Когда звезды горят

- Дочка! – ее втянули в квартирку грубые широкие ладони отца. Он прижал ее к себе так сильно, словно она умирала и вот ожила. А еще и сопли по ее спине размазывает, всхлипывает, ноет. Ее отец всегда был ранимым шутником, даром что выглядел как мужлан с дикой прической и бакенбардами, переходящие в усы. - Где ты была? – непоколебимо, но с ноткой истеричности спросила мама и Сакура поняла: у них тут был уговор как придет дочь – не кричать, не обвинять, не пугать. Как же. Так они и сделали. Сакура отпрянула от них. - Что происходит? Почему меня должны были похитить!? Мать кинула на отца взгляд полный ненависти, но одновременно жалости и бессилия. Опять он что-то натворил?!! - Все хорошо, ты тут и все хорошо! – отец стал гладить Сакуру по лицу и волосам. Да, они ничуть ее не пугали. Все как натянутые нервы. Так было примерно и тогда, несколько лет назад, когда отец в очередной раз вляпался в долги. - Мы опять кому-то должны? – равнодушно спросила девушка. Мать поджала губы. А отец всхлипнул как маленькая девочка и потянул к ней руки. Но Сакура все силы прилагала на то, чтобы держаться, чтобы не добавить больше негатива чем есть, но почему-то сейчас семейная драма уступала на второй план, а перед глазами стояло красивое разочарованное лицо Саске Учихи. - Ни о чем не волнуйся, - фальшиво, но бодро улыбнулся отец. – Папочка все исправит… Сакура невольно посмотрела на мать: плотно сжатые губы, кулаки, спина прямая и поднятый подбородок – она еле сдерживается, значит действительно все на грани, значит… Сакура страшно жалела, что сказала Саске те слова в такси. Скоро ее мир рухнет окончательно, она не сможет и в глаза ему посмотреть… А так еще несколько часов, может дней, может недель счастья обычной девушки. Глупо было рвать с ним сейчас. - Ты где была? – сквозь зубы спросила мама и Сакуре, как бы не было жаль родителей, сейчас стало почти все равно. К безденежью и долгам она привыкла, а к разбитому сердцу нет. - Я говорила. Я звонила тебе в пятницу, сказала, что буду заниматься. Ты разрешила. Ты еще тогда ругалась на кого-то, - Сакура повторила слова матери сказанные коллегам, которые девушка услышала в трубке. Мебуки Харуно побледнела: конечно, она забыла об этом разговоре, но хорошая память Сакуры доказала, что разговор был. Сакуре бы пожалеть родителей, но жалость к своей разрушенной судьбе, к разбитой любви, сожаление от не вовремя сказанных слов пересилила – девочка едва сдерживалась, чтобы не начать кричать. - Я… я… - растерялась мама. Тут у отца зазвонил телефон и после минуты разговора, он молча стал собираться. Уходя, он улыбнулся своей маленькой семье: - Я все исправлю. Вот и работка появилась. Классно же? Наивный тупица, неисправимый оптимист и шутник. Сакура горько подумала, что таких может и не легко сломать – но если они ломаются, то громко, так, что улица на которой они живут будет несколько лет жужжать об их смерти или учиненном разбое. В который раз мысленно поежившись от своего живого воображения, девушка посмотрела на мать. Мебуки сильная женщина – самая сильная которую она знала, помимо тетушки Цунаде. И характер у мамочки тяжелый, жесткий – вот и сейчас, она готовилась как Атлант, взвались на свои хрупкие плечи новые проблемы. Сакуре бы помочь, поддержать, но ни желания, ни сил не осталось – она хотела сдаться; хотела заснуть и проснуться у Саске дома, видеть его красивое лицо, снова окунуться в сказку, которую розоволосая школьница заслужила. - Сакура, у тебя все хорошо? Куда уж лучше – хотелось поёрничать девушке, но все же эти годы безденежья научили отвечать как надо: - Отлично. Но мне стоит больше заниматься, чтобы поступить куда я хочу. - Конечно, - в матери проснулась вселенская усталость и Сакура улыбнулась. - Правда, все хорошо. Они сейчас обе сделают вид, что разговора о возможном похищении не было, что у них и правда все в порядке, что все так живут и обе женщины Харуно пойдут заниматься каждая своей работой. У Сакуры вот накопились обязанности по дому, а ее мать… - Я не смогла найти телефонные номера твоих подруг. Дай мне их, - виновато улыбнулась женщина. – Даже номера Ино нет. «Потому что она поменяла его несколько лет назад» - тоскливо