Сто костров Баноры

Провал. Фиаско. Полная задница кривого бахамута! Генезис влетел в гримёрку на немыслимой скорости, на ходу срывая всё, что осталось от сценического костюма. Мало того, что не снял серьгу. Банально протупил, отвлёкшись на Тао. Так ещё и чуть не потерял маску! И пусть Генезис прекрасно понимал, что маска была просто хреново закреплена и его вины нет, легче не становилось. Так же, как и куда проще было думать о чём угодно, лишь бы не о том, что в зале сидел Сефирот. Сефирот, твою мать! Там мог оказаться кто угодно, любой житель Мидгара! Но оказался именно он! Как?! Сеф, конечно, был из тех, кто в полной мере оценит вутайскую экзотичную театрализованную роспись по телу, но интуиция подсказывала, что пришёл он сюда не исключительно по собственному желанию. Генезис мельком глянул на себя в зеркало и поморщился. Стирать все эти иероглифы нет времени. Лучше поскорее домой, а там уже разобраться на месте. В голову упорно лезли мысли, что без Анджила тут не обошлось. «…Он явно не зря попросил билеты», - вдруг всплыла в мыслях фраза Тао. Генезиса прошиб холодный пот. Билеты, идиот! Во множественном числе. Тао всё сказал прямо, но ты сам не обратил на это внимания. Браво, Генезис Распсодос, солджер первого класса! Так славно упустить все важные детали – это надо уметь. Тао зашёл следом. - Куда ты так умчался? Я подумал, что тебе плохо. Всё в порядке? – спросил он, обеспокоенно глядя на Генезиса. - Просто шикарно, - буркнул тот, оглядываясь и пытаясь вспомнить, куда положил свою одежду. - Ты действительно был шикарен, - вдруг совершенно серьёзно сказал Тао, сложив руки на груди. – Зал в восторге. «Я всегда шикарен», - чуть не ляпнул Генезис, но придержал язык. Прочувствовать миг славы отчаянно мешало осознание, что в зале находился Сефирот. И странное чувство, что всё это было совершенно неправильно. Не так. Нехорошо получилось. Да где эти багрисковы шмотки? Вроде же оставил в этом шкафу! - Мой дебют в гекийо удался благодаря тебе, - продолжил Тао, подходя к Генезису и касаясь рукой его плеча. – Я искренне благодарен. Генезис на мгновение замер. Художник не шутил, он действительно считал, что шоу удалось благодаря Рапсодосу. - Вместе старались, - наконец произнёс он, кивнув. – Но сейчас я был бы крайне благодарен, если б ты нашёл мою одежду. Мне срочно надо к себе. И ещё… Сколько билетов ты дал Анджилу? Тао чуть удивился: - Два. Он сказал, что нужно два. Генезис врезал кулаком по стене. Хьюли, тебе не жить. Просто не жить. А уж тётушке Джилли я как-нибудь объясню, почему растерзал её любимого сыночка. Тао задумчиво посмотрел на него: - В чем дело, Джен? С языка рвались крайне резкие слова, но Генезис сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Тао не виноват, что Анджил притащил Сефирота. Тао не виноват, что сам Генезис до сих пор реагирует на Лучшего из Лучших совсем не как на друга. Помянув в очередной раз какую-то мать бахамута, Генезис шумно выдохнул: - Меня видел человек, которому не стоило… всё это видеть. Тао оторвался от поисков вещей, бросил задумчивый взгляд на Генезиса, что-то сопоставляя, а потом кивнул. - Понял. Не переживай, разберёмся. - Разбе… - начал было Рапсодос, но в него полетело что-то красно-золотое. Поймав вещь, он нахмурился: - Что это? - Надевай, - бросил Тао, резко закрывая шкаф. – Здесь нет твоих вещей. Это самое скромное. И я тебя вывезу сейчас. - Как нет? – опешил Генезис. - Видимо, подхватили по ошибке, - спокойно ответил художник. – Разыщу и передам завтра. - Что за дрянь? Тут воруют? - Нет, действительно ошибка, - не дал возмутиться Тао и, достав из ящика стола ключи, направился к выходу. – Джен, ты идёшь или хочешь, чтобы на твою шикарную задницу пялился персонал? - Заткнись, - не оценил комплимента Генезис, шустро надев вещь, оказавшуюся шелковым халатом, расшитым золотыми драконами по красному полотну. Да уж, нашёл скромное… - Тебе идёт, - довольно прокомментировал Тао и тут же сделал вид, что даже не собирался улыбаться. Генезис только недобро сверкнул глазами, но через секунду последовал за художником. Тот, слава