Третий лишний

Троица вскоре дождалась заветный транспорт, и через пару часов уже благополучно доезжали до одного из городов, откуда их уже должен был забрать самолет. Весь путь до острова их утомил, и потому Мори, связавшись с Накахарой, указал ему адрес мотеля, в котором теперь они втроём должны пребывать вплоть до того момента, пока задание не будет выполнено. Наконец прибыв по адресу, сотрудница этого мотеля проводила тройку до их номера. Единственное, что сильно смутило парней, так это то, что у них только одна постель! В этот момент рыжий понял, что за странная ухмылка была тогда на лице у его босса. Ну, делать нечего, да и жаловаться Огаю о подобном будет очень глупо, и потому Чуя, недовольно фырча, переоделся, после чего лег на кровать. На самую середину. Он знал, что придется лечь между ревнивыми парнями, дабы те не придушили друг друга во время сна Накахары. Рюноскэ тоже не стал чего-либо ждать, и лег рядом с Накахарой, пока Осаму, полностью доверяясь верности его возлюбленного, спокойно посетил кухню, планируя просидеть там немало времени. — Эй... — с ухмылкой шепнул Накахара, смотря на малость потревоженного Акутагаву. — Полагаю, мне надо отомстить тебе за то, что ты тогда сотворил со мною в ту ночь у себя в кабинете. Рюноскэ сглотнул, понимая, чем это все может кончиться для него. Но тем не менее, это может так же плохо кончится для отношений Чуи и Осаму. Потому он не стал отнекиваться, и повернулся к рыжему. — А как же Осаму? — с ухмылкой ответил ему обладатель Рашомона. — А вот это уже не твоё дело. Низкорослый в миг повис над тем, хмурясь, и сквозь всю свою злобу начиная покрывать шею темноволосого поцелуями, яркими метками и мокрыми дорожками от горячего языка. Руки Накахары сдержанно блуждали по рельефному телу Акутагавы, и даже через одежду ощущалось то, насколько ладони горячие, и то как они дрожат от большого желания вцепиться в темные, как и эта прекрасная ночь волосы. Еще недолго испытывая прелюдия, Рюноскэ прикусил свою уже горячую нижнюю губу, начиная стягивать с исхудавшего тела одежду, попутно стараясь затянуть рыжевласого в глубокий и такой дразнящий поцелуй... Не прошло и пары минут, и единственное, что скрывало их оголённые тела, так это только белоснежное одеяло, которое скоро пропахнет грехом, как и простынь. — Только постарайся не шуметь. — попросил рыжевласый, нехотя отрываясь от давно знакомых губ. Не получив ответа, Накахара пронаблюдал за тем, как Акутагава перевернулся на живот, полностью давая знать первому, что он готов. За все время их прелюдий у Чуи натекло немало "любовного сока" — смазки, благодаря которой член смог аккуратно проскользнуть в колечко мышц. Пассив болезненно простонал и недовольно мыкнул из-за неопытности, стараясь привыкнуть к размерам Накахары, но этого сделать ему не дали: Чуя специально расположился поудобнее, после чего беспощадно вогнал свои размеры в туберкулезника, сразу же дотрагиваясь до простаты. Акутагава хотел уже вкрикнуть, но и этого же не позволил сделать шляпник, в то же мгновение закрывая тому рот рукой на какое-то время. — Как же ты жалок. — злорадствуя, довольно прошептал актив, всё с той же беспощадностью проталкивая свой горячий и пульсирующий член с каждым разом всё жёстче и резче. В ответ Рюноскэ фыркнул, но вскоре вместо мыков и болезненных стонов постепенно начали звучать стоны блаженства и неуверенное, стеснительное, судорожное «ещё!». Пока оба были увлечены друг другом, Осаму тем временем запивал нервы виски, которое взял ещё с Йокогамы. Конечно, он уже был пьян, но тем не менее контролировал свои действия, осознавал, но не понимал, какие действия будут считаться нормальными. Несмотря на то, что он планировал просидеть на кухне с этой бутылкой побольше, шатен все же встал с места, и, оставив бутылку на столе, направился к комнате, где сейчас его ненавистник и возлюбленный так горячо ублажают друг друга... — Хэй! — выкрикнул бинтованный, неожиданно заходя в помещение, что уже успело пропахнуть грехом. Конечно, тот сразу же понял, в чем дело, но отреагировал иначе: — А почему развлекаетесь без меня? Уединённые не ожидали подобных слов... Хотя, скорее всего, Чуя ожидал. Он знал, что Дазай не сдержится и возьмет в дорогу горячительного напитка, и точно опьянеет. Таким суицидник кажется намного спокойным и менее ревнивым. До того, как эту комнату посетил третий, пара уже успела благополучно поменять позу, которая сейчас будет на руку шатену. Последний неспеша подошел к кровати, попутно снимая с себя верх одежды, сильно удивляя подобным темноволосого. — Зря ты сверху, Рюноскэ. — с ухмылкой заговорил Дазай о новой позе уединенных. — Сейчас тебе будет вдвойне "приятно". Раздевшись полностью, тот содрал одеяло с парочки, сразу же располагаясь позади туберкулезника, которого заметно пугала обстановка. Да, шатена только больше заводил страх его "жертвы", и потому он в наглую шлепнул своей ладонью по сочной заднице Рюноскэ, сразу же после этого хватая одной рукой его за глотку. Конечно же туберкулезник продолжал покорно ожидать, когда в него проникнет и второй член, покрупнее. Благо, за время уединения все хорошо намокло "любовным соком", и, даже несмотря на крупные размеры, Осаму смог проникнуть, заставляя громкие стоны срываться с губ Рюноскэ. — Мне считать это изменой? — шутливо сказал Чуя, продолжая двигать бедрами. — У меня к тебе тот же вопрос. — икая, ответил ему шатен, двигая бедрами тем же темпом, что и он. — Я всего лишь оплатил ему той же монетой. А ты что полез? — Ну и не быть же мне "третьим лишним". В ответ Накахара хмыкнул и ухмыльнулся, вновь оставляя свои метки на шее Рюноскэ, тем самым стараясь вызвать ревность у возлюбленного. И это у него прекрасно вышло! Осаму нахмурился, жестоко проталкивая член куда глубже, чем мог сделать это Чуя, а свободная рука сменила ту, которая чуть ли не душила бедолагу, вот только легла она уже ему на макушку головы и крепко вцепилась в уже растрёпанные волосы, натягивая, тем самым заставляя обладателя Рашомона опрокинуть голову назад. Сладкие стоны темноволосого заставили рыжика обильно кончить в него, пусть это вышло раньше запланированного. Теперь в этой развратной мести остались только двое, после того как Чуя встал с постели и удалился в душевую, оставляя Осаму и Акутагаву наедине. Пока рыжий мылся, он слушал смачные шлепки и сладкие вскрики Рюноскэ, которые вскоре притихли. Когда Чуя вернулся к ним, оба уже были одеты и безмятежно спали очень близко друг к другу. Настолько близко, что их вполне можно было счесть парочкой... Рюноскэ тихо сопел, расположив голову на плече Дазая-сана, а последний и вовсе не был против, что ненавистник использует его руку в качестве подушки. Накахара улыбнулся, и, одевшись, лег рядом с Осаму с другой стороны и вскоре тоже неторопливо погрузился в мир снов.