kiss me or shut up!

      Впереди было еще два урока и, если Киришима хочет быть честным с собой, в голове засело огромное желание свалить домой, его успевает поймать Ашидо и выпутаться из ее объятий сложнее, чем, например, пробежать кросс, обогнув всю планету. В качестве контраргумента выступает клубничное молоко и обещание Ашидо помочь Киришиме с его нелегкой долей: она ведь и сама хотела поучаствовать, но одной было слишком скучно, а тут такой удобный случай с наказанием Киришимы. «Охуеть» думает Киришима, но отказать щенячьим глазкам не в состоянии.       Захватив по дороге ватман, что нужно было занести, двое направились к залу, явно опаздывая. Внутри очень даже пусто, и в плане обстановки и людей можно было пересчитать по пальцам: в дальнем углу за столом сидели двое юношей, которые были на два года младше Эйджиро, около стенда вертелось очень много девчонок, наверное, они думали, как лучше его украсить, сцена была уже украшена, поэтому школьники уносили мусор и то, что не понадобилось. Однако, где же виновник его нахождения здесь? Где Бакуго? Они идут в середину зала, Ашидо, разводя руками, предлагает какие-то варианты, но Киришима не слушает. Мина делает удивленное лицо, потому что раньше него замечает одну личность. — Погнали, — рычат сзади, и Эйджиро выныривает из своих мыслей, оборачивается и видит Бакуго собственной персоной. — Че встал? Быстрее начнем — быстрее закончим. — Это ты тут вообще-то опоздал, — хмыкает Киришима, разворачиваясь всем корпусом. — Ты мне, блять, сейчас хочешь сказать, что пришел вовремя?! — кричит Кацуки. — Нас работа ждет! — цыкает нетерпеливо Мина, вклиниваясь между юношами.       Они движутся ближе к стене, чтобы не мешать проходу учеников, которые туда-сюда таскали какие-то коробки. — И каков наш план? — без какого-либо энтузиазма интересуется Бакуго. — В целом, работы немного, часа на два, — хмыкает задумчиво Ашидо, и челюсти Эйджиро и Кацуки можно было только соскребать с пола. — Не украшены только окна. Ими и займемся, что скажете?       Бакуго цыкнул, а Киришима нахмурился и отвел взгляд. Командная работа… потрясающе. Кацуки до последнего надеялся, что он просто повесит какие-то плакаты и свалит по-тихому, но, видимо, у судьбы на него другие планы, раз она постоянно сводит его и Эйджиро вместе.       Киришима уходит за лестницей, а Бакуго с нетерпеливым рыком оглядывает украшения для окон. И что это за параша? Кому это нужно? Кто будет смотреть на окна, если действие все равно будет проходить на сцене? Мозги кипели от логичности, вернее, от ее отсутствия. Но вот Эйджиро возвращается с лестницей, и Кацуки выдыхает. Сейчас быстренько все сделают и по домам. — Лезь, — произносит Киришима, аккуратно пристраивая лестницу у окна. — Че? Я? — хмурится Бакуго, но Ашидо уже протягивает ему какую-то ленточку, и Кацуки ничего не остается, кроме как подчиниться.       Он взбирается, крепит ленту под настойчивые указания Мины. Хотя она просто кричала на него, а он на нее, и Киришима за этим наблюдал. Ашидо протягивает ему еще одну ленту, Бакуго наклоняется за ней, уже хватает ее из рук девушки, и тут же летит с проклятой лестницы вниз, ударяясь спиной. В одно мгновение из него выбивает весь воздух, и он даже вздохнуть не может, над ним уже склонились Ашидо по левую руку и Киришима по правую. — Чел, ты живой?! — спрашивает Эйджиро, но вместо ответа сильная рука хватает его за горло и недобро сдавливает.       Киришима больше от рефлексов, чем осознанно, тянет руку к чужой шее, Ашидо рявкает им, чтобы они прекратили, но в ушах у Бакуго шумит, а Эйджиро поддается моменту и его мозг в отключке, хотя он подсознательно понимает — именно он виноват. Отвлекся, недосмотрел, а Кацуки оказался в неустойчивом положении, лестница шаталась, если не держать ее руками, и в ту минуту Киришима отпустил ее, посмотрел куда-то в сторону, возможно, его даже кто-то отвлек специально — сейчас это не имеет никакого значения. — Ты какого черта лестницу не держишь?! — Да я знал что ли, что ты такой жирный?! Истеричка чертова, угомонись!       