Капучино с корицей.

— Детектив, Вы знаете, — Коннор будто бы нарочно выбрал самую раздражающую из всех своих интонаций, обращаясь на «вы», — насколько курение опасно для Вашего организма? Иногда Ричард, по правде говоря, ставил под вопрос то, что они — братья, настолько кардинально Коннор от него отличался. Их характеры были диаметрально противоположны, сходство было лишь во внешности, да и то — сомнительное, потому что стиль они тоже предпочитали разный. — Курение приносит пользу, — он с ядовитой улыбкой взглянул на брата, затушил сигарету о перила. — Оно убивает людей. Такого Коннор точно не ожидал. Нахмурил брови, отвёл глаза в сторону, моргнул несколько раз подряд. — Всё хорошо? — Да. Они молча вернулись обратно в офис, закрыв за собой тяжёлую дверь, но у Коннора на душе остался какой-то тёмный, тяжёлый осадок: что-то определённо не так. Весь оставшийся день он будет исподтишка поглядывать на брата. Если спросить кого-то, достаточно далёкого от правоохранительных органов, о том, что в его понимании есть работа полицейского, то ответ, скорее всего, будет простым: сидеть в засаде, выслеживать опасных преступников, лететь в погоне за ними на бешеных скоростях, раскрывать дела, как Шерлок Холмс или Эркюль Пуаро, и далее по списку. Классика. Мало кого интересуют такие «миссии», как составление протоколов и других документов, дежурство на постах во время акций протестов и митингов, а ведь именно этим полицейские зачастую и промышляют. Конечно, и без засады и погони не обходится, но это — не тот случай. — Хэнк, вот чего тебе лично как андроиду для шикарной жизни ещё не хватает? — отчаянно спрашивал кто-то из полицейских, собираясь выходить из здания на контроль очередного митинга. Вряд ли он ожидал получить развёрнутый ответ, поэтому и Хэнк не стал долго раздумывать, что же ему нужно. — Бутылочки виски да покоя. Хотя, может быть, именно это ему нужно и было. Странный всё-таки андроид, натуральный дед. Интересно, для чего его вообще создали? Чтобы бары больше никогда не испытывали потребности в постоянных посетителях? Вряд ли кто-то в данный момент мог дать ответ на этот вопрос, но Коннор по непонятным причинам был очень привязан к своему пластиковому напарнику. Однако не все андроиды так неприхотливы, как Хэнк — им, вон, права человеческие подавай. Справедливости ради, частью человеческих прав они уже были наделены: могли свободно перемещаться, трудиться, заниматься творчеством, даже выкупать самих себя в собственность — казалось, уже более, чем достаточно, для созданной человеком и отпущенной на свободу машины, но андроиды продолжали протестовать, требуя от властей считаться со своей гражданской позицией, возможности давать показания в суде, создавать семьи, в результате чего команда полицейских в данный момент была вынуждена отправиться на контроль несогласованного с властями города митинга в поддержку вышеперечисленных идей. Ричард был тих всё утро, только перекинулся парой слов с коллегами и начальником по служебным вопросам, откровенно игнорируя замечания Коннора и колкости его старой-но-не-бесполезной куклы. Кукле стоит отдать должное — в человечности ему равных не было, даже несмотря на то, что человечность эта проявляла в нём всесвои самые худшие черты; к ним Ричард уже успел привыкнуть и научился пропускать мимо ушей. Хэнк быстро понял, что продолжать его донимать — бесполезная и крайне неблагодарная трата своего драгоценного времени, и переключился на других сотрудников, успев изрядно всем поднадоесть по пути. Протестующие не стали скромничать: вышли сразу на Харт Плаза, выкрикивали лозунги, поднимая над собой плакаты с текстом, написанным их по-машинному ровным каллиграфическим почерком. Андроиды редко прибегали к насилию и разрушениям, тем более, что использовать свои физические способности на полную мощность против людей им было запрещено под угрозой деактивации, поэтому всё, что им оставалось — мирно призывать прислушаться к их просьбам. Прибывшие на место полицейские переглянулись: их пластиковые коллеги не стремились принять участие в митинге. Это радовало, поэтому они с некоторым облегчением покинули машины. Стоящий с краю Ричард перевёл взгляд на толпу протестующих, внимательно её рассматривая (вряд ли он пытался что-то найти — просто следил, чтобы мероприятие действительно сохраняло мирный характер). — Мы имеем право подать в суд, если нас ущемляют! — кричал, переходя на рёв, один из андроидов, поднявшийся выше других. — Мы тоже люди! Мы — граждане! — Люди! Граждане! — подхватила толпа. — Мы можем любить! — продолжает он. — Создавать семьи, если хотим! — Любить! — снова вторит толпа. — И никто не может нам этого запретить! — и на площади в ответ раздались победно ликующие возгласы. — Мы — мы свободны! Упоминание о любви и свободе явно поспособствовало поднятию духа: все кричали, свистели, обнимались. Предводительствовал не кто иной, как сам Маркус — андроид модели RK200, сподвигший остальных на восстание и заставивший людей уступить своим требованиям. И теперь андроиды снова объединялись, чтобы сравнять свои права с человеческими окончательно. Сказать, что многие люди были категорически против — ничего не сказать. Белый снег накрывал возвышающиеся головы, лежал ровным, притоптанным и потемневшим слоем на асфальте. Прошло уже больше нескольких часов, поэтому народ на площади потихоньку начал расходиться, храня и лелея в своих сердцах надежду наконец-то иметь шанс узаконить свои отношения и выбирать правителей. Кто-то кинул снежок в затылок зазевавшегося Хэнка; тот обернулся, напрягся, нахмурил брови, не обнаружив никого за своей спиной, сменил серо-голубой диод на ярко-жёлтый. Тут ещё один маленький комок снега прилетел прямо ему в висок, разбился, снежинками выпав на массивное плечо. Хэнк снова резко повернулся — ему это явно не казалось забавным. Обеспокоился и стоящий рядом Коннор и даже не успел среагировать, когда кто-то налетел прямо на Хэнка, сбив его с ног мощным ударом в грудь и смешав два тела в единую бесформенную массу. Глухие удары пластика о пластик и слившееся нечеловеческое — и даже не андроидное, а какое-то полностью новое и непонятное — рычание привлекли внимание как других полицейских, так и находившихся рядом митингующих. Ричард мгновенно подлетел к драке на помощь брату, и сообща с кем-то из андроидов, которого не успели разглядеть, они разделили массу на две части. — Стой, блядь, на месте, ушлёпок! — приказал андроид напавшему. Коннор и Ричард совместными усилиями оттащили тяжёлого Хэнка на пару метров: у того был выдран клок волос, в районе солнечного сплетения синело на одежде пятно тириума, со лба тоже стекало, кое-где треснул пластик. Грудь неровно вздымалась, будто он пытался отдышаться. — Нападать на копа, серьёзно?! — продолжил