***
На самом деле Артур и без отца знал о важности самодисциплины и прочей чуши, он успел наслушаться об этом столько, что сам мог читать лекции. Конечно, все это правильно, но когда тебе всего двенадцать, такие сложные слова, как самодисциплина, кажутся сущим бредом, придуманным стариками. Даже когда ты принц, чрезмерно уважающий своего отца и короля. Зачем ответственность и дисциплина, когда есть целый мир, лежащий у твоих ног? Артур видел этот мир за пределами замка. Здесь тоже кипела жизнь, но все в ней было предусмотрено. Четко распланированный день: уроки, тренировки, завтраки, обеды и ужины. Как заведенный механизм, а он, принц Камелота, важная составляющая всей этой сложной системы. Если хочешь вырваться из нее — бери охрану, которая будет следить за каждым твоим шагом. Его вранье — лишь способ глотнуть свежего воздуха, без надзора и оценки каждого его шага. Артур давно успел добыть одежду слуги, но никак не решался использовать ее по назначению: почти три месяца она валялась в его шкафу. И вот сегодня, заперевшись в одной из многочисленных комнат замка, принц побросал свою одежду и надел простой и пыльный наряд. Шагая через полчаса по людному рынку, он подскакивал от восторга, забыв про сдержанность. Столько людей, а он может хоть плясать, выдавая себя за местного сумасшедшего, все равно никто не поверит, что это принц Артур, наследник Камелота. Эту идею подал ему один из рыцарей, рассказав о том, что нет лучшего средства узнать о том, что думает народ, чем переодеться в нищего и пойти по улочкам. Сэр Альнор клялся, что его отец сам так делает, но Артур не верил, не в силах представить себе Утера, одетого в лохмотья. Зайдя в таверну, мальчик заказал себе самого дорого вина, решив и здесь ни в чем себе не отказывать. Он достал из-за пазухи увесистый кошелек, не заметив косых взгляд, брошенных на него гостями с соседнего столика. Хозяин таверны же пожал плечами и подал Артуру вино. Ему оставалось лишь удивленно поднимать брови, наблюдая за тем, как какой-то оборванец морщится, пробуя его самое лучшее вино. Что о себе возомнил этот сопляк? Впрочем, хозяин вскоре отвлекся на дела более важные и думать забыл про мальчишку. Чего нельзя было сказать о сидящих неподалеку мужиках.***
Подписав последнюю бумагу, Утер удовлетворенно выдохнул, отложив перо. Ну вот, наконец он предоставлен сам себе. Можно отправиться на прогулку в лес, он давненько не бывал на природе. Шутки ради пострелять уток… Или посидеть в тишине, читая одну из многочисленных книг, привезенных ему в подарок. Или… За его спиной скрипнула дверца шкафа, и оттуда на пол вывалилась одежда. Простая, в некоторых местах даже дырявая. Словом, такая, в которой никто не заподозрит, что он — король. Утер удивленно поднял брови: он точно знал, что дверца в этот шкаф всегда надежно заперта, даже от слуг. Нет смысла затевать все это, если об этом будут на каждом углу трепаться служанки. Решив не тратить свое время на подозрения и выволочку слуг, король поднялся и подошел к шкафу, поднимая одежду с пола. Что ж, а это мысль… Давно он не слушал свой народ. Почему бы не совместить приятное с полезным?***
Утер Пендрагон шагал по улочке, умело лавируя в оживленном человеческом потоке. Хочешь оставаться незаметным — стань среди них своим. Не привлекай внимания, молчи и слушай. Все просто, если только ты не привык к тому, что все слушают тебя, принимая каждое твое слово за приказ или непреложную истину. Здесь, на улицах. свои законы, их не всегда можно контролировать и изменять по своему усмотрению. Утер остановился у входа в замызганную таверну. Обычно он выбирал места поприличнее и поспокойнее, но сегодня что-то заставило его остановиться здесь, возле грязной двери. Король зашел внутрь и почти бесшумно проскользнул к темному углу. В таких местах даже лучшее вино было