***
Через неделю Джисон перестал думать о том, что их союз неправильный, а Минхо всю неделю светился как начищенный пятак. — Лыбишься так, будто заставил Джисона снова трахнуть тебя, — спустя шесть дней говорит Хван, когда они встретились в кафетерии. — Я в процессе, у него течка на днях начинается, — Хван улыбается, понимая, что бедному Джисону придётся несладко. — Как там дела с вашей истинностью? — Мы поговорили, и даже мама с отцом нас выслушали, но пока ничего не решили. Я просто знаю, что Джисон хочет пометить меня, а я хочу его, — Минхо говорит так просто, будто это его совсем не волнует. — Отец говорит, что мы слишком молоды для всего этого, но я не хочу отпускать его. Запах Джисона — единственное, что я могу выносить, от других меня начинает тошнить. Даже сейчас мы сидим с тобой всего минут двадцать, но я всеми силами стараюсь не уйти, потому что в носу словно пёрышко щекотит и тошнота к горлу подкатывает. Твой запах слишком сладкий, я не могу дышать полной грудью, а рядом с Джисоном мне хорошо: я концентрируюсь на нём, и мне становится проще выносить остальных, я не смогу без него долго. Мама сказала, что метка поможет, и я начну нормально дышать. — Можно же поставить временную метку, тогда ты сможешь дышать и чувствовать Джисона. — Да, но я не хочу временную, — хнычет Ли и теребит рукава свитера, который он отобрал у Хана. — Джисони слишком много думает и не ставит мне метку, он даже течку заставил меня без члена провести. — Думаю это потому, что Джисон хочет сделать всё правильно. Ваша истинность свалилась как гром среди ясного неба, поэтому это сложно для него. Может быть, он и хочет сделать тебя своим, но здравый смысл всё ещё правит им. Будь я на его месте, то сделал бы тоже самое, — говорит Хёнджин и Минхо задумывается над его словами. Он и раньше думал, но предполагал, что это просто его личные заморочки. Ребята разговаривают ещё немного, но больше не затрагивают тему отношений омег, чтобы не расстраивать Минхо. Ли обещал поговорить с младшим, и Хван уверен, что в скором времени они всё решат. А пока Хёнджин отправляется на тренировку, а Минхо к Чану на математику. У входа в аудиторию его встречает не только Чан, но и его омега. Минхо идёт к нему быстро, иногда задевая других плечами, но это мало волнует его, когда перед ним стоит его омега в предтечном состоянии. Ли обвивает шею младшего руками и глубоко дышит, чтобы прийти в себя и успокоить тревогу младшего, сейчас он слаб, особенно здесь, где много альф. — Вы такие милые, — произносит Бан и вместо «спасибо» слышит рык Минхо. Омегой с более сильными животными инстинктами точно является Минхо. Позднее представление явно вина этому. Чан дожидается того момента, когда омеги пометят друг друга и пропускает их вперёд, чтобы они выбрали места. Ради своей же безопасности он не садится рядом, потому что Джисон в течку пахнет крышесносно. Минхо в течку Джисона сам снесёт кому-нибудь крышу, если кто-то взглянет на его омегу, пусть и не меченную ещё. Благодаря двум омегам в аудитории пахнет спокойствием. Все слушают и даже почти засыпают, потому что смешанный запах Джисона и Минхо убаюкивает. — Тебе тоже стоит поспать, — шепчет Ли и укладывает голову Хана на своё плечо. До конца лекции ещё около получаса: этого хватит, чтобы Джисон стал мыслить здраво. Хан прикрывает глаза и дышит Минхо — это прекрасно усыпляет. Он почти проваливается в сон, когда резко вонзает зубы в шею старшего. Минхо дёргается, едва не кричит, но Джисон держит крепко, не размыкает челюсти до тех пор, пока не будет уверен, что метка останется. — Хани? — шепотом кричит Мин и смотрит на Хана, что прикрыл глаза и выглядит абсолютно невинным. У Ли нет времени разбираться с этим сейчас, поэтому он выводит Джисона из аудитории и тащит к дивану в рекреации. Хан не приходит в себя, когда Мин зовёт его, поэтому Ли вызывает такси и охраняет сон младшего. Что-то произошло и Минхо должен выяснить, что именно. Когда они добираются до кровати Минхо, Джисон всё ещё спит. Он не выглядит встревоженным, поэтому Минхо переодевает его и разогревает еду, чтобы быть готовым к пробуждению омеги. Укус на шее болит и кровоточит, что странно, потому что не должно такого быть. Укус истинного обычно заживает за пару минут, оставляя только красивый узор, но на шее Минхо следы от зубов и ничего заживать не собирается. Минхо