***
Алексей Герасимов оделся… как смог. Единственная его приличная рубашка была запихана в брюки и туго затянута ремнём. С галстуком справиться ему помогла сестра, которой пришлось повозиться, будто бы ни один из её мажоров галстуков в жизни не носил. Лёша даже купил на рынке более-менее неплохие запанки, раз уж его жизнь вышла на новый уровень. Если честно, Лёха не создан для офиса, но ему очень хотелось стать частью этой рутины. Первый день не предвещал никаких сюрпризов. Лёша неумело знакомился с коллективом. Хмурые дядьки и тётки нехотя шли на контакт с пацаном, сгорбившим спину. Единственной его доброжелательницей, во всём этом царстве чёрно-белых костюмов, оказалась офис-менеджер Маргарита, давшая парню не только краткий инструктаж по работе на новом месте, но и в кабинке во время обеда. — Алексей, будьте добры, изучите наш глоссарий, — почти строго произнесла Маргарита, пока туго затягивала свои русые волосы в высоком хвосте. Она одёрнула юбку-карандаш со всех сторон и отстранила от себя нового сотрудника лёгким толчком ладони в плечо. — Увидимся, — покидая кабинку уборной, она милейше улыбнулась. Её каблуки цокали по кафелю до тех пор, пока в туалете не повисла гробовая тишина. Ну, теперь и очередь Алексея выбираться из царства быстрого перекура и секса. Застёгивая ширинку, Лёша замер в коридоре и осмотрелся по сторонам. Он уже догадался, что здесь каждый норовит сожрать друг друга. Лёха был готов к дедовщине, но ему тяжело давалось сдерживать тот поток мата, который он в себе таил. Особенно учитывая особенности его прошлой жизни, в которой каждый новый диалог начинался с фразы «пошёл нахуй». Лёша искренне желал прыгнуть выше своей головы. Парень мечтал сделать это как можно скорее и как можно проще, но без труда не вытащить и рыбку из пруда, как говорится. Герасимов был хорошо знаком с данной пословицей. Он вызубрил её после сотни школьных взбучек, после тысячи драк, разбитых костяшек, колен и хитрых махинаций. Да, возможно, он не знал многого и не отучился в институте, когда это было необходимо, но он прошёл свою школу жизни. Школу жестоких и честных правил. Да, мать вашу, ему всего лишь двадцать семь! Никогда не поздно подняться со дна. Даже если ты на дне родился, дышал особым воздухом этого дна, ел еду, которую едят только на дне, и ничем не отличался от всех других, обитавших на этом дне. Рабочий день был окончен в шесть тридцать. Ровно в шесть разбежались его «коллеги», все поголовно, тютелька в тютельку. К тому моменту, как Лёха сдал ключи от офиса, хотя с этим у него тоже возникли трудности, и он задержался в поисках поста охраны, здание совсем опустело. Оно, к слову, было массивное, оформленное в последних модных тенденциях, с колоннами из металлика и стеклянными потолками. Так понтово, что Герасимов до сих пор мальца кипятком ссал от гордости, что является частью подобной фирмы. Правда в этом он никому не признается, даже Аньке. Устать за день он не успел. Его прошлые работёнки казались куда более изматывающими: стройки, доставки, клубы и так далее. Всё на ногах и где-нибудь обязательно у чёрта на рогах, чтоб потом ещё сто лет добираться до дома. Щелчок. Ещё один. Затяжка с присвистом. Взгляд с прищуром. Грасимов уставился на небо, уже стоя на пороге офиса, и пускал дым кольцами. Иногда он бросал взгляд на шикарные припаркованные тачки неподалёку, завидно присвистывал, но продолжал идти. Парень знал наверняка, что ближайшие двадцать лет такой роскоши ему не светит. Тем не менее, если продолжать карабкаться со дна, когда-нибудь у него обязательно будет недорогая, но своя машина.***
Дорога до дома заняла час времени, хотя ещё даже не начало темнеть. Лёха позволил себе расслабится: приобрёл бутылочку Клинского в табачном и вкусно закурил, расслабленной походкой отдаляясь от метро в сторону родного клоповника. Кстати, хата его реально напоминала, уж если не притон, то как минимум убежище для обездоленных. Но Лёха к своей квартире уже настолько привык, что буквально сроднился со всеми прописавшимися на пару с ним тараканами. Те даже приветствовали его по утрам, пока Лёха думал думы в туалете, шурша целыми тараканьими семьями под изъеденным дверным косяком. — Молодой человек, купите свой счастливый билет! — окликнула его осунувшаяся старушка, чьё сморщенное лицо выглядывало