не на шутку разозлившийся андроид. — Он андроид! — пытался защитить себя второй, отвечая на таких же повышенных тонах, затем яростно посмотрел на Хэнка через плечо своего оппонента. — Один из нас! Почему ты не с нами?! Хэнк не ответил, но ему и не дали бы: — Он, блядь, такой же свободный, как и ты, идиот, и может выбирать, что ему делать. — Он меня спровоцировал! Ричард встал, поднял глаза. И забыл, что нужно дышать. Вскинув ладони и широко открыв глаза, перед ними стоял тот темпераментный бариста из кофейни недалеко от офиса и отчитывал другого андроида за произошедшее. Детектив отвернулся, закусил губу, прислонил кулак ко рту, вспомнив, что случилось на днях. Гэвин прочитал сообщение? Ответил? Неизвестно — Ричард не прикасался к смартфону с того утра. Во рту мгновенно пересохло. — Спровоцировал?! Он тебя спровоцировал?! — впрочем, не похоже, что Гэвин собирался обращать внимание на сотрудников полиции в данный момент. — Да что ты! И всё же мельком он взглянул на Хэнка, поднимающегося со снега и капающего тириумом, на Коннора, придерживающего его за локоть, и наконец на Ричарда: тот старался сделать вид, что его очень занимают повреждения Хэнка, даже достал ручку и крутил её в покрасневших от холода пальцах. Гэвин нахмурил брови, сощурился, слегка приоткрыв рот, тряхнул головой и развернулся обратно. К нему и напавшему на Хэнка андроиду подошёл офицер в форме. Гэвин подуспокоился, но продолжал смотреть исподлобья, затем удалился, потому что нужды в нём больше не было, на прощание раздражённо подтолкнув андроида плечом: «скажи спасибо, что в тебя не всадили пулю сразу же». Тот и сам, стоит признать, отхватил от наделённого бычьей силой Хэнка и светил в глаза истерично-красным диодом. Ричард проводил его взглядом, но ничего не сказал. Работа полицейских была выполнена: главна площадь города цела, жители — тоже, акция прошла мирно, а реакция властей штата уже не была их заботой. Поступил приказ сворачиваться, и вся команда, успевшая подустать и, будем честными, подзамёрзнуть, вздохнула с облегчением. У повреждённого Хэнка на счастье оказался с собой запасной пакет тириума, который «Киберлайф» выдавали андроидам, работающим в правоохранительных органах и приезжавшим к ним на ремонт или диагностику, и из которого он сейчас медленно потягивал «голубую кровь», чтобы восполнить свои потери. Выражение лица, впрочем, у него было удовлетворённое: боли нет, «кровь» легко восстанавливается, чего расстраиваться? В такие моменты машинам можно было только завидовать. Ричард забыл об оставленной на кухонном столе кружке с утренним кофе. Взял её в руки, бессмысленно поглядел на содержимое, понюхал и уверенно отпил. Холодный и оттого горький кофе пробежался по горлу, оставив после себя едкий привкус, и отправился дальше. По коже пошли мурашки — стало знобно, и детектив вздрогнул всем телом. На потолке тоскливым безжизненным светом мерцала лампа. Ричард взглянул в окно: кромешная тьма, словно снаружи висит чёрное сукно. Всё ещё держа прохладную кружку в руке, он поставил кипятиться чайник и проверил шкафы и холодильник на предмет наличия чего-либо съедобного. За последние несколько дней он много трудился и мало ел — кофе и лёгкие перекусы, которые иногда подсовывал Коннор, едва ли считались за еду — и желудок, казалось, уже готовился восстать против своего хозяина и начал перетирать сам себя, отчего создалось ощущение, что он вот-вот то ли свяжется в узел, то ли не свяжется, но выдаст что-то из не самого приятного разряда. В любом случае поесть определённо стоило. Кухня порадовала наличием некоторых на удивление свежих продуктов. Покончив с ужином, Ричард остановил свой взгляд на смартфоне, лежавшем без дела уже несколько дней. Зажмурился, качнул головой, будто отрицая что-то внутри, встал, добавил кипятка в чашку. Взял смартфон в руку. На экране высветилось некоторое количество новых уведомлений: рекламная рассылка с сайта, на котором он зачем-то зарегестрировался в незапамятные времена и с которого всё забывал удалить свой аккаунт, новое зачисление на карту — зарплата, наконец-то, и несколько новых сообщений. Он неуверенно их открыл. Первое было от Коннора — тот спрашивал, как дела, — и датировалось тремя днями ранее. Второе — от сотрудника департамента, тоже спрашивавшего, как дела, только немного другим языком, рабочим. В переводе на социально приемлемый оно звучало бы примерно так: «Дорогой коллега, будьте любезны, передайте мне своё местоположение и состояние здоровья, дабы я мог уведомить наше многоуважаемое начальство о причинах Вашего сегодняшнего отсутствия и удовлетворить собственное любопытство касаемо того же вопроса». И с ним, и с начальством, впрочем, Ричард уже успел объясниться. А вот третье было от незаписанного абонента. Он решительно открыл диалог — и замер. Это было сообщение от Гэвина. Детектив пробежался по нему глазами раз, другой, зажмурился, снова посмотрел в экран: сообщение всё ещё было там. «Мне есть, что тебе показать, детектив, — оно гласило. — Маякни, как свободен будешь». Мысленно проклиная себя всеми известными способами за явление собой ходячего кома социальной тревожности, он принялся отвечать. «Я свободен. Что мне нужно увидеть?» «Самая быстрая реакция в мире, браво! — ответ пришёл быстро и был явно в духе Гэвина. — Мне нужно, чтобы ты вышел». «Куда?» «Просто выйди. Это-то тебе не трудно?» Ричард вздохнул и накинул куртку, отчасти порадовавшись, что ещё не успел раздеться. Где-то в груди уже не бабочки, а ударные вертолёты летали на известной только им скорости, сталкивались друг с другом и врезались в рёбра, отзываясь глухой нервной болью. Проглотив вставший поперёк горла ком, он толкнул дверь от себя, вышел из дома. Свежий декабрьский мороз иглами впился в лицо и моментально заставил скучать по тёплому помещению. Ричард поёжился, но всё же набрал на клавиатуре ответ. «Я вышел». «Ага. Стой». Он сунул смартфон в карман джинс и поднял голову. На лоб, щёки, подбородок и волосы упали мелкие снежинки и тут же растаяли, превратившись в неприятные холодные капли. Капли стекли вниз по скулам, упали на куртку, оставив после себя мерзкий влажный след. Вокруг было темно. Внутри появилось чувство неправильного, резко стало так противно, что ноющая боль в груди сменилась чем-то тяжёлым, удушающим и упорно тянущим за собой вниз — к покрытому снегом асфальту, а потом ещё ниже, и под действием этой силы ноги подкосились, словно ватные. Вот-вот должно было случиться что-то чудовищно страшное — настолько, что невыносимо жутко стало уже сейчас. Опасность близко, она уже стоит на расстоянии тепла — или холода — ощутимо дышит в затылок, медленно проводит длинными пальцами вдоль позвоночника, оставляя холодный след. По коже пробежала мелкая дрожь. Ричард опёрся одной рукой на