догадывается, что это значит, но он не может поверить, просто не может такого быть. Знал ли Джисон об этом раньше? Почему он укусил его сейчас? В голове Минхо тысяча и один вопрос, ответы на которые ему никто не может дать, разве что спящий Джисон, что, скорее всего, тоже не в курсе, ведь он сам хотел пометить Минхо, значит, он был к этому готов, что же случилось сейчас? Почему тело Минхо отвергает укус? Минхо меряет кухню шагами и пугается собственных мыслей. Одна из них прочно засела в голове, но Ли не готов принять это. Почему вселенная так несправедлива к нему? — Хён? — Джисон опирается на косяк и прижимает к носу толстовку старшего. Хан подходит ближе к хёну и ластится: — Почему ты так напряжен? — в этот момент Минхо понимает, что Хан не знает о том, что случилось. Ли молчит, и Джисон осматривает свою омегу с ног до головы. Укус на бледной шее выглядит слишком ярко. А капли крови слишком пугающе. — Я пометил тебя! — Джисон вскрикивает, и на секунду на его лице появляется улыбка, но она быстро исчезает. — Почему укус не заживает? Разве может так быть? Только если… Нет, хён, не может быть, слышишь, смотри на меня, — Джисон поднимает лицо Минхо за щёки и целует его в нос, он испускает успокаивающие феромоны, но чувствует, что это не помогает. — Мы не истинные, — наконец произносит Ли и обессиленно опускает руки. Это такое ужасное ощущение. Так не должно быть, но это так и приносит немалую боль. — Хён, мы… — Иди в кровать, Хани, скоро течка начнётся, — с комом в горле проговаривает старший и подталкивает омегу. Ему нужно побыть одному. Ли укладывает омегу, а сам уходит в сад. Горячие слёзы быстро текут по щекам: они заставляют Минхо понять, что не будет так, как он хотел. Не будет счастливого конца с Джисоном — вообще ничего не будет из того, что он успел придумать. У них есть другие предназначенные, которые смогут закрыть собой дыру, которая образовалась несколько минут назад. Минхо не должен чувствовать себя так паршиво, если Джисон не принадлежит ему, но он чувствует. Чувствует, что больше не будет тех чувств, что он испытал за последнюю неделю, когда Джисон был рядом. Скоро найдётся другой, тот, кто поможет пережить течку Хану, тот, кто поможет ему забыть Минхо. Ли не хочет принимать этого. Он хотел быть тем, кто будет опорой для Джисона, но не всегда бывает так, как мы этого хотим. Ли вытирает слёзы и хочет проверить Джисона. Минхо идёт медленно, потому что боится смотреть на младшего. Он бы хотел поцеловать его и сказать, что всё в порядке, что метка скоро заживёт, но она всё ещё даёт о себе знать. Крови больше нет, но жжение слишком ощутимо. В комнате тихо, пахнет расстройством. — Джисони? — Минхо подходит ближе и видит слёзы на бледном лице. Минхо ложится рядом и поглаживает, успокаивая. Он ничего не говорит, потому что не знает что. Всего час назад их смешанные запахи пахли спокойствием, а сейчас грустью и тревогой. Минхо поглаживает шею омеги и целует её. Он глубоко дышит и понимает, что больше у него не будет такой возможности. Джисон слишком слаб, чтобы продолжать мучить свой мозг, поэтому он проваливается в сон даже несмотря на то, что в запахе Минхо доминируют кислые нотки. Вскоре и старший засыпает. Когда Хан просыпается, он чувствует руки Минхо на своей талии и даже на секунду задумывается о том, что это просто сон, но стоит повернуть голову, он видит незаживающую метку. Слёзы снова собираются на глазах. Почему именно сейчас, когда он только принял это? — Джисони, — Хан оборачивается и чувствует чужие губы на своих. Раз уж осознание к Минхо приходит только во сне, значит, он не будет игнорировать свой сон. Ему снилось, как они с Джисоном сидели под дождём на какой-то полянке и целовались. У них точно ещё есть время. На горизонте не намечается ни одного истинного, значит, про них можно и забыть. Джисон предназначен Минхо, пусть и не на небесах, но это больше не важно. Иногда и вселенная ошибается. Может быть, это как раз тот случай.Неправильно.
17 апреля 2022 г. в 20:36
Минхо и не вспомнит, когда это началось. Он всегда был слишком крупным. Но раньше не придавал этому значения, потому что большинство детей пухленькие в детстве, так что не было ничего удивительного в этом. Минхо рос, переходный возраст сделал своё дело. Больше не было щёк, складочек на животе, и в высоту Минхо вытянулся — всё как и положено.
