***
Некая навязчивая девочка с такими родными топазами, что с такой любовью смотрели на него. От этого становилось только тошнее. Он не мог пошевелиться в её объятиях хрупких ручек. В груди зарождалась боль от её взгляда. Это была ловушка для него, из которой он не мог выбраться. Но сны не вечны... И он когда-нибудь проснется. Его верный телохранитель уже достал. Постоянно за ним ходит, говоря бред сумасшедшего. Не помогали ни угрозы, ни приказы, а головная боль при упоминании о ней всё усиливалась, что хотелось лезть на стену, лишь бы выкинуть из головы навязчивый образ. Это дрянная девчонка преследует его как во сне, так и на яву. Стоило ему открыть глаза и первое, что он увидел, была она. Она что-то говорила, называла его папочкой. Ну, что за бред. Все несут какой-то бред! Он давно решил, что убьет своего соумейнта, но постоянно слышит из-за всех уст, что это отродье его любимая дочь. Когда Клод решил поменять свое мнение? Однако не все так просто как оказалось, что у него амнезия, и он потерял четырнадцать лет своей памяти, но это не мешает её ненавидеть и винить её во всём. Император ждал долго. Надо было сразу свернуть ей шею, как он только проснулся, а не ждать, пока она не воспользуется магией. Паршивка. Клод долго терпел, но терпение иссякло, разбилось на мелкие осколки, стоило увидеть их портрет. Голова готова была расколоться на две части от этой боли. Однако он опоздал. Пока снимал это чёртово заклятие, которое сам на неё наложил непонятно зачем, она сбежала. Нет! Император Обелии найдет её, ведь она его соулмейнт, его чёртова собственность, если он хочет убить свою дочь, то никто ему не помешает. Как же долго тянулись поиски. Стоило ей исчезнуть, как головная боль усилилась, и казалось куда дальше, а есть куда. Атанасия приходило как наваждение, не отпускала, а затягивала эту цепь еще сильнее, топя его в глубокой пучине. Пожалев уже в который раз, что позволил ей сбежать, он отчаянно пытался выкинуть ее из головы, но даже рисунки над кроватью издавались над ним. Такие же блондин рисовал в детстве. Её рисунки. Клод просчитался. Он понадеялся, что с ее исчезновением ему станет легче, но только было хуже. Она есть или её нет, для головной боли нет никакой разницы. В каждый сон Атанасия приходила к нему и постоянно говорила, что любит его больше всех, обнимала его своими руками, сжимала его и не выпускала из своих оков, из которых он так отчаянно пытался выбраться. Постепенно перестав сопротивляться, он отдавался этому течению. Теперь больше не отворачивался, не отталкивал, а смотрел на нее и даже в какой-то момент залюбовался ею. Она была прекрасна: золотые кудри словно шёлк, фарфоровая кожа, прелестное личико, мягкие и податливые губы. Стоило потерять бдительность, как почувствовал на своих губах прикосновение её губ. Надо было это остановить, пересечь с самого начала на корню. Но ему было чертовски приятно. Клод не знал, как реагировал на присутствие Атанасии во снах. Не знал также и Феликс, но почему-то не удивился этому. Возможно, император совершал что-то неправильное во снах, непристойное. Омерзительное. Её тело было податливое, стоило ему зайти дальше поцелуев. Атанасия постоянно говорила, что любит, что всегда будет с ним. Не сопротивлялась его безумной стороны. Он никогда не сдерживался, она никогда не отстранялась.***
Клод не спал уже тринадцать часов. Обычно не большая цифра, но именно столько он не видел её. Стоило ему закрыть глаза и провалиться в легкую дремоту между сном и реальность, как почувствовал легкое прикосновение к лбу. Стоило открыть глаза, как перед ним возникла его дочурка. Но в этот раз она сидела молча. Впервые с грустным взглядом. Так она смотрела в их последнею встречу. Когда он пытался ее убить. - Надоела. Тебе самой не наскучило каждый день являться ко мне во снах? - блондин всегда хотел задать этот вопрос, но видя счастливое лицо Ати, он останавливался. Однако в этот раз произнес то, что хотел сказать очень давно при виде ее грустного личика, - но сегодня хотя бы молчишь. Да, это намного лучше, чем когда ты повторяешь одно и то же раз за разом. Этот грустный взгляд топазных глаз не просто так. Что-то здесь не так? Это такое поведение её впервые во снах. - Зачем... - неуверенный шепот, и более смело, - зачем ты прикладываешь столько усилий к моим поискам? Когда найдешь - убьёшь? Этот сон был очень странный. Дочурка спрашивает, зачем блондин её ищет. Что бы прекратить эти проклятые сны, в которых она стала наваждением! Это проклятье. Голова снова разболелась. Неужели теперь он спать не сможет больше нормально? А Клод когда-нибудь спал нормально? - Ты хочешь меня убить и сейчас, когда я перед тобой? - голос всё еще дрожит, хотя старается скрыть это. Может он сошел уже сума? Атанасия его боится. Впервые наваждение испугалась его. Может из-за этого голова сейчас расколется пополам? Не желая видеть этот пронзительный взгляд, он закрыл рукой глаза. - Да, - подал хрипловатый голосом, - хочу разорвать тебя на куски. И держать это прелестное личико подле себя! - Я не умру, - резко встав твердым голосом, произнесла принцесса. В нём не было теперь страха, а лишь уверенность, - ты меня не убьёшь. - Ты... настоящая? - невероятная догадка осенила его. Не может быть! - Я просто соскучилась, папа, - взмах руки, на которой образовалось свечение. Нет. Нет! - прощай. - Стой! Вернись! - закричал он, пытаясь хоть как-то остановить её, пребывая ещё в шоковом состоянии. Атанасия была далеко от него, поэтому он не успел её схватить. Она исчезла. Снова. Опять. Оставила в одиночестве и с этой невыносимой головной болью. Надо её вернуть, схватить, спрятать.***
Если голова раскалывалась при виде Атанасии, то в случае с Дженит она проходила. Странное явление. Складывающиеся мысли тонули в пучине дна океана как камень, не достигающие своей цели - анализа и вывода. Дженет приходила всё чаще и в один момент показалось, что она сможет заменить эту чертовку. Не может. Как жаль... Эта светлая девочка сидела молча, за что блондин был благодарен. Боль уходила как и образ прекрасного наваждения, от чего в душе появлялась какая-то тоска, опустошение, как будто не хватает чего-то важного. Было отвратительно. Однако Клод точно знал что светлая девочка никогда не сможет сравниться с его наваждением. И на что она надеется? На любовь? Поддержку? Бред. Теперь император Обелии точно знал, что ни одна солнечная девочка не сможет сравниться с его принцессой. Пускай ему будет тошно, пускай будет невыносимо больно, но Атанасия должна быть рядом. Даже для того чтобы свернуть собственноручно ей шею.Как же глупо было всё отрицать.