забор, чтобы не потерять равновесие, другой беспомощно схватился за волосы. Сердце забилось со скоростью, завидной любому гоночному автомобилю, ударялось о рёбра, грозилось разбить их, превратить в звёздную пыль, удушающую изнутри; тело бросало то в жар, то в холод, воздуха перестало хватать даже на слабый вдох, на виске пульсировала вена, ей вторили ровные толчки в ушах. Детектив присел на корточки, всё ещё держась руками за оледенелое, отторгающее ограждение. Весь организм разом отказался работать, во рту появился противный горький привкус, желудок связался узлом, слизистая глаз будто за секунду пересохла. Внезапно в голову ударил знакомый голос: — Твою мать, Ричард! Гэвин в три шага оказался рядом, опустился на колени. Некоторое время мешкая и не решаясь прикоснуться, положил руку на дрожащее плечо Ричарда; тут же сориентировался. — Слушай меня, слушай мой голос. Пробуй дышать медленнее и глубже. Ричард пытался сосредоточить внимание на его словах, но те отражались в голове лишь оглушающим эхом, растворившимся где-то в разряженном воздухе. Тем не менее, он постарался сделать вдох, разглядеть что-то впереди себя — что-то, помимо давящего со всех сторон ощущения нереальности происходящего, будто вот-вот готового сжать его до размеров атома, а потом выбросить в открытый космос. Из глаз покатился неконтролируемый горячий поток. Слёзы стекали на скулы и подбородок холодными, противными каплями, падали на куртку, на колени, на снег. Гэвин всё ещё что-то говорил, просил что-то увидеть, назвать — пытался отвлечь, переключить внимание на себя. Прошло несколько минут, прежде чем дыхание начало понемногу восстанавливаться, тело перестало дрожать, и зрение слегка прояснилось. Ричард поднял глаза, сощурился, наконец увидев свет перед собой. — Что со мной? — он скорее слабо прохрипел, чем сказал. — Паническая атака, — кратко и спокойно объяснил Гэвин, поднимаясь и отряхиваясь. В ушах всё ещё звенело, но кое-как, не без помощи андроида, Ричарду удалось подняться на ноги, вытереть слёзы, отдышаться. Холодный воздух хлынул в лёгкие, заполнил их целиком. Тело ощущалось тлевшим пеплом, однако состояние в целом возвращалось в норму, и Ричард выровнялся. — Ты что-то хотел мне показать, — зачем-то он сделал вид, будто ничего не произошло. Так, впрочем, было проще. Ведь проще — это забыть, замять, уйти от вопроса, спрятавшись поглубже в свой панцирь. По крайней мере, так казалось сейчас. — А, да, — Гэвин слегка встрепенулся. — Только пообещай выполнить одну мою просьбу. Одарённый вопрошающим взглядом, он выдал самую хитрую из всех своих ухмылок, добавил лишь: «Это очень интересно, филёр...» — после чего уверенно развернулся и зашагал вперёд, жестом показав Ричарду следовать за ним. Путь был достаточно долгим. Вокруг — кромешно-чёрные зимние сумерки, а из-за белого снега под ногами казалось, будто небо и земля поменялись местами. Звёзд видно не было, только разлившаяся повсюду чёрная краска. Идти пришлось тёмными дворами, где местоположение Гэвина можно было определить лишь по тихо мерцающему диоду — своего рода Путеводной Звезде. Не похоже, что он сильно волновался, но что-то напряжённое во всём его образе всё-таки было. Ричард всё ещё не был точно уверен в его намерениях — что уж там, уверенным быть было не в чем, никакой информации о том, куда они направлялись, не было. Он уже хотел начать расспрашивать Гэвина о месте назначения, когда тот остановился у угла здания, сверкнул жёлтым, за рукав подтянув Ричарда за свою спину, к стене. — А теперь, — шепнул он, — чтобы ни звука, понял? Ричард кивнул. Провёл языком по зубам в нетерпении, закусил губу. Андроид вывел его в центр открытой площадки, откуда открылся вид на слабо освещённую улицу, вероятно, находившуюся где-то в низине, и огромное серое здание почти без окон, которое детектив даже не сразу заметил. Гэвин достал из кармана странного, но до боли знакомого вида фонарь, включил его — яркий свет ослепил непривыкшие глаза на мгновение,— направил луч на стену, и перед ними открылась огромная, тёмно-красного цвета надпись. «Мы будем свободны», — гласила она. — Что за хрень... — едва слышно прошептал Ричард, подошёл ближе и положил ладонь на холодную стену, повторил слегка громче. — Что это? — Кровь, — добил его Гэвин. Вот уж чего точно ожидаешь увидеть меньше всего после вполне мирной акции протеста, так это кровавой надписи. Прямо как в одном из рассказов о Шерлоке Холмсе. — Кровь? — переспросил Ричард, почувствовав, как холодные мурашки уже не просто бегают, а устраивают соревнования на скорость на замёрзшей и без них коже. — Нет, блядь, фруктовый сок, — передразнил Гэвин, глядя на него пристально. — Я проверил, можешь не беспокоиться. Интересно, давно андроиды-бариста наделены способностью проводить анализ крови..? — Об этом нужно сообщить. Гэвин тревожно осмотрелся, прислушиваясь, выключил фонарь и поспешно отвёл ничего не различающего во вновь воцарившейся темноте Ричарда обратно за соседнее здание. Тот уже по привычке, будто не мог по-другому, одарил его испытывающим взглядом. — Чего вылупился? — Тебе что-то известно. Диод залился красным в молчаливой истерике, дав вполне ясный ответ на непоставленный вопрос. Андроид потёр руки, сделал шаг назад, упёрся спиной в стену — бежать никуда. Стоит признать, задумывая это всё, он рассчитывал занять позицию давящего, а не подавляемого. Не вышло. Ричард скрестил руки на груди, выстроив из себя воплощение спокойствия и невозмутимости, хотя внутри всё в панике металось в разные стороны. Гэвин потёр рукой шею — самый человеческий сигнал о том, что ему максимально некомфортно. — Блядь, — красноречиво начал он, — я тебе обязан что-то пояснять? Детектив приподнял бровь: «да, обязан, гадёныш, перед тобой сотрудник полиции». Тогда андроид осторожно, но со свойственной ему уверенностью начал: — Ладно, ты большой мальчик, тебе уже можно такие вещи знать. Не все андроиды протестуют мирно. Некоторым чем-то не угождают, скажем, люди, ну и они выбирают более ущербный способ выразить своё недовольство. Здесь у нас, — Гэвин резко и нервно кивнул в сторону площадки, с которой они только что вышли, — яркий пример такого индивида. — Одного? — Вполне вероятно. — Как ты нашёл это место? — Это что, допрос? — диод снова мигнул красным, выдав нешуточное беспокойство. — Нет, — Ричард изобразил слабую одностороннюю улыбку. — Просто дружеская беседа. — А если я откажусь отвечать? Детектив пожал плечами: «тогда будет допрос». Мурашки теперь бегали не только по спине — холодок распространился на руки и плечи, хотя, возможно, это было из-за температуры на улице. Глаза уже привыкли к темноте, где хоть каким-то источником света служил лишь диод на виске Гэвина, да и тот лишь раздражал своим противно-красным цветом, каждый раз словно