***
Джеймс ответил на все сообщения, позволил всем звонкам от членов своей семьи уйти в голосовую почту, проигнорировал новости. Сэм переносит стул на ту сторону кровати, где сидит Джеймс, подтягивает небольшой журнальный столик поближе. Они играют в блэкджек. Джеймс даже не знает, кто выигрывает чаще.***
Около девяти у Стива урчит в желудке. Вообще, практически ревет, и Стив даже морщится, его лицо собирается в складки. Он слегка поворачивает голову. - Ты в порядке? – спрашивает Сэм, и Джеймс смотрит на него, не совсем понимая, что тот имеет ввиду, но, оказывается, он разговаривает не с Джеймсом. - Ммм, тушенка. Вафли? – произносит Стив. - Не уверен, что ты готов к такому, дружище, - отвечает Сэм, и Стив снова затихает. Скорее всего, он вообще не услышал Сэма.***
Снова появляется Романофф, и она рассказывает Сэму что-то насчет пересмотренного расписания или чего-то такого, когда Стив снова издает звук. - Клинт? – невнятно произносит он. - Будет в порядке, - говорит Романофф. – Его поместили в колыбель, он тоже восстанавливается. А потом глаза Стива распахиваются, словно темные блестящие провалы, он поворачивает голову к Сэму. - Ребенок? Сэм делает паузу, его губы сжимаются. Он качает головой. Глаза Стива снова закрываются, лицо сморщивается. - Как ты себя чувствуешь? – спрашивает по-русски Романофф, и Джеймс видит, как у Стива сжимаются челюсти. - По-английски, Наташа, - отвечает он, сиплым голосом, его брови хмурятся, хотя глаза все еще закрыты. Она стискивает зубы, потом расслабляет челюсть. - Как ты себя чувствуешь? – спрашивает она с тщательно подчеркнутой умильностью, которая, как кажется Джеймсу, вовсе не искренняя. - Плохо, - отвечает Стив. - Что-нибудь болит? – спрашивает Сэм. - Ммм, - Стив чуть отворачивает голову в сторону. - Хочешь, чтобы мы что-нибудь тебе принесли? – предлагает Сэм, но после этого Стив не двигается, не говорит, никак не показывает, что вообще это услышал. – Ясно. Романофф уходит. Джеймс чертовски этому рад.***
Стив не остается в сознании надолго, а Черная Вдова не возвращается больше, хотя Сэм приходит и уходит. Один раз заходит Ванда, после обеда в тот же день, чтобы убедиться, что все в порядке, но не остается надолго, только взмахивает рукой над лицом Стива, оставляя в воздухе завиток алого дыма, а потом сочувственно улыбается, обнимает Джеймса и уходит. Даже Тони Старк появляется в какой-то момент. Он подходит к Джеймсу и говорит: - А я думал, что ты китаянка, - ну потому что он – Тони Старк. Джеймсу интересно, знает ли он о ее происхождении из ее дела, или он просто в этом разбирается. Оба варианта вполне возможны. Тони Старк не жмет ему руку, но указывает на Стива. - Если этому качку Рип ван Роджерсу ты нравишься, для меня этого вполне достаточно, хоть ты и невероятно юн, – потому что ты умен, и настоящий мужик, так что я хочу, чтобы ты завтра днем консультировал на совещании с твоим менеджером и... Эми? Ее зовут Эми? Джеймс кивает. - Окей, я хочу, чтобы ты спустился в час на совещание с твоим менеджером и Эми, а потом можешь подняться обратно. Совещание важное, но я не садист. Сэм немедленно протестует. - Бога ради, Тони... - Окей, ну я просто устал, - говорит Старк, - у меня даже в лучшие времена это не особо хорошо получается, и я имею в виду, что мне хотелось бы, чтобы ты присутствовал, но ты не обязан. Если посчитаешь, что сможешь, то приходи. Если не захочешь, скажи Джарвису. Я не