Возможно, в этом мире ты всего лишь человек, но для кого-то ты — весь мир. Габриэль Гарсия Маркес.
Квартира Чонгука постепенно становится местом, в которое хочется возвращаться. Приятное чувство уюта и защищенности разливается по телу каждый раз, когда Юнги переступает порог этого дома. Время, поделённое на двоих, которое они с Чонгуком проводят вместе, начинает согревать изнутри и наполнять легкие спокойствием, поставленная цель написать хорошо контрольную приносит немного смысла в жизнь. И пусть осваивать много нового материала непросто, собственный труд не кажется бесполезным. — Не могу больше, — Юнги бросает ручку в сторону рядом с тетрадью и откидывается на спинку кресла в комнате Чонгука, вымученно выдыхая, — Алгебру придумал Сатана. Чонгук сидит рядом и тихо смеётся. — Это точно, — на улице привычно постепенно темнеет, солнце лениво опускается за горизонт, — Ты хорошо поработал. Давай тогда на сегодня закончим. Юнги собирает тетради в рюкзак, пока Чонгук уходит на кухню. Он выключает настольную лампу и смотрит через свисающие шторы на оранжевый закат. Его жизнь за последнее время так изменилась. Невероятно, как простое общение способно помогать чувствовать значимость себя и своей жизни. Чонгук буквально показывает ему совершенно новую, о которой Юнги даже не подозревал: спокойные вечера и спокойствие внутри, ощущение важности и ценности каждого мгновения. Юнги закидывает рюкзак на плечо, идёт в сторону коридора, и встречает Чонгука на выходе из комнаты. Парень преградил собой дорогу, из-за чего они почти сталкиваются. — Останься сегодня ещё ненадолго, — Чонгук слегка прищуривается, впервые прося задержаться, — Мы могли бы поиграть в приставку. У меня есть Саб-Зиро*, который устал всех побеждать. Он улыбается уголками губ, а Юнги молчит несколько секунд, немного растерянный внезапным предложением. Сердце стучит быстрее только от одной мысли, что он проведёт время с Чонгуком не за учебниками, а просто рядом, и Юнги старается не выдать накатившего волнения и радости. — Если хочешь, конечно. Юнги без понятия кто такой этот Саб-Зиро, но предложение чрезвычайно интригующее и волнительное. Чонгук терпеливо дожидается ответа. — Хочу. — Отлично, — он отходит в сторону и указывает рукой на гостиную, — Проходи тогда, я сейчас. Чонгук приносит колу и чипсы, ставит все на столик и подключает приставку, пока Юнги располагается на диване перед телевизором. Обстановка становится комфортнее. На экране загорается главное меню и высвечиваются на выбор персонажи для поединка. Чонгук садится рядом и протягивает джойстик. — Держи. За кого хочешь играть? Юнги подвисает, смотря на экран с многочисленными бойцами с разнообразным оружием и переводит беспомощный взгляд на Чонгука. — Не знаю...Я ни разу не играл... — Хорошо, я понял. Чонгук выбирает себе персонажа с головным убором, напоминающего шляпу Мастера Журавля из Кунг-Фу Панды, к слову, выглядит он с этой шляпой не менее круто и устрашающе. Для Юнги — Саб-Зиро. Оставаясь довольным выбором, слегка кивает: — Попробуй за него. Чонгук рассказывает как управлять персонажем, и называет даже несколько комбинаций для комбо-ударов, иногда бросая взгляд на Юнги. Тот хлопает ресницами, пытаясь запомнить как можно больше из сказанного, и его растерянный вид чрезвычайно умиляет. Через пятнадцать минут Юнги уже пытается справиться с управлением, хмурит брови и сосредоточенно пинает не сильно сопротивляющегося Рэйдена Чонгука. А потом просто нажимает подряд все кнопки в разной последовательности, украдкой смотря на профиль рядом. В полумраке комнаты аура Чонгука воспринимается ещё более сильной, будто ему все в этом мире по плечу. На нем серая футболка и джинсы, полумрак