Я твой, если ты мой (I Am Yours, If You Are Mine)

      Цзян Чэн не просто так установил для матери правила посещения своей квартиры. На то были веские причины. Основной, и вполне очевидной являлась та, что по его мнению, к тридцати годам он целиком и полностью заслужил свое право на личную жизнь. Но даже сейчас, несмотря на это, Цзян Чэн вполне снисходительно относился к нарушению ею договора, не упрекая, когда она появлялась без предупреждения, переставляла книги и безделушки на полках, попутно обсуждая последние светские сплетни и скандалы. Но не в субботу. Никаких суббот. Если сегодня не третья суббота месяца – день для сестры и брата, Цзян Чэна нельзя беспокоить. Все об этом знали, и большая часть семьи уважала его желание.       Потому в эту субботу у его матери не было никаких оснований вести себя так, словно она оскорблена до глубины души и шокирована, входя без приглашения в его квартиру и спальню. Она прекрасно знала – Сичэнь будет там. Но для госпожи Юй не существовало таких понятий, как личные границы и частная жизнь.       - Надеюсь, после такого ты хотя бы почистил зубы. - как ни в чем ни бывало сказала она Цзян Чэну, стоя на его кухне и потягивая кофе из его любимой чашки.       Конечно нет. Даже в голову не пришло. Цзян Чэн пообещал Сичэню вернуться как можно скорее, завернулся в халат, не удосужившись вытереться после долгого роскошного душа, которым он и его возлюбленный наслаждались в момент её бесцеремонного вторжения, и отправился на кухню, чтобы честно и откровенно спросить у дорогой мамы: каким чёртом её сюда занесло.       Госпожа Юй неодобрительно посмотрела на сына:       - Тебе обязательно нужно купить коврик для душа получше, если планируешь делать это систематически. Вот так стоять на коленях не пойдет им на пользу.       А ведь день так хорошо начинался. Цзян Чэн спал допоздна, пока Сичэнь гулял с Сахарок. Вкусный завтрак в постели, приятный, ленивый утренний секс, а затем столь же приятный, ленивый душ и начало второго раунда, когда мама, как всегда выбрав идеальное время, свалилась им на голову, бесповоротно испортив это прекрасное утро.       Она всегда как будто знала.       Удивительно, что Цзинь Лин вообще был зачат, когда Юй Цзыюань, руководствуясь каким-то шестым чувством, непременно возникала на пороге у своих детей в их самые интимные моменты, срывая романтические планы.       - Что ты здесь делаешь? - спросил Цзян Чэн.       - Между прочим, уже за полдень. Почему ты еще не одет? Хотя, зачем я спрашиваю, всё очевидно…       - Потому что сегодня суббота, - раздражённо ответил он. - Единственный день недели, когда я могу полностью и с большим удовольствием посвятить всё своё очень ограниченное время Сичэню. Итак, я вновь спрашиваю тебя, милая моя мама, что ты здесь делаешь?       - Планирую свадьбу, - госпожа Юй невозмутимо поставила чашку на стол и достала свой ежедневник. – Подыскивать место нужно уже сейчас. Я могу использовать наше имя и связи Не Хуайсана, но ты же знаешь, лучшие места всегда забронированы на годы вперед. Конечно, дату свадьбы назначим на позднюю весну или лето, учитывая расписание Ланей.       Цзян Чэн ущипнул себя за переносицу, чувствуя, как надвигается головная боль.       - А кто женится? - уточнил он у неё.       Его мать усмехнулась:       - Не прикидывайся идиотом, сынок.       - Я искренне не понимаю, о чем ты, - настаивал на своем Цзян Чэн.       Она оглядела его недоверчивым взглядом:       - Ты серьезно? Цзян Чэн, ты сох по нему больше десяти лет, а теперь ведешь себя так, будто в ближайшие годы вы двое и вовсе не планировали жениться. – закатив глаза она покачала головой. – Поверить не могу.       