Из миллиардов возможностей

      Нагруженная достаточно объёмной кучкой вещей девушка пробиралась к примерочным. Единственной мечтой было приткнуться уже хоть куда-нибудь, потому что народу в магазине было много, а возможность в этот самый магазин попасть и не ходить голой — появилась только сегодня. Как назло, все примерочные были заняты, а консультанта на горизонте не наблюдалось. — И никто не подскажет мне, бедной, вдруг тут что-то свободно, а шторки просто какие-то идиоты позадёргивали просто так… — пробурчала себе под нос.       Взвесив свои шансы попасть на шоппинг ещё раз в ближайшее время, внешний вид треснувших по шву любимых брюк и собственное везение, девушка решила, что отступать нельзя: — А, была — не была! — и двинулась на штурм занавешенных кабинок.       Двигаясь вдоль примерочных, она пыталась призвать на помощь все высшие силы. Сразу проходила мимо активно шевелящихся, мимо тех, из-под которых однозначно виднелись чьи-то ноги (что было примерно раз на миллион, потому что какой дебил придумал сделать эти грёбанные шторки до самого пола?!) и тех, не рваться в которые просто подсказывала интуиция. Остановилась у одной. Не шевелится. Звуков не издаёт. Ног нет, хотя это вопрос спорный. — Была — не была… — снова, как мантру, но на этот раз шёпотом. Мало ли что.       Глубокий вздох и мысль о том, что лучше уж она кого-нибудь смутит сейчас, чем потом — дыркой через всю филейную часть. В крайнем случае, полюбоваться на красивое женское тело всегда приятно…       «Да входи ты уже!» — грёбанное сознание.       Ещё один вздох — и резко рванула шторку в сторону.       Смутить получилось. Полюбоваться тоже. Потому что в примерочной стояла худенькая пепельная блондинка в одном белье (кстати, ничего такое кружево…) и удивлённо взирала на изчезнувшую занавесь.       Только вот одно «но» — эта худенькая блондинка была абсолютно не в её вкусе…       И пока возмутительница спокойствия предавалась думам о своих вкусовых предпочтениях, на самом деле откровенно зависнув на открывшейся взору картине, эта самая «абсолютно не во вкусе» разглядывала столь неожиданное явление…       Невысокая девушка с короткой стрижкой цвета «пергидрольный блонд». Объёмный пиджак в сине-зелёную клетку, чёрные брюки с идеальными стрелками и массивные лоферы на ногах. Всё чинно и прилично. Усмехнулась. Чинно и прилично, да вот только ярко-алые губы растягиваются в пошловатую улыбочку, а недвусмысленный взгляд карих глаз блуждает по…       По чему именно блуждает взгляд дошло не сразу, а когда дошло — захотелось резко прикрыться, выгнать «зрительницу» из кабинки примерочной (желательно пинками) и спрятаться от всего мира. Но было уже поздно. Немая сцена любования слишком затянулась. Поэтому оставалось лишь взять себя в руки, натянуть на лицо бесстрастное выражение и: — Девушка, может быть, Вы закроете портьеру? — хмыкнула, — С той стороны. — А какой уже в этом смысл? — кажется, собеседница тоже уже отмерла, потому что совершенно нагло расхохоталась после этой фразы. Смехом абсолютно бесстыдным, громким и заливистым, чуть запрокидывая голову назад…       Расхохоталась так, как смеяться было просто неприлично, некрасиво и возмутительно, так, как сама бы она никогда смеяться не стала, так, что возмущение просто зашкалило и захотелось её тут же придушить, потому что это… Это так раздражающе, так пошло, так… Так… Так импонировало?.. Вдруг поймала себя на мысли о том, что эта девушка, впервые в жизни встреченная и вот уже минут пять мозолившая ей глаза, всем своим видом откровенно бесившая… не вызывала, однако, желания тут же вытолкать её взашей. Странно… — Ну, смысл, наверное, в том, что здесь явно занято, — попытка номер два. Показательно окинула взглядом ворох вещей в руках «посетительницы», — Ну, и, как минимум, мне немножко некомфортно, представляете? — Не представляю, — похабно подмигнула, но из примерочной всё же вышла, задёргивая пресловутую занавеску. — Спасибо Вам большое, такая честь, Боже мой… — голос сочился ядом. Как же сильно она выводила её из себя!.. — Я надеюсь, не последняя ещё… честь… — и снова этот хохот.       «Фак!..» — мысленно. Задёрнуть ткань до конца, прислониться лбом к холодному стеклу зеркала и выдохнуть. Эта наглая, нахальная особа уйдёт… Уже ушла. А она здесь не за этим.       Она здесь за тем, чтобы померить наконец-то платье, на которое облизывалась весь прошлый месяц, и которое должно помочь… Выдохнула. Должно помочь уже в личной жизни! Ну хоть оно, а! Встречают ведь по одёжке…       Расставание с всесторонне потрясающей, но настолько же безразличной женщиной прошло болезненно. Только для неё. Потрясающая женщина — а по совместительству ещё и её бывшая начальница — переживала это легко и просто. Да и ей переживать-то было нечего. Просто зашла как-то утром в её кабинет и сказала, что переводится в другое управление*. И в другой город. В Москву. Петербург для неё, видите ли, слишком мал… Не та площадка для её амбиций. Только хотела заикнуться, что вообще она переезжать не планировала, да и её никто не переводил, как потрясающая и безразличная хмыкнула, видимо прочитав это в её глазах. Холодно бросив, что «Мы расстаёмся, жить на два города я не собираюсь», она просто вышла из кабинета. Вышла, оставив её одну и будто вылив на неё ушат ледяной воды. Информация никак не хотела укладываться в голове… — Да ладно, — вернулась в кабинет на пару мгновений, даже не удосужившись нормально войти. Стояла на пороге, скрестив руки на груди, — Ты красивая девочка, найдёшь себе ещё кого-нибудь. А я работать хочу, я десять лет к этому шла. Ты думаешь, я откажусь от Главного* из-за тебя? Мне тридцать пять и я не думаю, что гнить всю оставшуюся жизнь здесь только из-за твоих слёзок — это хорошая идея. Сходи умойся. Вильнёшь пару раз задницей и все бабы твои! — и вышла.       «Сволочь!» — даже сейчас мысль о ней не воспринималась спокойно. Хоть и прошло уже полгода… И за эти шесть месяцев в какой только… той части, которой эта сучка предлагала «вильнуть»… её личная жизнь не побывала. А быть одной она не умела… Не хотела и не могла. Во всех смыслах. И в платоническом, и в физическом, чёрт его подери. Она тоже уже не девочка, и самое тупое естественное желание никто не отменял.       Тяжёлый вздох.       Решив, что проблему нужно решать радикально, выбралась в один из редких выходных в магазин за шикарным платьем. Потому что пусть посмотрят, ей не жалко. А там может что и «проклюнется»… В конце концов, нельзя же столько времени страдать!       Кстати о платье… За в очередной раз нахлынувшими горькими мыслями не заметила, как машинально оделась, аккуратно расправляя по телу ткань, и собралась застёгивать молнию… Но сделать этого уже не сумела. Фасон платья не позволял изогнуться настолько сильно, чтобы застегнуть этот чёртов замок, по крайней мере — на первый раз. Носи она его уже долгое время, скорее всего, приноровилась бы, но сейчас…       «Да что же это такое! Сука! Сука! Сука!» — вышла из себя окончательно. Этот день бил все рекорды по мелким, но отлично действующим на нервы неприятностям.       Вдох-выдох.       Взяла себя в руки и, чуть приоткрыв шторку, высунула голову в коридор магазина. Консультанта не было и в помине. Ни одного. Шумно выдохнула.       «И как прикажете застёгиваться?»       Нет, человек, который мог бы помочь, всё же был. Но смотреть в сторону этого человека ей абсолютно не хотелось… У широкой белой колонны, которыми было усеяно пространство между примерочными, оперевшись на неё спиной, стояла та самая нахалка, ворвавшаяся к ней. И ещё одно взаимодействие с ней — не лучшее дополнение к и так испорченному настроению.       Но иного выхода, кажется, не было… — Девушка! — поморщилась сама от себя. Ну, так ли нужно ей это платье, чтобы идти на такие жертвы… — Не могли бы Вы мне помочь?       Подняла голову, будто вырвавшись из плена каких-то очень занимательных мыслей, и пристально посмотрела в её сторону. Усмехнулась: — А сами уже не справляетесь, да?       «Как же бесит!..» — Не справляюсь, представьте себе! — ещё один глубокий вздох. Лишь бы не придушить эту оригиналку, — Подойдите, пожалуйста, будьте так добры. Спасите меня и, может, сможете улучшить впечатление о себе. — Да больно надо, — ядовито хохотнула, но подпирать колонну всё же перестала.       Подошла к кабинке и, окинув взглядом светлую голову, всё ещё одиноко выглядывающую из вороха ткани, ехидно заметила: — Может, впустите?       