Солнечный дождь

Воспоминания всегда очень хрупкие. Или скорее, это мы делаем их такими, если хотим что-то забыть или наоборот запомнить почти детально. Это наши воспоминания и то, что нам хочется забыть запомниться сильнее, а то, что хотелось бы сохранить в память подольше, вылетит из неё уже через несколько месяцев. Интересно, правда? Дольше всего с нами останутся воспоминания, к которым мы ничего не чувствуем. Харуки это понимал лучше всех на свете, ведь то, что произошло ночью, все эти чувства, которые хотелось сохранить навсегда, исчезли. Осталась только пустая, ледяная постель. Он не слишком хорошо помнил, как всё это случилось, как они оказались дома, когда. И конечно он не мог помнить, когда ушёл Кадзи, потому что он исчез до его пробуждения. Больно. Мучительно больно. Харуки знал, что делать с этим? Нет. Харуки хотелось провалиться сквозь землю? Больше всего на свете. Почему Акихико просто ушёл? Да потому что в его умной голове, как оказалось, совершенно нет мозга. Неведомая высшая сила сказала ему, что остаться с Харуки будет слишком неправильно. Что неправильно? А уйти вот так вот просто после секса было правильно? Если честно, Кадзи и сам не знал, что чувствует и что думает. Он запутался, хотя ночью ему всё было так ясно, он был уверен, что принял решения и что оно правильное. Почему-то сейчас он начал сомневаться. Он ведь пришёл к Хару после ссоры с Угецу. Снова. Нет. Он пришёл, потому что его по-настоящему задели слова Угецу о Харуки, так ведь? Но почему он, чёрт возьми, не приходит к любимому человеку, когда всё хорошо? Нормальные ведь люди должны хотеть быть рядом постоянно. В горе и в радости, всё такое. Ну он же хотел…и не мог. Почему? Отношения людей странная штука. Они могут быть такими сложными, запутанными, такими липкими как тягучий дёготь или же лёгкими и нежными как лепесток сакуры. Чувства людей, их мысли, желания, характеры – всё это составляющие отношений. Либо вы оба увязните в тягучем дёгте из которого выбраться поможет лишь чудо, либо ваши отношения будут лёгкими и мемолётными, как отцветающая сакура. И тот и другой вариант достаточно трагичны и не подходят для того большого и неуклюжего чувство, которое разрывало сердце Акихико. Он не понимал, что происходит в мире его собственных мыслей, не понимал, что будет лучше сделать и потому он просто всё отпустил. Он решил остаться в дёгте, наслаждаясь цветением прекрасной дикой вишни. Акихико ни к чему не был готов. И ни к чему не стремился. Он решил оставить всё так, как есть сейчас, а что будет дальше… А кто знает, будет ли вообще дальше? Харуки был его вот уже несколько недель. Что это значит? Это значит, что Акихико периодически приходил к Харуки и брал его, как хочет и где хочет. А Харуки позволял ему делать абсолютно всё. Он просто не мог ничего ему возразить. Что можно сказать человеку, которого любишь так сильно, когда он смотрит на тебя как на самое прекрасное чудо света? Когда раздевает взглядом и мимолётно касается ногой твоей лодыжки под столом? Когда так вкрадчиво и нежно шепчет на ухо твоё имя? И ещё приходит к тебе с тортиком, печенками или пивом, чтобы посидеть с тобой, ласкается, и возиться с тобой так, будто вы действительно пара. А потом он просто берёт то, что хочет и вы, будто снова возвращаетесь назад во времени и становитесь просто хорошими друзьями. Харуки не мог противостоять и не хотел. Акихико, скорее всего этого и не хотел, но он вместе с телом Харуки уже давно забрал его сердце. У самого Харуки себя то почти не осталось. Если честно, его совсем немного напрягало то, что Акихико мог уйти сразу после секса, а мог провести с Харуки потом целый день. Их отношения никак не были оформлены, они не говорили о чувствах и том, что между ними происходит. Это пугало Харуки, но он ничего не говорил Акихико. Собирался сказать каждый раз, но всегда молчал. Он просто прятался. В своих снах, Харуки видел счастливую, невероятную реальность, в которой Акихико его любит, и заботиться о нём. В которой он не делает больно. Во снах он видит тёплое какао в любимых чашках, сплетённые вместе пальцы, пушистый плед и любимые глаза совсем рядом, совсем близко. Он чувствовал приятный трепет в груди, прикосновения рук к своим щекам, губ - ко лбу. Но только во сне. Просыпаясь утром, Харуки расстраивается и грустит. Каждый раз. И каждое утро, до того как