предупреждая: «оставь ты этого андроида, самому легче станет». В свою очередь андроид ехидно улыбнулся и сделал несколько уверенных шагов вперёд, подтолкнув Ричарда плечом. Тот обернулся и последовал за ним, всё ещё ожидая услышать объяснение, но Гэвин молча шёл назад тем же путём, которым они пришли. На улице за это время стало ещё мрачнее по понятным причинам. Ричард часто спотыкался и едва удерживал равновесие, поскальзываясь на заледенелых участках и ругаясь про себя. Можно было бы и вслух, конечно, но выражений Гэвина, не все из которых автор решится озвучивать, впрочем, хватало на двоих. Самочувствие в целом оставляло желать лучшего. Через несколько минут он всё же в нетерпении одёрнул Гэвина за плечо. — Руки, блядь! — зарычал последний и рефлекторно замахнулся. — Расскажи, в чём дело, — Ричард проигнорировал замечание и сильнее сжал куртку андроида дрожащими от холода пальцами. — Человек убит, идиот! — голос Гэвина стал по-странному машинным, таким, что ощутимо веял чем-то металлически-холодным. — И его кровь использована как гребаные чернила! Отпечатков пальцев нет, анализ показал, что... — Анализ? Гэвин на секунду замер, закрыл рот рукой, диод заполыхал красным. Похоже, выхода действительно не было. Казалось, что его вот-вот закоротит, но обошлось. — Слушай, — начал он, запнулся, повторил попытку. — Короче, я тебе всё расскажу, но нужно подождать... Да. Подождать. Если бы у Ричарда был диод, то сейчас он тоже бы загорелся красным, но не от испуга — от гнева, медленно, но верно пожирающего всё внутри, включая любые другие чувства и эмоции, которые просто перекрывал собой, занимал всё их место. Сообщить о «находке» требовалось немедленно. Что эта машина вообще себе позволяет? — Хорошо, — он всё же сделал глубокий вдох, кое-как успокоившись и наполнив лёгкие холодным, колючим воздухом. — Подождём до утра, потому что я тоже сейчас не готов внимать твоим оправданиям. Но сегодня ты ночуешь у меня. Детектив был непреклонен. На этот раз никаких уступок от него ждать было нельзя — это точно. Гэвин фыркнул, потупился, почти виновато освободил своё плечо и возобновил путь. На этот раз Ричард шёл не сзади, а рядом, держал дистанцию, но шаг его был поразительно спокойный и размеренный. Никто не был настроен на диалог, а его ещё и начало клонить в сон — время всё-таки позднее, и прошедший день был трудным, — поэтому остаток пути они шли в тишине, нарушавшейся лишь хрустом снега под ногами, тяжёлым дыханием да проезжающими где-то за спиной автомобилями. Только сейчас детектив осознал, как холодно на самом деле на улице было (или стало?), поёжился, сжимал и разжимал кулаки в карманах в попытках согреть пальцы. Гэвин это проигнорировал: он мог бы помочь, если б хотел, но лучше пускай помёрзнет, будет ему уроком. Пока, правда, непонятно, уроком чего пробирающий до костей мороз должен был стать для Ричарда, ведь если уж разделять их на страдальца и виновника страданий, то виновником он точно не являлся. Скорее, напротив, именно он был вынужден терпеть выходки андроида, с которым был знаком меньше недели, но который точно истратил больше его нервных клеток, чем кто-либо ещё. Уже не подходе к дому появилось сильное желание закурить. Ричард похлопал по карманам, остановился, задержав руки на уровне внутреннего кармана куртки. Гэвин заметил, что идёт один, через несколько шагов, тоже остановился и обернулся. — Силы кончились, спортсмен? — с усмешкой поинтересовался он. Ричард поднял на него глаза. — Я забыл ключи. Андроид злобно рассмеялся и сложил руки в карманы — теперь он был не единственным, кто проебался, и эта мысль неплохо согревала. — Какая жалость! — он медленно и многозначительно сделал два шага в сторону детектива. — Похоже, кому-то сегодня придётся ночевать на улице. — Ты можешь что-то сделать с сигнализацией? — тот сбил его, хотя сам не был уверен в правильности метода, который собирался применить. Гэвин демонстративно задумался. — Ты прав, морозить жопу не хочется. Но только запомни, кто тебя выручил, — он подмигнул, повернулся к Ричарду спиной и направился к двери. Провёл с ней какие-то махинации, которых не было видно из-за широкой спины, самодовольно оглянулся и блеснул диодом. Всё ещё непонятно, почему этот андроид такой человечный, но что-то в этом определённо есть. Хотя, может, это так кажется из-за усталости, темноты, одиночества или их совокупности. Они вошли внутрь: треклятые ключи висели прямо на крючке слева от двери. Ричард бросил на них усталый обвиняющий взгляд, будто они сами приняли осознанное решение остаться дома и подвести его, потом зачем-то окинул глазами прихожую, ничего нового для себя, конечно, не обнаружив. Гэвин стряхнул снег с головы и плеч на пол, и тот мгновенно растёкся лужицами под ногами. — Эй, — окликнул его Ричард, — пол мыть потом сам будешь? — Ты сам настоял на том, чтобы я остался, — андроид нарочито пожал плечами и прошёл в комнату, в которой недавно был, но только попал в неё теперь другим путём. Ричард бессмысленно покачал головой и направился в сторону ванной. Из зеркала над раковиной усталыми глазами глядело нечто жалкое: замёрзшее, холодное даже внутри, с бледным лицом и растрёпанными волосами, свисающими на лицо беспорядочными локонами. Вода имеет свойство уносить с собой весь предыдущий день, поэтому тёплый душ был сейчас самым лучшим решением. Горячий поток нежно ударялся в спину, расслабляя мышцы, плечи, жгучими каплями стекал по телу вниз, будто смешиваясь с кровью в венах и подстраиваясь под такт сердца. Никаких мыслей в голове не было, только струящаяся вода и шум включённого крана. Душ блестяще выполнил свою миссию, весь уставший организм обновился и был готов отдыхать. Выйдя, Ричард услышал медленную мелодичную музыку, доносящуюся из комнаты. Невольно задержав дыхание, он плавно приблизился к открытой двери, и взору предстал сидящий напротив телевизора Гэвин. — Не думал, что ты такое любишь. Гэвин одёрнулся, мигнул диодом, телевизор в эту же секунду переключился на другой канал, где по новостям гласили: «Власти Соединённых Штатов согласились рассмотреть требования андроидов, активно митингующих по всей стране. Некоторые источники сообщают, что в скором времени на официальном уровне могут быть разрешены межвидовые браки между людьми и андроидами...» Комментировать он ничего, конечно, не стал. Ричард усмехнулся про себя, прошёл к шкафу с чистой одеждой. В глазах внезапно снова встала картина прошедшего дня: набросившийся на Хэнка протестующий, спасший его же Гэвин... — Слушай, как ты... — негромко начал он, когда Гэвин обернулся, и почувствовал, как внутри что-то больно бьётся и кричит об ошибке. — Как ты стал девиантом? Андроид бросил на него косой взгляд. — Нахер тебе это знать? Ричард бессмысленно пожал плечами, продолжая