придаёт ему только какого-то таинственного шарма, который тут же разливается по телу Юнги. Он скользит взглядом по сильным рукам, поднимается к шее, сосредоточенному взгляду, смотрит на крупноватый нос, замирает на слегка приоткрытых губах. Очень красивых, немного мокрых от выпитой колы. Чонгук, не отрываясь от экрана, нарушает тишину вкрадчивым голосом: — Я ведь могу посмотреть на тебя в ответ. Прозвучало так бархатно, что по телу Юнги пробегают мурашки, он уже во всех красках мысленно рисует эту сцену, тушуясь, но не может отвести взгляда. Эти губы его будто загипнотизировали. — Точно так же, как ты на меня смотришь, — продолжает понижать свой голос, проговоривая каждое слово, — Не испугаешься? Сердце Юнги шумно бьется, но Чонгук настолько его завораживает, настолько притягивает своим спокойствием и всем собой, что он не в силах перестать смотреть. Чонгук впервые с ним разговаривает в таком тоне, новые ощущения от этого сейчас сильнее и перевешивают весь здравый смысл. Чонгук не спеша кладет джойстик на стол, медленно поворачивает голову к Юнги, слегка ее наклоняя, и сразу же ловит растерянность напротив. Он смотрит глубоким взглядом — Юнги покрывается мурашками. Чонгук всегда достаточно проницательный и наблюдательный. Он скользит взглядом по лицу неторопливо, изучающе. Юнги не выдерживает, шумно сглатывает, вцепляется в джойстик пальцами и шепчет: — Ты слишком хорош в игре, у меня не было шансов... — Думаешь? Чонгук садится ближе, сталкивая их колени, задевает бёдрами чужие, большими ладонями накрывает ладони Юнги поверх вместе с джойстиком и шепчет: — Тогда давай покажу ещё раз. Чонгук кладёт большой палец на пальцы Юнги и мягко двигает по кнопкам. Такие бессовестные трюки нужно запрещать, потому что от них сердце заходится в бешеном ритме, а тело замирает, прислушиваясь кожей к прикосновениям. Плавным и невероятно приятным. Чонгук замечает редкое дыхание и усмехается. Он намеренно снова проводит ласково пальцем по тыльной стороне кисти и наблюдает за мгновенной реакцией. Юнги чувствует, как кожа начинает от этого гореть, и врезается в Чонгука блестящим взглядом. — Ты очень мило реагируешь на мои прикосновения, — Чонгук продолжает касаться мягкой кожи. Юнги вспыхивает щеками и отводит глаза, — Я не смог удержаться. Чонгук забирает у него джойстик, продолжая держать руку, кладёт на стол и берет обе ладони в свои. Юнги смущается и пытается вырываться из приятного плена, но ему не позволяют. — Посмотри на меня. Очень сложно сопротивляться такому спокойному и уверенному голосу Чонгука, его бесконечно сильной ауре, которая обволакивает, не подавляя, но ещё сложнее сопротивляться его касаниям. Таким же уверенным, настойчиво мягким. Когда все же удаётся побороть себя и посмотреть в тёмные глаза, Чонгук ловит в плен еще и взглядом. — Ты очень много эмоций держишь внутри, — он меняет положение на диване и подгибает одну ногу под себя, — Я их вижу. Попробуй меньше думать и больше чувствовать. Чонгук умеет читать по глазам, Юнги и не подозревает, как многое он уже успел прочитать. Здесь нет никаких секретов и задействованной магии: достаточно уметь замечать. — Ты набил татуировку, думая обо мне, это очень смело, — Чонгук кутает словами сознание, делясь своими мыслями, — Но боишься показать мне свои чувства иначе. Чонгук взгляд Юнги не отпускает. Он цепляет одно его запястье в кольцо своих пальцев, а другой ладонью ведет по предплечью второй руки чуть выше, наклоняется ближе и шепчет, вызывая по телу лёгкие мурашки: — Я вот не боюсь. Юнги распахивает глаза, когда Чонгук продолжает к нему наклоняться, слишком медленно, буквально по миллиметрам, опуская свой взгляд плавно с его ресниц на губы. Внутри