стану увольнять тебя, если ты возьмешь отгул, когда твоего бойфренда четырежды подстрелили, господи, Уилсон, что ты про меня думаешь? Сэм извиняется, а Джеймс осознает, что эта ситуация сказывается на всех них. Он не знает, реально ли Черная Вдова его ненавидит, но если уж Тони Старк, Железный Человек, невозмутимый псих, способен переживать, потому что Стива ранили, то кажется правдоподобным, что она тоже, возможно, переживает из-за этого. - Арахисовое масло, - говорит Стив. Джеймс хлопает глазами. - С кусочками арахиса? - Мммм, - вздыхает Стив и снова вырубается. - Я не хочу присутствовать на совещании, - говорит Джеймс. – Это мило с вашей стороны, дать мне выбор, спасибо. Старк поднимает руки, словно сдаваясь. - Ладно, - говорит он. – Хорошо. Ты же знаешь, что можешь просить у Джарвиса, если что-то понадобится, да? Джеймс кивает. - Ага, - отвечает он. – Спасибо. Старк кивает, бросает взгляд с еще одним кивком на Сэма, а потом уходит. Стив приходит в себя еще один раз за весь остаток дня, примерно в то время, когда Джеймс обдумывает, не попросить ли доставить сюда пиццу. - Ты ненавидишь печенку, - необъяснимо говорит он, но потом, когда один из членов медперсонала, имеющих доступ, приносит пиццы спустя час, Стив даже не двигается. Джеймс заказал одну и для него, на всякий случай, но она остывает на тумбочке, пока они с Сэмом негромко обсуждают достоинства и ужасы, каждый соответственно, ананаса на пицце. - Стиву нравится ананас, - говорит Джеймс. - Это потому, что мистер Позор-Нью-Йорка никогда не ел ананас в детстве. Ему еще нравятся брокколи и оливки на пицце, это не поможет тебе выиграть спор. Впервые за полтора дня Джеймс чувствует, что, возможно, слегка начинает улыбаться.***
Стив окончательно просыпается на третий день. Джеймс наблюдал, как ему меняют повязки, капельницы, двигают трубки с кислородом и записывают всевозможные показатели, но, поскольку жизнь – это не тщательно выстроенное кино, Стив не просыпается утром, или в тот момент, когда большинство посетителей находятся рядом. Он врывается в сознание со всей элегантностью новорожденного жеребенка примерно в час дня, когда Гари просматривает его показатели рядом с постелью. Стив произносит: - Нннет?! – достаточно разумным тоном, учитывая обстоятельства, но потом дергается в постели всем телом, словно он пытается уклониться от чего-то, чего не видят все остальные. А потом он очень сильно сожалеет, что пошевелился. - Гоо..., – говорит он, - споди, что з..., - он задыхается, продолжает говорить на вдохе,- ...черт, черт... – он с силой сглатывает, и к этому моменту Гари уже пытается заставить его не двигать руками и телом, а Сэм помогает ему с другой стороны. – Ой, - задыхается Стив, - ой, ой-ёй-ёй... - Расслабься, Стив, - говорит ему Сэм. – Ты в Башне. Стив каменеет от боли, вжимаясь в подушки и пытаясь больше не двигаться. - А, - говорит он, - ой, ой... - Вас ранили, просто постарайтесь не двигаться, - говорит Гари, опуская руку на неповрежденное плечо Стива. – Вы пробыли здесь почти три дня, операция под руководством доктора Чо прошла без осложнений, вас прошило очередью слева направо, четыре раны. Стив задыхается так, что это реально заставляет Джеймса переживать, – это не глубокие, горловые стоны кого-то, кто ударился пальцем ноги или головой, это свистящие, тоненькие вдохи и шипение сквозь зубы кого-то, кому настолько больно, что они не могут вдохнуть достаточно