Наваждение

Судьба явно не любила его раз делала его желания взаимоисключающими. Он был сильнее, умнее своего недалёкого брата. С самого детства усердно учился, чтобы быть лучшим во всём. Однако судьба решила сделать его вторым ребёнком так ещё и хромым. Само имя Клод обозначает хромой. Старший брат Анастасий был, по мнению отца, лучше начиная с внешности и заканчивая именем, но это далеко не так. После смерти уже бывшего императора Обелии, Клод убил своего брата и занял трон. Теперь он смеялся над мертвым братом и отцом. Но судьба продолжала насмехаться над ним, продолжая вставлять палки в колёса. Его предала собственная невеста, запрыгнув в кровать Анастасию и вдобавок забеременев от него. Позже Клод упивался её страхом, когда собственноручно с помощью магии убил все её материальные планы на трон и любовника. После этого она бежала в родное имение, надеясь родить наследника Обелии. Клод решил, что убьет мальчика на её глазах. Приказав шпионам следить за ней, он выжидал день родов. Когда этот день настал, нынешний император Обелии тайком пробрался к ней. И какое же было его удивление, увидев не мальчика родившегося с помощью тёмной магией, а обычную девочку. Пенелопа рыдала тихо в комнате с ребенком осознавая, что план сыпется полным крахом. Клод решил показать своё присутствие, когда Пенелопа хотела задушить собственную дочь подушкой. Он видел страх и отчаяния в её глазах стоило ей понять, что блондин пришел не для того, чтобы поздравить с рождением дочери, а убить. На утро всё решили, что леди умерла от истощение после родов. И только близкий круг людей, знающий правду, что новорожденная девочка дочь Анастасиуса думали, что причина в тёмной магии. Наивные. Девчонку он решил оставить Альфонсиусу. Было интересно, что он с ней будет делать. Однако настоящую жестокость судьба преподнесла в виде его соулмейта. Его родственной души. Ни один император Обелии не был женат на своем соулмейте. В лучшем случае они были только наложницами, а в худшем их убивали. Начиная с подросткового возраста, Клоду снилась маленькая девочка с топазными глазами как у него, у брата, у отца. Эти сны были редкостью, что означало, что встретятся они не скоро. На одном из вечеров он увидел прекрасную танцовщицу, что так напоминала своей внешностью девочку из снов. Только глаза были багряные вместо привычных топазов. Об этом Клод думать даже не хотел. Сложить два плюс два было проще простого, но выводам, к которым приходил, пугали его. Убеждая каждый раз, что его соулмейтом является Диана, а не какая-то далёкая девочка из снов. Диана была прекрасна во всём. С ней было спокойно и легко. Она не ждала от него ничего, а просто любила, ведь её родственная душа давно мертва. Но стоило Диане забеременеть, как девочка из снов приходила всё чаще. Танцовщица была хорошим другом собеседником, пускай они не были родственными душами, им было хорошо, пока Клод не понял, что этот ребенок убивает её. Угрозы и мольбы не помогали, а девочка была всё ближе, что порождало в его душе лишь ненависть к этому существу. После очередных угроз в её сторону, он не выдержал. Клод рассказал всё Диане: про свои сны с девочкой, и кем она является. Те мысли, что он так долго хранил, вышли наружу мощным потоком, что так блондин усердно отрицал всем сердцем. Единственное, что она попросила так это любить её ребенка, и после этого они больше не разговаривали. Ему снилась новорождённая девочка с прекрасными топазовыми глазами. Сон был настолько яркий и реалистичным, от чего Клод проснулся, и сразу же к нему прибежал в покои Феликс с новостью смерти Дианы. В порыве ярости он убил всех наложниц в рубиновом дворце с главной целью - уничтожить это существо. И вот он её увидел. Свою дочь. Ребенка с именем Атанасия, что дала ей мать. Девочку из его сна, которую судьба так иронично преподнесла в виде его соулмейта. Ироничная сука! Возможно, из-за имени Клод оставил её в живых. Так же себя убеждал каждый раз, когда вспоминая о ней врать самому себе. Стоило ему один раз увидеть родственную душу, так для связи это хватило сполна. Каждую ночь Атанасия снилась ему. Приходила как наваждение, заставляя быть с нею рядом. Это было не правильно. Это было мерзко даже для такого тирана сделать своей женщиной собственную дочь. Проходили дни, недели, месяцы, годы Клод видел через сны, как она растет целых пять лет, пока они не встретились в живую во второй раз. Десять раз, успев пожалеть, что пошел в ту часть дворца, где по случайности забрела Атанасия. Однако его не могла не заинтересовать девочка, кусающего золотого ангела. Златовласая девочка была напугана, и это