Пробормотав про себя нечто нечленораздельное, но явно не сулящее ничего хорошего, заложница платья всё же отодвинула занавесь и отошла в сторону. — Да залетайте, что уж там! — Спасибо, — максимально насмешливо.       Кинула ворох собственных вещей на притулившуюся в уголке банкетку и ещё раз обвела глазами собеседницу. Чуть старше её, удлинённое светлое каре с отливом в серебро, — цвет, который стал так популярен в последнее время и так раздражал её, — стройная, даже худая, практически чрезмерно, и глаза цвета серого льда, так и сочащиеся презрением ко всему окружающему миру. Нет, однозначно не её типаж. Вот вообще ни единого попадания. Абсолютно ни одного. Даже, можно сказать, чем-то неуловимо раздражает… — Ну, и чем помочь? — Молнию застегнуть помогите. Пожалуйста. Её расположение придумывал кто-то явно ненормально гибкий.       Ещё один взор. Чёрное прямое платье до середины икры с открытыми плечами, что, соответственно, снижает линию ворота и делает неудобным «посадку» молнии. Но девушке, кстати, идёт. Она, конечно, вообще не в её вкусе, но поглядеть же никто не запрещал? А потрогать и сами приглашают…       Молча развернула девушку спиной к себе и свела вместе полы платья. Взялась за застёжку и чуть потянула её вверх. Да, встречаться бы она с такой не стала… Но она и не встречается. Она вообще абсолютно свободная женщина и может делать всё, что хочет! А поэтому…       Положила одну руку на точёное бедро, второй продолжая вести замочек вверх. Чуть сжала. Усмехнулась и провела ладонью ниже по ноге, выдыхая полушёпотом: — Хороший выбор. Тебе идёт…       От такой вопиющей наглости девушка буквально задохнулась. Эта наглая, вульгарная, невоспитанная персона мало того, что явно не умела держать язык за зубами, так ещё и откровенно лапает её сейчас! Мозг агитировал за то, чтобы надавать незнакомке по рукам, прогнать вон и, плюнув на платье, уйти из магазина самой, но агитировал как-то вяленько. В конце концов, за полгода, прошедших с расставания с дамой сердца, у неё не было никого и ничего, а свои ориентацию и темперамент нарушительница спокойствия уже показала… Остаётся лишь расслабиться и получать удовольствие… Кто запретит… — Я знаю… — мурлыкнула в ответ и прогнулась в спине, упираясь руками в стену. Давая больше простора…       Незнакомка тихо рассмеялась: — Рада, что мы поняли друг друга…       Подняла руку обратно на бедро, попутно пробегаясь по всем доступным частям тела. Завела ладонь под край юбки, приподнимая и сминая, и резко дёрнула её наверх. Вновь сжала сочные бёдра и, одним движением заставляя выгнуться ещё сильнее, отвела кружево белья в сторону.       Хаотично провела пальцами по лону, собирая подушечками сочащуюся влагу, и ещё раз хмыкнула: — Отлично поняли…       Порывисто вошла двумя пальцами, сразу на всю глубину, ничуть не церемонясь и не пытаясь нежничать. Да и не надо было, ни одной из них… Зажала ладонью её губы, с которых сорвался невольный стон, будто бы напоминая, где они находятся. Пара секунд передышки — дать привыкнуть, и начала бесстыдно двигаться в ней, всё наращивая темп. Толчок — нежные зубки смыкаются на пальцах, закрывающих рот. Толчок — полустон-полухрип. Толчок — отрывистый поцелуй в нежную шею. Толчок, толчок, толчок, неистово забирая себе всю. Брала её сейчас также нагло, как и общалась до этого, лишь сильнее сжимая руку на красивых губах… — Тише…       Ещё одно движение явно умелых пальцев и финал, накрывающий с головой. Резко вышла из неё и абсолютно развратным движением облизала пальцы, подхватывая её под талию свободной рукой. Прижала спиной к себе. Развернула к зеркалу. Раскрасневшиеся, не пришедшие себя и даже чуточку счастливые. Растянула губы, выкрашенные кроваво-красной помадой, в широкую пошлую улыбку. — Ты хороша.       Поцелуй где-то за ушком и дорожка по шее, спускаясь всё ниже и ниже. Чуть прикусила нежную кожу у ключицы и отстранилась. Поправила на девушке платье, одёргивая его и приглаживая, и резким движением застегнула ту самую пресловутую молнию. Быстро подхватила свои вещи с банкетки и, подмигнув, произнесла: — А платье обязательно возьми, тебе идёт.       И вышла, плотно задёргивая портьеру.