Факультет элитной магии

Не знаю, сколько уже прошло времени, но постепенно опускались сумерки. А я по-прежнему бродил без какой-либо цели. В лесу царила умиротворенная тишина, будто нарочно меня успокаивая. Эмоции и вправду уже немного поутихли. Да, теперь все встало на свои места. Ничего удивительного, что, одурманенный ментальным воздействием, я решил, будто щедрый даритель магии — Алекс. Да и вполне объяснимо, что на балу я Юнги принял за другого. Все-таки неслабо мне бадрейн в голову дал, я ведь тогда и графиню не узнал. Конечно, очень некрасиво получилось. И я прекрасно понимал, что Юнги из-за этого злится на меня. Не зря он говорил так холодно и насмешливо, когда тему передачи магии затронули. Ну ладно одно дело во снах. Но наяву, да еще и когда он меня поцеловал, принять его за другого — это же какой удар по его самолюбию. Только я не собирался за это извиняться, оправдываться и что-то пояснять. Пусть я даже обиды и злости сейчас не чувствовал, но навалилась просто безмерная усталость и даже опустошенность. Все-таки эмоционально я уж очень вымоталась в последнее время. Я не стал дожидаться темноты побрел сквозь лес в сторону Дома. Но через несколько минут вдруг прямо передо мной материализовался Алекс. Вскрикнув от неожиданности, я даже шарахнулсч назад. — Ты не рад меня видеть? — улыбнулся он. — Не рад, — выдохнул я, страх схватил за горло крепкой хваткой. — Я уже догадался, — усмехнулся граф. — Но можешь не волноваться, надолго я здесь не задержусь, магия перемещения лишь временная. Сам я далеко отсюда. — Ну и зачем ты появился? — настороженно спросил я. — Соскучился. — Он улыбался. — Да и сделать кое-что важное нужно. К тому же я догадался о твоем состоянии. Не знаю, кто именно так удружил, что избавил тебя от моей ментальной магии, но это и неважно. Хоть я и отступал назад, Алекс вдруг в одно мгновение оказался рядом со мной и крепко схватил. Его глаза сверкали серебром, а меня буквально сковало оцепенением жжение в солнечном сплетении. Не боль, как до этого с Юнги, ощущение все же было другим. — Тихо, моя своенравная глупышка, — ласково прошептал Алекс, едва не касаясь губами моих губ, — даже не пытайся вырваться, все равно не сможешь. Это магия, милый. А ты не маг и никогда им не станешь, я этого уж точно не допущу. — Что ты делаешь? — Слова дались с огромным трудом, а пошевелиться я и подавно не мог. — Всего лишь присваиваю тебя, — милостиво пояснил Алекс. — Еще совсем немного осталось, и клеймо будет завершено. Не удивляйся, моя драгоценность, оно все это время отводило твои мысли не хуже ментальной магии. Ведь мало ли, вдруг бы ты кому не надо проболталась о непонятных ощущениях в солнечном сплетении. А теперь уже слишком поздно, тебе от клейма не избавиться. Он тут же отстранился, словно опасался себя не сдержать. Я бы сразу сбежал, но оцепенение по-прежнему меня не отпускало. — Ну что ты смотришь на меня с таким ужасом? — Алекса это будто бы даже забавляло. — Я всего лишь немного перестраховался. Мне нужны были гарантии, что никому другому ты принадлежать не будешь. Пусть ты сейчас и не под моим ментальным воздействием, но ты же вроде у меня не глупый, все должен прекрасно понимать. — И что именно я должен понять? — Я едва дышал от страха, оцепенение никак не проходило, и ведь, по сути, сейчас я был целиком и полностью во власти Алекса. — То, что никуда ты от меня не денешься. — Он ласково заправил мне за ухо выбившуюся прядь волос. — Я уже совсем скоро вернусь. Как раз к тому моменту, как тебе надо будет выселяться из того полуразвалившегося сарая, который ты зовешь Домом. — Ты ведь нарочно затеял этот турнир?! — обомлел я. — Естественно, — фыркнул он. — Я