Богине, выбрал боковой выход, где никто не встретился на пути. Уже в машине Рапсодос смог выдохнуть и уперся затылком в подголовник. Бахамут знает что, а не день! Это ж надо было так вляпаться! С разгона, со смаком! Сефирот же не смолчит. От последних мыслей внутри царили странные чувства. Было страшно. И одновременно непонятно... хорошо. Уж если и хотелось, чтобы генерал не мог позабыть увиденное никогда, то лучше гекийо нельзя было ничего придумать. - Информация по Шингацу будет тоже завтра, - сказал Тао, не отводя взгляда от дороги. – Я нашёл нужный… канал. Если не секрет, зачем тебе он? - Семейные дела, - кратко ответил Генезис и распахнул дверцу ровно в тот момент, когда машина остановилась. – Буду ждать. И спасибо! После чего выскочил и метнулся на свой этаж. Тао не успел ничего сказать вслед. Неважно, потом поговорят. Слава богине, «Шинра» не особо интересуется, в каком виде её сотрудники ходят в свои выходные. Чудом никого не встретив, Генезис влетел в свои апартаменты. Рванул пояс халата… и тот внезапно резко затянулся, не желая развязываться. *** Сефирот не спешил. Так уж получилось, что когда нужно, самый короткий путь нашёлся сам. На улице уже стемнело, но полная луна светила так ярко, что могла затмить неоновые вывески. Сефирот невольно усмехнулся. Спектакль и правда настроил на поэтические мысли. Вон какие сравнения в голове теперь. Но куда важнее была его цель. Место, куда он шёл. И вряд ли сейчас кто-то смог бы его остановить. Слишком долго он оставался слепым. Слишком старательно отстранялся от собственных чувств, пытаясь оставить их где-то в глубине. Но теперь… А вот и нужный этаж. Комнаты Рапсодоса находятся недалеко от его собственных. Есть малая вероятность, что у Генезиса сейчас Анджил. Они ведь всегда вместе, но… все чувства шептали, что Хьюли сейчас нет и близко. Тот слишком хорошо знает Рапсодоса, чтобы в такой момент торчать рядом. Ведь тогда пожар в «Шинра билдинг» гарантирован. Генезис не дурак и должен был сразу понять, кто привёл Сефирота на гекийо, а сам ловко скрылся, решив, что теперь он тут не нужен. Сефирот был искренне благодарен Анджилу. Каким-то немыслимым образом Честь всех солджеров знал, что делал. Генерал двигался практически бесшумно. Словно включилось какое-то звериное чутьё: подходить осторожно, чтобы не спугнуть жертву, скрывшуюся за дверью. И пусть жертва ничем не уступает самому хищнику, в это время и в этом месте охоту ведёт Сефирот. На мгновение он замер у двери Генезиса. Правильно ли это всё? Это не мальчик-кадет, восторженно хлопающий ресницами. Это не девочка из фан-клуба Лучшего из Лучших. Это полковник, солджер первого класса, чей меч остёр так же, как и его язык. Это… Уголки губ Сефирота дрогнули в едва заметной улыбке. Это вызов тебе, генерал. Острый, сладкий и кружащий голову. Назад пути нет. Рука скользнула в карман за ключ-картой. Все трое хранили запасные ключи от дверей друг друга на всякий случай. Веса никакого, но, если что, может спасти жизнь в непредвиденных ситуациях. Ещё миг замешательства – ключ-карта коснулась замка и дверь беззвучно открылась. Сефирот шагнул вперёд. В комнате не включён свет. Только луна и огни Мидгара. Генезис стоял у окна спиной к Сефироту. Голова чуть повёрнута так, что виден точёный профиль, длинная серьга поблёскивает среди рыжих прядей. На нём шёлковый халат: золотые драконы замерли на красном, то ли угрожая, то ли раздразнивая. Один рукав сполз вниз, обнажая плечо и руку. При таком освещении кожа кажется серебристой, будто луна решила окрасить её своим сиянием, позабыв, что огненный Рапсодос – любимец солнца. Солджерское зрение позволяет видеть куда больше, чем может обычный человек. Поэтому сейчас задача - держать себя в руках и довести свою партию до конца. Под лопаткой Генезиса иероглиф. Резкий и ломанный, похожий на скрещённые мечи. Он написан красными и чёрными чернилами и означает «Вызов». Генезис не двигается, так и стоит напряжённый и в то же время насмешливый. Насмешливый, потому что на его губах улыбка. Она столь призрачна, что её нельзя увидеть – только