***
Все изменилось утром, когда Утеру прямо посреди завтрака сообщили, что рыцарям наконец удалось схватить мага, за которым король охотился уже несколько лет. Враг Камелота, использующий магию для своих корыстных целей. Он стоил того, чтобы прервать завтрак и отправиться на допрос. — Заканчивайте завтрак и на уроки, — коротко приказал он, поднявшись из-за стола и небрежно махнув рукой слуге, чтобы он убрал его тарелку со стола. — Да, сир, — отозвался Артур, Моргана же просто кивнула, не отводя взгляда от своей тарелки. Когда король вышел, девочка наконец посмотрела на Артура и прищурилась, явно желая задать какой-то вопрос. Принц, почувствовав пристальный взгляд Морганы, посмотрел на нее и чуть склонил голову, будто приглашая озвучить свою мысль. — Его казнят? — тихо спросила Моргана, хотя прекрасно знала ответ на этот вопрос: ненависть Утера к магии была общеизвестным фактом. — Да. Он враг Камелота, — серьезно отозвался Пендрагон, уверенный в правоте отца. Утер все делает на благо королевства, так разве есть у Артура причины сомневаться в нем? К тому же, сам король всегда уверен в правильности принятых им решений, и принц пока не допускает мысли, что он может быть не прав. Однако Моргана явно не была столь уверена, Артур понял это по ее холодному взгляду и презрительному кивку. Пендрагон не нашел слов, чтобы убедить Моргану хоть в чем-нибудь, поэтому поспешил закончить завтрак и уйти на урок словесности.***
Уже на следующий день состоялась казнь. Артур стоял рядом с отцом, глядя на то, как мага привязывают к столбу и поджигают ветки. Один взмах королевской руки — и пламя заиграло на дереве, пожирая его и подбираясь к магу. Мужчина выкрикивал проклятья, но Артур видел, как ему страшно. Смерть в огне — самая мучительная смерть. Заслышав первый пронзительный крик, Артур отвернулся, столкнувшись взглядом с отцом. От стылого взгляда короля мальчика бросило в дрожь. Артур не знал, что слыша вопли несчастных магов, Утер Пендрагон вспоминал о собственном нечеловеческом вое, который сотряс замок почти тринадцать лет назад. О бездыханном теле и застывших голубых глазах, взгляд которых был устремлен в пустоту. Король бередил старые раны, не в силах расстаться с прошлым. А этажом ниже, вцепившись в оконные ставни, рыдала девочка, вне себя от ужаса. Столько боли и отчаяния в криках мага! Разве человек вообще может заслуживать столь мучительной смерти?.. Нет, если кто и заслуживает таких мучений, так только сам Утер, душегуб, предатель и тиран! Моргана поняла, в каком направлении движутся ее мысли, и ужаснулась. Осознав, что уже несколько месяцев она задыхается в замке Пендрагонов от страха и злости перед одним лишь человеком, Моргана приняла решение бежать. И как можно скорее, пока от нее самой не остался лишь пепел и страх.***
Полночь, в замке все готово ко сну. Артур давно спит, но сон его беспокоен и полон страшных событий этого дня. Лишь благодаря лекарствам Гаюса он смог перестать думать об этом и наконец заснуть, но липкий страх прокрался и в сны. Увы, этой ночью никто не утешит его: Утер сидел в своем кабинете, уже несколько минут задумчиво глядя на гору документов и бумаг. По коридорам, держа в одной руке туфли, а в другой — сумку, шла Моргана, накинув на голову капюшон. Каменный пол обжигал босые ступни холодом, сердце стучало с бешеной силой. Она замерла, прислонившись к стене, когда заметила неподалеку деревянные двери, ведущие в покои короля. Здесь надо было идти особенно осторожно. Утер подошел к камину, желая подбросить полено в огонь, когда на другом конце комнаты вдруг раздался грохот. Король развернулся, схватившись за меч, но увидел лишь, что на пол с дверей упал засов. Утер