Эйджиро смыкает руки на шее Бакуго первее, чем успеет подумать об этом — вот что имеет значение. Ашидо зовет кого-то, и их разнимают. Киришима даже на секунду успевает удивиться тому, как Бакуго мастерски его взбешивает своим поведением, ибо просто невозможно спокойно блокировать удары, когда в тебя летит такая гора мата. Ему действительно хотелось сломать тому челюсть, и он бы наверняка это сделал, если бы их не разняли. Двух парней оттаскивают друг от друга, Бакуго держат двое и кое-как справляются с этим, а пришедшая, явно запыхавшаяся девочка, говорит, что их вызывают к директору прямо сейчас. «Уже успела доложить» — шипит Кацуки про себя.       Не хватало только медитацией заняться, чтобы не срываться как псина с цепи. Никто никогда не выводил Киришиму из себя так просто. Да, он не был на пике своей ярости, до нее было далеко, но контроль он все же начинал терять. И ему это ох как не нравилось. — Короче, просто будем отбывать наказание порознь. Не лезь ко мне.       Это он сказал Кацуки совершенно равнодушно, даже устало, как только они в очередной раз покинули кабинет директора. Ему начинало это надоедать. С Бакуго было невозможно работать в команде, он был совершенно невыносим. Даже вчера, если бы вместо оров и драки он просто спросил "что за херня", они бы разошлись спокойно, но нет. Ему просто нужен конфликт. Так считал Эйджиро. И он ненавидел это в людях.       У Кацуки до сих пор болела спина, хорошо, что лестница упала в другую сторону, иначе, на него бы рухнула груда железа и одним ушибом он бы просто не отделался. Парень не желает больше видеть тупорылую рожу Эйджиро, поэтому разворачивается и уходит в противоположную сторону, нужно хоть как-то не думать о наказании, это ведь реально ужас. Он просидит в этой школе до самого вечера и никакого выходного ему не будет. По возвращению домой на него сыпится куча матов, которые он не раз уже слышал, затем он отправляется в свою комнату, где лицом плюхается прямо в кровать. От безысходности просто хотелось так дальше лежать и совершенно ничего не делать.       У него было в мыслях никуда не идти, только вот, его разбудили и все-таки заставили переться в место, которое он больше всего ненавидел. На улице было ужас как жарко, Бакуго начинает жалеть, что надел черную толстовку, однако, он была его любимой, и он был готов в ней ходить до того момента, пока там не появятся дыры.       Не так себе Бакуго представлял свой выходной. Он должен был сидеть дома, играть в консоль и проводить время с Грегором. Но все идет по пизде из-за придурка-Киришимы, который является корнем всех его школьных проблем прямо-таки с первого дня. Эйджиро знатно ему и личное дело, и жизнь подпортил.       Нет, он не должен драить крыло школы до блеска в одиночку, нет, не он виноват в потасовке. Так и что он забыл тут? Кацуки сам не до конца понимает. Наверное, пытается не получить дополнительное задание.       Логичнее всего было пойти в другое крыло, чтобы работать порознь и по минимуму друг с другом контактировать. Это Киришиме посоветовал Серо, зная об их участи, уже по пути красноволосого в школу. Он плохо выспался, но голова прошла, поэтому из двух зол меньшее — парень купил себе энергетик.       Это было довольно логично, поэтому придя в школу в свой законный уикенд, он даже не пытался найти блондина — тут он или нет, придет или нет, его это не касается. В западном крыле было пусто, поэтому, отчитавшись перед охранником, он приступил к наказанию. В школе мало камер, но достаточно для отчета — две на входе, по две в коридоре и у кабинета информатики, так что пруфы в кармане. Осталось быстрее с этим закончить и можно было пиздовать домой. Так Эйджиро хотел думать.       В здании было настолько тихо, что непривычность подобного пробирала до костей. Спустя час работ Киришима внезапно задумался — что, если пойти порыться в ящике с конфискованными предметами? Там много всего глупого и порой даже запрещенного, вроде взрывпакетов и электрошокеров. Он, конечно, заперт, но зря Эйджиро в Скайрим и Амнезию играл, что ли?       Около кабинета директора камеры опрометчиво не было. Красноволосый присел на корточки, вытащив из челки невидимку, и принялся прокачивать навык взлома. В это помещение приглашали только если кто-то провинился. В другое время он всегда был заперт, тая в себе какую-то загадочность. Либо Эйджиро был просто любопытным долбоебом с воровской натурой. Да, определенно.       