почувствовать. Вызов и соблазн во плоти. Что же ты стоишь, генерал? Ты же сам пришёл. Иди сюда. И неясно теперь вовсе: то ли охотник загонял жертву, то ли жертва заманивала охотника. Сефирот делает шаг вперед. Потом ещё один. Генезис стоит, не шелохнувшись. Даже тогда, когда дыхание генерала опаляет его плечо и шею. Он ждёт. И эти ожидание и безмолвие разжигают пожар в крови сильнее, чем призывные взгляды и откровенные слова. Сефирот касается пальцами кожи Генезиса и сам едва не задыхается, потому что внезапно всё так горячо и правильно. Он медленно очерчивает каждую линию иероглифа и чувствует, что сам Генезис напряжён как никогда. Никто не произносит ни слова; только дыхание, которое с каждой секундой становится более частым. Хочется сжать так и льнущий к рукам шёлк, сорвать с такой силой, чтобы всё упало к ногам, но Сефирот сдерживает себя. Не так, нельзя портить игру и удовольствие. - У меня их много, - вдруг хрипло шепчет Генезис, и от его голоса у Сефирота становится горячо в паху. - Я дотронусь до каждого, - обещает он, практически касаясь губами ушной раковины Рапсодоса. - Уверен? Сил хватит? – в голосе Генезиса насмешка, но стоять без движения ему тоже сложно – это чувствуется. Пальцы второй руки вплетаются в рыжие пряди, чтобы легко потянуть, заставляя откинуть голову, и посмотреть прямо в голубые глаза. И в эту же секунду почувствовать, что внутри всё перевернулось. Потому что когда на тебя так смотрят - совсем не до разговоров. - Хватит, - коротко выдыхает Сефирот и впивается в губы Генезиса, не дав возможности что-то сказать. От этого поцелуя, кажется, земля вылетает из-под ног, потому что ему отвечают настолько страстно и пылко, что сложно думать о чём-то другом. А ещё от того, что Генезис не собирается сдаваться и покоряться. Его ладони скользят по спине генерала, неожиданно обжигая даже сквозь ткань рубашки. Сефирот чуть ли не с рычанием резко вжимает его в себя, едва не сходя с ума от гибкого и сильного тела, которое не хочется выпускать из объятий, и снова прижимается к губам Рапсодоса. Всё вокруг больше не имеет значения. Потому что в руках Сефирота живое пламя, от которого кровь бурлит в венах как сумасшедшая. Губы Генезиса – самый хмельной напиток, который когда-либо приходилось пробовать. Голова от них кружится так же, а то и сильнее. Сефирот неосознанно сжимает ткань, а потом и вовсе подныривает ладонями под прохладный шёлк, скользя по гладкой коже. На Генезисе нет белья. На нем вообще ни багриска нет, кроме этой бахамутовой тряпки. Сефирот целует его шею, прихватывает зубами, шалеет от запаха кожи, чернил и возбуждения. Генезис выгибается в его руках, с его губ слетает дрожащий выдох. Сефирот оглаживает крепкие ягодицы, с изумлением отмечая, что давно хотел это сделать. Сжимает и поднимается к пояснице, намеренно игнорируя уже стоящий член. Одновременно хочется содрать халат и в то же время оставить. Второй рукав тоже сполз, оставив торс Рапсодоса обнажённым. Халат держится только на поясе, необъяснимым образом ещё находящимся на талии. Генезис подцепляет подбородок Сефирота, заставляя поднять голову. Голубые глаза светятся мако так ярко, что лицо кажется бледным. Но это иллюзия. Как и то, что Рапсодос может быть покорным. Он снова целует Сефирота, вкладывая в этот поцелуй всё, что нельзя выразить словами, но при этом так давно хотелось сказать. Слышится треск – пуговицы рубашки Лучшего из Лучших не выдержали, чёрная ткань упала к ногам. За ней следуют ремень и брюки. На мгновение Генезис замирает. В его глазах восторг, желание и похоть. Безумный коктейль, от которого напрочь вышибает все мысли. Взять. Здесь. Сейчас. До стонов. До криков. До принятия, что больше других у него не будет. Потому что Сефирот своё никому и никогда не отдаёт. - Так и будешь смотреть? – улыбается Генезис и медленно проводит пальцами вокруг соска, повторяя линии иероглифа «Жажда». Спускается ниже по пересекающимся красным черточкам к подтянутому животу, где частично виден иероглиф «Удовольствие». Сефирот забывает, как дышать. Он сгребает Рапсодоса, и оба оказываются на