из крохотного окошка ларька неподалёку. Лёша посмотрел на бабку с улыбкой и подошёл поближе к старухе, наклоняясь, чтобы заглянуть в щель. — Знаю я ваши эти «счастливые билеты», тёть! — парировал Герасимов, грозно стуча пальцем по деревянной раме. — Одно разводилово. — Сынок, у меня всё честно, Богом клянусь! — охнула старуха. — Купи билет, а я обещаю, что удача к тебе сегодня точно нагрянет, — пожилая настаивала, но Лёша на неё лишь снисходительно рукой махнул. — Чёрт с вами, бабушка, — он приметил глазами билет и ткнул пальцем в тот, что висел на витрине. — Мне, пожалуйста, «сюрприз от космоса», — и достал из кармана сотку, бросая ту в монетницу. — Вот, это за этот… как его, — наморщив лоб, Лёха махнул рукой бросил: — Короче, за ништяк от космоса. Если вы чё-то выиграете, считайте, это подарок от меня вам, бабушка! А в моей жизни щас и так всё на мази, — на этих словах Лёха развернулся и бодро пошёл дальше. Пока шёл, Лёха даже придумал, что на вечер жрать будет, ещё и пиво допил. Пустую алюминиевую банку в кусты коронным броском сверху пульнул. А там уж и к подъезду подобрался, дверь открыл, а на него как посыпались — один за другим — пацаны хулиганского вида: бритые под ноль, кипишеватые и громкие. Вылетело таких из подъезда человека четыре, двое из которых Лёху плечом задели и даже не заметили. Как будто что-то нехорошее сотворили и по тапкам дали. Может, подкараулили кого? Лёха напрягся. Район у них не очень спокойный. Тут по ебалу получить можно с большей вероятностью, чем в самых опасных местах мира, типа Пакистана или Мексики. Да и шпана всякая ночами гуляла, то девок пугала, то пожилых, отжимая и сумки, и мобилы, а иногда и жизни. В общем, ничего святого. Герасимов демонстративно уверенно, но внутренне настороженно двинул по винтовой лестнице к своей квартире, заглядывая на верхние этажи заранее. Мало ли. Второй. Третий. Четвёртый. Его этаж был пятый, и парень молил всех тех, кто заправлял небесами, чтоб у его хаты никакие уёбки не тёрлись. Мало ли. Лёша шагнул выше, поднимаясь на пятый. К счастью, уёбками там и не пахло, но было кое-что другое. — Э? — Лёша опешил, обнаружив на лестнице развалившегося пацана. — Эй! Ты живой? В ответ Герасимову лишь не слишком бодро прокряхтели. Этот незнакомый чёрт попытался подняться, но его тряхнуло и инерцией прижало к перилам. — Стоять можешь? — Лёха расслабился, уже более смело, но по-прежнему осторожно подбираясь к парню. Пусть его потрёпанный вид вас в заблуждение не вводит. На свете столько всяких хитрожопых уродов, что Лёха бы ничуть не удивился, если бы этот актёришка резко достал припрятанную в кармане заточку. Хотя, как оказалось позднее, чутьё Лёши на сей раз подвело. Герасимов незнакомца за плечи схватил и попытался его зафиксировать. Тут же на Лёху взглянуло бледное мраморное лицо с грязными разводами и парой царапин. Этот парниша был лет двадцати на вид, хотя в нынешнее время точно не определишь. Бледные потрескавшиеся губы подрагивали от холода. Из-под кепки торчала взъерошенная рыжая копна волос, постриженная небрежно и грубо, а на Лёху внимательно смотрели здоровенные чёрные зрачки, что походили на монеты. — А, — печально усмехнулся Герасимов. — Ты под чем-то. Всё понятно. Ну, давай, короче, — небрежно оттолкнув от себя чувака и проскочив мимо, Лёша поплёлся в свою квартиру, но не смог отойти слишком далеко. Нахальные пальцы удивительно крепко вцепились в его рубашку со спины. Тёплые ладони скользнули по рёбрам, будто планируя обнять. Лёха напрягся пуще прежнего, когда чужие руки начали цепляться за него слишком настойчиво. — Слышь, ты, отпусти по-хорошему, если зубы не лишние, — резко дёрнувшись, Лёша резко развернулся назад и толкнул ублюдка в стену, прижав парня к той локтем так, чтоб у рыжего от страха очко сморщилось. Пусть, сука, знает, что Алексей не какой-то там простак. — Помо, — неожиданно приятный и тёплый голос оказался у этого мальчишки. — Помоги мне, — незнакомец начал шарить рукой в своём кармане, из-за чего Герасимов нахмурится, готовясь отразить атаку в любой момент. — Мне негде переночевать и нечем заплатить, но, — парень медленно вынул из кармана скомканный билет. — У меня есть только это, — лотерейный билет со звёздами и планетами. — Будь человеком, а, — усмехнувшись через боль, он добавил: — По-братски.