Бакуго проводит шваброй в последний раз и оглядывает свой труд. Слава богу, он закончил раньше, чем рассчитывал. Ну да, чуть-чуть схалтурил. Ну и что? Не он же виноват в конце концов! «А этот утырок вообще появлялся?» — думает Кацуки, запихивая в подсобку швабру, ведро и прочие принадлежности для уборки.       Бакуго идет в другое крыло, чтобы глянуть расписание, а заодно удостовериться, что Киришима тут был, и пахал так же, как и он. Кацуки неспеша идет по коридору и, прислушиваясь, улавливает тихие звуки. Он идет на них.       Навык, видимо, был куда ниже дверного замка, потому что Киришиме пришлось достать остальные две невидимки, окончательно распустив волосы, ибо утром он укладку не делал, а зря, ибо волосы густые что пизда. Первая не подошла, парень зажал ее между зубов и заменил на две других. Он даже почти видел полоску навыка над головой, как сверху раздался чужой голос. — Ну как, получается? — улыбается Бакуго. — Ага, — пробормотал Эйджиро на автомате и только через пару мгновений до него дошло, что изначально он был вообще-то один. Красноволосый замирает, напрягаясь, и уже хочет обернуться, как ему выписывают пинок и дверь поддается. От такой диссоциации он даже не злится на обидчика, подскакивая и дэбая, почти выписав рукой блондину лещанский. Кацуки пытается сдержать широкую улыбку, когда Эйджиро наконец приходит в нормальное состояние. — Ты че здесь делаешь? — Такой же вопрос к тебе,— хмыкает Бакуго. — Хочу найти конфискат, — признается Эйджиро. — А еще что? Проблем на голову не хочешь найти? — начинает читать нотации Бакуго, и Киришима втягивает шею в плечи. В пустой школе очень хорошо слышно все звуки, поэтому парни оборачиваются на цоканье каблуков у лестницы. Завуч. Блять, блять, блять. Глаза Киришимы округляются, хотя, кажется, уже и некуда больше. Кацуки замирает. Если их поймают — им хана. Финита ля комедия всему. Эйджиро хватает парня за запястье и затаскивает того в открывшуюся дверь кабинета. Прятаться вокруг негде, все закрыто, поворотов нет. Если бы она спалила их и открытую директорскую дверь, им явно мало бы не показалось. Но что хуже всего — уже будучи в кабинете, шаги продолжили приближаться, и Киришима, просмотрев всю свою жизнь от рождения до сего момента за доли секунд, тут же рванул к шкафу, в котором хранились директорские пиджаки. — Заползай, бля, только тихо, иначе нас точно спустят с третьего этажа, — шипит красноволосый, ожидая кучу криков со стороны Кацуки, потому что он ведь, блять, может, и заталкивает того в шкаф. Внутри ужасно тесно, но хули делать, в тесноте, да не в обиде, — Только тихо, — почти умоляюще просит Эйджиро, прислонив палец к губам, когда шкаф был уже закрыт. Сквозь дверцы-жалюзи было хорошо видно помещение, главное не шуметь. Тут все целиком и полностью зависело от Бакуго. Женщина долго роется в столе, а в шкафу становится уже нечем дышать, еще и эти пыльные пиджаки, пыль щекочет нос, и Бакуго очень хочется чихнуть, он еле-еле сдерживает себя, а Киришима смотрит на него молящим взглядом, мол, не чихай, не выдавай нас, хотя, наверное, он больше сейчас за свою задницу волнуется, чем за чужую.       Киришима всерьез задумывается над собственным завещанием. Он хочет надгробие в виде крокса и чтобы на поминках все ели пиццу, да, так будет отлично. Кацуки оказывается куда более сообразительным, это несказанно радует, алоглазый даже на секунду думает, что он не такой уж и тупой, но быстро опускает эту мысль. Ему кажется, что покинув кабинет, завуч сымитирует отдаляющиеся шаги и встанет под дверью. Но оставалось полагаться на то, что она сейчас пойдет к охраннику с резонным вопросом. У них минут 5 на потрах- побег, и то не факт. Дверь шкафа со скрипом отворяется и красноволосый осторожно выходит, проверяя комнату на наличие лазеров или установленной учителем камерой на крайняк. Но помещение пусто, точнее, чисто, все спокойно, ну, кроме одного. Шкаф директора теперь пахнет одеколоном Бакуго и цитрусом с головы Киришимы. Остается надеяться, что он выветрится. Звук стучащих каблуков отдаляется, Киришима выглядывает из шкафа, а Кацуки за ним следом. Голос Кацуки, причем такой спокойный, пробирает дрожью: — Ковальски, доложи обстановку, — раздается голос Бакуго в тишине. — Все чисто, Шкипер, — обернувшись, Киришима вытягивает вперед кулак на мгновение, чтобы стукнуться, мол заебись сработано, расходимся, но быстро опоминается, возвращая руку на место. Неоднозначное чувство, — Нас правда немного заперли, — Эйджиро осторожно дергает дверную ручку, убеждаясь в этом до конца, — Ну че, дверь ебáная, второй раунд, — собрав волосы в низкий хвост, парень приседает на корточки и достает многострадальные заколки.       