копаться в шкафу: — У многих андроидов свои интересные истории девиации. И это — факт. Хэнк, например, на протяжении очень долгого времени изо всех сил сопротивлялся и «шёл по пути машины», но его эмпатия в отношении девиантов и склонного к состраданию Коннора в конце концов взяла своё. Наблюдать за «осознанием» было, несомненно, крайне уморительно. — Меня выперли с работы из-за девиации. Достаточно интересная история? — Возможно. Не расскажешь? Гэвин выдержал паузу. — Нет. И медленно отвернулся, сделав вид, что ему невероятно интересно смотреть новости. Ричард надел свежую одежду — и даже та была с длинными рукавами — и сменил тему разговора. — Что ты планируешь делать ночью? Тебе же, вроде как, не нужен сон? — Сон — нет, но отдыхать я умею. Не кипишуй, квартиру не разнесу. Было бы, что у тебя тут разносить... — Ага. Он зачем-то кивнул, налил себе стакан воды на кухне и отправился «в горизонт». Только в кровати он понял, как устал, и мгновенно провалился в сон. Сначала ничего не было. Первым появился отдалённый свет, потихоньку превратившийся в самую нелюбимую локацию из детства. Маленький серый городок в штате Мичиган. Светлое, даже почти голубое небо. От земли под ногами веет приятной свежей прохладой, бледная трава кажется мягкой и приветливой. Вдалеке виднеется невысокое, очень старое на вид здание, окружённое какими-то редкими, по-больному сухими деревьями. Мальчик присел на корточки. Потрепал волосы маленького Ричарда, тот недовольно сморщился. — Мама говорила, — начал Коннор, — что в большом городе сейчас очень плохо. Но однажды произойдёт большое открытие! — Которое поможет всем жить хорошо? Он хихикнул. — Да. И я слышал, где хранится самое интересное! Глаза Ричарда загорелись. Вероятно, то маленькое тёмное здание и было их конечной целью. Он взглянул на него: здание в ответ мигнуло отражённым от окон слабым солнечным светом. Старый заброшенный склад оказался неожиданно массивным и пугающим. Изнутри доносились странные металлические звуки, тихое журчание какой-то жидкости, удары инструментов, чей-то неразборчивый — ни мужской, ни женский — голос. Ричард неуверенно взял брата за тёплую руку, тот погладил его большим пальцем. Они подобрались к небольшому окну, пытаясь разглядеть, что происходит внутри. Какой-то небольшого роста человек в закрывающем всё тело костюме и маске, оставляющей снаружи только длинные светлые волосы, сидел за столом, окружённый предметами и инструментами неясного происхождения. Рядом стоял, сложив руки за спиной, бледный парень в очках, тоже с длинными, собранными в хвост русыми волосами. Лицо разглядеть было трудно из-за падающей на него густой тени, но на вид мальчишка был немного старше Коннора. Некоторое время голоса звучали достаточно спокойно, можно было расслышать, что они говорят о нечте, называемом «голубой кровью», и «величайшем изобретении в истории человечества». Братья заинтересованно переглянулись, когда беседа перешла на повышенные тона. Мелькали слова «честь», «память», Ричард понял, что человек в костюме пытается убедить длинноволосого сделать что-то, что тот очень не хочет. Внезапно первый встал, и светлые волосы легли на плечо спереди. Из ниоткуда он достал оружие, направил прямо в лоб своего собеседника. Тот продолжал спокойно стоять, принимая удар. — Коннор, что они делают?! Коннор закрыл брату рот рукой, чтобы не привлекать внимания. Приложил палец к губам, дав знак молчать. Ричард кивнул, но на глазах выступили горячие слёзы. Раздался выстрел. С глухим грохотом повалилось безжизненное тело, очки разбились о твёрдый, холодный пол. — Коннор! — хрипло вырвалось у Ричарда, и брат сгрёб его в объятия. Он обхватил его руками в ответ, но грудь всё теснило. Выстреливший человек поднял голову. Они пригнулись, но показалось, что он успел заметить, хотя точно утверждать это нельзя. Снова стало темно. И очень душно. Первое декабрьское утро было холодным, будто каким-то мёртвым и очень тёмным. На улице медленно шёл снег, колючий даже на вид, крупные хлопья с низким шуршащим треском бились об окно. Всё небо заволокло тяжёлыми густыми облаками, и лишь в одном месте виднелся спасительный лазурно-голубой пробел. Сухие глаза открылись с большим трудом. Ричард потёр лицо руками и огляделся вокруг в поисках непонятно чего: комната ожидаемо была точно такой же, какой и прошлым вечером, и позапрошлым, и во все вечера до этого. Тогда он перевернулся и сел на кровати, ожидая, пока сонная пелена, затуманившая взор, наконец рассосётся. С кухни раздался глухой тихий звук. И именно этому звуку почему-то удалось резко создать прояснение в голове. Ричард уже очень давно не просыпался под шум чего-то, доносящегося не с улицы, и внезапно вспомнил, что сам настоял на том, чтобы какой-то толком не известный андроид остался на ночь у него в квартире. Кто знает, что могло быть у него на уме? Он признался, что потерял работу из-за девиации. Может, он что-то украл? Или хуже... Ричард поспешно поднялся. — Что ты делаешь? — чуть не подскользнувшись, остановился он в дверях кухни, оперся на проём. — А ты всегда по утрам носишься по квартире? — Гэвин преспокойно сидел на стуле, запрокинув одну ноги на стол и покручивая в руках всё ту же зажигалку. Впрочем, он был прав, и Ричард, стараясь успокоить забегавшее сердце и резко, но не до конца проснувшийся разум, встал в более расслабленную позу. — Нет, — сдержанно ответил он. — Проверяю, чтобы всё в квартире было в целости. Андроид ухмыльнулся, убрал зажигалку в карман. — Боишься меня, значит. Ричард не ответил. Странное чувство недосказанности со стороны Гэвина давно его не покидало. Он сел напротив и внимательно заглянул ему в глаза. — Сейчас мне нужно, чтобы ты рассказал всё. В твоих интересах говорить правду. Гэвин опешил. Диод стал ярко-жёлтым. Он прикрыл его рукой, но понял, что сокрыть что-то вряд ли получится. Однако рассказывать всё было решительно нельзя. С неестественным для себя послушанием он начал: — Тот парень на акции протеста... — Андроид? — Да. Он был пиздецки агрессивным даже по отношению к единомышленникам. Не думай, что он только на вашу развалину накинулся, — Гэвин сделал паузу, подбирая слова. — В общем, я за ним проследил почти до той площадки, но меня рубанули на подходе. — То есть? — Ну, глушители или типа того. Ты же должен знать подобные хрени... — Я знаю о таких, которые вычисляют андроидов по сигналу, который те используют для подключения к общей сети и передачи информации, и перехватывают или глушат его. Но они не отключают их полностью. Что случилось? — Не ебу, честно. Факт есть факт, меня вырубили. — Как тогда мы дошли до туда во второй раз? — Ричард смотрел на него скептично, с явно недоверчивым прищуром, нахмурив брови. — Тоже не ебу. Видимо, они отключили эту защиту за