сердце колотится бешено, и по телу разливается неизвестное тепло. Юнги подаётся запоздало назад, но его притягивают к себе обратно, ещё ближе. — Когда ты смотрел на меня, в тебе было побольше уверенности, лягушонок, — Чонгук мягкой настойчивостью удерживает Юнги за руки, и его лицо теперь в пятнадцати сантиметрах, — Ну же, не убегай, — совершенно не торопится что-то предпринимать, открыто наслаждаясь чужим очаровательным смущением. Но и отпускать не спешит, — Моя очередь смотреть на тебя. Юнги заливается краской. Полумрак сегодня не на его стороне, он отказался прятать красноречивые взгляды, и от этого ситуация начинает невероятно смущать. Потому что взгляд Чонгука не менее красноречивый, чем его собственный. Юнги вырывает руки и вскакивает с дивана, отбегая в дальний угол комнаты, потому что рядом с ним слишком хорошо. Нужно хотя бы спрятать пылающие щеки. — Чонгук, ты... — он едва слышно говорит себе под нос, бегая взглядом по всем предметам, но только не по парню, — Оттуда смотри... Чонгук улыбается. Широко, прищуривая глаза и собирая на щеках очаровательные полосочки улыбки. — Иди ко мне, — он делает многозначительную паузу, позволяя принять решение, и после секунд тишины добавляет, — Иначе я подойду сам. Юнги оглядывает комнату и думает, что единственный выход — это лечь на пол и притвориться мертвым. Может быть тогда его стучащее сердце пожалеют и перестанут так сильно заставлять волноваться. Он просто смотрел на Чонгука, кто мог вообще знать, что тот отреагирует настолько...неожиданно. — Не надо, не подходи. Юнги не знает, почему вообще говорит эти слова, потому что внутри все тянется наоборот к Чонгуку ближе. И если бы не желание спрятать горящее лицо в ладонях, то вероятность быть смелее была бы немного выше. Атмосфера в комнате пропитана откровениями и симпатией обоих. Чонгук медленно встаёт с дивана. — Ты же знаешь, что я подойду. Он делает шаг вперед, а Юнги отступает назад, почти упираясь спиной в стену. Парень напротив замирает и больше не двигается. Чонгук вытворяет что-то невероятное с его чувствами... — Не бойся, — он раскрывает руки в стороны и мягко улыбается, — Я не хотел напугать тебя, — в его глазах гаснет игривое сияние и лицо, наконец, становится привычно расслабленным, — Я просто хочу обнять тебя. Они обнимались уже много раз, но в те разы Чонгук не показывал свои чувства и желания так прямо. Все ощущалось иначе. Теперь Юнги понимает разницу. Оказывается, может быть настолько волнительно и настолько...приятно. — Ладно, — Юнги аккуратно подходит ближе, и поглядывает на джойстик на столе рядом с Чонгуком, — Но если что - я буду драться. — Я даже разрешу тебе победить. Чонгук приглушенно смеётся, сокращает расстояние в последние два шага сам и мягко обнимает Юнги, поглаживая спину и касаясь носом его виска. Он выдыхает от приятной близости и шепчет, слегка задевая ухо: — Спасибо, что остался сегодня. Юнги согласно мычит в ответ, прикрывает глаза и прячет смущённую улыбку в ключицах. Ему невероятно тепло.***
Место рядом с Юнги за последней партой занято Чонгуком. Каждое утро они встречаются около кафе недалёко от школы и делят минуты пути до здания, наслаждаясь обществом друг друга. Согревающий лавандовый раф в руках становится традицией, и разговоры обволакивает особым теплом, когда Чонгук заставляет Юнги улыбаться. На последнем уроке Юнги чувствует скопившуюся усталость. Чонгук сидит рядом и решает уравнения. Когда его руки аккуратно касается ладонь, он поднимает глаза и вопросительно смотрит. Юнги не может больше слушать учительницу с ее монотонным голосом, поэтому кивает на выход, давая понять, что он отойдёт, встаёт из-за парты и решает пройтись. В коридоре никого