Сила, которую она не хотела.

Ева присела на край кровати, отодвинув пуховое одеяло в сторону. Взгляд глубоких зеленых глаз, обрамленных черными ресницами, пристально за ней следил. Парень вздрогнул, когда Ева коснулась его руки своей ладонью, оставляя на коже холодок. Ее пальцы были ледяными. — В тринадцать лет я попала в жуткую аварию, — девушка печально усмехнулась. — Впала в кому на несколько месяцев, а врачи говорили, что я очнусь овощем или вообще сдохну прямо на больничной койке, — Ева убрала свою руку от Дани и вцепилась в матрац, стараясь не дрожать от неприятных воспоминаний, которые каждый раз уносили ее в пучину безумия и страха. — Помню, когда наконец пришла в себя, не могла даже языком пошевелить. Врачи постоянно вкалывали мне какие-то наркотики и я мучалась от галлюцинаций, не отличая реальность от очередного трипа. Даня слушал ее рассказ, нахмурив брови и тяжелым взглядом смотрев на силуэт девушки, смазанный в темноте. Ему искренне хотелось схватить ее за запястье и повалить на себя, бережно обнимая, так и не узнав самое главное. В тот момент парню было глубоко похер, откуда в такой хрупкой и утонченной однокласснице взялась ужасная, разрушающая все сила. — В одну из таких прекрасных ночей ко мне явилась некая сущность… — Ева сглотнула, вспоминая непонятную газообразную субстанцию ярко-красного и черного цвета. Это «нечто» подлетело к обездвиженной девочке и проникло в ее глаза и ноздри, полностью заполняя тело. Волна боли прошлась от макушки до пяток и маленькая Ева выгнулась, широко раскрыв рот, не в силах даже закричать, — Она вселилась в меня, а на следующий день я уже могла есть, разговаривать и даже бегать. Врачи были в шоке. Flashback Тринадцатилетняя девчонка проснулась ранним осенним утром, прекрасно себя чувствуя. За окном деревья уже окрасились в оранжевые и красные цвета, дети спешно неслись в школу с огромными ранцами за спинами, а взрослые мрачно стучали начищенными до блеска ботинками в сторону своих офисов. Ева сладко потянулась и с улыбкой взглянула в окно. Она помнила все, что происходило с ней за последние несколько месяцев, а сейчас была рада своему полному выздоровлению. Ту непонятную черно-красную «фиговину» девочка сочла за очередную галлюцинацию, поэтому не придала этому особого значения. — Ева?! — женщина с чуть поседевшими от всего пережитого стресса волосами и с осунувшимся лицом, стояла у входа в палату, держа в руках дымящийся от горячего кофе стакан. Она жила все это время в больнице, ей даже предоставили отдельную комнату для сна, но женщина, убитая горем, каждую ночь подолгу смотрела на звездное небо и молилась, напрочь позабыв о каком-то режиме. — Мамочка! — Ева вскочила с кровати, отодрав от себя все трубки, рискуя порвать себе вену, в которую была вставлена игла для капельницы, и бросилась в объятия родной женщине, чьи глаза наполнились слезами счастья. Мария Островская подхватила свою дочь на руки, резко поставив стакан на пол, чуть не опрокинув его от дрожащих движений. Ева обхватила лицо матери своими ладошками и хотела чмокнуть ее в щеку, но вдруг произошло что-то совершенно непонятное. Глаза девочки закатились, а ладони еще сильнее вцепились в испуганную женщину, которая тут же попыталась положить дочку хотя бы на пол. — Евочка? Евочка, что с тобой? Но она не откликалась, буквально повиснув на Марии. Из глаз начал сочиться черный туман и женщина подумала, что сошла с ума. Она шокировано смотрела на то, как из глазниц и рта своей любимой девочки, струилась темная материя, больше похожая на густой дым. Мир будто замер. — Т-ы-ы-ы… — прохрипела Ева, окутывая туманом лицо матери, которая уже ничего не видела. — Надо было спать по ноч-а-а-а-м, и питаться норм-а-а-а-льно… Муж твой не измен-я-я-я-ет тебе, зря ты на него наор-а-а-а-ла вчера… Он ищет лек-а-а-а-рство для твоей прелестной дочурк-и-и-и… Но я уже здорова, м-а-а-а-м… Мне помогли… Ева резко вдохнула, жадно хватая губами воздух. Она закашлялась и упала на колени, втягивая дымку обратно. Мария стояла, как вкопанная, неверяще смотря на девочку, даже не пытаясь сдерживать свой страх и ужас. Губы ее дрожали, а мозг не мог придумать никакую фразу, кроме нескончаемого потока ругательств.