подумала Сакура. - У кого ты ночевала? Кто она? «Самое прекрасное создание, которое я когда-либо встречала» - усмехнулась девушка. - У меня нет подруг. Мне некогда тратить на это время. Мебуки словно вонзили меч в сердце – такое выражение у нее проявилось в побледневшем лице, понимание всей трагедии дочери-подростка, и Сакура сжалилась. - Я так популярна в школе - меня постоянно куда-то зовут, - отмахнулась Сакура, высокомерно улыбаясь. – Но я их переросла – все эти визги по бойз-бендам, фанатство – не мое. Я потому все телефоны поудаляла, чтобы не мешали заниматься… Мама содрогнулась от жизненной позиции дочери и отчасти в ней затаилась радость, но и страх – ее девочка одна, но зато у нее благородная цель. - А Ино? Ты же так дружила с ней в детстве – вы как близняшки были… - Ой, мам, я ее просто жалела – она такая прилипала. Все время: защити, скажи за меня, дай списать – надоело. - Но… но у кого же ты ночевала два дня!? – опешила Мебуки. - А! Так у Ино – помогла ей с подготовкой к тестам. Ну, и сама занималась… - Но ты же только что сказала, что она надоела… - Ну, просто у нее был новый справочник – я хотела его почитать, - отмахнулась девочка. – Ладно, пойду убираться. Сакура в самом деле стала поправлять вещи, собирать полотенца и отцовские рубашки, разбросанные по маленькой гостиной, совмещенной с кухней. Розоволосая видела как мать все это время стояла в ступоре: видно осознавала что ее дочь растет высокомерной стервой. Но это лучше, чем если бы она узнала правду. И еще, вероятно, до матери, наконец, дошло, как она мало знает о дочери, погрязнув в своих проблемах; взвалив на Сакуру быт, она радовалась как дочка старательна в учебе, но почему - так и не поняла. - Мне надо на работу, дорогая. – Оттаяла Мебуки. - Я поменялась сменами с коллегой, когда ты… ну, когда дозвониться до тебя не могли. Но раз уж так – чего деньги терять, правда? - Ага. Постарайся, мама. - А то! – Мебуки шаловливо сверкнула глазами так похожими на глаза дочери и закатала рукав блузки, показывая бицепс. Обе привычно приняли отговорки друг друга за истину и ушли в свой мир страдать в одиночку. Сакура, оставшись дома одна, честно прошла по квартирке, собрала белье в стирку, убралась на кухне, помыла посуду, а после и полы. Но все мысли, вопреки надвигающейся угрозе полного краха, были только о Саске. Лишь в начале она жалела себя и мать от участи всю жизнь страдать от косяков непутевого отца. И ведь он не плохой и души не чает в дочке и жене, но вероятно в детстве как Обеликс упал в чан зелья, впитав его в себя. Только у Обеликса было зелье непомерной силы, а у Кизаши Харуно зелье неудачливости. Вот и мучаются рядом две его девочки. Он даже задумался как-то о том, чтобы уйти от семьи, но жена поцеловала его со стеной – у Сакуры в комнатке тогда попадали книги с полок… Пока стиралось белье, она села за уроки, но они совсем не шли. Раньше такая рассеянность напугала бы ее до полусмерти – неэффективная растрата ее времени! У Сакуры нет и не будет денег на хороших репетиторов, нет денег на подготовительные школы, даже на нормальные учебники. Она ведь со своими первыми местами в школе априори отстает на десяток позиций от учеников, у которых есть все перечисленное, и единственное в чем она может их обогнать – в маниакальности самообучения. Некоторое время назад ей казалось – Сакуре нет равных в стремлении учиться. Но сейчас… сейчас перед глазами был он. Громко пиликнула стиральная машинка, возвещая об окончании стирки, и Сакура пришла в себя: уже почти вечер, а она так и ничего не сделала толкового. Выход один – надо с ним поговорить, объясниться; может он примет ее такую - с проблемами, долгами, со всем немыслимым багажом бедствий, что несло родство с Кизаши Харуно… Может, ему будет все равно, что она уже несколько лет стоит в зыбучих песках и все эти годы тратит на то, чтобы выбраться из них? Может, он протянет ей руку, и не для того, чтобы вытащить, а хотя бы дать знать, что ему она небезразлична! Что с ней не так? Почему она все время отказывает себе в счастье? Словно она неизлечимо больна и гонит от себя всю радость. А ведь Саске… Что плохого он ей сделал? Да если так посудить: он за все полугодие