Стук твоего сердца

      Вот говорят, все изменения к лучшему. Так действительно бывает: всё приходит в норму, и ты с удивлением обнаруживаешь, что жизнь стала лучше, чем была. Но иногда изменения ураганом влетают в твою жизнь, и единственное, о чём ты успеваешь думать, — как бы остаться в живых в этой кутерьме. Какая уж там лучшая жизнь…       Харукава сидела на табурете в углу крохотной кухни, поджав ноги и опустив подбородок на колени, и неторопливо помешивала остывающий чай, уставившись в одну точку. Девушка сделала глоток и слегка поморщилась — всё-таки холодный чай не приносит решительно никаких положительных эмоций. Издав недовольный звук, она нехотя встала со своего места и сделала пару шагов до микроволновки.       Когда она с разогретым напитком снова умостилась на табуретке, её начали опутывать не самые радужные мысли. В последнее время жизнь Маки куда-то ринулась и явно не собиралась останавливаться. Зачем-то её пригласили в Академию Пика Надежды, да ещё и с титулом Абсолютного Ассасина — глупее способа раскрыться и влипнуть в неприятности Харукава просто не представляла. Тем не менее, ей было позволено представляться Абсолютным Воспитателем — а именно такой титул Маки выбрала для прикрытия своего настоящего таланта — и на том спасибо. Надо заметить, босс не был очень рад, когда узнал, что теперь она будет светить своей персоной в самой престижной академии страны. Лучше сказать, он был совсем не рад. Вначале он приказал ей отказаться, но после некоторых раздумий решил, что пусть лучше Харукава идёт учиться — что, впрочем, было отнюдь не безопасно для самой девушки и всей этой компании.       Ладно, допустим, для других она теперь Абсолютный Воспитатель. Ей было за что себя так называть — когда-то она подрабатывала в детском приюте, пока у организации не кончились деньги, и тогда-то и появились эти «благодетели», предложившие приюту обеспечение. Конечно, взамен им должны были отдать нескольких детей, и по одному чёрту известным причинам Маки вошла в список «детей», которых они забрали. А аргументировали они это тем, что «характер подходящий, и быстро учится». Тогда ей предложили зарплату куда больше, чем в приюте, и Маки по глупости согласилась, не зная, на что идёт. Да, тогда она была совсем юна… Потом её запугали, сказали, что если она расскажет — умрёт, и научили убивать. Ей пришлось позвонить матери и соврать, что она уезжет в поездку с приютом, пока её держали в заложниках. Всё-таки страх за свою шкуру может сделать небывалые вещи с человеком.       И вот она здесь, Абсолютный Ассасин, которой только сначала было страшно и больно, а теперь её сердце обросло стальной бронёй, и ей совершенно плевать.       Однако очень интересно, как её нашла Академия Пика Надежды? Всё-таки такая талантливая убийца, как она, не менее талантливо умела прятаться и вести двойную жизнь. Сегодня она выходит из дома, как другие его жители, коротко здоровается с соседями и идёт в магазин, а завтра удирает через окно, отправляясь на очередное тёмное дело. Неужели всё же прокололась? Или это босс сдал её? Но как так? Мотивы комитета этой странной академии были ей искренне непонятны. Одно движение — и вся их организация летит к чертям, босса и всех, кто как-либо причастен, упекают в тюрьму, и все счастливы. Так почему? Что такое на самом деле скрывает Академия Пика Надежды?       Маки допила чай и встала с места, чтобы вымыть кружку. В конце концов, у неё ещё остаются дела — домашняя работа, которую она теперь получает в Академии.       На кухню зашла мать Харукавы.       — Как прошёл твой день в Академии? — негромко поинтересовалась она.       — Как обычно, — равнодушно отозвалась дочь. — Учёба она и есть учёба, что с неё взять.       — Нет, я не про это… — голос женщины сделался печальным. — Твои новые одноклассники не боятся тебя?..       — Я вроде говорила, они думают, что я Абсолютный Воспитатель, — мрачно хмыкнула Харукава. — Благо, мне разрешили так представляться. А им и ни к чему знать, кто я на самом деле.       