***
С того дня прошло три года, и вот, Луи почти восемнадцать, а Гарри двадцать семь. И за это время они смогли сдружиться, что очень радует омегу, потому что он всё ещё влюблён в ассистента отца. До его совершеннолетия осталось совсем немного — буквально неделя, и Томлинсон ждёт не дождётся, потому что над вечеринкой старается Гарри. Стайлс делает всё, о чём его попросит Марк, и Томмо понимает это, но ему всё равно безумно приятно. Сегодня он приехал на работу к отцу в не самом лучшем настроении, потому что поссорился с друзьями, которые внезапно стали насмехаться над ним. А всё из-за того, что у него до сих пор никого нет. Луи заходит в кабинет отца, бросая портфель в сторону дивана, а затем плюхается на него, жалобно всхлипывая. — Что-то случилось? — интересуется Марк, не отрываясь от документов. — Меня называют монашкой, потому что я не общаюсь с альфами из школы из-за кое-кого, — выдаёт Луи, прекрасно зная, что папа закатывает глаза прямо сейчас, и это выводит подростка из себя. — Почему я не могу быть таким, как остальные мои сверстники?! — Каким «таким»? — поднимая взгляд на сына, уточняет мужчина. — Развлекающимся направо и налево? Раздвигающим ноги перед первым встречным красавчиком? Томмо смотрит на него обиженным взглядом, тихо бурча: — Счастливым. Отец фыркает, тихо смеясь и говоря: — Кто же тебе мешает быть счастливым? — Ты! Ты не разрешаешь мне ходить на свидания и сближаться с кем-то, кроме омег. Я хочу отношений, хочу… — Ты брось это! — перебивает его Марк. — Успеешь. Для начала закончи учиться! Луи разочарованно стонет, забиваясь в самый дальний от отца угол дивана. Обида сидит глубоко в нём ровно до того момента, пока в кабинет не врывается взъерошенный Гарри, быстро преодолевая расстояние от двери до стола начальника. Он протягивает ему кофе, стараясь восстановить дыхание, а Томлинсон-младший пялится на него с открытым ртом — он всё время забывает о том, какой Стайлс привлекательный. Особенно, когда немного вспотевший. Гарри подходит к Луи, протягивая ему капучино и садясь рядом, чтобы перевести дыхание. Томмо продолжает смотреть на него, незаметно даже для самого себя принюхиваясь, но из-за кофе он не может почувствовать запах Стайлса, что немного раздражает. «О Боги, — думает омега, — я о многом прошу?! Просто дайте мне знать, чем он, блять, пахнет!» — Что? — произносит Гарри, заметив на себе пристальный взгляд Луи. — Ничего, просто я… эм-м… Я поссорился с друзьями, и теперь мне не с кем сходить в кино и по магазинам, так что… ничего серьёзного. Марк тяжело вздыхает. Иногда мужчина жалеет, что воспитал своего сына весьма целеустремлённым, потому что тот всегда добивается желанного. Даже, если Томлинсон-старший изначально был настроен против его «хотелок». Но как можно отказать своему единственному сыну сходить в кино? — Ладно, Господи Боже мой! — говорит мужчина. — Гарри, своди его куда-нибудь, только, умоляю, следи за ним. — Мне не пять лет, чтобы за мной следить! — восклицает Луи. — Конечно, мистер Томлинсон. Во сколько мне нужно вернуть его домой? — уточняет Стайлс. — Не позже одиннадцати. Томлинсон-младший победно улыбается, когда они с Гарри покидают кабинет. Честно говоря, они и раньше гуляли вместе, но из-за приближающегося совершеннолетия Луи относится к этому более серьёзно. Всё потому что Стайлс очень нравится ему, и он хочет его, что вполне естественно. Когда они заходят в лифт, Томмо решает спросить: — Так ты… готовишь вечеринку для меня, да? — Да, но это конфиденциальная информация, — Гарри улыбается, подмигивая ему. Сделаем вид, что Луи не растекается от этого в розовую лужу из радуги и блёсток. — Куда ты хочешь сходить? — спрашивает Гарри, всё же застёгивая на себе пальто и перепроверяя, что Томмо надел куртку. — На каток. Ты умеешь кататься на коньках? — интересуется Томлинсон, беря его за руку, отчего кудрявый неловко прикусывает внутреннюю сторону щеки. — Да, — Стайлс поправляет его капюшон свободной рукой, смущая мальчика. — А ты уверен, что мне можно держать тебя за руку? — Моего отца здесь нет, тебе не обязательно быть паинькой и со мной тоже, ты же не на меня работаешь. Просто