***
FLASHBACK
Учительница строит на доске графики в момент, когда Юнги заходит в кабинет, урок уже давно начался. Ее незаинтересованный взгляд скользит бегло по порванным штанам, испачканной в пыли рубашке, по лицу с кровоподтеками, и на секунду в глаза: показательно, равнодушно. От такого взгляда холодно. С самых первых дней пребывания Юнги в этой школе она так смотрит: в коридорах, когда обнаруживает его согнутым на полу, пытающегося увернуться от пинков, когда встречает его в туалете, меняющего повязки с мазями на еле держащемся на ногах теле. Она все видит и только притворяется, что пытается исправить ситуацию, иногда неохотно вмешиваясь и делая глупые замечания, не имеющие никакого влияния на происходящее. Юнги никогда не понимал, почему учительница не заступалась за него должным образом, а со временем вообще перестал надеяться на какую-либо помощь со стороны. «Вы же пример для всех» — всплывает в голове непониманием, пока она отворачивается и продолжает скрипеть противно мелом по доске. Почти весь класс до смешного похоже копирует это поведение, игнорируя присутствие стоящего в дверях ученика. Юнги опускается взгляд в пол и проходит за самую дальнюю парту около окна. Посещение уроков никто не отменял, новые проблемы ему не нужны, а старых и так хватает. Чонгук провожает взглядом, пока Юнги занимает своё место. Он замечает новые синяки на лице, внешне оставаясь спокойным и не выражая никаких эмоций. Юнги в очередной раз чувствует на себе этот взгляд и уговаривает себя с ним не столкнуться. Ему может на мгновение показаться, что Чонгуку не все равно, и от одной мысли об этом страшно: хуже надежды может быть только ощущение того, что она была ложной. Чонгук очень часто так смотрит: внимательно, слегка прищуриваясь, будто анализируя каждую эмоцию. А в уставших глазах Юнги ничего нового не находится, там постоянно собрана вся боль и вселенская усталость. Им удаётся пересечься на секунды взглядами, и за время зрительного контакта Чонгук успевает искупаться в этой боли. Каково ее ощущать ещё физически не хочется представлять, и пока он переводит внимание обратно на доску, Юнги раскладывает тетради и ведет пальцами по своей татуировке на предплечье. Это всегда успокаивает. Внутри тебя ведь целая Вселенная, помнишь. Со своими планетами, орбитами, кораблями. И ты нарисовал свою планету на коже, чтобы не забывать, что чего-то стоишь. Пусть и твердят тебе столько людей обратное. Юнги проводит пальцем по контуру и улыбка трогает уголки губ. Он может позволить себе цепляться за взгляд Чонгука не так часто, зато цепляться за его слова, прокручивая их в мыслях, может в любое время. Эти слова помогают чувствовать себя глубоко внутри живым. Юнги вспоминает, как Чонгук защищал проект по астрономии: с твёрдой уверенностью в голосе и серьезностью во взгляде он тогда закончил свою речь. Преподаватель заулыбался, похвалил за красивую метафору, и оценил на высокий балл проделанную работу. Юнги же сидел с распахнутыми глазами, очарованный услышанным. «Внутри каждого из нас Вселенная. Никогда не забывайте об этом», звучало эхом в голове ещё очень долго. Через день Юнги набил татуировку планеты, чтобы никогда не забывать. От мыслей его отвлекает фигура в коридоре, которую видно в открытой двери. Тэян ловит растерянный взгляд, гадко ухмыляется, проводит большим пальцем себе по шее, стучит по своим наручным часам и скрывается за углом в сопровождении нескольких человек. Чонгук прикрывает глаза. Он уже шесть месяцев смотрит на то, как этот бугай из параллельного класса издевается над Юнги со своей шайкой. Кучка накаченных парней, задирающих подростка, чей вес едва переваливает отметку в пятьдесят килограммов — так себе зрелище. Чонгук не раз был свидетелем побоев, оставаясь наблюдателем. Вмешиваться не спешил: в школах постоянно кто-то кого-то задирает, и негласное правило «спасение утопающего — дело рук самого утопающего» всегда остаётся в таких ситуациях ведущим. Даже если вмешаться один раз, построить из себя