нет, Юнги не спеша проходит по нему до конца и заходит в туалет. Он открывает кран с водой и смотрит в зеркало. Спокойствие внутри и неторопливые мысли прерывает распахивающаяся дверь кабинки позади, из которой выходит Чимин. Он встаёт рядом и непринужденно моет руки, окинув Юнги беглым взглядом. Воздух в помещении сгущается от нарастающего напряжения. События того единственного дня вспыхивают в голове ярким светом, и становится тяжелее дышать. В горле застревает ком. Чимин тогда не помог, безразлично проигнорировав чужой крик о помощи. Юнги уверен, что тогда его тело буквально кричало, пусть с губ слетел лишь жалкий неслышный выдох. Юнги не знает, что толкает его на это, но прежде, чем он успевает сообразить, из него буквально вырывается вопросительно хриплое. — Почему ты тогда ушел? Тишину в помещении нарушает только шум воды. Чимин опирается обеими руками о раковину и неотрывно смотрит вниз на воду. — Ты... — Юнги знает, что пожалеет о том, что ковыряет старые раны, в первую очередь ему самому же снова будет больно, ему уже больно: внутри будто что-то начинает кровоточить от воспоминаний и точно такого же, как тогда, безразличного выражение лица Чимина. Но отчаянное желание узнать причину тащит мысли на поверхность и заставляет говорить. — Ты мог... — голос Юнги не вовремя надламывается, и он прикладывает все усилия, чтобы звучать увереннее и тверже, — Ты мог мне помочь. Чимин выключает воду и усмехается, слегка мотая головой. Он медленно поднимает на Юнги свой взгляд. Его лицо за секунду принимает нечитаемое выражение, а эмоции окончательно пропадают, делая его по ощущениям мертвенно холодным. — Зачем мне помогать тебе? — громыхает в звенящей тишине, но на самом деле это эхо внутри Юнги, от которого закладывает уши, его личное восприятие, — Это не мое дело. Юнги слышит, как внутри него надрываются мосты, как они с треском оглушающе падают в каменную пропасть, над которой он их усиленно строил, чтобы не затянуло, не поглотило в бездну личного отчаяния после прожитых буквально в аду месяцев. Он на этих мостах держал всего себя: разбитое сердце, кровоточащую душу и пустой взгляд. Это то немногое, что у него осталось. Сейчас все это с треском грозится потеряться в черноте боли и отчаяния. Юнги рвано вдыхает, стараясь взять себя в руки, сжимает кулаки до дрожи и смотрит в холод взгляда напротив себя. Слёзы скапливаются где-то глубоко внутри, в области сердца, собираются по каплям в океан и медленно угрожающе подступают выше, к ресницам, которые всегда слабы перед напором солёной боли. Чимин равнодушно смотрит на попытки парня сдержать эмоции. Он делает шаг к Юнги, а тот изо всех сил сжимает зубы и заставляет себя стоять на месте. Если он не может дать отпор Тэяну, то с Чимином он обязан постараться бороться. Ради себя. Ради Чонгука, который в него верит. — Знаешь, — Чимин не останавливается на одном шаге, делает ещё один и ещё, пока не встаёт практически вплотную. Они по росту на одном уровне, но на Юнги смотрят с таким пренебрежением, что парень напротив кажется в несколько раз больше физически, — Моя помощь бы ничего не решила, — о слова и тон Чимина можно порезаться, — Ты сам виноват. Юнги опускает голову вниз и зажмуривается, делая глубокий вдох. Его тело мелко трясёт от напряжения. Мысли собираются чёрным ураганом, захватывая соленую боль из сердца, и шумят, роятся, вторят: виноват, виноват, виноват. Юнги кладет ладонь на правое предплечье, сжимает поверх ткани татуировку, чувствует, как она буквально горит воспоминаниями, придаёт сил. Юнги вспоминает Чонгука. Его взгляд. Глубокий, невероятный, и сильный. Взгляд, которым Чонгук согревает, сжигая все неправильные мысли. Твой