было видно по её глазам, но она была близка к обмороку, когда упал второй мешочек с драгоценностями. Лучше бы он проигнорировал её тогда, отправил подальше в другой дворец, а лучше вообще убил, но не звать пятилетнего ребёнка на чай и тем более не спрашивать кто он такой, чтобы не получить невинным ответ "Папочка". После того их встречи происходили чаще и чаще. Он пил чай, а она молоко и лишь Феликс ходил счастливей всех. И этот грёбаный чай! Стоило ей упасть в воду, первая мысль была позволить ей утонуть. При мысли о смерти родственной души сердце непроизвольно сжалось. Впрочем, она всегда рядом и при любой возможности её можно будет убить. Нет! Стоит увидеть это лицо, преследующие императора во снах и наяву, и у Клода пробуждается желание убивать. Но хочется побыть с нею ещё немного. Нет, стоит убить её прямо сейчас! Но... ещё немного... капельку... Хочется видеть это очаровательное личико подле себя! Иногда имелось ощущение, что торты ей дороже его. Хотя поначалу так и было. Этот ребёнок приходил лишь для того чтобы поесть сладости. Она и не догадывалась, что служанки активно отчитываются о ней. И прекрасно зная, что после того как Лили запретила ей есть сладкое из-за заболевших зубов, и ему тоже стоило не потакать её капризам, но видя это очаровательное выражение лица, невольно подавался на её чары. Однако стоило ей перешагнуть одной ногой порог ведущую к смерти двери, как у Клода сорвало крышу. Только он может её убить! Она его проклятый соулмейт и только ему решать, что делать со своей собственностью. Эти олухи, что зовут себя магами-ничтожества! Они только осмеливаются только говорить, что всё безнадёжно. Положение спас молодой маг, что зовёт себя Лукасом. Где-то о нем уже слышал, но вспомнить кем он является не получается, однако выяснится, что это красноглазый мальчишка двухсотлетний маг из башни лишь через некоторое время. Ей уже четырнадцать лет. Каждую ночь приходила, занимала его сны собой как некое наваждение, заставляя императора терять голову от этого невинного личика. Он давно перестал сдерживать себя во снах, обезумевший, набрасываясь на неё с жадными поцелуями на которые его наслаждение так невинно отвечала, но не наяву. В реальности позволял себе лишь крепче обнимать, чувствуя её тепло и стыдливо отводить взгляд, вспоминая, как жестко делал её своей. Феликс всё никак не отстанет, кружась возле него и говоря, что-то про дебют. Позже сама Атанасия заговорила о нём. Ревность, перемешанная со злостью нашёптывала мучать Феликса пытками, но от одного взгляда Клода, он и так был близко к обморочному состоянию. Если бы принцесса сама не призналась, что на самом деле хотела пойти с ним и тем самым не спасла его рыцаря от мучительной смерти. Атанасия была прекрасна на свой дебют. Она была так легко одета, что могла простудиться. Однако он хотел спрятать эту красоту у себя в комнате и никогда никому не показывать. Возможно, скоро так и сделает. Именно там его посетила мысль о расставании родственной души. Тот факт, что Атанасия любит Клода той любовью, которая полагается дочери, сдерживала его. Но вопрос всё же в другом, в какой момент он перестал видеть в ней свою дочь? Когда эти чёртовы сны начались или когда увидел в живую? Пускай блондин не уловил той грани чувств, но теперь он должен привязать её к себе всеми возможными способами, чтобы даже не смотрела в сторону этих паршивцев. Чтобы не смела даже думать о танце с одним из них. Сейчас его дочь кружит вместе с сыном Снежка. Надо будет потом оторвать ему руки. В голове так и звенит фраза: "Пока, пока папочка". Отчего хочется лезть на стенку. Его наваждение уже лежит в постели, готовясь провалиться в царство морфея, но услышав тихие шаги и шуршание ткани, привстает, пытаясь разглядеть ночного гостя. Стоило ей увидеть родные топазы, как на её устах расцвела счастливая улыбка, ведь она даже не догадываться, что эти глаза скрывают. Клод с жадностью, с некой болезненной похотью смотрит на её тело. Стоило огромных усилий подойти к ней и поцеловать в щёку при этом не набросится на неё. Губы опалил жар живого тела, от чего всю челюсть свело, напоминая, что это реальность, а не сон. Пожелав спокойной ночи, император в спешке направляется в свою спальню, чтобы уснуть и не сдерживать себя больше. Пытаясь заглушить своё возбуждение сном, а губы до сих пор горят. Клод начинает гореть в лихорадке и только усилием воли ему удается заснуть, не ворвавшись к ней пытаясь тем самым не разрушить её чистую и невинную любовь. Пытается не причинить боль.

Но скоро Клод причинит Атанасии большую боль своим равнодушием чем болезненной любовь.