догадывался, что от ментальной магии тебя, скорее всего, кто-нибудь избавит. Силой тебя захватить тоже не вариант. Мало ли, вдруг кто узнает, а мне лишний скандал не нужен. Оставалось дождаться, когда ты сам окажешься в моих руках. А ждать до закрытия факультета в конце семестра — это слишком долго. Потому я и подкинул эту идею с турниром, чтобы ты как можно быстрее лишился крыши над головой. Он вдруг снова резко привлек меня к себе и горячо прошептал: — Чимин, послушай, у тебя будет все. Я куплю тебе шикарный особняк с кучей слуг, ты ни в чем не будешь нуждаться. Пойми, ты — элитный маг, вдобавок у тебя здесь никого и ничего нет. Никого нет, кроме меня. И, кроме меня, никого больше твоя судьба не интересует. Вот вышвырнут тебя из университета, и куда ты пойдешь? Королевским указом теперь запрещено брать на работу элитных магов. Тебе только один путь — в дом увеселений. Уж там-то такие молодые и красивые всегда требуются. — Его голос вмиг стал жестким. — Если будешь упрямиться, то именно там тогда и встретимся. Я заранее условлюсь, чтобы никого, кроме меня, к тебе не допускали. Да и клеймо все равно этого не позволит. А уж в доме увеселений у тебя не будет никакого права мне отказать. Учти, Чима, сейчас я предлагаю тебе наилучший выход из ситуации. Либо ты будешь жить как королева, либо как бесправная рабыня. Но и в том, и в другом случае ты будешь принадлежать мне. Вот и решай, как именно. Да, и учти, сбежать у тебя все равно не получится. Уехать отсюда можно только на корабле, а я контролирую все корабли в порту. И уж поверь, выбраться отсюда ты уж точно не сможешь. Алекс постепенно становился полупрозрачным. Видимо, срок действия магии перемещения кончался. — Через несколько дней я уже вернусь за тобой, — улыбнулся граф напоследок. — К тому моменту твой факультет как раз будут разгонять после позорного проигрыша. Ну, а ты не теряй времени даром, хорошенько обо всем подумай. Уверен, ты у меня не глупый, сделаешь правильный выбор. Я-то получу тебя в любом случае, но все же добровольно предпочтительней. До скорой встречи, моя драгоценность. Он исчез, и только сейчас оцепенение спало. Я едва дышал от все еще сдавливающего страха. Ну что ж, реальность в очередной раз доказала мне правдивость слов: «Хуже всегда есть куда». Даже мелькнула невеселая мысль, что в моей завтрашней гибели все же есть несомненный плюс. Когда я вернулся из леса, ребята заседали на кухне. Еще по пути домой попался Зуля, которого сразу и послали на всякий случай за мной присматривать. Получается, он все это время был неподалеку. А Алекса он вообще воспринял призраком из-за его странного появления, потому и не поспешил меня спасать. Так что остальные были уверены, что я с Зулей гуляю по лесу в полной безопасности. Да и Юнги наверняка еще что-нибудь доброе высказал на тему моей психованности и что меня нужно оставить в покое. Вот никто до сих пор и не искал. На крыше я сидел уже больше часа. Думал о многом, но так ни до чего и не додумался. Ситуация хоть и стала теперь предельно ясной, но так и осталась тупиковой. Ведь все равно есть вероятность, что я завтра не погибну. Но от этого легче не становилось. Прошло немного времени, и через чердачное окно на крышу ко мне вдруг слевитировал Юнги. — Уйди, а, — выдохнул я, уткнувшись лбом в колени, — только тебя мне сейчас не хватало. — Ну и как я могу уйти, если именно меня тебе и не хватает? — полушутливо отозвался он, садясь рядом со мной. Несколько минут мы оба молчали. Наконец Юнги тихо произнес: — Чимина, извини. За все. И за мои жестокие попытки пробудить твою магию, и за излишнюю грубость. Я понимаю, это совсем не делает мне чести, но порой очень сложно не идти на поводу