Король, Юнги, всегда рядом. Он поддерживает и защищает. Он верит в тебя. Почувствуй это. Юнги вспоминает тот взгляд, которым Чонгук смотрел на него, раскрывая самую важную тайну, которая только может существовать в этом мире. В голове продолжается хаос. Виноват виноват виноват Виноват виноват Виноват Дверь в туалет открывается, и за ней в коридоре слышится шум и разговоры учеников. Хосок заходит в помещение и окидывает взглядом двоих. — Чимин, — когда парень видит, с кем разговаривает его одноклассник, то сразу же переключает внимание на него обратно, теряя интерес, — Урок закончился. Пошли. Юнги поднимает глаза и провожает тяжелым взглядом удаляющуюся спину Чимина. Тот на самом выходе из туалета останавливается и оборачивается. Потому что Юнги уверенно говорит так, что Чимин слышит и понимает каждое слово. — Я не виноват. И я ещё могу сделать свой выбор — кого-то спасти. А ты не можешь. Ты свой уже сделал. Чимин едва заметно хмыкает и закрывает дверь. Это не его дело.***
Юнги возвращается в пустой класс, забирает свои вещи и спускается на первый этаж к гардеробу. Чонгук наверняка ждёт его на улице, охрана всегда просит выходить из здания, чтобы не создавать толпу. В отражении зеркала Юнги поправляет свою форму и после двигается в сторону выхода, когда до боли знакомый уничтожающий взгляд встречается с его. На лице Тэяна растягивается ядовитая ухмылка, он стоит намного дальше, через несколько человек, но внутри Юнги все снова стягивает волной страха и он застывает на месте, не в силах пошевелиться. Тэян прячет руки в карманах брюк, смотрит сверху вниз надменно, стоя на месте. За ним среди других учеников Юнги узнает его шайку. Воздуха не хватает, руки начинают дрожать от мысли, что его снова могут увести куда-то и избить. Только недавно все нормализовалось, только недавно Юнги перестал чувствовать себя настолько беспомощно и настолько слабым, только все начало налаживаться, там, внутри, где раньше зияла пустота. Тэян не спешит что-то предпринимать, он стоит уверенно в белой рубашке, брюках, но его вид совсем не напоминает примерного ученика. Каждый в этой школе о нем знает и избегает даже его взгляда. Тэян наслаждается испугом в кофейных глазах, скользит по хрупкому телу, наверняка представляя, как вбивает его ногами в землю. Юнги не дышит. Он пытается оторвать ноги от пола и выйти из здания, пока ещё не поздно, пока некоторые ученики ещё остались рядом, но получается с трудом. Одна надежда на то, что Чонгук не ушел и ждёт его на улице. Но как только Юнги об этом думает, то приходит в ужас: Чонгук всегда его ждал около класса, что бы там ни случалось, и они шли потом домой вместе. К горлу подкатывает паника. А если Чонгука нет на улице? К счастью, Тэян разворачивается, окидывая в последний раз Юнги пугающим взглядом, и поднимается на второй этаж. Требуется некоторое время, чтобы начать более менее ровно дышать. Что это было? Юнги вылетает на улицу и видит недалёко стоящего Чонгука. Чувство облегчения настолько сильно накатывает, что еле удаётся устоять на ногах. Юнги так напуган, его все ещё мелко трясёт. Он быстро идёт к Чонгуку, преодолевает ступеньки крыльца, срывается на бег, не выдерживая, и впечатывается в крепкую грудь, обнимая за талию и вжимаясь всем телом. — Что такое? — Чонгук сразу же обнимает в ответ и гладит ладонью по спине, а после пытается отстраниться, чтобы посмотреть в глаза. Юнги не дает, — Все хорошо? — Пожалуйста, — разбито шепчут в область сердца, рвано дыша, — Постой так немного. Чонгук не задаёт больше вопросов, зарывается пальцами в мягкость волос на затылке и прижимает ближе к себе. Они стоят рядом со школой и их могут увидеть остальные ученики. И сейчас это Чонгука вообще не волнует. — Тише, тише, — он ласково шепчет, чувствуя его настроение, — Я рядом. Бояться нечего. Когда страшные картины возможных вариантов развития событий с Тэяном отступают, Юнги отстраняется и невероятно тепло смотрит в глаза, сдерживая слёзы. — Я так рад тебя видеть, ты даже не представляешь... Голос немного хрипит, уставший так долго прятаться в лёгких. Чонгук улыбается. — Пойдём домой. И то, что они идут домой к Чонгуку, называя это место «их домом», делает Юнги невероятно хорошо.***