кровати. Сефирот ловко выдёргивает пояс, и шёлк красными крыльями падает на простынь. В следующий миг Генезис оказывается на спине, но при этом не собирается поднимать белый флаг. Дальнейшее не описать словами: то ли безумная ласка, то ли необъяснимая борьба. Никто не думает сдаваться первым. Но в какой-то момент Сефирот всё же одерживает верх, заведя запястья Генезиса за голову и прижав к подушке. Кожа к коже, глаза в глаза. Воздух в комнате становится раскалённым. Возбуждение достигает невероятных высот от этого обманчиво беспомощного вида Рапсодоса. Его бёдра разведены, тело прижато к Сефироту. Губы раскраснелись и припухли от поцелуев. Сефирот проводит языком по скуле Генезиса и прямо в эти губы выдыхает только одно слово: - Сдавайся. И тут же обхватывает ладонью его член, чтобы вместо гнева получить сладкий стон. Сдавайся, Джен. Тебе будет хорошо в моём плену. Какое-то время уходит на подготовку. Сефирот прекрасно знает, что последние месяцы у Генезиса никого не было. Но при этом у него предусмотрительно есть всё, что нужно. Смазка пахнет банорскими яблоками. Сладко и душно. Пошло и восхитительно одновременно. Он узкий, безумно горячий, отзывчивый. Он так выгибается и подаётся навстречу, что, кажется, кровь стучит в висках. Генезис обхватывает его за шею и прижимается, хрипло выдыхает на ухо: - Не «сдавайся», а приди и возьми сам… генерал. И тут же слабо вскрикивает от толчка, потому что Сефирот входит в него одним движением. - Беру, - коротко отвечает он и прижимается к губам Генезиса, выпивая все стоны и вздохи. Теперь есть только Генезис. Шальные голубые глаза, взмокшие тёмно-рыжие волосы, стоны и срывающийся шёпот. Согнутые в коленях стройные ноги, сочащийся смазкой член и безумная жаркая глубина, с каждым проникновением приближающая к финалу. Сефирот смутно понимает, что его спина со смаком изодрана и на тренировках лучше лишний раз не оголяться. Дыхание Генезиса становится чаще и быстрее. Сефирот ускоряется, осознавая, что сам тоже долго не продержится. Они теряют счёт времени. Оргазм накрывает ослепительной вспышкой практически одновременно. Воздух приходится хватать ртом. Руки и ноги не держат, и Сефирот падает на бок, чтобы не придавить собой Генезиса, который смотрит на него совершенно невидящими глазами. А ещё улыбается так шало и счастливо, что внутри начинает что-то щемить. Совершенно нереальное и редкое чувство для Сефирота. Он просто привлекает к себе Генезиса и… Нет, не Генезиса – Джена. Именно то мягкое и сокращённое имя, которым всегда пользуются Анджил и семья Рапсодосов. Сам Сефирот тоже так называл друга, но не особо задумывался. А теперь осознал в полной мере. Генезис – для всех. Джен – только для своих. Говорить не хочется. Сейчас это лишнее. И нужно встать, чтобы достать плед, которым можно укрыться, но так чудовищно лениво. Хочется просто лежать, чувствовать под боком горячее тело и наслаждаться тишиной. Ровно до того мига, как слышится вкрадчивый шёпот: - Не думаешь ли отделаться одним разом, Сеф? *** Джак полюбовалась ещё раз своими показателями. Всё на «отлично». Есть чем гордиться! Дипломы будут вручать уже через несколько дней. Тогда же все выпускницы поднимут в небо свои машины, и будет показательное выступление. Шоу должно получиться отменным. Готовились к выпускному с самого начала учебного года. Преподаватели задействовали всех студентов, сразу чётко настраивая, что обучение завершат все. Немного царапало, что Юта Дэйте умудрилась её обойти на сдаче лётных испытаний, но ничего страшного. Как ни крути, Рюу Шингацу был прав: с точки зрения техники Гакттана была лучше. А вот скорость немного подкачала. Джак открыла шкаф и достала свой форменный комбинезон: коричневый, с красной треугольной эмблемой. К нему шли ботинки, шлем, пояс и перчатки. Выпускницы авиаинженерного факультета не надевают на выпускной платье и драгоценности. Их лучшее украшение - допуск к полётам на аппарате типа «Змеекрыл». Уже дальше пойдут «Бахамут», «Метеор» и «Минерва». Но пока – «Змеекрыл». И именно на нём Джак взмоет в небо уже совсем скоро. Эх, только бы Джену