привычные позитивные вибрации поднимают его на ноги, в голове всякий раз мелькает мысль - лучше было бы навсегда остаться во сне. Сегодня Харуки также проснулся с ощущением жгучей боли и одновременно полной опустошённости ниже пояса. Он потянулся, оглядывая квартиру и осознал, что он вновь один, Акихико уже точно ушёл. Место на кровати рядом до сих пор хранило тепло его тела, значит он хотя бы поспал до утра и ушёл недавно. С тяжёлым вздохом, Харуки медленно поднялся и направился в душ. Он уже успел привыкнуть к таким странным отношениям, он ничего не мог поделать, хотел, понимал, что это не нормально, но его руки будто были крепко связаны, а горло лишали звуки крепки тиски, в которых его держала эта любовь. От такой любви становилось только больнее. Хару надеялся на другой исход. Конечно, он не рассчитывал на слезливо трогательную сцену с признаниями в вечной любви, невесомыми поцелуями по всему телу...хотя что? Именно на это он и рассчитывал. Именно это он хотел получить после того самого первого секса в кафе. Струи ледяной воды в последнее время стали единственным способом прийти в себя и обуздать всю эту страсть и спрятать всю эту боль. Он сегодня снова, как и всегда, будет вести свою привычную рутину. Сейчас он поедет на работу, после смены пойдёт в библиотеку, чтобы встретиться со своим научным руководителем, потом будет репетиция и Акихико будет вести себя так, будто это не он брал его ночью под аккомпанемент стонов и… И возможно придёт и сегодня ночью. А возможно не придёт. Очень обычная жизнь. Обычный день Харуки. Кто бы мог подумать, что такое возможно. Он бы никогда не подумал. - Харуки-сан! – из очередного омута размышлений Харуки вырвал голос Рицу. - А!? Что, Уэтчи? - Я спрашиваю, Кадзи-сан придёт сегодня, вы не знаете? – Рицка задавал этот вопрос уже второй раз и ждал ответа уже достаточно долго. Он не понимал, что, но чувствовал, что с сенпаем что-то точно не то творится. А уж отсутствие Акихико подтверждало это. - А? А! Я не знаю, он ничего не писал… - Хару даже немного растерялся. Он как-то так и не заметил, что уже времени много прошло, а его «любовник», если можно конечно так сказать (нет, нельзя), ещё не появился. - Как странно, он обычно всегда приходит, может что-то случилось? - Я позвоню ему сейчас, подождите, хорошо? - дождавшись утвердительного кивка, Харуки вышел за дверь и набрал номер Акихико. Только сейчас он понял, что Кадзи действительно сильно опаздывает и он ничего ему об этом не писал и не говорил, Хару бы точно запомнил. Вот уже несколько дней Угецу с Акихико вели холодную войну и тактикой обоих было молчание. В доме прописалась вечная тишина, они не говорили друг другу ни одного слова с последней ссоры. Они приходили домой в разное время и даже практически и не пересекались. До сегодняшнего дня, когда Угецу всё же решил нарушить молчание. - Идёшь сегодня на репетицию? - С чего вдруг ты решил со мной заговорить? – это в самом было очень неожиданно. Они хранили молчание уже столько времени, что Кадзи стал забывать, как звучит голос Угецу. - Я скоро разучусь говорить совсем, если не буду говорить хоть с кем-то. - И ты предпочёл меня, всем своим личностям? Угецу промолчал. Это конечно было бы очень забавно, только вот он знал, что Акихико не шутит. Ну или не совсем шутит. Или шутит, но совсем чуть-чуть. - Всё ещё злишься за то, что я сказал о твоей Рапунцель? - Не говори о нём. – вот теперь Акихико снова чувствовал прилив злости и даже сжал руки в кулаки. Он прекрасно понимал и знал интонации Угецу, полутона его речи и намёков. Понимал, что каким бы милым не звучало со стороны прозвища, которыми наделял Угецу Харуки, ничего ласкового или вообще хоть сколько-нибудь приятного в них не было и не подразумевалось. - Ого, это мне уже в своём доме нельзя о чём-то говорить? – Угецу склонил голову на бок. Он не собирался никак оправдываться или менять своё отношение к Харуки. - Попрекаешь меня тем, что я живу у тебя? Я могу съехать. - К Рапунцель? - Угецу. – Акихико злился только сильнее с каждым словом, произнесённым Угецу, а пальцы больно впивались в ладонь, сжимаясь всё сильнее. - Мне-то в целом вообще всё равно, но ты думаешь, что он тебя примет? Серьёзно? – Угецу не провоцировал, он был таким всегда. Он ненавидел Харуки всем сердцем, хоть и не был толком знаком с ним, ненавидел за то, что, он точно