Юнги остался дома у Чонгука до самого вечера. Они решили не заниматься алгеброй, день оказался эмоционально сложным, поэтому Чонгук включил телевизор и заказал две пиццы под возмущения Юнги, уверяя, что он спасёт его сегодняшний вечер. — Мы сегодня отдыхаем, отказы не принимаются. Чонгук садится на диван рядом с Юнги и протягивает тёплый кусок вкусно пахнущей пиццы. Но парень, внезапно сильно притихший, опускает голову, будто желая раствориться. Через секунды в комнате раздаётся едва слышно: — Я ненавижу Тэяна. Чонгук напряжённо прожевывает тесто и аккуратно спрашивает: — Ты хочешь об этом поговорить? — Да что тут говорить, — брови Юнги хмурятся, и он начинает постепенно злиться, — Этот урод испортил мою жизнь, и ему все мало, — громкость набирает обороты, перед глазами всплывает сегодняшнее выражение лица Тэяна, — Ему мало синяков на моем теле, мало издевательств, мало моей боли, — Юнги рвано дышит, чувствуя внутри подступающее отчаяние, — Я его ненавижу, ненавижу!! Чонгук слушает внимательно и немного морщится от боли в звучащем голосе. Ее невозможно не почувствовать. — Это будет бесконечно, — Юнги сжимает ткань на своих бедрах в кулаки и переходит на пугающе спокойный голос, — Потому что я живая мишень, это все никогда не закончится, он не оставит меня в покое, — делает паузу, поднимая разбитый взгляд на Чонгука, — Он монстр. Я с ним не справлюсь. Молчание длится несколько секунд. Чонгук переводит взгляд на полки с книгами, встаёт с дивана, подходит к ним и берет чистые листы с фломастерами. Юнги непонимающе прослеживает за его действиями. Чонгук садится на пол рядом с диваном и раскладывает на нем взятые вещи. — Иди сюда. Юнги опускается рядом с ним и вопросительно смотрит, все ещё чувствуя внутри ураган эмоций. Чонгук поворачивается к нему. — Тебя эти эмоции съедят, эти мысли... — он говорит размеренно, вдумчиво, будто подбирает нужные правильные слова, — Они тебя сожрут, если ты не дашь им волю. Возьми любой фломастер и нарисуй, — он кладёт большую ладонь на чистый лист и проникновенно смотрит, — Этого урода. Монстром. Повисает тишина. Юнги кажется не дышит, сидит неподвижно, теряясь в своих мыслях. Он берет красный, на секунды задумываясь, и начинает рисовать. Через минуту он дорисовывает лицу когтистые лапы, огромные шипы и страшный оскал, красит сверху чёрным, часто дыша, пока не чувствует на своих щеках слёзы. Он вкладывает всю ненависть в каждый штрих, вкладывает боль, мешая цвета, выливает весь скопившийся внутри такой же уродливый страх и отчаяние. Юнги чувствует резко пустоту и застывает. Он поднимает лист в воздух и втыкает карандаш в бумагу насквозь снова и снова. — Ненавижу, ненавижу!!! Чонгук не мешает. Когда Юнги рвёт бумагу, когда прыгает на смятых клочках, рыча, когда снова рвёт и сжимает в кулаках. Чонгук садится ближе, когда дыхание рядом немного выравнивается, складывает несколько кусков в картину обратно, притягивает Юнги к себе и шепчет, кивая в сторону незаконченного пазла. — Видишь? С любым монстром можно справиться, — Чонгук отстраняется, накрывает ладонью бархатную щеку и проводит по ней пальцем, стирая высыхающие дорожки, — Я верю в тебя. — Из-за этого урода наша пицца