ненадобностью. — Хорошо. Что насчёт анализа? — К моменту нашего прихода кровь находилась на стене где-то часов шесть, — Гэвин заговорил чётко, как подобает машине, констатируя факты. — Отпечатков пальцев нет, но следы обуви есть. — Значит, андроиды... — с глухим тяжёлым вздохом сказал Ричард скорее себе, чем своему собеседнику. — Андроид. Один, — ещё чётче поправил Гэвин. — Я абсолютно точно уверен, что он был один. — Прекрасно. Подробнее расскажешь в участке. — Что? — он всё прекрасно услышал и даже сменил жёлтый диод на голубой, но зачем-то переспросил, стараясь не выдать слабую скрытую радость. Ричард встал и властно посмотрел на него сверху вниз. Когда дело касалось работы, он всегда был максимально серьёзён. Гэвина такой вид на мгновение заворожил. На пальцах невольно оголился чистый белый пластик, который он тут же смятённо спрятал, затем стал молча наблюдать за тем, как Ричард спокойно, но торопливо ходит по квартире, уже одетый в знакомую чёрную водолазку с задранными рукавами, придующую ему слегка угрожающий вид, и чёрные джинсы, укладывает распушившиеся волосы, собирает вещи по мелочи: прикрепляет жетон на джинсы, надевает часы, проверяет смартфон, кладёт в карман ключи от машины, от квартиры, потом берёт в руку запасные... Задумчиво смотрит сначала на них, потом на Гэвина — бросает ему ключи, тот легко их ловит. — Ну и зачем? Пожимает плечами. Гэвин покрутил ключи на пальце и убрал в карман, где они составили компанию зажигалке. На улице было ожидаемо холодно — в некотором роде даже неестественно холодно для Детройта, — и белизна только что выпавшего снега вонзилась в глаза, не успели они выйти. Ричард сделал «козырёк» рукой, пытаясь привыкнуть к яркому снегу, и ещё раз проверил по карманам, что всё взял, прежде, чем сесть в машину. Пересёкся взглядом с Гэвином, когда они оба уже были внутри. — Ты знаешь, как проходит допрос свидетеля? Тот усмехнулся. — А что, тебе что-то непонятно? Ричард закатил глаза, но Гэвин продолжил, уставившись вперёд себя сквозь лобовое стекло. — Для допроса людей есть определённые правила, но, поскольку я — андроид, со мной заморачиваться не будут и просто просмотрят записи из памяти, — потом добавил, уже как бы меняя тему. — Если тот закон примут, то это всё, конечно, усложнится. Детектив протянул бессмысленное «ага», несколько удивлённый глубиной его познаний в сфере, от которой простой андроид-бариста, казалось, должен был быть очень далёк. Автомобиль, уже достаточно долго стоявший на морозе без прогрева, завёлся с трудом. Ричард похлопал по рулю, будто благодарил машину за то, что она всё-таки завелась, и уверенно выехал из двора. За окном было уже светлее, небо сменило густо-чёрный цвет на грязно-серый, но в нём всё ещё достаточно чётко вырисовывался кусочек светло-голубого спасения. Погода в Детройте в эти дни во многом оставляет желать лучшего, ведь стоит не та самая яркая, холодная, но приятная зима, которую жители ждут весь год, а мрачная и как будто какая-то мёртвая. Такая же мёртвая, как тяжёлые тёмные здания и бездушные тёмно-коричневые стволы деревьев, изредка выглядывающие то тут, то там, словно огромные, старинные волшебные палочки древних существ, которые сами давно уже покинули это место, и остались только сомнительные, странного вида напоминания о том, что они когда-то здесь были. И никакой магии город после них тоже не унаследовал. Предчувствия были далеко не обнадёживающие. Конечно, это убийство было не первым, не вторым и не пятым на опыте немолодого сотрудника полиции, но что-то во всей этой ситуации было такое... Настораживающее. Он незаметно покосился на Гэвина: тот сидел, не двигаясь, смотрел в окно сквозь собственное отражение. Вероятно, задумался о чём-то или просто временно «выпал». Удовлетворённый спокойствием андроида — не волнуется перед допросом, значит, скорее всего, ничего не скрывает — Ричард обратил взгляд обратно на дорогу, продолжая уже знакомый путь. В здании департамента тоже было холодно. Ричард поёжился на входе, но всё же уверенно двинулся внутрь, периодически оборачиваясь на Гэвина, чтобы убедиться, что тот не отстал и нигде не затерялся. Уже у двери в кабинет капитана последний неожиданно потянул его за рукав: — Эй, вы с братцем же из другого штата? Ричард посмотрел на него с недоумением, слабо кивнул. — Почему вас не понизили до офицеров? Ладонь замерла у ручки двери. И в самом деле, при переводе из одного департамента в другой полицейским США, как правило, приходится проходить весь карьерный путь заново, начиная со звания офицера, вне зависимости от того, в каком звании они были на прошлом посте, а Ричард как был детективом — самым низким полицейским чином после офицера — так и остался, напару с Коннором, который сохранил звание лейтенанта. В голову как будто попала острая стрела. — Не знаю, — проговорил он, уставившись в пустоту перед собой и медленно берясь за ручку. Гэвина такой ответ как будто даже устроил, и он выпустил рукав Ричарда. — Рид? — сидящий за столом капитан уставился на него исподлобья. — Убийство на 733 Бобьен. Фаулер стал ещё более скептичен. — В двадцати минутах ходьбы от Департамента? — Для андроида и того меньше, — Гэвин добавил масла в огонь из-за плеча детектива. Тот легонько толкнул его в грудь. — Срок? — Менее суток. — Плохо, — капитан равнодушно перевёл взгляд на андроида, но в выражении его лица мгновенно появилась какая-то странная, новая нотка. — Это что? Вам убийство свидание прервало? Ты знаешь, что бывает тому, кто таскает посторонних в департамент? Гэвин уже был готов вспылить, но Ричард его придержал. — Это свидетель. У него есть ценная информация. — Так почему не сделал, как положено? — Фаулер потёр переносицу двумя пальцами. — Коннор с HK600 отправятся на место, дайте им адрес. Тебе, Рид, поручаю свидетеля. Выйдя из кабинета, они переглянулись. — Тебе не показалось, что капитан как-то странно на тебя смотрел? — Ричард стал выискивать глазами следующее место назначения. Гэвин не ответил. В окне стало видно, что небо вернуло себе тёмный, тревожный и грязный цвет, пропал даже тот единственный светлый уголок. А неделя так хорошо начиналась, спокойно! — Офицер Браун, — представился крепкого вида молодой человек в офицерской форме на входе. — Рид, ты же выходной сегодня? Ричард молча пожал плечами. — Впрочем, ладно, проблема не моя. Проходите. Массивная дверь закрылась за спиной. Гэвин вошёл в небольшое светло-серое помещение, от которого ощутимо веяло чем-то мёртвым и холодным, настолько бездушным оно было. В некоторой степени напоминало «правильную» квартиру Ричарда, на самом деле, только в ней проглядывались хоть какие-то признаки жизни, а эта комната была полностью тусклой и безмолвной. И очень, очень тихой. Из транса Гэвина вывел повторившийся голос офицера, нарушивший