Так они доехали до нужного этажа, который показывал двести двадцать второй этаж. Пока они ехали Совок с увлечением слушал истории из детства Германской империи, иногда хмурясь или поднимая удивленно брови. Когда лифт остановился, Пруссия широко улыбнулся, демонстрируя ряд ровных зубов. Взяв СССР тонкой и, немало холодной рукой за его теплую лапу, он шагнул за кабину лифта, где его ноги встали на тропинку средь леса. Их окружал тёмный лес с характерным запахом ели и сосны. Совок сначала удивленно хлопал глазами, а потом широко улыбнулся и вдохнул полной грудью такой кристаллически чистый лесной воздух. Прусс смотрел на коммуниста влюблённым взглядом, который сложно было бы не заметить. Лёгкий ветерок развивал его короткие волосы, а глаза с детским интересом осматривали ёлки, кусты с маленькими ягодками, цветы и в конце-концов взгляд упал на собственные ноги. Совок осмотрел Королевство и взял за руку, крепко сжимая костлявую ладошку.
— Идём. — сказал пташка и потянул СССР в сторону дома. Средь ветвей деревьев красовался небольшой домик Пруссии. Вокруг него был нескромный сад, в котором росло всё, что хочешь. Пруссия, как хозяин всего этого маленького замка, первым подошёл к двери. Советы шёл позади, чтобы рассмотреть каждую детальку этого маленького и личного мира друга. В его шагах не было слышно, что он боялся, а наоборот: он шёл смело в ритм марша, уверенно, будто он был в таких ситуациях миллион раз, как-будто это его обычный четверг. А немец, в свою очередь, шёл бесшумно. Даже будучи дома он будто чего-то боялся, ожидал кого-то увидеть. Он постоянно оглядывался, смотрел по углам. Сам дом нуждался в уборке, а ещё лучше— в ремонте. СССР осмотрел холл, соединяющийся с гостиной и кухней. Всё выполнено по моде девятнадцатого- начала двадцатого века. Особенно картины и портреты, которые украшали каждую стенку этого небольшого домика. — Союз, я тут приберусь, посиди здесь…- взяв на вооружение веник, сказал немец и начал подметать пол. Советы не хотел сидеть в стороне, когда бедный, измученный жизнью, человек работает. — Я лучше помогу тебе.- коммунист подошёл к другу.- Только скажи чем. Тут Королевство задумался, почёсывая затылок. — Ну давай, что-ли, пыль убери.- озарив коммуниста улыбкой, сказал Пруссия. По старой привычке, Союз подставил ладонь к виску, отдавая честь, со словами «Будет сделано!», а после осознания, что произошло, тихо хихикнул и пошёл искать тряпки. — Ой, Союз, только не иди на второй этаж.- как датчик движения, заметив друга в одном метре от лестницы на второй этаж, сказал немец и указал на примерное местоположение тряпок. Совок немного нахмурился и поднял взгляд на лестницу. Его новый друг не так прост, как кажется? СССР сам себе кивнул, постоял около секунды и пошёл в указанное место за тряпкой. Взяв, потрепанный жизнью, кусочек ткани, который явно хранил историю этого дома, СССР принялся за работу. Перед глазами мелькал Пруссия, который так же, как и Союз убирался, а в голове были мысли. Даже мысли у СССР были порядочные и сменялись одна за одной, одна за одной. Пруссию немного пугало молчание коммуниста и его нахмуренный, сосредоточенный взгляд. На лице Союза не было привычной улыбки и доброжелательности. Прусс вновь провалился во времени и широко открыв глаза, рассматривал русского. Заметив это, Союз поднял глаза и улыбнулся. Мужчина более «тяжёлого» телосложения, начал рассматривать Пруссию. Хрупкое тело, что скрывалось под шёлковыми одеждами, кучерявые, чёрные волосы, что неловко спадали на лицо Пруссии и его тёмные глаза, острые скулы и очень худой вид. Совок широко улыбнулся и двинулся к месту, где и взял тряпку. Но остановился около Пруссии, поцеловав его в губы. Хоть это и длилось несчастных пару секунд, немец успел поплыть. Да, он понимал, что знает Союза только день, но он никогда не испытывал любви, а лишь её ложный вид, который приходилось принимать за настоящий. Совет не враг, но и не друг… Тогда кто же он? Это и было в головке Королевства. Он не мог перестать думать о СССР. Кто он ему? А тот нежный секс, который у них был? Для чего это было? Но забрать из этих мыслей его смогло только лёгкое прикосновение коммуниста. — Что-то случилось, Пруссия? — тихо спросил СССР и погладил по голове нежное создание. — Нет, всё хорошо.