Цзян Чэн не разразился ругательствами и не закричал на свою мать, ибо эта женщина родила его, а он был хорошим сыном. Он не рассердился и не заорал, абсолютно не сомневаясь – произошло какое-то недоразумение. Да и в любом случае, он не стал бы вопить и материться, зная, что его мать погрузилась в планирование таких вещей, как свадьбы, детские вечеринки и тому подобные развлечения от скуки, потому что, когда Цзян Фенмяня сместили с поста генерального директора «Цзян Индастриз», у неё больше не было корпоративных мероприятий, в которые она могла бы вложить свою энергию и время.       Но, блять, какого хрена?       - Я совершенно не планирую устраивать свадьбу, - сообщил он матери. - Это безвкусное и пошлое действо, чья единственная цель - продемонстрировать богатство и связи. Одно бахвальство и куча подобного дерьма, и оно меня совершенно не интересует. И уж тем более я не желаю стать частью этого представления. Я презираю свадьбы, и ты прекрасно об этом знаешь, мама.       Они замолчали, когда на кухне появился Сичэнь, красный как помидор. У его ног вилась Сахарок.       - Я хочу прогуляться с ней, - смущенно пробормотал он.       - Она только что с прогулки, - запротестовал Цзян Чэн.       - Сегодня прекрасный день, свежий воздух ей только на пользу.       - Возвращайся поскорее, - сам не замечая, улыбнулся ему Цзян Чэн.       Сичэнь ответил легким кивком и выскользнул из кухни.       Цзян Чэн повернулся к матери:       - Надеюсь, ты счастлива?       - Надеюсь, ты счастлив. - она пожала плечами. - Может, ты и не из тех, кому нужна свадьба, но он такой.       - Когда Сичэнь скажет мне, что хочет жениться, если вообще захочет, мы поженимся. И если он захочет свадьбу, он её получит. – Цзян Чэн предупреждающе поднял ладонь в ответ на победную улыбку матери. - Но это будет семейный праздник. Никакого шоу, никаких изысканных великосветских извращений и позирования для прессы.       Госпожа Юй нахмурилась и захлопнула ежедневник:       - Прекрасно, значит, я всё ещё могу устроить торжественный ужин.       Цзян Чэн протянул руку:       - Договорились.       Она приняла её и слегка встряхнула:       - Учти, у этого соглашения нет срока давности. Если понадобится, я восстану из могилы, чтобы довести дело до конца.       Цзян Чэн почти не сомневался, что мама имела в виду каждое сказанное слово.

***

      Теперь Лань Сичэнь понял, почему дядя часто повторял, что подслушивание до добра не доводит. Случайность или нет - это ничего не меняло. Проглотив смущение от внезапного появления в их спальне госпожи Юй, Сичэнь сознательно затягивал время, принимая душ и одеваясь, стараясь успокоиться. Он знал, что должен произвести на мать Цзян Чэна максимально благоприятное впечатление. Эта женщина судила строго, ничего не забывала и яростно защищала своего сына, несмотря на то, что тому недавно исполнился тридцать один. Ведь для неё он всегда был и останется ребёнком.       Поэтому Сичэнь дождался затишья в их разговоре, только тогда открыл дверь спальни, и направился на кухню. Из коридора он услышал о чём они говорили и замер. После чего внезапно понял, что ему срочно нужно выбраться отсюда, хотя бы на несколько минут. Он не хотел, чтобы кто-то из них видел, как он расстроен.       Потому что глупо расстраиваться из-за слов Цзян Чэна: они никогда открыто не обсуждали эту сторону отношений. И глупо обижаться на госпожу Юй за то, что она вытащила на свет божий тему свадеб и супружества. В ненависти Цзян Чэна к свадьбам не было его вины. Ни один из них не вырос в окружении счастливо женатых людей. А Цзян Чэн, будучи сыном бостонской элиты, в основном посещал светские, а не семейные свадьбы. Сичэнь из первого ряда наблюдал за обоими бедствиями, которые по ошибке назвали свадьбами Цзян Яньли и Вэй Ина. Неудивительно, что для Цзян Чэна свадьба выглядела, как самодовольное светское позёрство. И Сичэнь прекрасно понимал, почему тот не желает, чтобы его мать планировала для них что-то подобное.       