единственный, кто так сблизился с ней, захотел подружиться, в противовес лучшей подруге Ино, наоборот, отдалившийся, бросившей Сакуру в пучину тоски и одиночества. И она решилась: забросив все недоделанное, толком не просушив волосы после душа, Сакура помчалась обратно. Хотя такси ей было не по карману, и путь до района Саске занял больше часа, она не заметила этого, прокручивая в голове что и как сказать. Страшно нервничая, уже мысленно стоя перед ним на коленях за сумасбродность, за поспешность суждений и выводов, за то что единолично решала куда плыть их отношениям и не зная какие точно из ее признаний дойдут до его сердца - Сакура позвонила в его дверь. Но даже через минуту ожидания никто не открыл. Она позвонила еще и еще. А потом вспомнила: Саске не любит непрошенных гостей и явно ее не ждет после сцены в такси. А может он в ванне? А может играет или спит? А вдруг слушает музыку в наушниках? Она достала телефон и долго думая что написать, решила ограничится сухими фактами: Привет. Я у твоей квартиры. Но ее телефон оказался разряжен и она даже не успела дописать «привет», как он вырубился. Не ее день. У Харуно не осталось выбора, кроме как позвонить в квартиру еще раз. И еще. И еще… Может Саске хотя бы разозлится на дотошность посетителя и посмотрит кто это? Только квартира ответила безжалостным молчанием. Он забыл телефон или намеренно не отвечает? Она ведь обидела его и Учиху можно понять, но сейчас – сейчас Сакура готова и ненавидела в себе неуверенную девушку, которая сказала те слова – пусть они трижды правдивы! Если бы Саске нечестно повел себя с ней – она бы не сожалела, ведь она была честна с ним с самого начала и ее чувства искренни и чисты… Может он стоит перед дверью, смотрит на экран, наслаждаясь тем, как она мучается, как нервничает; может он просто злится, хочет ее страданий?? Может… Но и спустя час никто не открыл. Она ходила по коридору, звоня каждые десять минут, понимая: он может не в курсе, что это она. Или его попросту нет дома. Однако в этот вариант верилось сложнее всего: и вроде явно – Саске не сидит в заточении в своей квартире, но с его жалобами на поклонниц сложно представить его прогуливающегося просто так. В ее понимании тут же представилась картинка известного айдола, который бы вышел на вечернюю прогулку… Конечно, он мог банально выйти в магазин, может пошел в кино или еще куда, а может один катается на велосипеде – планы-то были! Ну надо же телефону разрядиться именно сейчас! Сакура успела посидеть на корточках у его двери, но вскоре вынуждена была уйти на лестницу – богатые квартиранты косо на нее смотрели и чтобы и ее не выставили с охраной как ту красивую шатенку, от греха подальше Сакура села на ступеньках лестничного пролета, который разделяла с коридором ее парня дверь с окошком. Сакура потеряла счет времени сколько она сидела так, внимательно прислушиваясь к лифту, подскакивая, когда он редко останавливался на его этаже. Раньше она бы пожалела, что не взяла с собой книги, или конспекты, но сейчас понимала, что все равно не смогла бы сосредоточиться: и это при ее мастерстве делать домашние задания и учить латинские названия растений и лекарственных препаратов в обществе телевизионных мужчин в памперсах и чепчиках, танцующих канкан. Еще и мочевой пузырь говорил о том, что больше тянуть нельзя. Сакура решила дождаться еще одного кто выйдет на этом этаже и уйти, как вдруг открылись двери лифта и девчачий голос разохался. - Ты здесь живешь? Как круто! Маюми любит когда так красиво и роскошно! И ты такой красивый, Саске-кууун! Сердце Сакуры болезненно дрогнуло, словно в него засадили ледяной шип. Она встала и все на что у нее хватило сил увидеть в окошке двери - взглянуть на Саске, заворачивающего от лифта к своей квартире, и его новую подружку… Он выглядел как всегда: красивым и безучастным, но то, что девушка цеплялась за его локоть и что они вместе прошли к нему – выбило из Харуно остатки сил. Слезы моментом выкатились из глаз полные знания, разочарования и понимания – она всегда знала, всегда чувствовала, но так хотелось верить в сказку. Умненькая Сакура подозревала, что все его слова не могут быть правдой. Он просто скучал, а розоволосая