С определённого времени мать девушки знала о работе дочери, несмотря на строжайший запрет босса. Маки сразу предупредила, что за длинный язык они обе могут поплатиться жизнью, но скрывать от матери источник достаточно высоких доходов, которые она приносила в семью, больше не хотела. Ей, правда, она всегда говорила, что убивает только тех людей, которые приносят в мир зло, а не тех, кого прикажут, — впрочем, это не имело слишком большого значения.       Хотя у женщины чуть не случился инфаркт, когда она узнала, чем занимается её чадо.       — Ну вот и правильно… В конце концов, ты же и воспитатель тоже…       — Ну да. Послушай, мам, мне ещё домашку делать, — Маки раздражённо цокнула языком. — Так что я пойду в свою комнату.       — Да-да, иди, конечно! — мать быстро сделала шаг в сторону, пропуская девушку в проём.       Вот кто-кто, а мать была единственным человеком, которого Маки так или иначе не хотела убить. Может, сила привычки. Хотя в общем и целом, мама была очень понимающей и чуткой женщиной, пускай и со своими заморочками.       Маки извлекла из сумки стопку учебников и тетрадей и небрежно кинула всё это на письменный стол. Чёрт побери, вот угораздило же её… Лучше бы она и по сей день работала в приюте, зарабатывая там гроши на жизнь себе и матери, чем убивала порой ни в чём не виновных людей, да ещё и становилась Абсолютной по этому вопросу.       Ладно, разберётся как-нибудь. Перерезать глотки всем в Обществе Святого Спасения, на деле являвшемся организацией наёмных убийц, может, и не получится, но вот выпутаться из всей этой истории она планировала, причём чем быстрее, тем лучше. И дело даже не в том, что Харукава боялась угодить в тюрьму и тем самым оставить мать в одиночестве, просто она была сыта по горло тем ужасом, что она была вынуждена делать. С неё хватит.       Однако грандиозные планы на потом, а сейчас её ждёт домашняя работа.       Кое-как разобравшись, что требуется сделать, она открыла тетрадь и приступила к работе: на бумаге стали ловко появляться тонкие иероглифы. Символы складывались в предложения, излагая чёткий ответ на вопрос, обозначенный в учебнике.       Закончив с одним предметом, девушка приступила к следующему.       Алгебра. Не сказать, что Харукава когда-нибудь её любила, но сложно ей не было. Глубоко вздохнув, она начала разбирать задачи, заданные на дом.       Она не знала, сколько точно времени прошло. В раздумьи над очередной задачей Маки уложила голову на стол и прикрыла глаза.       Всё смешалось в единый круговорот: числа, данные, воспоминания, эмоции, мысли — кажется, Харукава задремала. Прошлой ночью она спала всего пару часов, и вот усталость настигла её, свалившись на плечи тяжёлым грузом.       Удар. Ещё удар. Быстрые удары сменяют друг друга, выстраиваясь в вереницу звуков в ушах.       Похоже на сердцебиение.       Сердцебиение?!       Маки как ошпаренная подскочила на месте. Да нет, ничего не происходит, она всё так же сидит за своим столом с тетрадью по алгебре.       Вокруг тишина, в соседней комнате тихо вещает своё телевизор — мать, небось, опять заснула за вязанием. Но голову Харукавы не покидает этот звук: тук-тук, тук-тук… Как будто быстро колотится чьё-то сердце. В попытке отогнать навязчивую галлюцинацию девушка похлопала по щекам — не помогло. Чёрт возьми, да что ж её вечно преследуют одни неприятности! Харукава быстро и незаметно прошмыгнула в ванную, чтобы умыться — может, хоть это поможет избавиться от странного стука в голове.       Холодная вода окончательно разбудила её после лёгкой дремоты, но кошмар продолжался: стук прибавил в громкости и заметно участился — если это и вправду сердцебиение, то его обладателю сейчас несладко. Маки резко захотелось разбить голову об стену, лишь бы не слышать больше этого стука.       Ладно, спокойно. Может, у матери есть лекарство от галлюцинаций или, хотя бы, сильное снотворное?       — Ма-а-ам, — требовательно протянула она, заходя в комнату. Кстати, она оказалась почти права — мать сидела в кресле перед телевизором со спицами в руках, только не спала. — Мам, у тебя есть какое-нибудь лекарство от галлюцинаций?       — Что? — та так и уставилась на неё.       — Ну или успокоительное, — дополнила Маки. — Или снотворное. И чем сильнее, тем…       — Маки, что случилось? — мать встала с кресла и пристально посмотрела в лицо дочери. — Тебе плохо?       — Да, очень, — хмуро кивнула Харукава, и, видя, как меняется взгляд мамы, тут же поспешила добавить. — Нет, мам, не физически. У меня в голове что-то стучит…       Лицо женщины посветлело, она, казалось, помолодела на десяток лет.       — Такой стук, похожий на сердцебиение, да?       — Э-э, да, а что? — Маки незадачливо почесала макушку. Такое чувство, как будто это заговор.       — Маки, солнышко! — мать заключила ничего не понимающую Харукаву в объятия. — Значит, ты уже встретила лично своего предначертанного!       Дочь с трудом высвободилась из маминых рук.       — Я что?       — Ты встретила предначертанного, — повторила она с улыбкой. — Того, кто предназначен тебе судьбой.       — Так, мам, я что-то не поняла, — девушка подозрительно покосилась на мать. — Давай с самого начала и поподробнее, а то если это опять будет, как с ме…       — Ладно, ладно, спокойно, — смутилась женщина. — Раньше я действительно не рассказывала тебе…       Маки недовольно щёлкнула языком, демонстрируя высшую степень раздражения.       — Послушай меня, — мама опустилась на свою кровать, знаком приглашая дочь занять место рядом. — У каждого человека есть так называемый предначертанный… Э-э-э… Сейчас их ещё называют как-то… Соул…       — А-а, эти соулмейты, о которых все только и болтают… Понятно… Подожди, в смысле я встретила?!       — Успокойся, не перебивай меня. В наши времена их называли предначертанными или родственными душами, — мать развела руками. — Но в любое время мы находили друг друга по главному признаку: после встречи предначертанные начинают слышать сердцебиение друг друга, когда их этот, как его… Соулмейт сильно волнуется, плачет, испуган или вроде того.       — Испытывает отрицательные эмоции, — мрачно подсказала Маки.       Чем дальше мать рассказывает, тем меньше ей нравится вся эта идея.       — Вот-вот! Итого, получается, что не так давно ты встретила своего предначертанного, раз ты слышишь его сердцебиение! — лучезарно заключила она.       А вот Харукаве всё это совсем не нравилось. Сердцебиение в ушах поутихло, но всё равно было слышно — должно быть, её этот предначертанный, кем бы он ни был, сейчас волнуется. И пёс с ним, с её соулмейтом, пусть делает, что хочет, но Маки-то почему должна это слушать?       Наблюдая, как с каждой секундой мрачнеет Харукава, её мать не без беспокойства спросила:       — Что такое, солнышко? Не похоже, чтобы ты была слишком рада…       — Конечно, не похоже, — фыркнула девушка. — Мало того, что ты мне об этом не рассказывала, — она метнула грозный взгляд в сторону матери, и та виновато потупилась. — И в результате я узнаю об этом, когда уже поздно что-то сделать. Так ещё что, мне теперь всю жизнь жить с этими приступами чужого сердцебиения в голове?       — Маки, это не на всю жизнь. Как только ты встретишь своего предначертанного и установишь с ним связь, это прекратится.       — Связь?..       — Ну, связь устанавливается поцелуем…       Маки тихо взвыла и плюхнулась на кровать.       — Мама, ты может ещё не поняла это, но я не собираюсь, ты меня слышишь, не собираюсь вступать в отношения! — Харукава сейчас была близка к отчаянию. — Я сразу так решила, и своё решение менять не собираюсь!       — Послушай, Маки, не кипятись, — женщина положила руку на её плечо, как она обычно это делала. — Ничего плохого в этом нет. У всех у нас есть вторая половина, определённая судьбой.       — Отец был твоим предначертанным, да? — хмуро поинтересовалась Маки.       Мама кивнула.       — Ты сама знаешь, он погиб незадолго до твоего рождения… Но он очень любил меня и, не сомневаюсь, любил бы и тебя…       — Я вот всё в толк не возьму, почему ты ни разу не потрудилась рассказать о такой важной вещи, как это? — резко сменила тему Маки. — Неужели так трудно было?       — Ну знаешь, ты не спрашивала…       — Ты про мою работу тоже не спрашивала, это не помешало мне рассказать.       — Маки, не злись на меня. Думаю, если бы ты знала о существовании родственных душ, ты бы сделала всё, чтобы…       —…Никогда не встретиться со своим соулмейтом, — закончила за неё дочь. — Именно. Я вижу, ты хорошо разобралась в моих убеждениях. А теперь единственным моим выходом будет убить своего предначертанного. Сердце ведь перестанет биться, — саркастично завершила она.       