удалось вырваться и посмотреть на неё. Это было бы лучшим подарком – вся семья в сборе. - Джак! – донёсся голос отца из сада. Она быстро вернула комбинезон в шкаф и выглянула в окно. - Да, пап? Он махнул ей рукой, а потом указал на стол, где была разложена здоровенная карта Баноры. - Иди сюда, я отмечаю точки. - Сейчас! – крикнула Джак и помчалась вниз. По пути чудом не сбила с ног старую Нон, повариху Рапсодосов с незапамятных времён. Та всплеснула руками, причитая: куда же так несётся юная госпожа, совсем не как приличная девушка, а как шкодное дитя. Джак звонко рассмеялась, закружила её и чмокнула в щёку: - Есть вероятность, что я буду вечно молода, Нон. Придётся потом клеить морщины и цеплять нос крючком. - Глупости не говори! – притворно рассердилась та. – Ты будешь хороша в любом возрасте! - Спасибо, - снова рассмеялась Джак, стянула пирожок с подноса Нон и шустро сбежала в сад, пока не получила нагоняй. Пусть Нон на них и работает - только это никак не сказывалось на железном правиле: не есть сладкого до обеда и ужина. Поэтому и Джак и Джену нередко прилетали суровые замечания, и родители поддерживали Нон, считая, что нечего сбивать режим питания. В саду стрекотали сверчки. Джак подошла к столу и с интересом глянула на карту. Кое-какие места уже были отмечены булавками с жёлтыми головками. - Бери в той коробке ещё, - через плечо кинул отец, который в это время изучал экспериментальный образец миниатюрной сигнальной ракеты. – Сто костров - значит, сто костров. Джак тихонько хихикнула. В этом году Баноре исполнялось сто десять лет. Людям нужен был праздник. Отец рассказывал дома о предложениях, поданных на совете. Среди прочего был фейерверк. Джак не смогла смолчать и предложила немного стилизовать его под древний эпос. В конце концов, «Сто костров Баноры» - книга, которая писалась именно о Баноре. Так почему бы не разыграть мини-спектакль? В результате было решено сделать сто пиротехнических установок, которые будут зажигаться в чётко установленном порядке. Идея на совете была принята благосклонно. Поэтому было решено сдвинуть торжественную часть на час раньше, немного разнообразить праздничный концерт, а потом устроить файер-шоу и фейерверк. Юбилей Баноры должен был состояться ровно через неделю после выпускного Джак. Как раз на день рождения Джена. - Джак, только прошу, не надо втыкать булавки в дом госпожи Дидай, - подал голос отец, заметив, с каким рвением дочь принялась растыкивать метки на карте. - Жаль, - печально вздохнула Джак. – Знаешь, я слышала, что где-то на юге в особо отдалённых горах есть люди, которые делают куколок, называют именем своего врага и колят его иголками. Очень хороший способ избавиться от нехорошего человека. Отец закатил глаза: - Ты переобщалась с этим рыжим другом Джена? С Рено? - Думаешь, ТУРКи уже опробовали столь экзотичные способы устранения врага? – искренне удивилась Джак. Несколько секунд они смотрели друг на друга, а потом расхохотались. С картой удалось закончить спустя полтора часа. Сообразив, что времени до ужина осталось не так много, а вечернюю пробежку пропускать не стоит, Джак выскочила из дома. За домом Рапсодосов было достаточно места, чтобы сделать пару кругов и вернуться. Солнце уже зашло, тьма медленно опускалась на Банору. Ещё немного - и можно с чистой совестью топать на ужин. Нон обещала сегодня мясо со специями и овощами. - Гакттана! – вдруг кто-то окликнул её. Джак резко остановилась и обернулась. К ней подошёл немолодой мужчина в тёмной одежде. Удивительное лицо. Вроде смотришь – всё видишь, а отвернулся – и сразу забыл. Хотя вроде бы обычный человек. Если присмотреться, в его чертах есть нечто вутайское. - Это вам. Джак не успела ничего ответить, как мужчина быстро скрылся за деревьями. Медленно опустив взор, она покрутила оказавшийся в руках сложенный лист бумаги. Нахмурившись, осторожно его развернула и уставилась на послание, написанное незнакомым изящным почерком. «Шингацу – твоя смерть. Беги так быстро, как сможешь. Исчезни до выпускного и никому не говори, где ты. Записку сожги». Подписи не было…