расслабься и позволь себе хорошо провести время. Ты же можешь расслабиться рядом со мной, верно? Порой Луи не замечает, как флиртует с ним, зато Гарри это быстро понимает. Его нельзя назвать глупым, Стайлс уже давным-давно понял, что Томлинсон ревнует, когда видит его с секретаршей, Карой. Сложно не заметить, что по тебе уже пару лет сохнет подросток. И, закрывая глаза на то, что Томмо — весьма симпатичный омега, Гарри помнит о том, что ему всё ещё нет даже двадцати лет. Но рядом с Луи действительно легко забыть о времени, потому что, в отличие от многих своих сверстников, он очень начитанный и интересный сам по себе. Иногда, когда на работе не так уж и много дел, Гарри сидит в кабинете Марка, играя с Томмо в «Города» или «Слова», а в особенно свободные дни они играют в какие-нибудь настольные игры, которые приносит подросток. И, чтобы не таскать их туда-сюда, Луи выпросил у отца целый стеллаж, куда составил коробки с «настолками». Они садятся в машину Гарри, которую, насколько Томлинсон помнит, ему подарили родители на двадцатитрёхлетие. Пристегнувшись, Луи с интересом наблюдает за тем, как Стайлс заводит автомобиль и не спеша выезжает с парковки. — Ты пялишься, — замечает краем глаза Гарри. — Неправда, — кудрявый с укором смотрит на него, и подросток красиво улыбается. — Правда. Ну и что? Тебе не нравится, что кто-то, вроде меня, любуется тем, как ты водишь машину? Если ты скажешь «да», я скажу, что ты — лжец. И Стайлс не помнит, почему вообще Луи решил, что имеет право так с ним разговаривать. Во-первых, Гарри старше него на десять лет! Во-вторых, Гарри — альфа! И, да, это причина, по которой Томлинсон не может говорить с ним так, как он привык. Именно это и говорит ему кудрявый, когда они уже выезжают на дорогу. — Господи, ты, что, — очередной старый хрыч, который считает, что омеги — жалкие создания, основная задача которых заключается в том, чтобы стирать, убирать и рожать тебе по «спиногрызу» в год? — морщась, спрашивает подросток. А, ну да, теперь Гарри вспоминает, почему. Они оба смеются, потому что на самом деле альфа не такой, и Луи знает это. Он знает это, потому что Стайлс всегда вежлив со всеми, даже с омегами. Особенно с омегами. И каждый раз, когда Томлинсон видит, как кудрявый придерживает дверь для какой-нибудь омеги, он чувствует, как намокает, и хочет быть на её месте. Но об этом Гарри лучше не знать. Хотя, вообще-то, Стайлс в курсе, но да ладно. — Итак, — мимолётно взглянув на парнишку, начинает Стайлс. — Ты поссорился с друзьями? Почему? — Оу… — он мгновенно перестаёт быть лучиком солнца, теряя свою красивую улыбку. — Не знаю, я думал, что им всё равно на то, что у меня нет альфы, потому что это не их дело и… потому что это тупо — смеяться над кем-то из-за того, что он не лижется с кем-либо в каждом углу школы. Гарри с пониманием кивает, но не перебивает мальчика, позволяя ему высказаться. Он знает, что с Марком поговорить о подобном у подростка не получится, поэтому всегда готов стать его личным слушателем и советчиком. — Я думал, что это не делает меня «иным» в их глазах, но в последнее время все мои друзья косо смотрели на меня, в конце концов через полгода выпускной, а у меня никого нет. И сегодня меня назвали грёбанной монашкой, потому что я всё ещё девствен-… эмм, я, прости… — внезапно смущается Луи, когда понимает, что зашёл слишком далеко. — Что? — не понимает Гарри, взглянув на покрасневшее лицо омеги. — Хей, нет-нет, всё нормально. В этом нет ничего такого, всё хорошо, продолжай. — Ну… да, я ни разу ни с кем не спал и даже не целовался, и мои друзья знают об этом! — всё же говорит Томмо. — Раньше они не позволяли себе высказывать какие-то комментарии на эту тему, но сегодня они как с цепи сорвались, понимаешь? — Они обидели тебя? — нахмурившись, спрашивает Стайлс, на этот раз не решаясь оторвать взгляд от дороги. — Парень моей подруги схватил меня за задницу и вместо того, чтобы защитить меня, они все смеялись. И из-за этого идиота остальные альфы из нашей компании тоже посчитали это классной затеей и стали приставать ко мне, пока остальные смеялись. Это быстро закончилось, но