***
— Мамочка, пойдем быстрее, иначе колдуна сожгут без нас. — Не волнуйся, он будет гореть долго, ты все увидишь. Со всех концов небольшого селения люди стягивались на центральную площадь. Давно уже прошли те времена, когда друидов слушались и почитали. Для людей они были мудрецами, судьями и жрецами, они исцеляли больных и давали советы правителям, но все это осталось глубоко в прошлом. Друиды были неотъемлемой частью природы, о которой люди забыли, уходя все дальше и дальше вглубь своих городов. С железом в руках, они стремились перековать этот мир, а магию и все неподвластное им сжигали на кострах. От одного из них Чуя когда-то спас Дазая. На таком костре ему предстояло погибнуть самому. Друид с ужасом осознал, что это конец. Подходить столь близко к краю пустоши было невероятно безрассудно, но в тот момент он не видел ничего, что происходило вокруг. Грусть поглотила разум, тоска по Рампо ослепила его, забрала себе острый слух, и потому, когда он заметил их, было уже слишком поздно. Его душа сгорит вместе с телом в этом жестоком пламени. Он никогда не сможет вернуться в этот мир. Такой конец был самым страшным из всех возможных. Чуя хранил знание о том, что смерть — всего лишь дверь в новую жизнь, но пожирающий все на своем пути огонь закроет для него эту дверь навсегда. Стоя у столба со связанными руками, Чуя вдруг вспоминает своего старого учителя, когда тот, уже умирая, преподал ему свой последний урок. Тогда он, будучи еще ребенком, плакал у его постели, держась за дряхлую морщинистую руку. Долгие годы старый отшельник был его единственной семьей, а теперь он умирал. «Не бросай меня — взмолился он, смотря в добрые, почти слепые глаза — я без тебя не смогу». С трудом приподняв руку, чтобы провести ей по спутанным рыжим волосам, старик заговорил: «Послушай меня, боль от утраты иногда ослепляет нас. Но ты не должен позволить ей этого, мальчик. Что-то всегда должно оставаться на земле, пока ты тянешься к солнцу. Корням никогда не увидеть света, но, не будь их, и дерево бы погибло. Эта боль — и есть твои корни. Помни тех, кто ушел, но никогда не пытайся забрать их с собой, иначе дереву твоей жизни нечем будет держаться за землю, и ты погибнешь. Я ухожу, чтобы стать твоими корнями, как когда-то сделал мой учитель». — Я дважды нарушил твой завет, старик, а теперь уже не смогу стать корнями ни для кого. Кажется, именно об этом ты и предупреждал, да только я понял тебя слишком поздно. Плохой из меня вышел хранитель, раз я не смог сохранить ничего из того, что мне было так дорого: лес, любовь, жизнь. Несмотря на то, что он тогда сказал Дазаю, Чуя пытался повторить то зелье и пытался множество раз, но в одну реку дважды не войдешь, и вернуть Рампо он так и не смог. Он вспоминает ритуалы, отвары, Белтейн, Дазая — вся его жизнь была словно череда костров, и все они по-разному сжигали его. Пламя, зажженное рукой жестокого священника, подступало все ближе. В его голове звучит голос Осаму, повторяя уже когда-то сказанные им слова: «Этот костер для тебя разжигает сама смерть, малыш Чуя. Чтобы ни случилось, не вдыхай его дым, он отравит тебя своей погибелью». Но в этом мире для него не осталось воздуха. Глядя сквозь огонь Чуя шептал имя того единственного, в чьих воспоминаниях он желал бы остаться: Рампо, Рампо, Рампо — имя-оберег, спрятанный в рукаве, прижатый к сердцу, но не защитивший — Рампо — сон и мечта, растворяющаяся на рассвете — Рампо? От дыма у него уже болит голова и ускользает связь с реальностью, но Чуя готов поклясться, что это он позади беснующейся толпы. Может ему повезло умереть без мучений, и это явился призрак последних воспоминаний, чтобы провести его за собой в бездну забвения? Но Рампо действительно стоит на площади, злой и тяжело дышащий, ни у одного барда не хватило бы слов, чтобы сложить о нем песню. А потом раздается выстрел.***
Ярость алой пеленой закрыла Рампо глаза. Как они смеют? Как они смеют стоять здесь в нарядных платьях и, улыбаясь, держа за руку детей, смотреть, как он мучительно умирает. Это они обрекли Чую на страдания, а теперь священнослужители удовлетворенно кивают всем собравшимся. — Ваши грехи утащат вас в пекло ада, — Рампо кричит, стараясь сделать тембр голоса как можно ниже, и трижды стреляет в воздух из своего пистолета. В тот же миг толпа крестьян сходит с ума. Они бегут от явившегося им беса, толкаясь и давя друг друга, запирают все окна и двери, и, наверное, упав на колени, начинают молиться дрожащими голосами. Но Рампо уже не до них, все его мысли занимает тонкий, объятый дымом силуэт. Водой из близ стоящих ведер он заливает инквизиторское пламя, которое уже вплотную подобралось к голым пяткам сжигаемого. Детектив не может сдержать свой порыв обнять парня, и, не думая об ожогах, поднимается на еще тлеющие поленья. Но запах гари, исходящий от волос Чуи, которые до этого всегда пахли лишь ягодами и травой, отрезвляет его. Острое лезвие ножа избавляет от веревок, даря пленнику свободу. Осторожно обхватив тонкие пальцы, Рампо тянет его вниз, на холодные, твердые камни мостовой и внезапно робко смотрит в голубые глаза напротив. Они полны слез. — Как? Путь был закрыт, ты никогда бы не смог вернуться. Я знаю, что ты не морок и не болотный дух, не можешь быть ими, так откуда ты здесь? — шепча это, Чуя дрожит, все сильнее сжимая пальцы на плечах того, кто словно вернулся из мира заблудших душ и не дал ему самому оказаться там. — Я думал, что больше никогда тебя не увижу. — Разве я не говорил, что не существует того, что лучший детектив не смог бы отыскать, даже если это путь в мистическое прошлое? На самом деле я бы не смог не найти тебя, Чуя, — заправляя прядь волос тому за ухо, серьезно заявляет Рампо. — Ты — это все, что действительно стоит искать. Я нахожусь дома только рядом с тобой. — Мне показалось, или ты только что пообещал мне то самое «долго и счастливо» из своих сказок? — смеется Чуя, обнимая своего детектива за шею. Не отвечая, Рампо, улыбается и тянет его за собой. Они, не оглядываясь, покидают жестокий город, и, держась за руки, возвращаются в чащу леса. В место, которое всегда будет их общим домом.***
А через много веков кто-то случайно откроет затерянную в библиотеке старую книгу и на пожелтевших страницах прочтет легенду о разгневанном духе, который пришел с грозой и, спася от костра, увел за собой последнего друида Британии, чтобы больше никогда не вернуться обратно.Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей, У всех золотых знамен, у всех мечей, Я ключи закину и псов прогоню с крыльца — Оттого что в земной ночи я вернее пса.