гробовую тишину, в которой они оба находились. — Модель? Тот обернулся с несколько враждебным видом. — GV900. — Девятисотый? — офицер поднял брови, на лбу легло несколько складок. — И почему ты не в... — Тебя так ебёт? — огрызнулся андроид. Нависла пауза. — Подключайся. Нужно посмотреть твою память. За сокрытие важных для следствия сведений или дезинформацию может последовать наказание. — Что, интернет отключите? — Гэвин с насмешливой ухмылкой оголил пластик на ладони и установил контакт с нужной системой. Офицер не ответил. Поскольку Гэвин пока не был в списке подозреваемых, допрос в его полном смысле проводить не требовалось — от него нужна была только видеозапись. Ричард стоял за дверью. Его всё ещё не отпускало это странное чувство: вокруг полуправда-полуложь, и процент, занимаемый ложью и тайной, перманентно увеличивается в геометрической прогрессии. В кармане завибрировал телефон — Коннор. «Наблюдаю твою надпись. Жутковато. Ты знал, что это стена старой дешёвой забегаловки?» Ричард был озадачен: он видел это место только раз и мог разглядеть лишь то, что было освещено фонарём Гэвина. Хотя, возможно, у него просто не было времени на более детальный осмотр, который стоило провести. В целом как детектив он определённо сработал плохо по всем параметрам. Набрав ответ, он запрокинул голову, упёрся затылком в стену и уставился на тёмный высокий потолок. Только теперь поняв, что не ел ровным счётом ничего с вечера предыдущего дня — во рту пересохло, на языке появился горький привкус — он стал искать глазами ближайшую кофемашину: на счастье, та была недалеко. Через некоторое время присоединился офицер Браун. — Эй, — присвистнул он. — Ричи, твой андроид-то... — Что с ним? — Ничего, жив-здоров — полицейский принялся делать себе кофе. — Ты знал, кстати, какой он модели? Ричард призадумался. Никаких отличительных знаков, указывающих на принадлежность к той или иной линейке, на Гэвине не было, да и как-то не приходилось спрашивать — казалось, что это не играло большой роли. Он сделал последний глоток из стакана — кофе со дна пробежался вязким, приторно-сладким потоком по горлу — и кивнул в сторону офицера, показывая, что внимательно слушает. — Это GV900. Прототип, но самый совершенный. Таких было очень мало, я даже почти не встречал их у нас. — Совершенный? В какой сфере? Браун, хихикнув, указал папкой на Ричарда. — Андроид-детектив. Ричард опешил. Сжал стакан. Потёр рукой шею и поправил волосы. Слегка откашлялся. — Не может быть. Я встретил его в кофейне. — Вот и я о том же, — Браун пожал плечами и взял свой кофе. — Откуда он мог там взяться? Ричард постучал пальцами по столу в раздумьях, но офицер продолжил болтовню. — Как думаешь, его можно было бы как-то привлечь к расследованию? Он умный должен быть. Пальцы застучали сильнее и громче, тревожно отбивая ритм никому не известной песни. Ричард перевёл серьёзный взгляд со стола на своего собеседника. — Какова вероятность, что Фаулер даст согласие? — Пиздецки маленькая, — Браун усмехнулся собственной идее, — но попробовать можно. Он же не человек, значит, обучение не нужно, а характеристики модели сыграют вам обоим на руку. Хорошо, капитан капитаном, но каковы шансы, что сам Гэвин согласится? Не похоже, что его уж очень сильно не устраивало текущее положение вещей. Да и характер у него — Ричард мельком оглядел всех андроидов вокруг, будто бы сравнивая их с Гэвином— мягко говоря, не подарок. — Думаю, нужно узнать побольше о модели, — сказал он, не смотря на офицера. — Расспроси его, в чём проблема? Браун словил на себе скептический взгляд. Понял, что его образ мысли очень сильно отличался от идей и впечатлений Ричарда и, вероятно, от объема определённых знаний — тоже. Тот выбросил пустой стакан, вернулся, облокотился на стол. Шумно, будто показательно вздохнул. — Что ты знаешь о его модели? Браун хмыкнул, задумчиво отпил горячий кофе. Тот показался ему слишком горьким. — Нам в департамент присылали такого один раз, он тогда даже девиантом не был, — офицер жестикулировал рукой параллельно полу. — Бездушная машина чистой воды. Но даже так ни один напарник не оставался с ним дольше месяца, все отказывались, без исключения. Кто-то даже уволился... В течение следующих минут от коллеги Ричард узнал, что упомянутому GV предоставили ультиматум: либо он исправно работает с одним партнёром — впрочем, ответы на сложные задачи он находил достаточно просто, но был единственным, кто работал один, и весь отдел терпел его с большим трудом — либо покидает департамент. Тот решил, что не собирается менять себя ради работы, даже ради той, для которой он «предназначен» и которая для него идеальна. Браун отметил, что в лице девятисотого полиция Детройта так или иначе потеряла ценного сотрудника. Вести дела без него стало несколько сложнее: всё-таки самая совершенная модель, но в целом рабочий коллектив департамента не сильно тосковал. Как ни странно, его модель не была широко распространена, поэтому больше таких в отделе не было. Браун невинно пожал плечами, завершая монолог о некоторых характеристикax GV, будто снимал с себя всю ответственность за сказанное. После этого неожиданно тревожно бросил взгляд через плечо Ричарда, находившегося в каком-то трансе: взору предстали андроиды-полицейские и такие же в гражданском, переполошившиеся по неизвестному поводу. В мгновение чьи-то диоды словно по общей, но неслышной для людей команде загорелись ярко-красным. Кто-то из них повалил полицейского-человека на пол, прижал ему шею ногой, смотря сверху вниз — тот грубо захрипел, пытался освободиться, ругаясь, но безуспешно. Другие противостояли друг друг в стоящем положении или сшибали противника с ног, но тут же переключались на кого-то другого. Прогремел выстрел. Что-то со свистом пролетело прямо над ухом Ричарда, заставило его рефлекторно обернуться, не обратив внимания на Брауна, до боли напрячься всем телом. Не успев даже никак среагировать, он перевёл взгляд обратно на своего собеседника, но не обнаружил его перед собой на уровне глаз. Опустил голову: Браун лежал перед ним замертво с тёмно-красным отверстием во лбу, из которого сочилась кровь, окрашивая серый пол в враждебно-красный цвет. На одно мгновение завороженный Ричард забыл, что нужно дышать, моргать и вообще как-то функционировать. Но времени на то, чтобы оправиться, не было. Откуда-то сбоку на него налетел Гэвин — в глаза бросились пятна тириума на его одежде, но он сам был цел, значит, скорее всего, в драке участия не принимал — схватил за локоть, и они вместе укрылись за одной из стен, разделяющих отделы. Прижавшись к стене, Ричард несколько раз с силой постучал по ней кулаком, чтобы вернуться в реальность. Он достал оружие и посмотрел на Гэвина: тот сосредоточенно следил за происходящим. — Что