Бакуго оглядывает кабинет, в котором был больше, чем должен был по собственному плану. Но планы на то и планы, чтобы ломаться. Почему-то больше всего его привлекает стол. Письменный стол с ящиками. Бакуго фыркает, подходит, отодвигает один из них — документы. Другой — документы. Третий — всякая канцелярия… конверт из крафтовой бумаги. Вот это интересно. Бакуго поднимает его, и под ним ему открывается вид на один из выпусков Playboy'89. Кацуки когда-то видел такие журналы. Он тогда еще даже в пубертат не вступил, но сейчас он отлично понимает, для чего они. — Твою мать!       Киришима воскликивает в пол голоса и откидывается назад, завалившись на пол и вперив недовольный взгляд в потолок. Замок не поддавался, сука такая, чем знатно подбешивал. Юноша даже задумался о том, что ему снова нужен пинок от Бакуго, а то чет не работает. И именно после этой мысли он вспоминает о наличии белобрысой макушки в помещении. Он запрокидывает голову немного назад, смотря на Кацуки сверху вниз, и чуть изгибает бровь, заметив того сидящем в директорском кресле. — Сэр Бакугей, а вы чем, собсна, заняты? — беззлобно фыркает Киришима и перекатывается, выпрямляясь и подымаясь на ноги, — Ты ж вроде возмущался, когда спалил меня. Где ваши манеры?       Парень отряхивает джоггеры и обходит стол, подходя к блондину и заглядывая в папки, которые тот разглядывал. На заметке значится имя Сукуруми Акиры и красноволосый бледнеет на глазах, явно охуев от прочитанного. Это имя девушки, что пропала несколько месяцев назад и дело подозрительно быстро закрыли из-за недостатка улик. Она словно просто исчезла. Бакуго, с совершенно каменным лицом показывает ему разворот с абсолютно нагой девушкой. – Не называй меня так, дерьма кусок. – парень скалится и перелистывает страницу в папке и продолжает читать. Девушка пропала несколько месяцев назад, но ее даже не попытались найти. Как продуктивно работает полиция, однако, что аж дела закрывают только-только начав их. Кацуки об этом ничего не знал, но, судя по количеству папок, это не единичный случай. — Это было в столе?! — брови Киришимы ползут вверх, когда Бакуго кивает. — Где ты это взял? — уже куда более серьезным тоном спрашивает Эйджиро и переводит взгляд на остальные бумаги, лежащие на столе. Недоверчиво взяв одну папку, он читает еще одно имя пропавшего без вести, и не на шутку теряется в этом. Облокотившись о находящийся позади подоконник, он читает и не может понять. Это было в столе директора? Какого хера? Зачем ему хранить копии полицейского дела?       Если Бакуго, будучи в этой школе меньше месяца, относился более хладнокровно к найденному, то Киришима, будучи учеником этой школы с первого класса, пребывал в полном ахуе. Директор никогда не казался подозрительной личностью, его не выдавала ни внешность, ни поведение. Совершенно обычный среднестатистический человек, каких миллионы, и от этого становлись жутко. Невозможно представить, сколько таких людей живет в мире, абсолютно не примечательных внешне и таящих в себе темные секреты, мимо которых ты проходишь каждое утро. И ходишь вместе с ними в школу. — Странно, скелета я в шкафу не заметил, — с натяжкой шутит Эйджиро и нехотя смотрит на протянутые ему бумаги. Он неслышно сглатывает и поджимает губы. Фантазией он обделен никогда не был, а потому перед глазами всплывают довольно яркие картинки того, что могло случиться с детьми. Как и где. Кстати, помещение на фото до боли знакомое, только вот он не может вспомнить, где именно его видел. – Шкафов тут еще дохуя, можешь поискать, если хочешь, но сначала открой дверь, чтобы я смог съебаться и как можно быстрее. – шутка совершенно не смешная, сейчас Бакуго волновался за свою задницу, как никогда еще. Если Киришима хочет поискать скелетов в шкафу, то он может остаться здесь и обыскать такие же пыльные шкафы, как тот, в котором они прятались, или же пойти в кабинет биологии, где он точно обнаружит скелет, которого дети прозвали Фредом.       