пара моих подруг назвали меня монашкой и отпустили ещё пару мерзких шуточек о том, что… эм-м, не важно. Луи не хочет говорить слова «течка» и «самоудовлетворение» при Гарри, потому что это уже слишком. Стайлс вздыхает, сворачивая в сторону катка. Когда они уже припарковались, кудрявый решает поддержать подростка: — Мой первый раз был в двадцать один, и я не вижу в этом ничего постыдного. Твои друзья — идиоты, если считают, что всё крутится вокруг «этого». Ты очень красивый омега, и ты ничем им не обязан. А те альфы — просто моральные уроды, если считают, что имеют право касаться тебя без твоего согласия. Я не понимаю, почему ты так расстроен из-за этих «друзей», они не стоят того. Если бы со мной так поступили, я не стал бы зацикливаться на этом, найдя новых более интересных знакомых. А насчёт выпускного не переживай, кто-нибудь точно пригласит тебя, ещё столько времени впереди. — Да, но, если меня кто-то пригласит, я не смогу пойти. Папа не хочет, чтобы я общался с альфами. К тебе это не относится, потому что ты — его ассистент, и тебе можно доверить меня. Луи выглядит очень расстроенным, и Гарри не знает, как это исправить, потому что ему не нравится видеть его таким. Решив угостить подростка чем-нибудь вкусненьким, Стайлс открывает бардачок, и Томмо удивлённо наблюдает за ним. В «шкафчике» лежат разные тетради, ручки и фломастеры, конфеты и мармеладки. И мальчик немного смущается, когда замечает пачку презервативов, немного выглядывающую из-под набора ручек. «Главное, не ревнуй…» — думает Луи. Он и без того догадывался о возможной личной жизни Стайлса. Но тот факт, что теперь он знает об этом чуточку больше, заставляет мальчика хотеть ударить ту суку, с которой альфа спит. Гарри достаёт пакетик с мишками «Haribo» и быстро закрывает бардачок, протягивая сладость омеге. — Твой папа не узнает, если ты ему не скажешь, что тебя пригласили. Вот и всё. — Ты предлагаешь мне соврать отцу? — удивляется Луи, взглянув в глаза парня. — Нет! — быстро отвечает Гарри. — Я предлагаю просто утаить правду. Это не ложь. Ладно, идём.***
Луи соврёт, если скажет, что не специально падал или врезался в Гарри, и старший понимает это. Отчасти поэтому они играют в догонялки, лавируя между другими посетителями катка. Томлинсон громко смеётся, когда Стайлс всё-таки догоняет его, ловя руками за плечи. Время аренды коньков истекает, и парни идут переобуваться. — Ты голоден? — интересуется альфа, беря его за руку после того, как они сдали коньки. — Да, Господи, умираю с голоду! Зайдём в «Макдональдс»? — предлагает Луи и, поднеся их руки к своему лицу, тут же добавляет, когда видит сомнение на лице старшего: — Откушу твои пальцы, если ты скажешь что-то про полезную еду и моего отца! — Хорошо-хорошо! — посмеявшись, отвечает Гарри. Они находят ближайший ресторанчик, заходя туда и сразу занимая свободный столик почти посреди зала. Они снимают верхнюю одежду, вешая её на спинки стульев, когда Стайлс думает о том, чтобы Луи посидел тут. — Что ты будешь кушать? Я могу заказать, а ты подождёшь тут. — Хорошо. Я буду Биг Тейсти Ролл, карамельно-шоколадный макфлури и… — Капучино? — с улыбкой спрашивает Гарри. — Латте, — назло ему говорит Томмо и ехидно улыбается. — Ого, я как ассистент твоего отца ранен в самое сердце! — подыгрывает ему Стайлс. Какое-то время Томлинсону приходится посидеть в одиночестве, потому что Гарри стоит в очереди. Но всё это время они кривляются друг перед другом. И, когда Луи шлёт ему воздушный поцелуй, тот «ловит» его, прикладывая руку к груди. Они ведут себя, как дети, и все смотрят на них недовольным взглядом, но им нет до этого дела. Через несколько минут Стайлс возвращается, и Томмо оживлённо выпрямляет спину, смотря на него. — Итак, — говорит Луи. — Итак. — Тебе нравится быть ассистентом моего отца? — интересуется подросток, раньше он почему-то не спрашивал об этом. — Да, если не считать постоянных «принеси» и «унеси», но да. Марк хороший начальник, он понимающий и… однажды он даже отпустил меня, чтобы я посидел с больной племянницей, потому что моя сестра не могла остаться дома. — Вот бы он был таким же понимающим