воздуха. Однако, так же как бывает и когда ударишься пальцем ноги, и когда получишь ботинком в лобковую кость, - он невероятно напрягается, чтобы не двигаться, Джеймс видит, как откинута его голова, как выступают жилы на шее, как скрючены его руки и подергивается правая нога. Он так яростно задыхается, что это звучит, словно его вот-вот стошнит, и Сэм берется поудобнее и наклоняется над ним, чтобы помочь Гари снова уложить его ровно. - Боже, боже, - повторяет Стив, но в данный момент никто из них – включая самого Стива – ничего особо не может сделать, пока боль не утихнет. Сэм и Гари продолжают держать его, замечает Джеймс, - а когда Сэм бросает взгляд через плечо, он кивает Джеймсу на ногу Стива, потому что она ближе всего к Джеймсу. - Я тоже положу руку на твою ногу, - говорит Джеймс, потому что последнее, что сейчас нужно Стиву, – это снова дернуться от неожиданности, а потом он нежно опускает ладонь на щиколотку Стива, сжимает пальцы вокруг нее и пытается быть просто точкой контакта, пока боль заставляет Стива искать поддержки. Проходит примерно минута, пока ему наконец удается расслабиться, пока боль становится не настолько отчетливой и резкой, и тогда, когда дыхание Стива замедляется, когда его вдохи больше не сопровождаются шипением, напряжение капля за каплей покидает его конечности, Джеймс поглаживает большим пальцем косточку на щиколотке Стива. - Знаете, - говорит Гари, когда Стив уже практически успокоился, но все еще тяжело дышит, - хорошо, что здесь с вами кто-то был, иначе этот невероятный всплеск, что вы только что нарисовали на кардиомониторе, мог бы создать мне проблемы. - ‘звини, - выдыхает Стив, но Гари мотает головой, что-то делает с капельницей. - Я не серьезно, - говорит он. – Я дам вам болеутоляющих, потом немного внутривенного питания, а потом я загляну под повязки и проверю, что все идет по плану. Нет причин думать, что внутренний и наружный слои кожи еще не восстановились – в случае если обнаружится аномальная пигментация, которая может говорить о некорректном формировании подкожных тканей, нам нужно будет снова назначить вам встречу с доктором Чо, но я сомневаюсь, что это понадобится. Какую дозу вы хотите, чтобы уснуть или остаться в сознании? - В сознании, - просит Стив. – Пожалуйста. Могу я поесть? - Сделайте одолжение, - Гари вводит болеутоляющие из шприца в капельницу Стива. – Если я попрошу вас сесть, не помогая себе руками, как думаете, сможете? Скручивание пресса? - С четырьмя пулевыми ранениями? – скептически отвечает Стив, и Гари примирительно улыбается и заканчивает вводить лекарство. - Я рад, что вы сами это сказали, и не забывайте про это, когда я скажу следующее: вы можете есть, но только суп, или пить жидкости. Никакой твердой пищи, пока вы не сможете не терять сознание, когда она будет выходить из организма. Ясно? Джеймс бы даже не подумал об этом. - О, эй, кукуруза, - говорит Стив, - кукуруза, тот японский суп... - Ага, я могу тебе немного намутить, - отвечает Сэм. - Ангелы, - говорит Стив. – Вы просто ангелы. Эй, Сэм, у тебя даже крылья есть... - А если вы будете мухлевать и есть «суп с кусочками», который окажется просто рагу, - замечает Гари, - я скажу «я же говорил», когда вы навернетесь вверх тормашками в туалете с голой задницей, capisce? - Capisco, - морщась, отвечает Стив. - Buono, - Гари что-то отмечает в своем планшете и засовывает его под мышку. – Я вернусь с вашими