Мать смотрела на неё с глубокой печалью в карих глазах.       — Солнышко, ты зря так говоришь, — выдала наконец она после минуты гробового молчания. — Родственная душа существует для того, чтобы сделать твою жизнь лучше…       — Мам, нет. Моя жизнь в такой глубокой яме, что никто и ничто не может сделать её лучше. Тем более другой человек и отношения.       — Ты просто ещё не знаешь, кто твой предначертанный…       — Нет! — рявкнула Маки, что женщина еле заметно вздрогнула. — Мне ни к чёрту эти ваши отношения, и я не собираюсь нянчиться со своим соулмейтом, когда найду его, — так и быть, страдать он не будет.       Мать проигнорировала эту фразу.       — Может, предначертанный создан для того, чтобы вытащить тебя из этой ямы, в которой, как ты выразилась, находится твоя жизнь.       — Ну-ну.       — Кстати, твой предначертанный сейчас тоже слышит твоё сердцебиение, потому что ты злишься.       Маки с силой хлопнула себя по лицу ладонями, издав замученное мычание.       — Кстати, — Харукава оторвала руки от лица и настороженно прищурилась. — А почему ты говоришь о предначертанном только в мужском роде?       — В каком смысле, — нахмурилась мать. — Потому что ты девушка.       — Если не ошибаюсь, ты не говорила ни слова о том, что соулмейт будет обязательно противоположного пола, — справедливо заметила Маки. — Так откуда ты знаешь?       — Да, действительно, родственная душа может быть кем угодно, — нехотя ответила та. — Но знаешь, я надеюсь, что это будет парень…       Маки уже набрала полные лёгкие воздуха, но ей вдруг расхотелось отвечать хоть что-нибудь — вряд ли она сможет переспорить мать — поэтому она в одно движение поднялась с кровати и скоро очутилась у выхода из комнаты.       — Мам, извини, мне надо выспаться, — спешно бросила она.       — Ну ладно, — рассеянно ответила мать, явно не ожидавшая, что дочь так быстро ретируется. Впрочем, решив, что Харукаве есть, что обдумать, она подошла к ней и, привстав на цыпочки, поцеловала девушку в лоб. — Тогда спокойной ночи, Маки.       — Да, спокойной ночи.       Маки удалилась в комнату, закрыв за собой дверь и погасила свет — в темноте она всегда чувствовала себя комфортнее. Глаза быстро привыкли, и взгляд Харукавы остановился на оставленных тетрадях и учебниках. «К чёрту, завтра закончу,» — подумала она. И когда новоиспечённый Абсолютный Ассасин собиралась скинуть одежду и завалиться спать, в мозгу промелькнула мысль.       Точно, она же обязана проверять «служебный» телефон. Во тьме Маки нащупала сумку и извлекла из подкладки кнопочный телефон, вроде тех, что были в моде пару десятков лет назад. Длинное нажатие боковой клавиши, и экран приветливо засветился белым, озарив её лицо и отразившись в сощуренных красных глазах. Спустя минуту мучительной загрузки перед ней предстала надпись, которую она меньше всего хотела бы сейчас увидеть: «Один пропущенный вызов».       Это было сигналом о том, что надлежало срочно явиться к боссу. Начальство дважды сигналить не будет — спустя сутки за ней уже выедут её «коллеги». Поэтому, решив больше не медлить, девушка тихо заперла комнату изнутри и начала быстро облачаться во всё чёрное — последним, как всегда, она надела длинный плащ с капюшоном. Заткнув за пояс свой личный нож, выуженный тут же из ящика, и собрав волосы в тугой пучок, Харукава подошла к окну.       Редкие звёзды проглядывались сквозь листву уже знакомого девушке дерева. Тот, кто посадил это дерево под её окном, наверняка знал, что здесь будет жить наёмный убийца, иначе как объяснить, что в её комнате был такой удобный способ побега?       В любом случае, ей снова предстояла миссия. Маки распахнула окно и огляделась: на улице никого, только, вон, одинокий пьяница на лавке, но тот её или не увидит, или не придаст значения. Значит, можно отправляться. Глубоко вдохнув свежий ночной воздух, уже пахнущий сыростью, и позволив ему заполнить грудь, Харукава лёгко запрыгнула на подоконник, с него — на ветку, после, цепляясь за ветви, быстро спустилась на землю и снова огляделась. Бедняга-алкоголик даже не взглянул на неё, до того был занят опустошением бутылки дешёвого пива. Побег удался.       Алые глаза сверкнули во тьме ночи, и Маки, избирая самые тёмные места, побежала к штабу Общества Святого Спасения.