остыла, — Юнги тихонько смеётся, опуская глаза. Чонгук кладёт руку на его плечо, мягко придерживая, подаётся вперед и целует в висок. Юнги почти мурлычет, когда ему подмигивают. — Он только что за это круто получил, — Чонгук берет Юнги за руку, поднимает вместе с собой, и садится с ним обратно на диван, — Мой Рэйден соскучился по твоим ударам, что скажешь? — Оооо нет, — невозможно не поддаться очарованию Чонгука, негативные мысли и чувства начинают отступать, и так стремительно, будто их и не было, — Второй раз я не куплюсь. Только не это. Ты снова выиграешь. — Перестань, ты отлично играешь и быстро учишься, — Чонгук уже подключил игровую консоль и протягивает Юнги джойстик, — Скоро настанет твой час. Без тренировок не бывает победы, давай. Спорить с Чонгуком невозможно. Как и сопротивляться его взгляду, уверенности и силе, его сосредоточенности и энергии. Чонгук по жизни идёт смело, и в этом ему вряд ли что-то способно помешать. Юнги проигрывает первый и второй поединок, на третьем отчаянно вспоминает комбинации для комбо-ударов, а на четвёртом снова подвисает. В мыслях плавно всплывает прошлый раз, когда они с Чонгуком играли. Он не забудет тот цепляющий взгляд, от которого рассыпаются мурашки по всему телу, он вспоминает резкую смену в настроении парня и тот сияющий взгляд, одновременно тёмный и поглощающий. Юнги чувствует, как сердце начинает стучать чаще, и аккуратно поднимает глаза на профиль рядом вновь. Он не знает, что будет, если в этот раз попадётся на подглядывании. Может, в первый раз Чонгук его пощадил. Ведь второй раз красноречивый взгляд вряд ли будет для него ничего не значить. Юнги шумно сглатывает. Тактика та же: нажимать на различные кнопки, чтобы персонаж продолжал бой и двигался, пока он будет любоваться Чонгуком. Любоваться. Да, именно любоваться. Юнги признаётся себе, что он хочет не отрывать взгляд от Чонгука вообще никогда, потому что рядом с ним очень хорошо и комфортно. Аккуратный взгляд повторяет прежний маршрут: сначала неуверенно касается кистей и сильных рук, скользит выше к выглядывающим из-под футболки ключицам, шее, и останавливается на губах. Боже. Губы Чонгука как всегда немного приоткрыты, он сосредоточен на поединке и пока никак не реагирует. Хорошо. Юнги на них окончательно зависает вновь и пропадает. Им нужно прекращать пить колу, потому что от неё губы Чонгука становятся соблазнительно мокрыми, и к ним в нереальном желании тянет прикоснуться своими. За окном уже почти стемнело, в комнате вновь царит полумрак. Юнги не может отвести взгляд и мысленно капитулирует в этой неравной битве. Чонгук кажется действительно увлечён игрой. Юнги доволен собой. Большая ладонь накрывает его бедро рядом с коленом, слегка поглаживая, Юнги от неожиданности крупно вздрагивает, а вкрадчивый голос нарушает тишину: — Попался. Чонгук продолжает смотреть на экран, не спеша водит рукой, кожа от его прикосновений под тканью начинает гореть. Юнги сжимает джойстик и поспешно начинает нормально играть за персонажа, вспоминая комбинации. Чонгук ухмыляется. — Тебе это не поможет, ты же знаешь. Глупо было думать, что все это сработает. — Знаю. Чонгук ставит игру на паузу, откладывает джойстик и садится на диване удобнее, разворачиваясь корпусом к Юнги. Он неторопливо нагревает ткань ладонью, сияя темными глазами. Боже, какой же он красивый. — Я говорил, что не боюсь показывать свои чувства, — Чонгук убирает руку с бедра и берет ладонь Юнги в свою, поглаживая, — И я должен сказать, что одних моих взглядов больше недостаточно, чтобы рассказать тебе о них. Воздух приятно тяжелеет от бархатного голоса, который просачивается в каждый угол комнаты. — Ты мне нравишься, — откровения между ними