kiss me or shut up!

      Кацуки приходится объяснять родителям ситуацию с помощью телефонных звонков и сообщений, отцу это, конечно, не нравится, но он говорит, чтобы Бакуго так больше не делал, потому что за что-то подобное его и вовсе могли исключить. С матерью все было куда запущеннее, она отказывалась его слушать, он не мог донести ей суть сложившейся ситуации, Мицуки кричала в трубку, что посадит его под домашний арест на все лето, и хер ему, а не поблажки. Не особо пугало:Бакуго просто отключился от разговора с матерью.       Блондин весь день наблюдал за Киришимой, который своевременно уходил в астрал и ничего не замечал, но связывать это с тем, что ему совестно, Бакуго не стал. Он ведь должен радоваться, пизды-то получит другой человек, пусть и не от директора, но от родителей точно. Парень списывает это все на то, что сегодня день такой, пасмурно, и вообще клонит в сон, поэтому Эйджиро такой рассеянный.       Стоило прозвенеть звонку, который оповестил всех о конце уроков, на улице испортилась погода, как и настроение блондина, окончательно и безвозвратно. Бакуго на это не рассчитывал: у него не было зонта, просить у отца забрать его не выйдет, он занят и в последнее время домой приходит поздно. Тратиться на транспорт? Ага, бежит, и пятки сверкают. Он живет в двадцати минутах хотя бы, лучше он промокнет под дождем, чем потратит карманные деньги.       Подоконник был холодным, Бакуго слезает с него, чтобы не отморозить себе жопу. Звук в наушниках выкручен на полную, на повторе уже несколько месяцев играет одна и та же песня, в которой хочется забыться. Голос солиста ласкает уши, он уже выучил наизусть текст, для него каждая секунда как родная. Это волшебное мгновение прерывает ужасный звук, говорящий об одном новом непрочитанном сообщении.       15:45: «йо»       «ты сейчас где?»       Еба́ный Киришима.       Киришима прислоняется виском к колонне и смотрит на раскрытый диалог. Вновь хотелось извиниться и как-то загладить вину, но, чтобы это у Бакуго попросить, нужно было составить перечень ограничений, чтобы потом голым по коридорам не гулять. Красноволосый кусает губу, царапая край чехла ногтем, и думает, что Бакуго, скорее всего, его пошлет, и уже хочет удалить смс, как буквально в эту же секунду приходит ответ.       15:47:«а что я, блять, могу делать в дождь, не имея зонта и желания шлепать на лужам??»       15:47:«действительно»       «а ты где»       Киришима отправляет сообщение и внезапно задается вопросом: а на кой черт он вообще это спросил? Кринж пробирает легкой дрожью, и он тут же судорожно старается придумать причину.       15:48:«а у меня почти дождь закончился!!»       «приходи епта»       15:49: «и нахера ты мне пишешь»       Блондин ловит себя на мысли, что они с Эйджиро, вроде как, не лучшие пидружки, чтобы вот так чатиться. Бакуго отходит от окна, на подоконник которого недавно облокотился. Похоже, он и Киришима — единственные, кто остался в школе из учеников. В коридорах, где обычно стоит шум и гам, было настолько тихо, что эта тишина пробирала бы до костей, если бы не наушники Кацуки, где уже заканчивалась песня. Все же он их снимает, стоит ему подойти к главному выходу из здания. — Жопу отморозишь, если будешь на холодном бетоне под дождем сидеть, — констатирует факт Бакуго, мягко ударяя сидящего на ступенях Киришиму.       Эйджиро зевает и потягивается. Кацуки будто бы прочел его мысли относительно причины написания смс, и вот красноволосый теперь сидел и тупил вдвойне, листая плейлист на наличие чего-то менее грустного, чем играло сейчас. Из-за звучащей в ушах музыки он не услышал приближающихся шагов и неслабо вздрогнул, чуть не выронив телефон, когда в очередной раз блондин пнул его исподтишка. — Какие мы заботливые сделались, надо же, — парень слабо ухмыляется, но все же встает, ибо колени затекли, да и в принципе Бакуго прав, — Тебе же лень было, что, одиночество пересилило?       