нахмурился и подошел ближе, не понимая, как такое могло случиться: железные крючья погнулись и уже не могли удерживать увесистый деревянный засов. В восстановившейся тишине раздался удаляющийся топот чьих-то ног. Кто-то маленький и совсем легкий бежал изо всех сил, испуганный неожиданным шумом. Утер выхватил меч и распахнул двери, кинувшись в погоню. Догнать беглеца не составило труда: коридор был длинным, а где-то там стояла стража, которая остановила бы его в любом случае. Нежданный гость оказался в ловушке, из которой не мог выбраться, сходя с ума от страха. Пендрагон нагнал его и схватил за руку, грубо сдернув с головы капюшон. И почти сразу ослабил хватку, столкнувшись взглядом с испуганными зелеными глазами его дочери. — Моргана?.. — король нахмурился, заметив в руках девочки сумку и туфли. Моргана, казалось, и слова вымолвить не могла, открывая и закрывая рот в тщетной попытке сказать хоть что-то. — Милорд… — наконец выдавила она, и Утер поморщился от той смеси ужаса и мольбы, что вложила дочь в это слово. Будто он прямо сейчас мог бросить ее в темницу или на костер. Костер… Как он мог не подумать об этом сразу! — Идем, Моргана… Не стоит ходить по замку в такой час. Особенно босой, — произнес король и осторожно повел девочку в сторону своих покоев, дождавшись ее утвердительного кивка. В том, что Моргана его дочь, Утер Пендрагон уже давно не сомневался. И все же, что-то останавливало его всякий раз при мысли о том, что Моргане тоже следует узнать правду. Сейчас она дочь герцога Горлуа, но кем станет, если откроется правда?.. Бастардом. Какое отвратительное слово для столь юной и гордой леди! Бастард и помеха для его единственного законного наследника. И, конечно, было бы лицемерием сказать, что при этом Пендрагон не думал и о своей чести. Пятнать ее королю совершенно не хотелось, хотя он бы, возможно, и пошел на этот шаг, не будь других немаловажных причин этого не делать. Поэтому Утер решил, что лучшим решением будет умалчивать о происхождении Морганы. Молчать и любить ее, как подобает отцу любить свою дочь. Усадив Моргану возле камина, король отошел, но лишь для того, чтобы приказать слуге принести девочке теплого молока и меда. Это должно было немного успокоить ее нервы и помочь заснуть. — Ты пыталась сбежать… — Утер не спрашивал, а утверждал, но голос его не звучал сурово, лишь твердо и спокойно. — Ты не должна была этого делать. Если тебе что-то не нравится, поговори со мной. Моргана упорно молчала. Говорить с ним? О чем? Плеваться ему в лицо ядом, чтобы потом оказаться на плахе? Назвать его тираном и погибнуть в огне? Слишком много вопросов, ответ на них един и очевиден. — Моргана… Это из-за казни, верно? — тихо спросил Утер, сев напротив девочки. Она наконец подняла на него взгляд и едва заметно кивнула, будто загипнотизированная. Глаза у сурового короля в этот момент были… добрыми? Моргана не верила этому. Это лишь трюк, уловка, перед ней сидит дипломат и хитрец, доверять его доброму взгляду — непростительная ошибка. — Это необходимая мера, Моргана. Я не получаю удовольствия от казни и убийств, но этот человек — маг, желающий Камелоту погибели. Он много раз нападал на мирных жителей, пользуясь тем, что они не могут противостоять его магии. Колдуны коварны, они хотят быть выше нас, они пользуются нашей слабостью перед их силами. Они не оставляют мне выбора, — спокойно и уверенно произнес король, и по его взгляду и тону Моргана поняла, что этого человека ни в чем не переубедить. Но желание бежать от него прочь куда-то отступило. Утер Пендрагон явно был не так прост, как ей казалось. — Но это такая мучительная смерть… Он кричал… — тихо произнесла Моргана, глядя королю прямо в