отцом, — фыркает Луи, и Гарри улыбается. — А ты увлекаешься чем-нибудь? Я имею в виду, ты же чем-то занят помимо работы. — Ничем особенным, если честно. Фотографирую, рисую, готовлю… Ничего такого. А ты? — Я люблю танцевать. Какое-то время даже был в школьной команде чирлидеров, но, после того как сломал лодыжку, врач запретил мне слишком много бегать и прыгать. Поэтому даже на физкультуру я почти не хожу. Но это не останавливает меня от того, чтобы носиться по дому. Им приносят заказ, и Томмо умолкает, радуясь своей еде. Гарри заказал себе чикенбургер с беконом, картошку фри, наггетсы, латте, кетчуп и сырный соус. Какое-то время они молча кушают, пока Луи не решает, что было бы неплохо поговорить о школьных годах Стайлса. Они настолько увлекаются разговором, что даже не замечают, как проходит время и вот, они почти всё съели, кроме картошки фри и наггетсов. И Томлинсон внезапно ловит себя на том, что макает картошку в сырный соус. — Кушай, я не против, — говорит Гарри, пододвигая еду ближе к подростку. — А ты и вправду очень голодный. Луи смущённо улыбается, стараясь скрыть румянец на своих щеках. Стайлс продолжает рассказывать о том, как когда-то сорвал урок биологии, а Томлинсон увлечённо слушает его. Позже они выходят из Макдональдса и идут куда глаза глядят, пока не обнаруживают себя в торговом центре, потому что Томмо останавливается, рассматривая какие-то украшения. Гарри смотрит на время, понимая, что уже седьмой час, а значит, скоро нужно отвезти подростка домой. — Смотри, — говорит Луи, дёргая его за пальто. Томлинсон показывает на красивый рождественский шар, и Стайлс не может сдержать улыбку из-за детского восхищения в глазах омеги. Они движутся дальше по этажу, рассматривая разные вывески, и Луи изъявляет желание зайти в один из бутиков, чтобы подыскать себе что-нибудь новенькое. На секунду подросток думает о том, что Гарри таскается с ним, потому что так сказал Марк. Но, когда кудрявый по собственной инициативе предлагает потом зайти в магазин аксессуаров, эти мысли покидают голову Луи. Честно говоря, Гарри никогда не любил ходить по магазинам с Джеммой, своей сестрой, или с мамой, потому что это всегда затягивается на два-три часа, но с Томмо всё иначе. Потому что он примерно знает, чего хочет, знает свои размеры и быстро выбирает, что ему нравится. Именно поэтому он берёт себе три пары штанов: синие, чёрные и белые, а также пару оверсайз свитеров, которые немного свисают с плеча: розовый и голубой. В магазине аксессуаров Гарри выбирает подарки для своей мамы и сестры, пока Луи рассматривает разные чокеры со странным выражением лица а-ля «хочу, но не могу». Стайлс подходит к нему, не понимая, почему омега снова поник. — Всё хорошо? — интересуется он, и Томмо вздрагивает от его неожиданного появления. — Да, просто я хотел купить пару украшений, но надо мной снова будут смеяться. — Ну, и что? Зато они будут тебе нравиться. Что именно ты хочешь? Омега указывает на пару чёрных чокеров: на одном висит красненькое сердечко-кристаллик, а на втором ничего нет. Они оба шершавые и тоненькие, сантиметр-полтора каждый. — Хорошо, — говорит Гарри. — Что «хорошо»? — не понимает Луи, а затем видит, как Стайлс берёт их. — Господи, нет! Гарри, нет! Зачем ты будешь тратиться на меня? У меня есть деньги! — Это мой тебе подарок на Рождество, потому что у меня есть только на твой день рождения. Поэтому позволь мне сделать это и помоги с подарками для моей мамы и сестры.***
Когда они покидают торговый центр, часовая стрелка указывает на девять. Большую часть времени они сидели у фонтана, разговаривая и шутя. Они направляются к Макдональдсу, чтобы сесть в машину Гарри, — пора бы вернуть Луи домой. Когда они выезжают с парковки, Томлинсон понимает, что не особенно сильно хочет завершать этот день. — Слушай… Ты сегодня рассказывал про тех парней из школы… Кто это был? Луи без задней мысли называет имена, а затем спрашивает: — А что? — Да просто так. Они доезжают до дома Томлинсонов, и Стайлс даёт Томмо ещё одну пачку мармеладок, желая хорошего вечера. И этот вечер будет более чем хорошим, особенно после такого потрясающего дня.