Кацуки не хотелось стоять просто так и наблюдать, как на асфальте образуются лужи. Ему захотелось пойти под ливень. Он делает шаг, затем второй и выходит из-под крыши,оборачивается на рыжего и переводит взгляд с луж на него. — Пошли уже, блять, долго стоять будешь? — недовольно фырчит парень и прямо в кроссовках наступает на огромную лужу: брызги разлетаются в разные стороны, пачкая зад штанин.       Эйджиро закидывает рюкзак на плечи и только в этот момент замечает, что блондин шлепает навстречу почти-ливню так, словно это его обычное времяпрепровождение. Киришима чуть изгибает бровь, замерев и наблюдая за стремительно намокающим парнем, и пытается сформулировать вопрос, некорректно звучащий в голове как «ты дебил?», но из зависания его выводит следом прозвучавший вопрос. Он серьезно... Черт, это провокация, Эйджиро не пойдет под проливной дождь вместе с этим идиотом. Нет.       Блять.       Красноволосый задирает голову к небу, делая поворот вокруг своей оси, словно это заставило бы его тело поменять решение, но нет. Он принимает этот вызов и, словно обреченный, шагает за белобрысым вслед, кидая на того наигранно возмущенный взгляд. Словно Кацуки насильно его тащил. — Ты дурак? — неуложенные волосы быстро намокают, и густые локоны стремительно прилипают к лицу. Холодок до дрожи пробирает, и спасает только то, что температура в целом не очень низкая, а потому привыкаешь почти сразу, — То есть так мы вообще не заболеем, да? Охуенный план. Надежный, блять, как швейцарские часы. — Если хочешь просидеть здесь до вечера, то пожалуйста, — блондин отдаляется от Киришимы, который наконец-то двинулся с места; поначалу Кацуки шел задом, пока говорил с товарищем по несчастью, но потом осознав, что это неудобно, развернулся и сунул руки в карманы.       Тишина уже изрядно бесит, а этот тупой дождь бесил вдвойне. Кацуки все-таки решает, что нужно разрядить и без того напряженную обстановку: — Ну и нахуя ты меня позвал, если молчишь?       Эйджиро становится напряжно с каждой проведенной вместе секундой, но впервые в жизни он не может завязать нормальный диалог. Кацуки довольно сложный человек, с ним тяжко наощупь найти темы для разговора, и почему-то все казалось глупым, о чем бы красноволосый не подумал. А пока он пытался придумать причину подать голос, вопрос действует в качестве грома в эту дождливую погоду. — А? — чуть вздрагивает Киришима, отрывая взгляд от земли, — В смысле? Ты сам молчишь. Кто знает, может ты молча предпочитаешь гулять, — парень отводит взгляд и внезапно цепляется взглядом за табличку улицы, немного тормознув, — Погоди, а куда мы идем? Дом же в другой стороне. — Я молчу, потому что ты, блять, молчишь, — недовольно цокает блондин и хмурит светлые брови. — Ты знаешь озеро, которое находится рядом с школой? Вот туда мы и идем.       Брови Киришимы принимают строго горизонтальную форму, потому что слова блондина звучат нелогично, но он не говорит об этом вслух и на следующий вопрос только ворчит что-то из разряда «нет, конечно не знаю, я тут всего лишь с рождения живу», но за парнем все равно идет, потому что интрига, мать его. Знать бы только, что Бакуго вообще забыл на этом озере под вечер, во время дождя.       Они приходят на озеро тогда, когда уже начинает немного темнеть, а дождь и вовсе утих, на воде можно было отчетливо увидеть, как совсем немного моросит. Бакуго кидает рюкзак рядом с деревом и снимает с себя футболку, кидает ее на рюкзак, дальше идут штаны, которые оказываются там же, ну и естественно он избавляется от обуви.       Берег был песочным и таким прохладным; блондин заходит в воду, которая сначала кажется ему холодной, но он быстро привыкает, слегка отплывает от берега и разворачивается к Киришиме. — Хуль ты пялишь? Раздевайся и ныряй, заебал.       