глаза. — Очищение огнем. Я казню так только тех, кто действительно достоин этих мучений, — коротко отозвался Утер. Они говорили на разных языках уже тогда, но это замечала лишь молчаливая тень, благодаря которой несколько минут назад с двери слетел засов. Игрейне Моргана не нравилась. Она была… чужой. Болезненно чужой и даже опасной, хотя душа девочки тянулась к добру и свету. Но Утер хотел воспитать ее, хотел, чтобы Моргана была рядом с ним. Игрейна бы желала, чтобы девочка ушла, исчезла из жизни любимого мужа и сына. Но желания Утера всегда были важнее собственных. Игрейна оберегала его, как могла. Моргана не должна была уйти, это сделало бы короля уязвимым. И вот они сидели перед камином, оба задумчивые и тихие. Оцепенение спало, стоило в комнату зайти служанке с чашкой молока и вазочкой, наполненной медом. Следом зашел слуга, неся в руках тарелку с остывшими булочками. Моргана тихо поблагодарила их и усмехнулась, заметив недоуменный взгляд Утера. — Почему ты так обращаешься с Артуром? — рискнула спросить Моргана, сжимая в руках чашку с теплым молоком. — Как «так»? Артур — будущий король, он не должен вырасти бесхребетным неженкой. Я воспитываю его так, как и полагает воспитывать принца. В будущем от него будут зависеть судьбы многих людей, это огромная ответственность. Артур это прекрасно понимает, не стоит жалеть его, — ответил Утер, глядя в огонь. Моргана медленно кивнула, вздохнув. Все казалось логичным, но до ужаса неправильным. Дома ее никогда не били, могли пожурить за шалости и отругать за более серьезные проступки. Воспитанием занималась гордая, но нежная мать, отец редко встревал, но всегда был мягок и справедлив. Поэтому то, что Артуру не спускали ни одного проступка, было непривычно и страшно: вдруг с ней начнут обращаться так же? Прошлая жизнь вообще была сказкой по сравнению с этими истинами, что втолковывал ей Утер. Жесткий, твердый и уверенный в своей правоте Утер… Но жестокий ли? Теперь Моргана не знала ответа на этот вопрос. — Возьми, они вкусные… Моя жена любила их, — от размышлений его отвлек тихий и ласковый голос Утера. Он протягивал ей тарелку с печеньем, и Моргана робко улыбнулась, стирая слезы, выступившие на глазах. — Спасибо, сир, — прошептала она и откусила кусочек булочки. — Правда вкусные… Спасибо. — Доедай, и я отведу тебя в твои покои. Уже поздно. Пора спать, — произнес король, и его рука мягко коснулась черных волос. Моргана вздрогнула, но не отстранилась, а наоборот, потянулась к ласковой руке. Утер отвел дочь в ее покои, проследив, чтобы в комнате все было готово ко сну. Моргана не думала, что суровый король способен на такую заботу, и на короткий миг девочка почувствовала себя защищенной. Совсем как тогда, когда ее отец еще был жив… — Спокойной ночи, Моргана. — Спокойной ночи, милорд. Утер вышел из комнат Морганы с улыбкой на лице. Возможно, не все еще потеряно… Возможно, это только начало. — Я позабочусь о ней. Так, как должен заботиться отец о дочери… Но она не должна узнать… Нет, не должна! — будто убеждая самого себя, пробормотал Пендрагон в темноту, вернувшись в свои комнаты. — Но кто же позаботиться о тебе? — тихо произнесла Игрейна, зная, что ее не услышат. И не помогут. Кроме нее сейчас охранять сильного и сурового короля некому. А ведь уже почти тринадцать лет она — лишь призрак, бесплотная тень. Тонкие руки легли на напряженные плечи, желая принести тепло и покой. Утер поежился от холода и наконец лег, накрывшись толстым одеялом. И рядом с ним, стараясь не касаться столь чувствительной к прикосновения призрака человеческой коже, легла Игрейна, любуясь тем, ради кого она столько лет борется со сном и покоем, назначенным душе после смерти.