хранятся всегда в полумраке, — Но и слов мне уже не достаточно. — Ты мне... — Юнги зажмуривается, потому что внутри сердцу снова запредельно хорошо. Он ощущает важность момента и дарит свое признание в ответ, — Тоже нравишься. Чонгук улыбается. Благодарно, безмолвно хваля за смелость. — Прикосновения бывают приятными, Юнги, — Чонгук двигается ближе и звучит в тишине комнаты, пробираясь глубже к сердцу, — Я хочу тебе показать, насколько. Большие ладони на руках ощущаются ярко. В легких не хватает воздуха, Юнги смотрит на губы Чонгука, чувствуя как волнение разносится к каждой клеточке тела. Чонгук касается планеты на предплечье и проводит пальцем по недавно сделанной надписи. — Ты хотя бы представляешь, как много это для меня значит? — Татуировка? — Твоя искренность, — Чонгук накрывает затылок Юнги ладонью, неторопливо поглаживая, — Твоя смелость, — длинные пальцы оплетают мягкие пряди, — Твоя сила. Чонгук подаётся ближе. Безумно медленно: настенные часы фиксируют каждое мгновение тикающим звуком. Он проводит большим пальцем по нижней губе и заглядывает в глаза, проверяет реакцию. Сердце Юнги отзывается мгновенно — замирает, сраженное предвкушением. Близость Чонгука выбивает кислород из легких, их носы почти соприкасаются. — Ты очень много для меня значишь, — вторая ладонь накрывает плечо. Движения чарующе плавные, по телу разливаются теплом в приятном волнении. Юнги закрывает глаза, не в силах справиться с эмоциями. Чонгук совсем рядом и просит хрипло: — Открой глазки. Посмотри на меня. В ответ мотают головой. Чонгук оказывается невероятно близко, водит носом по щеке, целует скулу и накрывает шёпотом губы в миллиметрах: — Юнги, посмотри на меня, — уговаривает, пробираясь второй ладонью к лопаткам. Юнги смотрит и не жалеет: в глазах сияние и неприкрытые чувства. Улыбается: я понял твой шифр, мой Король, мы с одной планеты и взгляды у нас одинаково красноречивые. Чонгук мягкой настойчивостью накрывает губы, настолько чувственно, что силы справиться с бушующими эмоциями находятся не сразу. Он ласково их сминает, прикрывая глаза и слегка врезаясь кончиком носа в бархат кожи. Его губы мягкие, все ещё мокрые, пропитаны колой. Чонгук не отпускает, рассказывая поцелуем о своих чувствах: таких же сильных и космически приятных. Грудная клетка ходуном, мысли прозрачные, а внимание концентрируется только на собственных губах, где непоколебимостью намерений отзывается другое сердце. Чонгук спускается с лопаток рукой по позвоночнику, притягивает ближе, аккуратно раскрывает губы и целует глубже. Юнги отвечает неумело, сбиваясь дыханием и теряясь в головокружении, отдаёт всего себя, без остатка. Чонгук отстраняется, смотрит потемневшим взглядом и улыбается жадно хватающему воздух Юнги. Его щеки покрыты румянцем, и полумрак не способен скрыть очарование. Чонгук водит носом по уголкам губ и обдает горячим шёпотом: — Дыши. Сильные руки не дают растеряться, напоминая о себе постепенно в разных местах неторопливой лаской, не дают пробраться страхам сознания, они защищают умело. Юнги завороженно протягивает раскрытую ладонь к лицу Чонгука, касается бережно, на пробу, и выводит узоры подушечками пальца. Он подаётся вперед и накрывает губы своими вновь, прикрывая глаза и быстро отстраняясь. Чонгук сразу же едва заметно очерчивает это место соприкосновения кончиком языка. — Мой смелый лягушонок. Юнги смотрит вниз, на бёдра Чонгука и заливается краской. — Перестань... Стеснение нахлынуло неожиданно, обезоруживая внезапностью. — Мой. Юнги прячется в тёплых объятиях, в крепкой груди, и, утыкаясь в нее носом, осознаёт произошедшее. К Чонгуку тянет, а эмоции коктейлем звучат внутри, соглашаются, кивают часто-часто. Его.