Ответ, в принципе, не заставляет себя долго ждать, потому что, придя к берегу,Эйджиро тормозит похлеще, чем все разы до этого, как только Кацуки стягивает с себя мокрую футболку. Красноволосый как-то даже пропускает тот момент, когда начинает на него пялиться, окончательно провисая с лицом лица. И успевает очнуться только когда блондин оказывается в одном нижнем белье. — Чт... К... я... — Киришима оборачивается с Бакуго на его вещи и обратно, словно до конца осознавая, что да, почти голый Кацуки в воде зовет его с собой, и это как минимум странно. Отличный день, чтобы расправиться с ним и тот перестал лезть, а тело бы никогда не нашли, глубина тут приличная. Он тормозит еще пару мгновений, но чувствуя, что еще немного и потеряет последнюю возможность на контакт, а потому со вздохом сбрасывает рюкзак с плеч, — Окей, как скажешь.       Вода в озере довольно теплая от дневной жары, и потому порядком замерзшее от дождя тело буквально расплавиться готово от такого контраста температур. Зайдя по пояс, Эйджиро останавливается и раздраженно фыркает, зачесывая намокшую челку назад и стараясь ее так зафиксировать. — А ты со всеми дружбу так заводишь или это скорее способ меня наконец утопить? — все же не сдерживает колкости Киришима и попутно отмечает, что вокруг и правда ни души, и преступление будет действительно чистым, — И нет, это не единственное, что пришло мне на ум в этой ситуации. Блондин недовольно цокает и недовольно смотрит на акулью морду, — А ты так хочешь сдохнуть? Могу устроить. — Чего? — парень держит в зубах резинку, замерев, и смотрит на то как эта касатка к нему приближается. Тупит с пару секунд, а потом, как только Бакуго погружается под воду, до него доходит, и единственное, что он успевает произнести - это паническое «БАКУГО, НЕТ—», прежде чем уйти под воду.       Каким-то чудом он не наглатывается воды и почти даже не задыхается от целой минуты под водой, пока оба они барахтались как лосось на нересте, но при этом ни на секунду, даже когда легкие стало сводить спазмом, не подумал о том, что Бакуго действительно решился его притопить. Любой другой, зная бы его характер, наверняка бы задумался о том, что блондин тот еще садист, и коль не убьет, то заставит потерять сознание, но Эйджиро под эту статью не попадал. Однако, это не отменяло того, что Кацуки долбоеб.       Они оба возвращаются на поверхность, и нет, Бакуго не хотел убивать этого полудурка, пусть еще поживет. Эйджиро начинает ругаться, а Кацуки смеется. — Ты мне почти своими граблями по лицу заехал, видел бы ты свою рожу, — у Бакуго уже глаза слезились от смеха, но он вскоре успокоился, как раз тогда, когда Эйджиро закончил ругаться, оставив только легкую ухмылку. — Твою мать! — Киришима плохо умеет злиться и в данной ситуации больше ворчит, отфыркиваясь от воды, забившейся в уши и рот. Все попытки убрать волосы коту под хвост, он похож на пугало, — Бакуго, ебаный ты Кракен, я ж пошутил, — негодование прерывается, когда Киришима слышит, что в смехе Кацуки не проскальзывает присущее ему злорадство. Желание здесь и сейчас претворить в жизнь самую страшную месть из возможных резко спадает. Киришима замирает и смотрит на Кацуки так, словно тот — самое настоящее явление Христа народу, а не придурок-одноклассник с черным чувством юмора. Красноволосый делает глубокий вдох и в мгновение сокращает между ними расстояние, хватая белобрысого за щеки, — Черт возьми, Баку, так ты умеешь улыбаться! — юноша сияет так, будто это было достижением всей его жизни и у него разве что искорки в глазах не пляшут, — Ты такой милашка, го еще!       Бакуго долго пытается переварить у себя в голове то, что сказал Киришима, и только потом он начинает отпихивать надоедливого одноклассника от себя. — Че за хуйня, Киришима, ты похоже головой поехал. Тупое слово, меня тошнит от него. Отпусти нахуй!       