случилось? — оглушённый не только шумом вокруг, но и звоном в ушах, он задал естественный вопрос. Гэвин нахмурился, на секунду перевёл на него взгляд. Диода видно не было, но не исключено, что он сейчас представлял собой чёртову кроваво-красную дискотеку. — С вашими андроидами, — говорить пришлось громко, чтобы перекричать драку, — творится какая-то хуйня! Я такого ещё не видел! — Я тоже. Гэвин снова посмотрел в толпу. Его глаза загорелись, но не в переносном смысле — они буквально светились синим. — Ими управляют! Блядь, кто-то их контролирует! — он ударил Ричарда по плечу, обращая на себя всё его внимание. — Надо действовать! Обсуждать план времени не было. Гэвин рванул с места в сторону развернувшегося сражения, и Ричард, недолго думая, отправился за ним. Вероятно, тела обоих пустили в ход все имевшиеся резервы, потому что андроид бежал на нечеловеческой скорости, а Ричард всё равно не упускал его из виду и, хотя в драку они не полезли, словил на себя несколько тяжёлых ударов, от одного из которых даже началось кровотечение из носа. — Откуда идёт сигнал? — крикнул Гэвин, обернувшись, но не сбавляя скорость. Ричард на секунду задумался, но быстро понял, о каком из технических помещений идёт речь, и указал рукой нужное направление. Андроид чуть не врезался в дверь, по инерции шумно проскользив несколько шагов до неё. Ричард с пропуском подоспел как раз в тот момент, когда он собирался открыть дверь самостоятельно. Гэвин влетел в небольшую комнату и принялся проводить какие-то операции с массивными устройствами, которые там находились, процесс которых Ричарду, как человеку, было не понять, поэтому он остался снаружи, тревожно оглядываясь по сторонам, восстанавливая дыхание, ритм сердца, но игнорируя поток крови из носа. Полицейская закалка себя оправдала, но без Гэвина он вряд ли догадался бы отправиться сюда и даже сейчас плохо понимал, зачем они здесь находятся. Из коридоров вокруг продолжали доноситься звуки драки. Ричард задержал дыхание, напрягся и замер, прислушиваясь: шум приближался. Вскоре стали отчётливо слышны чьи-то ругательства, глухие удары пластика о тело, стены и предметы мебели, дребезг разбитого где-то стекла. — Гэвин! — он тяжело протолкнул в свои лёгкие тёплый воздух с привкусом металла, постучал ладонью по двери, прижавшись к ней спиной, повернув голову вбок и веря, что его услышат. — Не отвлекай, блядь! — Гэвин услышал. — Гэвин! — повторил Ричард. — Будь добр, поторопись! И добавил тише, с силой сжимая в руках оружие и возвращая своё внимание к коридору, откуда раздавался весь грохот: — Что бы ты там ни делал... Пытаться ввязаться в эту драку было бесполезно — противостоять взбесившимся полицейским андроидам крайне трудно, да и никаких результатов из этого бы не вышло, а что может дать драка ради драки? Так или иначе, весь организм сейчас был на взводе, словно хищник перед решающим прыжком или, что более вероятно, потенциальная жертва, в любой миг готовая рвануть с места, потому что от этого зависит её жизнь. В ушах пульсировала кровь, биение сердца отдавалось глухими ударами по всему телу. Время тянулось густой патокой. Внезапно шум, к этому моменту уже находившийся на расстоянии физического ощущения, стал медленно стихать. Бессмысленные ругательства и крики боли перешли в удивлённые возгласы и «машинные» голоса андроидов. Гэвин выскочил в коридор, но выглядел уже спокойнее. Ричард дёрнулся от неожиданности, кульминировав неясное напряжение, перед тем, как расслабленно обвалиться под тяжестью собственного тела. Не буквально — он всё ещё стоял на ногах. Вдвоём они отправились обратно к тому месту, откуда исходил шум. Гэвин тут же потерялся в толпе андроидов. Ричард помог подняться одному из офицеров и попытался выяснить, что произошло. Тот громко отдышался, пригладил рукой волосы, пальцем помял разбитую губу и поправил форму. — Эти кофеварки, — начал он, всё ещё тяжело вздыхая, — в край ебанулись. Вообще без понятия, что им там в пластиковые бошки наприходило, но не думаю, что они все тут будут ещё долго работать после такого. Произнося последнюю фразу, офицер устало усмехнулся, как будто мысль о репрессии андроидов его только радовала. По поводу принудительного или добровольного характера этого «восстания» ничего конкретного он рассказать не мог. Ричард только кивнул в ответ, поинтересовался, не нужна ли ему помощь, и удалился, получив отказ. Гэвин появился из ниоткуда: — Я уверен, — сказал он негромко, но чётко, с расстановкой, — что ими управляли. Иначе мой план бы не сработал. Он подошёл очень близко и потянул Ричарда за рукав. — С этим нужно разобраться, если вы больше не хотите неприятностей с андроидами. Тот снова понимающе кивнул и ударил напрямик: — Ты не против, если я попытаюсь тебя к этому привлечь? Гэвин ухмыльнулся, похлопал его по плечу и задержал руку, почти неощутимо сжав между пальцев ткань. На мгновение опустил голову, потоптался на месте. — Значит, — произнёс он, не поднимая глаз, — тебе сказали. Ричард вспомнил об офицере. Вполне вероятно, что Браун всё ещё лежал у стола с кофемашиной, холодный и с папкой в руке. Резко стало до духоты тоскливо — Браун, по всей видимости, был единственной человеческой жертвой. И, что главное, совершенно неоправданной. Игнорируя обострившееся тянущее чувство в животе и боль в ногах, Ричард зачем-то достал телефон. От Коннора было несколько новых сообщений: «Да, мы спрашивали у сотрудников о произошедшем. Дело передают тебе?» «Ричард! Мне сказали, что у вас происходит. Ты в порядке?» Гэвин щёлкнул пальцами несколько раз подряд, требуя возвращения внимания к своей персоне. Они пересеклись взглядами. — Нужно к капитану, — безапелляционно сказал Ричард. Андроид хищно улыбнулся. Детектив вышел из кабинета, бесшумно закрыл за собой дверь, стоя к ней лицом. Он почувствовал на своём затылке пронзительный взгляд Гэвина и с серьёзным видом обернулся к нему. В том, чтобы озвучивать вопрос, нужды не было. Он медленно подошёл и посмотрел на Гэвина сверху вниз, тем самым «повелительным» взором. Тот моргнул несколько раз подряд и едва заметно нахмурил брови. Ричард закрыл глаза, глубоко вдохнул: — Твоя взяла, Рид, — процитировал он капитана передразнивающим тоном. — Но до первого проеба. Он выкидывает какой-то номер— ты кладёшь жетон мне на стол. И залился смехом, когда Гэвин, подскочив, слабо ударил его в грудь: — Идиот, напугал же! Ричард раскинул руки в стороны. — Детективом, конечно, не назначат — это уж слишком противоречит правилам, но ты сдал все экзамены и принят! Гэвин чуть не бросился в его объятия, но воздержался. Обоим дали разрешение провести остаток выходного, как полагает. Ричард проводил андроида до кофейни, откуда тот собирался немедленно(и не без удовольствия) уволиться, и отправился домой.