Но Сичэнь надеялся... как нелепо… Он покачал головой. Сахарочек напомнила ему о себе, потянув за поводок.       - Прошу прощения, моя королева, - Сичэнь вздохнул, и они продолжили прогулку в собачий парк.       У него был Цзян Чэн. Дышал и жил рядом с ним, вместе с ним. Были отношения, которые Сичэнь ценил, лелеял, и которыми дорожил больше всего на свете. Были домашние животные и время от времени двойные свидания с его лучшими друзьями. Они всё ещё строили свою совместную жизнь, не собираясь останавливаться на достигнутом.       Сичэнь знал, что они с Цзян Чэном принадлежат друг другу. Ему не нужна свадьба или кольцо, чтобы доказать их взаимную любовь и преданность. Ему не нужны эти символы «и жили они долго и счастливо». Он мог желать их, но не нуждался в них.       Как Лань, он давно уяснил эти очень важные различия.       Когда Сичэнь вернулся, госпожи Юй уже не было. Цзян Чэн возился на кухне, переодевшись в старые, выцветшие спортивные штаны и футболку с логотипом Red Sox* - явный признак того, что сегодня он не собирается выходить из дома. Сичэнь не мог не улыбнуться ему: этому Цзян Чэну, с его распущенными волосами, танцующему у плиты, готовя обед, и подпевающему Рианне своим мягким певучим голосом.       Цзян Чэн остановился, обнаружив, что Сичэнь вернулся и наблюдает за ним, потом просто пожал плечами: не в первый и не в сто первый раз его заставали за подобным занятием.       - Хорошо погуляли?       Он кивнул, а Сахарочек подбежала к Цзян Чэну, в надежде стащить полоску бекона.       Сичэнь занял свое обычное место за барной стойкой:       - Твоя мама не должна была уходить.       - Ещё как должна была, - фыркнул Цзян Чэн. Не обращая внимания на Сахарок, он сделал вид, что «уронил» кусочек бекона на пол. - Ей нужен новый проект. Мы не станем этим проектом. Я не позволю ей использовать нас в её маленьких играх. – Он покачал головой. – Мама отлично знает, что я считаю свадьбы пустой тратой времени и денег. Весь этот бизнес – сплошное вымогательство. И Не Хуайсан первым поддержит меня. А этот «свадебный налог»? Полное дерьмо! Стоит заикнуться, что ваш праздник называется на букву «с» - как стоимость всего взлетает до небес!       Сичэнь заерзал на стуле, тщательно подбирая слова. – Но ты же не думаешь, что все свадьбы устраивают ради шоу?       - Большинство из них, - отрезал Цзян Чэн, дожевывая свой бутерброд и пододвигая другой Сичэню. - Конечно, многие люди устраивают эти большие, пышные церемонии и вечеринки, потому что они влюблены и искренне заботятся друг о друге. Но на самом деле, всё это не нужно, чтобы доказать, как сильно вы и ваш партнёр любите друг друга. Полный идиотизм думать, что роскошная свадьба докажет вашу любовь. Человек не должен разориться из-за обручального кольца и шикарной вечеринки, чтобы подтвердить свою преданность.       Цзян Чэн был прав.       - Как романтично. - поддразнил его Сичэнь.       Тот пожал плечами:       – Кто из нас двоих рождён от счастливого брака? Ты или я?       - Никто, - покачал головой Сичэнь. – В детстве я вообще не мог понять, что такое брак. Меня охватывал ужас при мысли, что однажды я буду женат, как мои родители. – признался он, и содрогнулся от одного воспоминания.       - Вот именно, - Цзян Чэн откашлялся. - Поэтому, как я уже сказал, не нужно устраивать свадьбу, или даже жениться, чтобы доказать кому-то, как сильна ваша любовь и забота.       - Если, конечно, вы не хотите именно этого. - ввернул Сичэнь.       - Конечно, - легко согласился Цзян Чэн, начав прибирать на кухне. – Хотя свадьбы - это отстой. - проворчал он себе под нос.       Сичэнь не мог удержаться от смеха. Он рассмеялся, сняв странное напряжение, охватившее кухню.       - Балкон? - спросил он, подхватив их тарелки с обедом.       - Я возьму напитки. - кивнул Цзян Чэн.