героя, то издевательства вряд ли на этом закончатся. Чонгук, по крайней мере, долгое время себе это повторял. Тэян с больным наслаждением показывал своё превосходство. Чонгук о причинах избиения Юнги мог только догадываться. Юнги был в разы слабее нападающих и не мог постоять за себя. Чонгук не любит вмешиваться в чужие жизни, но ещё больше он ненавидит, когда сильные трогают слабых и самоутверждаются за их счет. Смотреть с каждым днём и каждым разом на Юнги, плюющегося кровью и еле хромающего из школы, становится все сложнее. Терпение Чонгука подходит к концу. Звонок оповещает об окончании урока, и Чонгук спускается на первый этаж. Он автоматическими движениями накидывает сверху ветровку, кладет наушники в карман, проходит турникет и выходит из здания школы. Когда приглушённый гогот доносится со стороны, то Чонгук невольно вслушивается, останавливаясь. Догадаться несложно о том, кто попался под руку их общеизвестному отбитому придурку. Внутри растекаются сомнения вариантами за и против. С губ срывается нервный выдох. Титул борца за справедливость сегодня точно переходит ему. Чонгук медлит несколько секунд, сжимает лямку рюкзака крепче и идёт на задний двор. Юнги закрывает лицо руками и пытается увернуться от ударов, лёжа на земле. — Что такое? — наигранно жалостливо звучит сверху голос Тэяна, — Неужели тебе больно? Каждое его слово пропитано ядом, он откровенно кайфует, устраивая подобные зрелища для своих шавок, Юнги чувствует удар по ноге и воет от боли. — Это не больно, — новый удар прилетает ещё раз по тому же месту, сопровождаемый мерзким гоготом, — Вот это больно. У Юнги искры перед глазами, он сжимает зубы и жмурится. Его нога наверное опухла, и по ощущениям кажется, что она, как минимум, сломана, как максимум — ее долбят огромными кувалдами. Ты, парень, снова позволяешь твориться этому беспределу. Вселенская усталость и боль — твои вторые имена. — Я с тобой ещё не закончил, — рявкает Тэян и последний раз бьет в живот. Видимо, кто-то из учителей вышел на улицу, усталым голосом крича недовольства, потому что удары внезапно прекращаются, Юнги оставляют в покое, расходясь в разные стороны. Он переводит дыхание и кое-как принимает сидячее положение. Голова идёт кругом, в глазах скапливается мушками темнота, будто Юнги сейчас потеряет сознание. Он оглядывается и видит, что рядом с ним стоит его одноклассник Чонгук. Высокая и мощная фигура неожиданно протягивает руку. Юнги не думал здесь вообще кого-либо увидеть, поэтому растерянно дергается в сторону и снова сгибается пополам от пронзающей тело боли. — Не бойся. Чонгук говорит спокойно, излучая атмосферу уверенности. Он протягивает руку ближе, терпеливо дожидаясь реакции. Юнги упрямо отползает назад и загнанно смотрит. — Я тебя не обижу, — продолжает звучать спокойным голосом, заставляя терять все ориентиры в пространстве. Юнги таких слов в свой адрес давно не слышал, поэтому застывает на месте, — Я хочу помочь. Чонгук медленно присаживается на колени рядом и скользит взглядом по опухшей скуле, недавно зажившим синякам и наливающимся синевой новым, задерживается на разбитой губе и мрачнеет. — Тебе нужно обработать раны. Ты в больнице был? Юнги нервно выдыхает. Он бы ещё поинтересовался отпуском и билетом в счастливое будущее. Юнги растерян и пытается унять нарастающие волны страха, пытается встать, чтобы уйти поскорее, но тут же оседает на землю, сдерживая скулёж. — У меня нет на это денег, — бурчит в ответ сквозь стиснутые зубы. Чонгук молчит примерно минуту. У него в голове мелькают всевозможные варианты решения проблемы, пока сосредоточенный взгляд периодически падает на парня рядом. Юнги за это время успевает изучить Чонгука вблизи, чувствуя себя странно и непривычно. Ему не причиняют вреда и до сих пор не тронули. Чонгук немного пугает исходящей от него силой и уверенностью, от этого напряжение в теле не спадает, заставляя быть начеку. Чонгук подсаживается ближе и протягивает руку к локтю Юнги. Ее прячут сразу, смотрят напугано