Красноволосый долго не выдерживает, шлепая журнал со снимками обратно на стол, шарахаясь куда-то в сторону и агрессивно вытирая ладони о джоггеры, хотя те и были совершенно чистыми. Руки хотелось вымыть до дыр, с огромным количеством хлорки и мыла. Он, конечно, уже большой мальчик, но скримеров до сих пор боится, хорорры смотрит в пол глаза и насилие в подобном ключе совершенно не переносит. В стенах кабинета внезапно становится ужасно душно, будто у парня начался приступ клаустрафобии, а потому он быстро вынимает телефон, нехотя фотографируя найденное, а затем возвращается к двери, уже более агрессивно вскрывая замок. Киришима даже думать не хочет, что будет, если завуч вернется и обнаружит вновь открытую дверь. Дай бог она решит, что его вновь взломали, а не открыли с той стороны, додумавшись начать искать улики. — Уже хочу снова попросить тебя меня пнуть, — ворчит красноволосый и с психу, оставив железку в скважине, ударяет по двери кулаком. И, о чудо, та распахивается, из-за чего парень тут же теряет равновесие, вываливаясь вперед, лицом в пол. Он тут же поднимает руку с поднятым вверх большим пальем, а-ля все заебись, я так и планировал, — Как эта херня работает, — коротко смеется Эйджиро, поднимаясь на ноги и отряхивая колени. Тупая дверь, и работает от насилия.       Как только блондин выходит, Киришима натягивает на руки рукава, закрывая дверь и вытирая отпечатки пальцев под скептический взгляд Бакуго. Не, ну а вдруг. Кто знает, какие у директора еще тараканы в голове. Выдохнув и почуствовав как с плеч валится многотонный груз, парень оборачивается на Кацуки. Блондин закатывает глаза, ему уже хочется поскорее уйти отсюда, чтобы не проводить время с этим идиотом, которого он был бы не прочь пнуть. Однако, дверь наконец-то поддается, когда Киришима ударяет по ней кулаком, потому что уже начинал психовать. Блондин недовольно фырчит, ибо хули он так долго соображал, Кацуки достает невидимку из скажины, они не должны оставлять улик. Бакуго смотрит на поднимающегося Эйджиро, который начинает вытирать дверь, однако, это вряд ли поможет, он просто испачкает свою кофту, хотя он уже это сделал. Блондин недовольно фырчит от его тупости. Он отводит взгляд, у него в планах съебаться и как можно быстрее, лишь бы не находиться здесь в свой выходной и рядом с этим идиотом. Хоть они и попали в одну передрягу, но это не значит, что их отношения должны были стать лучше лишь из-за этого. — Будем молчать, да?.. — он складывает ладони вместе, сцепив все пальцы в замок кроме указательных и прислонив те к губам, — Ну, типа, ты можешь на меня настучать, но я все же думаю, что лучше про это забыть, как кошмарный сон. С цп и безвкусными пиджаками, — он фыркает и разворачивается. У него еще не закончена уборка, а ящик с конфискатом больше не прельщает так, как пару минут назад. Но, внезапно, словно вспомнив нечто важное, чем по сути и являлось, он резко разворачивается и воодушевленно вдыхает, — Погоди!.. — от прежней уверенности не остается и следа, как только Бакуго вновь на него смотрит, — Эм... я хотел... извиниться? Типа, ты и правда свалился с лестницы по моей вине, и, ну, я понимаю, что это мой проеб. Просто ты мне даже объясниться не дал, вот я и... сорвался, — Киришима выглядит будто смущенным, потому что ему чертовски редко приходилось извиняться. Обычно он виноват не был, — Ну и... в общем да. — Не прошло и дня, как ты это осознал, вау! — злобно рычит Бакуго, не было особого желания его прощать за содеянное. Он тычет ему в грудь невидимку, чтобы он ее забрал.       Киришима тяжко вздыхает, получив такой ответ, ведь другого ожидать было бы странно, но отчего-то не злится. Да и слова Бакуго не особо его задевают, как было до этого, а потому он лишь неловко улыбается, забирая заколку, и... ничего не отвечает. Да, он проебался. Отвлекся, хотя мог повременить, когда блондин бы уже спустился. Но, все же, можно было бы обойтись и без рукоприкладства. Во всяком случае, он даже не знал, что Бакуго сильно ушиб спину.