у эмоций, вот я и срываюсь. — Юнги, я не обижаюсь, честное слово. — Я по-прежнему на него не смотрел. — Только, пожалуйста, уходи, я хочу побыть один. Он вдруг бережно взял меня за подбородок и приподнял мое лицо, заставляя встретиться с ним взглядом. Резко нахмурился. — Чимина, что случилось? А я просто не мог ничего сказать. Казалось, попытаюсь произнести лишь слово, как сорвусь в рыдания. Но Юнги больше и не расспрашивал. Он просто обнял меня. И это стало последней каплей, я все-таки не выдержал. — Я хочу домой, Юнги… Я просто очень хочу домой, — всхлипывал я, прижавшись к нему и стремясь спрятаться в его объятиях от всего плохого. — Я так устал от всего этого… Мне всего девятнадцать лет, я слабохарактерный и безвольный. А сейчас… мне так страшно! Мне очень страшно, Юнги… И я ничего не могу с этим сделать… Даже если я завтра выживу, мне все равно светит не слишком-то радужная участь… Я не хочу быть его игрушкой, ничьей быть не хочу… — Погоди, — Юнги чуть отстранился, — о чем ты? — Я встретил Алекса в лесу. — Я старательно пытался успокоиться, чтобы хотя бы не всхлипывать. — Кроме ментальной магии он что-то еще сделал. Я точно не знаю, упомянул лишь какое-то клеймо. — Клеймо? — Мин резко нахмурился. — Видимо, речь о серебряных рунах, которые появились на моей коже. А я ведь даже и сказать об этом толком не мог, сразу мысли на другое сбивались, и… — Где это клеймо? — с нешуточным беспокойством перебил он. — Его нельзя увидеть, я лишь мельком один раз заметил. Вязь рун начинается от солнечного сплетения и поднимается к ключице. Юнги тут же принялся расстегивать мою рубашку. — Ты что? — обомлел я. — Не пугайся, мне хотя бы верх клейма увидеть. — Он расстегнул три верхние пуговицы. — Посиди сейчас не шевелясь. Скорее всего, будет немного больно. Не касаясь, он поднес ладонь к моей коже совсем близко. И тут же кольнуло знакомой болью в солнечном сплетении, постепенно поднимаясь выше. — Руны проступают, — отрывисто произнес Юнги. — Серебристые. Разглядеть можно вполне отчетливо. — Но что это? Он поднял на меня тяжелый взгляд. — Это клеймо собственности, Чимин. Мне стало совсем жутко. — И что оно значит? — Никто другой, кроме создателя клейма, не сможет тобой владеть. Даже банально поцеловать. Клеймо будет охранять тебя как собственность. К тому же это такая разновидность, что сработает не хуже ментальной магии. Ты будешь чувствовать не любовь, конечно, но болезненную зависимость от «владельца». Тебе будет становиться очень плохо, если графа какое-то время не будет рядом. Настолько плохо, что ты сам к нему побежишь. — Мрачный Мин на мгновение задумался и продолжил: — Такое клеймо ставится постепенно, в несколько этапов с равными промежутками времени. Причем маг, его создающий, при этом не должен допускать даже поцелуя со своей жертвой. А ведь верно… Каждую нашу встречу Алекс брал меня за руку, словно что-то на ладони вырисовывая. Получается, так постепенно клеймо создавал. Я и близко никакого подвоха не заметил. Но тут еще и ментальное воздействие удружило. — Чимина, а ведь получается, ты ничего не чувствовал, когда я тебя целовал? — неожиданно спросил Мин. — Только боль от клейма? Я кивнул. — Но как теперь от него избавиться? — Снять такое клеймо может лишь тот, кто его создал, — мрачно ответил он. — Причем оно уже почти завершено. Скорее всего, у тебя осталась пара дней, не больше, пока оно вступит в свою полную власть над тобой. — Но неужели ничего нельзя сделать? — У меня от ужаса дыхание перехватило. Юнги ответил не сразу. Молчал не меньше минуты. Наконец произнес, не сводя с меня внимательного взгляда: — Чима, я — один из сильнейших магов в мире, ты сам это понимаешь. Но даже я не