остальными лекарствами и питалками через пару минут. Стив кивает. - Grazie, - бормочет он. У Джеймса уходит пару секунд, чтобы понять, что «питалки» - это сокращенно питательные вещества. Потом он осознает, что прошло несколько дней с тех пор, как Стив ел или перекусывал, или даже принимал добавки, как он иногда делает. - Сэм, - говорит он, - погоди, Стив, ты же даже не принимал свои добавки! - Все хорошо, - Сэм кладет руку на плечо Джеймса, - все хорошо, Гари обо всем позаботится. Стив смотрит на Сэма, а потом на Джеймса, щурится, словно свет в комнате слишком яркий, и мотает головой. - ‘се хорошо, - говорит он, - капельница, она... да. Можно... не знаю, арахис, эммм, - он хмурится и что-то ищет на кровати. - Что такое, дружище, ты хочешь спросить, можно ли тебе арахисовое масло? Стив резко поднимает глаза. - Есть арахисовое масло? Сэм кивает. - С кусочками арахиса, - отвечает он. – Хочешь, я спрошу, можно ли тебе его? - Мне нравится, - говорит Стив, смотрит на Джеймса, - арахисовое масло, да, можно? - Я спрошу у Гари, можно ли тебе его, - Сэм встает, и Стив смотрит ему вслед, потом переводит взгляд на Джеймса. - Все плохо, да? – говорит он. – Меня подстрелили. - Четырежды, - говорит Джеймс. - Это много, - соглашается Стив. Джеймс умудряется не морщить лоб в замешательстве буквально за долю секунды до того, как выражение появилось бы на его лице, и вместо этого улыбается. - Точно, - говорит он. – Как ты себя чувствуешь? Стив моргает, глядя на него. - Джеймс, - очень медленно говорит он. Джеймс кивает. - Да? - негромко произносит он. - Джеймс, я уже спрашивал про еду? Джеймс улыбается. - Сэм пошел спросить Гари, можно ли тебе есть. Взгляд Стива соскальзывает куда-то в сторону. - Как мило с его стороны, - отвечает он. – Что-то не так. - Верно, - говорит Джеймс, - тебя ранили. - Ммм, - Стив слегка кивает. – Четырежды. Но... Я, что, ударился..., - и его рука слегка сдвигается, немного приподнимаясь. - Ты не ударился головой, - говорит ему Джеймс. – Тебе дали болеутоляющее. - О, точно, - глаза Стива распахиваются немного чересчур широко. – Гари дал мне болеутоляющее? Сэм возвращается, улыбаясь, и похлопывает Стива по ноге, проходя мимо. - Хорошие новости, - говорит он. – Гари сказал, что тебе можно есть арахисовое масло, если при этом ты будешь много пить. Брови Стива приподнимаются. - Оно... – он хмурится, смотрит на Джеймса. - Оно с кусочками арахиса, - говорит Джеймс. Стив широко улыбается, потом его улыбка чуть тускнеет. - Я чертовски устал, - говорит он. – Можно мне его просто ложкой, Сэм? Сэм уже на кухне, и Джеймсу слышен звон приборов. - План был именно такой, Кэп, - говорит тот. – Большую ложку или маленькую? - Маленькую, - Стив издает протяжный звук, пытаясь, как спустя миг осознает Джеймс, прочистить горло, не кашляя. – Легче просунуть в рот. В этом есть смысл – у него уже несколько дней отрастает борода, и не хватало им еще вымывать из нее губкой арахисовое масло. Вообще, кстати... - Хочешь, я тебя покормлю? – предлагает Джеймс, и Стив смотрит на него так, словно он не уверен, что правильно расслышал. - Хочу ли я, - повторяет он. – Покормить. Нет, - потом до него, кажется, доходит. – Извини, нет, я... Я сам справлюсь на этот раз. Но приятно знать, что ты это предложил, кто знает, что будет в следующий раз, с такой работой? Сэм появляется с банкой и ложкой, и Стив переводит взгляд на него, потом опускает на банку