знал, Акихико любил его на самом деле. - Он уже принял меня. - Принять тебя как заботливого и красивого парня не сложно, а вот жить с тобой – настоящее наказание. - И это говоришь ты? - Мне всё равно, что ты думаешь. Воцарилось не долгое, некомфортное, вязкое молчание. Оно было нужно скорее Акихико, чтобы выстоять в этой неожиданной словесной схватке. - Я всё же съеду. Поговорю об этом с Хару, думаю, он будет только рад. Всё, я ушёл, пока. – сейчас или никогда. Он должен был уйти, убежать сейчас. Не задерживаться больше не на минуту, не позволить себе увязнуть в этом болоте глубже, сбежать к Харуки как можно скорее. - Используешь его? Акихико замер на месте от этой фразы, не в силах сдвинуться ни на миллиметр. - Что? Попал в точку? - Замолчи. – он не смог. Не ушёл. Снова. - Ты будешь теперь мне говорить что делать? – а вот теперь Угецу его провоцировал. Он знал, как удержать Кадзи и не собирался его отпускать, точно не к Харуки. - Ты выводишь меня из себя. - Ты вроде собирался проваливать – вперёд. Вот только сможешь ли ты использовать его вечно только для того, чтобы удовлетворять свои потреб- - Я не использую его! – Акихико злился. Очень злился. Он был готов наброситься на Угецу и разорвать его в мелкие клочья, вырвать ему язык, проткнуть ножом, оторвать голыми руками голову, но только не позволить больше говорить о Харуки - А то я же ничего не вижу. – Угецу улыбнулся, подчёркивая своё спокойствие и безразличие. Напускное, разумеется. - Не видишь! Ничего не видишь кроме себя и скрипки! - Не смей оскорблять скрипку. – а вот у Акихико было уникальное умение выводить Угецу из состояния равновесия не прикладывая совершенно никаких усилий. - Как можешь ты мне говорить, что я использую человека, которого, возможно впервые в жизни, по-настоящему люблю, когда сам ты любишь только одну музыку, ты же вообще не знаешь что такое любовь! Угецу замолчал и посмотрел на Акихико тем же ледяным взглядом, который Акихико видел только в последнюю их ссору. Он подошёл к Кадзи ближе и уже замахнулся для удара ладонью по щеке Акихико, но он перехватил его запястье, крепко сжав руку. - Нет. Ты больше никогда не будешь обращаться со мной как с вещью. – сквозь зубы почти прорычал Акихико и оттолкнул Угецу в сторону. Угецу схватил его за локоть и потянул за собой, они оба упали на пол. Акихико задержал взгляд на его лице и попытался встать, но Угецу закинул ногу на его бёдра, препятствуя какому-либо движению парня. - Угецу. - Акихико. Их взгляды столкнулись в борьбе за контроль друг над другом, но, в конечном счёте, обе личности этих двоих были слишком сильными, чтобы сдаться или чтобы победить. Они смешивались каждый раз, когда попадали в поле влияния друг друга. Это не было ни магией, ни любовью, ни химией, ни вообще чем-либо подобным. Это была изнуряющая борьба, в которой они оба тратили куда больше сил, чем у них было в принципе. Поэтому, когда губы Угецу накрыли губы Акихико, ничего удивительно для них в этом не было, ничего приятного, к слову, тоже. Это было совершенно не похоже на обычный поцелуй нормальных людей, это всё ещё была борьба. Между ними всегда была только холодная война. Акихико не смог уйти. Не смог спастись у Харуки под крылом. И как же он ненавидел себя за это. Кадзи не взял трубку ни на второй, ни на третий раз. Конечно Хару волновался, но он не мог подвести ребят, потому вернулся в студию и сказал, что Аки не отвечает на вызовы, скорее всего у него появились какие-то дела, он напишет потом. Так Харуки успокаивал своих кохаев и заодно себя. Репетиция без Акихико проходила из рук вон плохо, без ударных группе всегда тяжело. Они даже решили разойтись сегодня пораньше, чтобы не портить друг другу настроение и не мучать слух безобразной игрой с отсутствием всякого ритма. Харуки пытался позвонить Кадзи ещё несколько раз. Он уже добрался до дома, когда Акихико перезвонил ему. - Аки! Что у тебя случилось?! Тебя не было на репетиции, мы волновались! - Хару, всё хорошо… - голос был тихим, будто его, как минимум были камнем по голове после тяжёлой ночи беспробудного пьянства. - А?.. С тобой что-то не так... Что произошло? Ответом ему было молчание и шуршащий шум. - Аки, скажи… - Харуки начинал серьёзно волноваться, он такого голоса у Кадзи не слышал…пожалуй что никогда. - Можно я приеду? - Конечно… Ты же знаешь, всегда… - Хару…Ты слишком добрый…