- Прусс осмотрелся.- Давай я протру пыль, а ты, наверно, помой полы.-стараясь не говорить приказным тоном, Королевство иногда мило улыбался, чтобы сгладить такое обращение. Советы кивнул и пошёл за тряпками. —А где у тебя ванная комната? — вовремя опомнившись, спросил мужчина. Прусс кивнул на лестницу вниз, которая была рядом с ними. — Вниз по лестнице. Союз пошёл в ванную, оставив Пруссию один на один со своими мыслями. Мужчина думал, о том, что Совок слишком нежен к нему или ему кажется? Как коммунист воспринимает Пруссию? Как любовника? Игрушку? Друга? Тем временем сам СССР, который захватил мысли Пруссии, нещадно драил полы, пока они не начинали скрипеть и блистать. Когда очередь дошла до холла, Совок застал немца в том же положении, что и оставлял. Он так же растерянно стоял и смотрел в пол. Совок оставил швабру и подошёл к Пруссии. — Пруссия? — обеспокоено позвал русский парня. Пруссу это было слышать непривычно. Не «пташка», «курица», «птичка» и всё в этом духе, а по имени. Пруссия повернулся и посмотрел на Совка. — Да? — Всё в порядке? — спросил коммунист, поправляя волосы Пруссии. Пруссия не мог ничего сказать, ибо сейчас он готов мурчать, лишь бы СССР продолжал ласки. А Союз лишь огляделся и заметил пыль на верхних полках. — Тебе помочь с верхними полками? -нежно гладя по щеке Королевство, сказал Советы, улыбаясь. — Я сам! — как ребёнок, который хочет делать всё сам, Пруссия прикрикнул. Пожав плечами, Союз согласился и позволил Прусське сделать обязательство. Но немец с неохотой протирал полки, иногда отвлекаясь на прогнивший ковёр, немытые окна, говоря о том, что дом пора ремонтировать. — Ты, как мои дети.- мило хихикнул коммунист. Прусс немного впал в ступор. —Что это значит? — мужчина посмотрел на русского. — Они тоже не могли дотянуться до верхних полок, вот я за ними и убирался.- взяв в мягкие, но и противоречиво грубые руки тряпку, Союз начал протирать быстрыми движениями полки. Пруссия немного растерянно за этим наблюдал, а когда Совок закончил это столь лёгкое задание, Пруссия заключил русского в объятия. На что сам СССР растянул свои губы в широкой улыбке и обнял немца в ответ. Прусс чувствовал тепло, что исходило от Союза. Совок будто и был самим теплом. Мужчину никак не смущало, что знакомы они от силы пару дней. Он уже был готов идти с Советом на край света, пешком в Рай, куда угодно, лишь бы с ним. Из мыслей его прервал лишь тот момент, когда губы Союза коснулись его макушки. Пруссия покраснел и поднял голову. Сейчас их взгляды с СССР встретились, что заставляло немца стать красным, как сам русский. Союз широко улыбнулся и немного приподнял Пруссию, поцеловав его. От этого у Королевства широко открылись глаза, но вскоре он их и закрыл вовсе, наслаждаясь процессом. Когда же эти двое нанежились и СССР отстранился, тот так же широко улыбнулся и подхватил немца на руки. Тихое чириканье и мужчина тощий, как сама смерть, медленно вёл русского в спальню, тонко намекая, что обычными поцелуйчиками СССР не отвяжется. Они зашли в спальню, улыбаясь друг другу. Любви с первого взгляда не бывает, но каждый думает по-своему, что это. Выгодный выход из ситуации, типичная привязанность или же то самое чувство, которое называется «любовь». Лёгкий толчок и Пруссия уже лежит на кровати, мило улыбнувшись Союзу перед этим. Мягкие прикосновения, которые будоражат ум и ставят дыбом волосы. Такие нежные и такие приятные, какие прежде Прусс не получал. Советы, помогая себе руками, снимал короткие брюки Королевства, одновременно целуя его в губы. Немец тоже не отставал, поэтому аккуратно, дрожащими от волнения руками, расстёгивал рубашку коммуниста. Эти телячьи нежности, которые есть в каждом любовном романе, заставляли Пруссию рисовать у себя в голове самые горячие картины их предстоящего секса. Немец уже был возбуждëн, а СССР всё ещё не закончил с прелюдиями. Стоило мужчине посмотреть куда-то в бок, как тут по его телу прошёл маленький разряд тока. Он тихо чирикнул и перевёл взгляд на Союза, который одним пальцем гладил, зажимал и покручивал сосок немца, пока второй держал во рту. У Прусса из глаз звёздочки посыпались от