дрянным пойлом. Никакого изысканного вкуса, но в голову ударяет со страшной силой. Этим и пользовались разбойники, вычисляя богатых и глупых жертв, которые после чудесного напитка становятся еще глупее. Пендрагон как раз думал, что бы такое заказать, чтобы не отравиться, когда заметил, как из-за столика напротив поднимаются два оборванца. Оба громилы, явно зарабатывающие себе на жизнь тяжелым трудом. Взгляд короля скользнул к выходу, и он заметил худощавую мальчишескую фигуру. В полумраке он успел разглядеть лишь то, что паренек плохо держался на ногах, но плечи его были гордо расправлены. Что ему до этого мальчишки? Однако что-то встревожило короля. То ли совесть его вдруг подала голос (ведь он совсем ребенок, мало ли что могут сделать с ним эти ублюдки?), то ли что-то неуловимо знакомое разглядел он в этой гордой осанке… Уже через секунду он поднялся, чуть не опрокинув стол, и под удивленные взгляды людей стремительно направился к выходу. Конечно, они не станут нападать прямо так, посреди оживленной улицы, но здесь полно темных закоулков, куда никто не заглядывает, если надежно закрыть жертве рот. Благо, жадность подвела бандитов, и они не стали искать слишком уж надежное место. Сердце Утера пропустило удар, когда он заглянул в безлюдный тупик, расположенный недалеко от злосчастной таверны. Один из мужчин держал мальчишку за руки, второй — наносил размеренные удары в живот и грудную клетку, выбивая дух. А сам мальчишка… Ошибки быть не могло, своего ребенка король узнал бы при любых обстоятельствах. Невыносимая ярость наполнила сердце и разум Утера. В руке его блеснул кинжал, и король бросился вперед. Не было ни желания, ни времени медлить и убеждать кого-либо в том, что он — сам Утер Пендрагон. Была лишь ярость, заслоняющая все и вся.Никто. Не смеет. Трогать. ЕГО. Сына.
Артур почувствовал, как его отбросили куда-то в угол, прямо на каменные плиты. Принц ударился плечом и глухо застонал, тело неприятно ломило после тяжелых ударов, голова туго соображала из-за местного пойла. Он выпил совсем немного, но этого хватило, чтобы перестать контролировать себя в должной мере. Голубые глаза вспыхнули тревогой, стоило Артуру увидеть, кто спас его от страшного избиения. Принц не знал, что порой от рук таких отморозков не просто страдали глупые юноши и девушки, они погибали в этих темных закоулках. Не было пределов человеческой жестокости. Несколько ударов досталось и Утеру, что-то острое полоснуло прямо по груди, прорезая не очень прочную ткань. Но его противники были слишком глупы и медлительны, а еще у них не было столь сильного желания уничтожить короля. Было желание выжить, не сравнимое с неконтролируемой ненавистью родителя к тем, кто посмел навредить его ребенку. Вскоре один из них лежал на земле в луже крови с пробитым черепом, второй — пал от удара клинка в сердце. Утер не оставил им и шанса. — Папа… — Артур судорожно всхлипнул, чувствуя вспышки острой боли в грудной клетке. Сильные руки подняли его с земли, где-то совсем рядом с ухом часто-часто забилось могучее сердце, и мир вокруг закачался. — Тише… Тише, береги силы, — выдохнул Утер, целуя свое непослушное чадо в макушку. Он нес ребенка в сторону замка, распихивая прохожих плечом и шепча какую-то бессмыслицу. Некоторые возмущались, но быстро замолкали, сталкиваясь со стылым взглядом короля. Уже через пятнадцать минут Утер ввалился в комнаты Гаюса. Лекарь быстро осмотрел Артура, призвав на помощь все свое терпение, чтобы не попытаться прогнать короля. Самое сложное в его профессии — убеждать родителей в том, что с их детьми не произошло ничего неисправимого. Утер не был истеричной наседкой, но следил за каждым действием лекаря с таким пристальным вниманием, что у Гаюса сдавали нервы. Однако делать было нечего.***
