POV Глэм
Прошли какие-то жалкие пять дней с момента, когда я пришёл к своему лучшему другу. Весь мокрый... Помятый... И жалкий. Я совсем не думал, что он примет меня таким. Ведь, готов поклясться, что в тот момент я мгновенно опустился в его глазах. Пока я шёл к Чесу в промокшем до нитки костюме по тротуару, на котором потихоньку начинали накапливаться блестящие бусинки дождя, я думал о том, что мог бы уйти домой и снова терпеть удары деревянной линейкой от своего отца, ведь в тот момент я...Я отчаялся.
Я не хотел нагружать его своими проблемами.
Я не хотел казаться ничтожеством...
Но в то же время я стремился быть с другом как можно чаще. Мне правда нравилась та жизнь, которой мы жили по ночам. Мы гуляли, играли на гитаре в барах. Нас начинали уважать и любить. Нас ждали там. Ждали, пока мы выйдем на сцену первыми, потому что поначалу фанатов было не так много. Около двух, да и то один из этих двух ушёл, после первой же минуты нахождения рядом с нами. Но потом нам платили, чтобы мы играли именно там. Фанатов было по горло. Но в один момент все испортилКонец POV Глэм.
***
- Глэм! Какого хера?! Быстро в дом! - панически выкрикнул шатен, только увидев, как на пороге стоит высокий и весь промокший приятель. Он сразу затащил беднягу в дом, отмахиваясь на ругательства матери. Но бродяге абсолютно до лампочки на эту женщину. Не важно, что она его мать. Он не допустит того, чтобы близкий друг дрожал под ледяным ливнем. Несмотря на то, что сейчас лето - дождь оказывается безумно холодным. - А теперь рассказывай, что произошло? - довольно серьезно интересовался молодой человек помогая Себастьяну, губы которого посинели от холода, снять с себя мокрый пиджак. Гитарист смотрел на опечаленное личико светлого мальчишки, хмуря брови. И пока Себа не начал рассказывать, пушистый друг молниеносно побежал за горячим чаем, ведь сейчас главное, чтобы блондин ни в коем случае не простудился. А пока колючий товарищ бегал за кружками, словно гоночная машина по трассе, скрипач совсем раскис. Тонкие синие губы нервно подрагивали, а после и вовсе искривились. Из глаз целыми ручьями хлынули слезы, яростно обжигавшие бледные щеки. Бинты на правой руке превратились в одно сплошное месиво, которое стоило бы наконец содрать с запястья, чтобы не занести инфекцию в свежие раны, но юноша физически не мог встать. Ноги стали ватными и совсем не слушались своего хозяина. Глэм плакал. Плакал потому что его друг, с которым они познакомились возле помойки, и которому поначалу Себа не был так рад, и испытывал к нему откровенное отвращение, сейчас прибегает к опечаленному скрипачу с белесым сосудом в руках. В панике ставит его на стол, а сам садится рядом с мокрым товарищем, больше похожим на обиженного жизнью щенка, и обнимает его. Обнимает настолько крепко, что можно услышать, как быстро бьется сердце в бледной груди. Судорожно прижимается к ледяному и хрупкому тельцу, утыкается теплым носом в лебединую шею. - У меня больше нет дома, Чес... - тихо всхлипывает блондин, обреченно сжимая зеленую косуху в "музыкальных" пальцах. Чесу было искренне не понятно поведение этого блондинистого тирана, который сделал все это со своим родным сыном. Он так усердно лепил из маленького беззащитного ребенка мастера игры на скрипке, что совсем забыл про заботу и теплоту. Из-за него Глэм чувствует себя брошенным, полным ничтожеством, не способным ни на что, кроме ненавистных занятий в консерватории. Нет, он не такой. Чес знает это. Знает, что его друг хороший и очень добрый человек. Ему просто не хватает любви, а поэтому Чес мысленно сказал себе о том, что теперь он будет с Глэмом каждый божий день. Он не допустит, чтобы этот невинный мальчишка страдал. Блондину и так досталось от жизни сполна, он больше не должен чувствовать то же, что было раньше. Гитарист приложит все усилия, чтобы скрипач больше никогда не плакал.Он правда постарается...
- Не плачь, чел. Ты лучший, знай это, - тихо выговорил шатен, продолжая обнимать дрожащего от холода приятеля.- Я не брошу тебя...