оказалась крепким орешком. Все… Его девушка выглядела дороже и красивее ее в разы; а еще она была раскованной как героиня аниме – такая же сладко-приторная и приставучая. Он говорил не любит таких, но вот – сам ведет ее к себе. Он многое что говорил Сакуре… Та шатенка тоже красавица, но казалась холодной, элегантной – эта же надувала губки, строила глазки, вела себя как большой ребенок – у нее и два хвостика с бантиками и фривольная юбочка с кружевной подкладкой, она капризничала, прижималась к Саске, но он совсем не сопротивлялся, а пусть и холодно, но вел ее к себе… Сакура всхлипнула и, впившись ладонями в лицо, закрыла себе рот, сев на лестнице. Ее мечта рушилась, боль накатывала волнами, все больше погружая в себя своим отчаянным настроением надвигающейся беспросветной безысходности. Несколько минут она утирала слезы, стараясь не шуметь, стараясь сдержать рвущийся наружу рев разочарования. Может Харуно сидела бы дольше на холодном лестничной пролете, но мочевой пузырь напоминал и напоминал о себе… Сакура пришла домой поздно и улыбаясь вернувшимся родителям, сказала что-то о докладе и закрылась в своей комнате. Кажется, она долго бродила по ночному городу и успела обо всем подумать: он ее не обманывал, точнее, не успел сделать страшного. Она могла бы согласиться на близость, а там… учитывая тенденции – беременность, болезнь, какая-нибудь интимная запись в интернете. А так: целовались и спали в одной постели… Ей повезло… Но на утро понедельника ее разбудил шепот матери, которая сокрушалась над ее температурой. - У нас тесты… - Вставала Сакура, шатаясь, но ее насильно уложили в постель, напоили чаем, прилепили прохладный пластырь на лоб, и она спала еще до обеда. Когда она успела простыть? Наверное пока сидела на лестнице? Или пока шаталась по городу – она не часто предпринимала такие вот прогулки. Сегодня тесты: раньше Сакура с ума бы сходила и приползла бы в класс на бровях, но сейчас она довольно быстро успокоилась тем, что мама позвонила в школу и предупредила о ее болезни. Может оно и к лучшему: сколько она проболеет – день-два? Она не увидит его и остынет и, может… они останутся друзьями..? Сакура выпила лекарств и снова погрузилась в долгий, тягучий сон, где она все время от кого-то пряталась. Так она проболела еще неделю. И не то чтобы она температурила, скорее валялась на постели полная апатии и хандры. Иногда читала, но мысли всегда ускользали в направлении: а если бы - и лишь мучали ее. Харуно пыталась забыться, излечиться, снова стать прежней, но образ Саске преследовал ее куда бы она не посмотрела, погружая в боль, окуная в собственные осколки разбитого сердца. Как ни странно, родители ее не трогали - кажется, сделав выводы как ей нелегко было все это время. Но из-за работы находиться с ней не могли, Сакуру хотели показать врачу, но она отказывалась и спала дальше. Ее бунт приняли как должное и потакали в ее капризах, не смея возразить. Но о ней забыли и остальные: впрочем, может потому, что как она пришла – не брала в руки телефон? А может она вообще его потеряла? Как-то нужда в телефоне, когда в контактах у тебя родители, Ино, библиотеки и Саске – отпала. Она пришла в себя и ее розовые иллюзии развеялись. Сакура успокоилась: все как забыли о ней. Впрочем, это было не совсем так. Школа помнила о лучшей ученице и регулярно присылала ей список домашней работы на почту: вот как – никто не решился прийти к ней домой. Да, родители предупредили о ее болезни, но... этим сказано все. Даже Ино забила на нее. Может, Яманака обиделась, когда Сакура с Саске сбежали вместе из медпункта неделю назад, но все же… Хотя ее не столько беспокоили тесты – как-то стало привычно не очень волноваться по этому поводу. Ее беспокоило другое: она обещала кое-то Саске и взяла его деньги и потому должна выполнить свое обещание - как бы то ни было. Утром в понедельник Сакура встала пораньше и стала готовить два бенто. Если честно, она старалась не как себе – все что было, то и сваливала в коробочку для обеда. Конечно, она не использовала какие-то дорогие ингредиенты, но даже по ее пресыщенным простым завтраком меркам вышло совсем неплохо. Харуно запаковала два обеда и решительно вышла из дома.