Артур очнулся уже в своих покоях. Он не помнил, как заснул, слушая разговор Гаюса и отца. Они о чем-то спорили, кажется, лекарь настаивал на том, чтобы обработать рану Утера, король же спешил унести Артура в замок. Принц не особо следил за ходом этого разговора, проваливаясь в сон. Артуру повезло, он отделался сломанным ребром. О тренировках придется пока забыть, зато отец успеет остыть к тому моменту, как возьмется за розги… Слабое утешение, но у него должно было остаться хоть что-то. И все же, Пендрагон вздрогнул, услышав резкий скрип двери и тяжелые шаги. Стук этих сапог он не спутает ни с чем… Принц не открывал глаз, не желая показывать, что он проснулся. Ласковая рука уже коснулась золотистых локонов, но король быстро отдернул руку, раскусив сына почти сразу. — Снова врешь мне, Артур? — тихо и сурово спросил он, и мальчик распахнул голубые глаза, с болью заметив в глазах Утера разочарование. Принц видел его всякий раз, когда лгал. Но почему, почему он всегда забывал о том, насколько это больно — разочаровывать отца? — Прости… Пожалуйста. Я просто устал от всей этой охраны, они следят за каждым моим шагом, я хочу просто прогуляться, чтобы на меня никто не пялился, — зашептал Артур, дернувшись в попытке пододвинуться поближе к отцу и тут же скривившись от боли. — Артур… — Утер выдохнул, сдерживаясь из последних сил, — ты ведь прекрасно понимаешь, что все это — для твоей безопасности. Ты не неразумное дитя и должен понимать, как много у нас врагов. Тебя чуть не убили за какой-то мешочек золотых, как думаешь, они бы стали действовать так нерасторопно, зная, что ты принц? — Прости… Не знаю, о чем я думал, — Артур часто моргал, не зная, как справиться со слезами. — Я готов понести наказание. — Несомненно. Не думай, что сломанное ребро смягчит наказание за неоправданный риск и вранье, — хмуро ответил король, в голосе его зазвенел гнев. По щекам принца потекли слезы, и он отвернулся от отца. Во всем этом он виноват сам. Однако это осознание не спасало, а лишь сильнее удручало. Утер вздохнул. Какое-то время он просто сидел рядом, пытаясь успокоиться, а после осторожно стянул с ног сапоги. Артур не понимал, почему отец не уходит, пока не почувствовал, как рядом с ним прогибается матрас, и сильная рука родителя осторожно ложится на его голову. — Ну все, хватит реветь, — проворчал Пендрагон, чувствуя себя неловко. Почему он не ушел от этого наглого врунишки прямо сейчас? Не оставил его здесь, такого несчастного (вполне заслуженно!), с переломанными ребрами? — Да кого ты обманываешь… — тихо отозвалась тень некогда любимой им женщины, до этого молчаливо наблюдающей за всем со стороны. Ее слова эхом отозвались в мыслях Утера. Артуру пришлось пару раз ткнуть отца в плечо, чтобы он наконец позволил пробраться под свою руку и устроиться в крепких и теплых объятиях. Утер явно все еще злился, и если бы не ребро… Не миновать наследнику суровой трепки. Примерно через месяц она его и ожидает, Пендрагон ни за что это так не оставит, но какая разница, если сейчас можно просто слушать стук его сердца? И засыпать, чувствуя себя защищенным от любых напастей. — А как ты меня нашел? — пробормотал Артур, не открывая глаз. — Не знаю, Артур. Это чудо, что все получилось так, а не иначе, — тихо ответил король, задумчиво гладя сына по голове. Что-то спасло их двоих, вновь уберегло от непоправимого. Утер не верил в ангелов-хранителей, но порой его посещало ощущение того, что кто-то оберегает их с Артуром от бед. Он не позволял этим мыслям надолго завладевать разумом, к чему тратить время на глупые сказки? Когда-нибудь он поймет. Игрейна была уверена в этом, чувствуя, как ее затягивает в тот сумрачный мир спокойствия и тишины, где ее душа будет спать, наблюдая за своими мальчиками сквозь толстую стену, отделяющую мир живых от мира мертвых. Когда-нибудь, но она надеялась, что как можно позже.