольда. На его волосах блистала золотистая корона. Корона, которую некогда и желал брат Бескостного. — Я уже искупил свои грехи перед Одином, покончив с князем Олегом. Тем самым, я завершил его эпопею. Тщеславие Вещего, гордыня и алчность затмили глаза. Тем самым, я свершил правосудие наших Богов. — Похвально-похвально. — Харальд сложил руки позади, слабо ухмыльнувшись. — С эпопеей Олега, уходит и целое поколение легендарных воинов, которые пали от его меча. — Бьерн был легендарным, но пал он, лично от моей руки. — Лицо Ивара было бледное, говор хладен, но в голубых глазах царило беспокойство. И Харальд, как бы Бескостный не старался скрыть тревогу, все же заметил это. — Это станет последним великим походом на нашем веку. — Сказал он вдобавок. — Конунг Ивар! — Воскликнул один из викингов, подоспевших к нему. Бескостный встает вполоборота, даже не удосужившись поднять на него свои глаза. — Говори. — Жестом указал Бескостный. — Княжна Рогнеда родила ребенка. Вашего наследника! — Воскликнул викинг. И в тот момент, на искалеченную душу Ивара пришло долгожданное умиротворение. Он слабо улыбнулся, разворачиваясь к посыльному. На глазах выступали слезы радости. Все тело переполняло адреналином. Ивар впервые за долгое время ощутил счастье. — Немедленно, собирай всех моих воинов, мы отправляемся в Каттегат! — Викинг кивнул головой и отправился исполнять указ своего конунга. — Поздравляю, Ивар. — Улыбнулся Харальд и уложил свою ладонь на плечо калеки. — Это истинное счастье иметь наследника. Уж не передумаешь ли ты с походом? — Улыбка мгновенно сошла с лица Прекрасноволосого. Ивар не ответил. *** Он поднимает уставшие веки, взирая на родные земли, медленно приближающиеся. Ивар также может заметить, как на пристани собираются люди и скорее всего, среди них находились ярые недоброжелатели Бескостного. Калека ожидал этого. За всю свою прожитую жизнь, его стали окружать множество врагов. Большое количество тех, кто хочет поскорее избавиться от младшего сына великого конунга Рагнара. И как можно скорее. Он был помехой, особенно сейчас, ведь претендовал на трон именно Ивар. И многие, готовы пойти за ним. Пойти за убийцей королей. Бескостный вернулся восвояси, в родную обитель, но все уже было тщетно. Драккары ударились о пристань, варвары принялись выкидывать швартовы, закреплять. Ивар одаривает присутствующих людей недоумевающим взглядом. Голубые глаза, горящие ледяным пламенем - рыскает округу, пытаясь сыскать возлюбленную, но все тщетно. Ивар хмурит брови, не без помощи других викингов встает на пристань, ощущая на своей душе легкий холодок, заставляющий содрогнуться. Он опирается на свой костыль, губы его разомклись, со свистом выдыхал Бескостный горячий воздух. Ивар осторожно шествует дальше, перекатываясь с ноги на ногу, чувствуя, как едкая горечь подступает к горлу. Не узрев Рогнеду, он замечает другого. Того, кого видеть вовсе не желал. — Хвитсерк? — Брови полезли наверх, глаза наполняются удивлением, Бескостный шествует вперед, ощущая, как колющая боль отдает в колени с каждым шагом все больше и больше. Подоспев к брату, Ивар упирается ладонью о его плечо. — Брат. — Пьяные глаза смотрели на Бескостного, на лице его появилась грубая ухмылка. — Где Рогнеда и мой сын? — Вопрошает Ивар, по-прежнему оглядываясь по сторонам. Внутри него - появлялась пустота. Такая густая, едкая пустота. — Хвитсерк? — Глаза Бескостного наполняются злостью, он поджимает губы, обостряет скулы, тяжело задышав, но его брат по-прежнему молчал. Хвитсерк с некой злобой