Киришима мог поклясться, что у Бакуго на щеках проскальзывал едва заметный румянец, и это только сильнее его подстегивало. Он перехватывает парня под колено, дабы тот не брыкался, и упрямо лез к чужим щекам. Брызги стояли такие, словно тут кит плескался, но Эйджиро продолжал смеяться и фыркать от попадающей в рот воды, потому что ну черт, Кацуки еще милее, когда яростно отрицает свою непричастность. — Тогда тебя должно тошнить целый день, потому что ты и являешься этим словом, — не то язвит, не то серьезно фырчит Киришима, жмурясь от последних брызгов, брошенных в его сторону. Где-то ближе к горизонту тучи уже разошлись и солнце медленно обрамляла гладь озера в янтарно-золотые тона. Прямо как глаза Кацуки, — Ты притащил меня сюда, затащил в воду, чуть не утопил и просишь отвалить?       Эйджиро изгибает бровь, а-ля «ну ты шутник, ага» и отпускает чужую ногу, перемещая руку на предплечье, дабы Бакуго под воду не ушел. И только сейчас замечает, что парень уже не брыкается вовсе и смотрит на него так, словно он его этими словами задел. Эйджиро сглатывает и зависает в чужих глазах, словно пытаясь найти в них ответ или причину, и невольно пялится в ответ. Потому что Кацуки не хмурится и не кричит, и вообще он неожиданно красивый на лицо, когда не корчит гримасы, и Киришима думает, что так он гораздо приятнее выглядит. Красноволосый протягивает руку и невесомо касается чужой переносицы, окончательно разглаживая складочку меж бровей, и, честно, хочет запечатлеть такое лицо блондина так, чтобы после помнить годами.       Бакуго пытается понять, как успело дойти до того, что он тянется к человеку, который, так на минуточку, парень, к человеку, которого он всей душой ненавидит, и почему в нем бушует огромное желание коснуться его губ. Кацуки касается ногами дна, до которого еле-еле доставал и все же сближается с Киришимой, соприкасаясь губами в поцелуе. Это было неожиданно для самого Кацуки, ведь он никогда бы не подумал, что будет целовать человека, с которым почти не знаком, знает лишь то, что он его одноклассник с чудоковатой прической и имеет трех друзей, которые были схожи с ним же по умственному развитию.       Киришима набирает в легкие побольше воздуха; ситуация слегка затянулась и вот-вот норовила стать неловкой и потому парень хотел сменить тему. Но ему не дали, возможно, самым неожиданным из возможных способов. Последним из всего списка конкретно с Бакуго.       Мозг замыкает и коротит, долбя в виски паническим «о боже, о боже, о боже, о боже». Эйджиро чувствует, как все ощущения его тела сосредотачиваются на губах в этот короткий промежуток времени, задерживаясь на мгновение и разливаясь долгой бесконечностью. Киришима думает, что Бакуго совершенно не умеет целоваться, и это делает его непростительно невинным. Но разве такие мысли должны волновать того, кого только что поцеловал человек, до недавнего времени бывший его единственным врагом? Почему только неумение Кацуки целоваться заботит Эйджиро в этот момент, когда стоило бы охуеть как минимум? Ну, там, ударить, нет? Сердце бьется как ненормальное и далеко не от возмущения. Как бы плохо Бакуго не целовался, Киришиме это все равно понравилось. — Блять, —первое, что выдает Бакуго после того, как Эйджиро отстранился от его губ, — Извини, я не хотел, – блондин отворачивается, прислоняя к губам тыльную сторону руки и поджимая губы.       Красноволосый проглатывает комок в горле вместе со ступором и едва вырывает из прострации чужое извинение. Вау, Кацуки и так умеет? Вот это куда более неожиданно, нежели поцелуй. — Не ври мне, — тихим, несвойственным ему голосом произносит Киришима, и совершенно по-хозяйски приближается, возобновляя поцелуй.       У него было мало опыта лично, но пары книг, фильмов и, не стоит скрывать, просмотренных порнух вполне достаточно. Эйджиро прикрывает веки, обхватывая нижнюю губу, и буквально чувствует, как от одного этого движения по спине ползут мурашки. Законно ли парню вообще иметь такие мягкие губы, которые имеет Бакуго? Точно нет. Не задумываясь о том, на кой черт он это вообще делает, Киришима подается вперед, вплотную, вновь целуя с большим напором, за неимением протеста со стороны блондина. Лицо обдает жаром, как если бы вода в озере начала вскипать, в висках медленно начинала стучать кровь в такт сердцебиению, и красноволосый мог поклясться, что так не было ни в один из его поцелуев.