способен это клеймо убрать. И никто другой не способен. Ну, а граф уж точно тебя от него избавлять не станет. Повторяю, клеймо невозможно убрать. Но, — он смотрел на меня так пристально, что даже не по себе стало, — его можно заменить другим. — То есть? — Я тоже не сводил с него взгляда. — Два клейма быть не может, — пояснил маг. — Потому останется то, что сильнее. Фактически одно уничтожит другое. И смею полагать, что я все же по силе магии превосхожу графа. Я мгновенно насторожился. И Юнги это явно заметил. — Чимина, я клянусь, что не замышляю ничего дурного, я искренне хочу тебе помочь. Если получится, ты избавишься от его клейма собственности, а мое защитит тебя от дальнейших возможных посягательств. При этом я обещаю, что никакой зависимости не будет. Клеймо будет проявлять себя исключительно как элемент нерушимой защиты. Только на раздумья времени нет, тебе нужно решить это сейчас. Когда клеймо графа будет завершено, я уже не смогу ничего сделать. — Но ты же говорил, оно ставится постепенно, разве мы успеем? — усомнился я. — Оно ставится постепенно, если жертва не в курсе. По добровольному согласию это вопрос лишь нескольких минут. Только учти, Чимин, — Юнги вздохнул, — те мгновения, когда моя магия будет уничтожать его магию, будут для тебя очень болезненными. Я молча смотрел на Юнги. Как же мне хотелось ему довериться… Но сколько раз уже этот мир учил меня, что нельзя никому доверять. Да только все равно в сложившейся ситуации мне надеяться было больше не на кого. Прошептал: — Хорошо, я согласен. — Не бойся, — Мин мягко улыбнулся, — ты не пожалеешь о своем согласии. Я никогда не использую власть клейма против тебя или твоей воли. Клянусь тебе в этом. Ритуал решили проводить на краю пустыря у самого леса. — Нужно начертать круг рун, — пояснял Юнги, выбрав подходящую палку. — Причем вместе. Я держал палку, Мин мою руку, и таким образом в свете нескольких парящих сполохов мы методично выводили на земле витиеватые руны. Я не понимал их смысла. Мне оставалось только верить Юнги. И я ему верил, отчетливо чувствуя, что он и вправду искренне хочет помочь. А он мне все пояснял: — Вязь рун идет в два ряда. В первом — твое согласие. Конкретно говорится: «Я отдаю себя тебе и разумом, и телом в полную власть твоей воли». Во втором — мое согласие: «Я присваиваю тебя себе и разумом, и телом в полную власть моей воли». И теперь, смотри, следом уточнение: «Но вовеки и впредь не причиню тебе своей волей зла и страданий». А в последнем внутреннем круге уже завершающее. С одной стороны твое: «Я отныне твой», а с другой мое: «Ты отныне мой». Так, с рунами на этом все. Мы встали в самом центре рунного круга. — Чимми, ты как? — внимательно смотрел на меня Юнги. — Боюсь. Очень, — с дрожью признался я. — Не доверяешь мне? — спросил он как бы между прочим, но я чувствовал, что ему очень важно знать ответ. — Мне больше некому доверять, кроме тебя, — тихо произнес я. — Ты же сам это прекрасно понимаешь. — Я наивно считал, что ты доверился мне не потому, что просто больше некому, — невесело усмехнулся он. Я хотел уточнить, что просто неудачно выразился, но Юнги продолжил: — Ладно, не важно. Давай начнем. Только еще раз напоминаю, будет очень больно. Но недолго, лишь несколько мгновений. — Он взял меня за руки. — Готов? Я поспешно кивнул. Юнги что-то тихо произнес, и тут же одна за другой начали сверкать начертанные руны. Сначала во внешнем круге, потом и во внутреннем. И когда засияла последняя, меня пронзила невыносимая боль. Перед глазами враз потемнело, вмиг исчезли все звуки. Вообще весь мир свелся к жутчайшей пытке. Словно кто-то острым раскаленным прутом методично выводил у меня на коже витиеватые