и ложку, которые Сэм ему протягивает. - О, ты открыл крышку, - замечает он. – Я мог бы и сам. Сэм закатывает глаза, бросает на Джеймса взгляд, который словно говорит ты, что, серьезно, и Джеймс подавляет смешок, а Стив начинает есть. - Я пойду принесу большой стакан воды. - Один мой вид и так может спасти от жажды, - говорит Стив, потом широко улыбается и смотрит на Джеймса. На этот раз Джеймсу не удается подавить смех. - А-ха, - Сэм втягивает воздух сквозь зубы. – Ладненько. Я все равно принесу воды. Он идет обратно на кухню, а Стив хмурится, глядя на банку. - Где... – начинает он. – Кнопка, чтобы вверх. - Что? – переспрашивает Джеймс, а Стив оглядывается по сторонам. - Есть кнопка, чтобы вверх, и чтобы вниз... Кровать так..., – а потом, уморительно, Стив поднимает руку и наклоняет ладонь, имитируя пронзительный шум моторчиков внутри механизма, - и-и-и-и-и... Джеймсу так повезло, что он не пытался в этот момент пить. - Точно, - говорит он, кнопки для кровати, ее можно регулировать. – Хочешь сесть повыше? - Да, - говорит Стив. – Пожалуйста. Иначе мне придется пить масло, а это сложно. - Потому что оно с кусочками арахиса, -Джеймс находит кнопки сбоку на кровати. - Нет, потому что это неньютоновская жидкость, - отвечает Стив, и Джеймс смотрит на него, не веря своим ушам. - Понял, - говорит он, а потом прикусывает губу, чтобы Стив не подумал, что Джеймс типа... постоянно над ним смеется. – Готов? Стив кивает, а Джеймс приподнимает изголовье, пока Стив не садится почти ровно. - Спасибо, - Стив зевает. – Ооо. Извини. Джеймс слегка улыбается. - Все нормально, - говорит он, но внезапно чувствует себя совсем иначе – словно кто-то выдернул пробку из ванны или погасил старую лампу, словно машина, в которой закончился бензин или типа того, он чувствует, как на него накатывает совсем иное ощущение, как он погружается в нечто иное. – Ээ, - произносит он, потом встает - он пойдет на кухню, потому что Стив... Стив почти... Джеймс, ого, ладно, сейчас у него нечто вроде... - Эй, - окликает его Стив, а когда Джеймс смотрит на него, Стив хмурится, озабоченный, протягивает к нему здоровую руку. – Эй, эй... Джеймс качает головой, потом трясет ей сильнее, когда у него начинает щипать глаза, мутнеет зрение, а потом... - О, милый, милый, нет, - говорит Стив, - Сэм, помоги, он слишком далеко... - Дружище, что за херню ты теперь несешь, а? Ой. Раздается негромкий стук – Сэм явно куда-то поставил стакан с водой – и весь мир Джеймса словно сдвигается, потому что Сэм двигает кресло вместе с ним, потом снова какой-то стук, а потом на его запястье оказывается рука, прохладная и сухая. - Солнышко, - говорит Стив, а Джеймс вытирает глаза, шмыгает носом. - Прости, - говорит он, - прости. Но он почти слышит, как Стив мотает головой. - Нет, я – м – меня, о, милый, это ты меня прости, - его пальцы сдвигаются, проскальзывают под ладонь Джеймса. Он крепко их сжимает. – Милый, все хорошо, - продолжает Стив. – Мне так жаль. - Я просто, - Джеймс шмыгает сильнее, - так рад, что ты в порядке. И это кажется глупым – всегда таким кажется, он в принципе ненавидит плакать, но плакать от облегчения – хуже всего. И все же, не все так плохо. Его почти никто не видит – только Сэм и Стив - и, на самом деле, если быть искренним, хоть он и рыдает на глазах у обоих Капитанов Америка, но намного важнее то, что Стив, его Стив, все еще рядом и может видеть, как Джеймс это делает.