и растеряно, потому что двигаться больно и внутри страшно. Отползти хочется назад, а лучше вообще подальше отсюда и навсегда. На рефлексах, конечно. — Я не могу больше смотреть на твои раны. Пойдём. Борец за справедливость принял решение и даже не терпит возражений. — Куда? — Юнги распахивает глаза, ощущая, как его выбивает из колеи привычного состояния таким предложением, заставляя нервничать. Чонгук не намерен отступать, он оказывается совсем рядом и аккуратно, на пробу, касается локтя, будто просит разрешения. — Ко мне, раз ты не можешь в больницу. Я живу рядом. — Я не пойду, — Юнги выпаливает испуганно, совершенно не зная, что все это значит, начинает загнанно дышать, барахтаться и отбиваться, как самый отчаянный воин. Чонгук не слушает возмущения, крепко берет парня под локоть и аккуратно поднимает. Юнги сразу же упирается ему руками в мощную грудь, придерживая одну ногу на весу. Чонгук перекидывает его руку себе через плечо, другой придерживает за талию, и ведёт в сторону выхода с территории школы, уверенно владея ситуацией. Юнги нервничает ещё больше. В голове со скоростью света проносятся яркими вспышками и быстрой пленкой события из жизни с момента, как он только перевёлся в новый класс. Чонгук был первым, кого Юнги заметил: взгляд парня в его сторону не был пренебрежительным. Не пытался показать своё превосходство: смотрел спокойно и уверенно, расслабленно откинувшись на спинку стула, пока его представляли классу. Чонгук поддерживал общение со многими, но чаще держался обособлено, выглядел немного старше своего возраста (ему было девятнадцать). Юнги вспоминает, как Чонгук стоял за ним в очереди в столовой. Их рост сравнил неосознанно: Чонгук был практически выше на голову. Когда их руки потянулись одновременно за упавшим пропуском Юнги, то взгляд притянули увитые венами жилистые руки, контрастирующие с его, тоненькими фарфоровыми. У Чонгука крепкое телосложение и мощное тело, он ходил в качалку, как и многие парни из их школы. Он всегда был сдержан, хорошо учился и разбирался во многих предметах, иногда даже помогал другим и объяснял темы. Юнги помнит, что Чонгук всегда вступался за девчонок, если при нем кто-то смел их обижать. С Чонгуком не решались вступать в конфликты, его уважали. Юнги он стал привлекать своей силой во взгляде, несмотря на достаточно юный возраст, спокойствием и поступками по отношению к другим. А потом в один день Юнги не повезло столкнулся в столовой с Тэяном, банально оказавшись не в том месте и не в то время. Тарелка с обедом незнакомого парня звонко разлетелась по плитке под его дикий и ненавистный взгляд. Юнги уже слышал про Тэяна и его выходки в школе от своих новых одноклассников, но никогда бы не подумал, что это все коснётся его лично. В тот момент в столовой Юнги захотелось снова найти Чонгука взглядом. Почему-то это успокаивало. Юнги потерял счёт дням, аппетит стал пропадать, сон не дарил ощущения отдыха и по часам был далёк от дневной нормы, вечно болело и ныло тело. Он начал пропускать занятия, не в силах поднимать обессиливший организм по утрам, а когда возвращался в школу, то Тэян его всегда находил, и он получал на заднем дворе с утроенной силой за своё отсутствие. Из мыслей вырывает ощущение горячей ладони на талии, которой Чонгук все ещё придерживает, помогая идти. Он смотрит нечитаемым взглядом внимательно, задерживая его временами, Юнги этот шифр распознать не может, чувствуя, как внутри все замирает. Он никогда не разговаривал с Чонгуком до этого и его не знает. Парень хоть всегда и спокоен, но аура у него настолько сильная, что кажется, будто он может одним взглядом уничтожить любого, если пожелает. Юнги не понимает этого внезапного жеста какой-то благотворительной помощи и так уходит в мысли и переживания, пытаясь найти причину его действий, что не замечает, как Чонгук уже за ними закрывает дверь в свою квартиру и щёлкает замком. Юнги начинает беспокоиться. Ты, парень, главное дыши. И чувства по орбитам расставляй. Тебе не впервой.