убирает его руку, специально задевает его плечом и удаляется в неизвестном направлении. Ивар уже пребывал в диком негодовании. Бескостный оборачивается, а после, перекатываясь с ноги на ногу - следует дальше, прямиком в дом конунга. Заходя вовнутрь он слышит возгласы — За возвращение Ивара Бескостного! За возращение конунга Каттегата! За Ивара! — Кличали воины, возвышая кубки и кружки над своими головами. Все пили до дна. Все, кроме Хвитсерка. — Слава Ивару! Уничтожим христиан в Англии! Бескостный, стараясь не реагировать, медленно подоспел к своему брату, ухватывая того за горло. — Где Рогнеда? — Снова яростно вопрошает Бескостный — Ты предал ее, Ивар. Предал Рогнеду, хотя обещал, что не бросишь ее. Ради чего? Ты убил Олега и теперь, она обо всем узнала — Хрипло молвит Бескостный. — Схватить его, подайте мою колесницу, немедленно! — Ивар старается изо всех сил покинуть медовый зал. Старшего брата мгновенно скрутили, но Бескостный уже не видел этого. Он следовал дальше, хмуря лицо от душераздирающей боли в коленях. Ивар хрипит, тяжело дышит, покидая родной очаг. Не без помощи слуг, он взбирается на колесницу, притрагиваясь к кожаным поводом. — Быстрее! — Молвит он своему вороному коню, а после - отправляется в неизвестность. Колючий леденящий кожу ветерок бил по лицу, кусая по самые кости. Он словно чувствует, куда именно ему стоит держать путь. Будто Боги указывают ему. Он — Ивар… — Слышится нежный голос девушки, который раздается где-то вдали. Это была она. Он знал ее. Он видел ее в сумраке, опускающийся на земли. Ивар осекается, Следуя дальше. Сердце бьется, дыхание сбилось, все внутри переворачивается, колени ноют, кости ломаются. Мысли жестокие, вьются в голове, смешиваются воедино. Взор мутнеет, руки дрожат, голос хриплый. — Рогнеда… — Тяжко произносит Бескостный. Он проиграл эту войну, проиграл сам себе. Как бы Ивар не хотел ее отпускать, иного выхода он не видел. Калека втягивает кислород в свои лёгкие, чувствуя холодок, пробегающий по спине. Ее лицо, нежное личико появляется перед взором, блеклый свет падает на девушку. Ивар не хочет ее отпускать. Не хочет, но иного выбора у него нет. Кожаные поводья в руках, он смотрит на неё. Пустота и дьявольская тишина, воцарившаяся во мрачной душе Бескостного. Есть ли жажда Мести? Уже нет, только густая пустота, до которой дотянулся младший сын Рагнара. Он подгоняет вороного коня, что тянет деревянную колесницу. И вдали он также замечает Фрейдис, окровавленную Эрну. — Все они обратились в пепел. Их больше не существует. Больше - нет! — Восклицает Бескостный завидев одинокий корабль. Он останавливает колесницу, пытается слезть, ломая кость. Ивар видит, как корабль русов отчаливает. Отчаливает в далекие дали, обратно восвояси. Ивар остался ни с чем. Что теперь ему делать? Идти обратно в Каттегат, там, где многие его презирают? Отправиться в Англию? Все потеряло свой смысл. Рогнеда находится на том корабле, что скрывается за горизонтом. Там, где тонет диск холодного солнца. Бескостный понимает, что потерял все то, чем он дорожил. Он дорожил ею. Все ради того, чтобы обрести мнимую власть здесь, в родных землях. Он не готов был шагать под гнетом князя Олега и править от рук чужих для него людей. Он викинг, рождённый для того, чтобы сражаться, но никак не для того, чтобы осесть в глубинах своего государства, которым управляет Вещий. Поэтому он и убил его, тем самым предав возлюбленную. Ивар оперся о костыль, сжимая серебрёный молот в своей руке. Последний подарок, который она оставила для него.