руны. Одну за одной, хоть и явно спешно, но все равно боль от этого меньше не становилась. И я был уже на грани потери сознания, когда вдруг все прекратилось. Постепенно начали возвращаться все чувства. Первым делом я услышал порывистый шепот Юнги: — Не плачь, Чимми… Прошу тебя, не плачь… Кое-как я открыл глаза. Мин бережно прижимал меня к себе, с едва уловимой нежностью целовал мое лицо. Его губы мягко коснулись моих, осторожно и очень ласково, словно он опасался любым лишним движением снова причинить мне боль. А еще неспешно, явно давая мне возможность сразу же отстраниться. Но я не отстранился. Теперь я чувствовал все. Головокружительную терпкую сладость его поцелуя, бережное тепло его объятий — каждым прикосновением, каждой лаской Юнги будто бы обещал мне всегда быть рядом, защитить меня от любой напасти. Он не торопил меня, позволял быть робким и неуверенным, особенно сейчас, когда я еще слишком ярко помнил о пережитой боли. Он не требовал ничего, кроме возможности дарить мне нежность. А я не мог и не хотел этому противиться. Всего лишь поцелуй, но для меня он стал самым драгоценным, самым важным из всего, что пока произошло со мной в этом мире. И только сейчас, впервые за все время, мне не было страшно. Юнги чуть отстранился. Пытаясь собраться с мыслями, я прошептал: — А сейчас зачем? Он тихо засмеялся. — Ты так после каждого моего поцелуя будешь спрашивать, зачем я это сделал? Я запоздало смутился. Хотел ответить, но вдруг ощутил нечто странное. Словно некий нематериальный поток безостановочно двигался по моему телу. И это казалось почему-то вполне естественным. Причем одной силой мысли я мог перенаправить его или остановить. И сейчас, со временными знаниями, я сразу понял, что это такое. Я ошарашенно посмотрел на Юнги. — Юн… Юнги, магия… Я ее чувствую! — До этого именно клеймо собственности блокировало ее, — пояснил он. — А теперь она полностью свободна от любых воздействий. — Наконец-то! Наконец-то! — Меня буквально переполняла радость. — Я теперь чувствую магию, я могу ею управлять, и у меня обязательно хватит знаний, чтобы завтра победить! — Нет, Чимин, — тут же резко перебил он. — Забудь о победе и даже не думай об этом. Задача у тебя на завтрашнем состязании только одна: остаться в живых. — Ты не веришь в меня? — Я помрачнел. — В тебя я верю, как ни в кого другого, — очень серьезно ответил он. — Но я не сомневаюсь, что на завтра тоже приготовили какой-нибудь подвох. Потому и не хочу, чтобы ты рисковал. Ведь, пытаясь атаковать, ты неизбежно лишишься защиты. Тут уж либо то, либо другое. Но не думай пока об этом, у тебя сегодня и так было чересчур много потрясений. Пойдем домой. Уже на крыльце Дома я спросил: — Юнги, а клеймо? Когда ты его уберешь? — В любой момент, когда ты скажешь. Но учти, без него ты запросто снова попадешь во власть графа. Потому не советую тебе пока от клейма избавляться. Ты чувствуешь-то себя как? Получше? — Я чувствую себя свободным. — Я не удержался от улыбки. — И теперь уж я в состоянии за свою свободу постоять. Только, Юнги, — спохватился я, — ты ведь потом снова свою магию заберешь, да? Ну, когда тебе не нужно будет уже выходить на изнанку? — Нет, Чимина, магию я отдал тебе навсегда. Не беспокойся об этом. — А ты как? — У меня все равно осталось достаточно много. Куда больше, чем у любого мага. Так что мне уж точно хватит. — маг улыбнулся. — И все же, — не унимался я, — вот восстановишь ты изнанку мира, и что потом? И вправду уедешь? — Тебе не об этом сейчас нужно думать, — мягко возразил он. — Для начала хорошенько выспаться, а потом все силы — на состязание. Не отвлекайся на посторонние мысли. Все решится само собой и именно так, как должно быть.