таких действий. Его буквально выворачивает от того, насколько приятно, а это лишь начало. Если бы не коммунист, что навис сверху, боясь раздавить хрупкое тельце под ним, то Королевство бы стоял в позе «мостик». Совок убрался от сосков Пруссии и посмотрел на проделанную работу. Пока Союз застыл на месте, парень пытался хоть как-то противоречить своему желанию и свести ноги, дабы не выглядеть так развратно, но получалось в точности да наоборот. Ноги буквально ехали в разные стороны. Когда русский налюбовался телом пассива, он взял его за ноги и положил их себе на плечи. Облизывая свои пальцы, вскоре проводя ими вокруг нежного кольца мышц старшего, аккуратно вводя один из них, он получал тихое, но столь броское чириканье взамен. Ноги вздрагивали, а глаза сами по себе закатывались от удовольствия. Прежде Российская империя не растягивал Королевство перед близостью, а тут ласки, прелюдия. Что-то новое.Но СССР это не впервой, поэтому он нежно водил пальцами, чтобы достать до простаты, иногда делая «ножницы» для растяжки. От столь новых ощущений у немца снесло крышу и тот сам начал двигаться, тем самым насаживаясь на пальцы Совка. Заметив это, русский, забавы ради, засунул пальцы поглубже и, нащупав простату, провёл по ней несколько раз, что заставило Пруссию очень громко защебетать. Вытащив мокрые пальцы, Союз немного улыбнулся и, смазав свой член в своей же слюне, вошёл в нутро Прусса. С учётом того, что немца до этого растянули, да и он не был девственником, было куда приятнее, чем без растяжки.
Никто не издал не единого слова, только эмоции, звуки и два тела, соединяющиеся вместе. Теперь есть только «они», не СССР и Пруссия, а именно «Они». Пруссия обнял Союза ногами и руками, будто боясь, что он уйдет. Совок ждал, пока немец привыкнет, а чтобы быть ближе, он обнял одной рукой немца за спину и немного поднял, от чего вошёл ещё глубже. Прусс готов был кончить прямо тут, прямо сейчас. Союз сосредоточил свои уши на звуках, которые издает Королевство. Пруссия же шумно выдыхает и тихо чирикает. Он уже привык к размерам в середине и начал сам двигаться вниз-вверх. Было невероятно приятно, а главное— обоим. Совет тоже начал двигаться от чего заходил немного глубже. Внимание СССР падало на всё: грудь, живот, который надувался и становится снова впалым, но больше всего внимание Совка привлекают половые губы партнёра, который он уже видел прежде. Они явно выделялись, ведь Королевство внешне похож на мужчину, но не женщину. Он мужеподобная девушка или женоподобный парень? Во всяком случае и этот орган не остался без внимания коммуниста. Он аккуратно погладил вдоль всего отверстия и облизнул палец. А Пруссия на это лишь громко чирикнул и посмотрел на СССР, глазами, описывающие страх. Как-будто его раскрыли с поличным. Но что в этом такого то? Это не укрылось от глаз Союза из-за чего он посчитал, что должен принести удовольствие. Союз начал проводить по клитору, а из-за того, что раньше его не трогали, чувствительность никуда не делась, а лишь умножилась вдвое. После всего несколько действий Прусс зажмурился от того насколько приятно. Совок выбил из немца весь воздух, поэтому тот лишь пытался полноценно дышать, но вместо этого лишь быстро вдыхал и выдыхал, будто дул на рану. Коммунисту явно нравилось доводить Королевство, смотреть, как старший буквально трясётся от возбуждения, как его ноги дёргались и бились в конвульсиях, как его буквально выворачивает. И вот, когда палец СССР задержался в одном месте, он надавил на сам клитор, от чего нога немца буквально закинулась выше его головы, не забыв смачно ударить Союза. Сам же русский, лишь наблюдал за столь бурной реакцией Прусского, а следом, чтобы принести весь спектр эмоций, он наклонился и начал оставлять метки. Когда же темп перешёл на резкий и рваный, то немец забыл, как дышать и лишь громко чирикал. А засосы с укусами заполнили большую часть тела, от чего создавалось впечатление, что СССР хотел съесть старшего, а не присвоить. Ещё несколько резких толчков и, наконец, Советы смог излиться в Пруссию, издав тихий вздох. Канарейка же ещё пару секунд старался не начать кричать от наслаждения, но не сдержался и, громко прочирикав, излился на свой живот.