Вновь волнующие мысли появились в семнадцать, когда все одноклассники и друзья уже представились, а Минхо всё ещё был неопределившимся волчонком. Даже Чанбин, соседский мальчишка, который младше, уже представился, а Минхо всё ещё непонятно кто. Ни запаха, ни обоняния. Ли даже маме жаловался, что он единственный остался, а она тогда сказала, что это потому, что он станет омегой. Минхо тогда ушёл, хлопнув дверью, потому что, ну, не тянет он на омегу. Он слишком высокий, широкоплечий и вряд ли пахнуть будет какими-нибудь цветами или булками, потому что он — другой. Он лидер и готов вести за собой людей, а тут ему заявляют, что он омега. Минхо был не против раньше, но не сейчас, когда он мысленно настроился на то, что будет альфой. Ну вот должен он быть альфой — разве не бывает такого, что альфа поздно представляется? Мин уверен, что бывает, потому что слышал что-то подобное от одноклассников, которые бурно обсуждали парня, который стал альфой в двадцать два. И он стал замечательным альфой. Так что Минхо уверен, что он просто такой же. Просто нужно немного подождать, и всё наладится.
— Эй, Ли, пойдём, — Чан тянет Минхо за собой, когда тот опять погружается в свои мысли — такое часто у него бывает.
— Куда? — Минхо оглядывается назад, где только что сидел.
— У Хёнджина игра сегодня, он приглашал, помнишь? — Минхо кивает, припоминая, как обещал, что обязательно придёт на игру альфы, чтобы поржать над ним, потому что тот постоянно путается в своих длинных конечностях. Но, несмотря на это, он всё ещё один из лучших в университетской команде.
Чан отпускает руку, и Минхо следует за ним, слушая музыку в наушниках.
Они идут всего около двадцати минут, потому что Минхо послушал всего шесть песен. Ли вытаскивает наушники из ушей и оглядывается, пытаясь найти хоть какую-нибудь знакомую макушку. Впереди стоит Сынмин, но с ним рядом какой-то баскетболист, поэтому Минхо к нему не пойдёт, а то вопросов опять целая куча последует. А ему уж очень надоело отвечать, почему же он ничем не пахнет. Обычно альфы не скрывают запахи, потому что они классные — это у омег они какие-то слишком банальные или вообще странные.
Из-за того, что Минхо не пахнет его принимают за омегу, а его это слегка обижает, потому что это ошибка: он пока вообще не представился, а они на него дурацкое клеймо уже наложили.
Минхо вздыхает и опять следует за Чаном, что уже ушёл к трибунам. Ли присаживается рядом и откидывается на спинку, чтобы немного отдохнуть: все эти мысли дурацкие слишком изводят и с каждым днём всё больше. Минхо уже и сам думает избавиться от них, но у него не получается. Стоит ему увидеть какого-нибудь альфу, который имеет сходство с ним, Минхо сразу начинает представлять, каким же альфой будет он и какой запах будет у него, но это правда выматывает: слишком много сил уходит на то, чтобы вернуться в настоящий мир, где он всё ещё непонятно кто. Он просто кто-то без запаха и обоняния — это позор.
— Минхо, эй, выходят, смотри, — Чан ударяет коленом и заставляет перевести взгляд. Минхо смотрит и не замечает никого нового, хотя недавно на всех досках объявлений писали о том, что в сборной появился кто-то новенький. Ли переводит взгляд на судью и ждёт, когда же уже начнётся игра. Это будет неплохое зрелище, понимает Минхо, когда видит команду противников. Эти парни известны во всём районе, они слишком хорошо играют, поэтому их знает даже Минхо, который совсем не интересуется баскетболом.
— Хён, а новенького не будет? — всё-таки задаёт волнующий вопрос Минхо, пока судья что-то объясняет.
— Нет, Хёнджин сказал, что он ещё не готов, поэтому пока в запасных.
— О, окей, — Минхо хмыкает и снова обращает всё внимание на спортсменов. — Хван выглядит неплохо, даже шнурки завязаны, — ухмыляется Минхо.
— Чувак, это было один раз, ты всю жизнь над ним издеваться будешь? — посмеиваясь спрашивает Чан.
— Конечно, как вообще можно было так облажаться? Стыд и позор ему, — смеётся Минхо и понимает, что настроение поднялось.
— Ладно, начинается, давай смотреть, — произносит старший и Минхо заинтересованно переводит взгляд обратно…
Прозвучала сирена, болельщики команды соперников радостно подорвались со своих мест и заплясали. Несмотря на то, что команда Хёнджина всю игру вела в счете, она проиграла одно очко. Минхо с Чаном сидели и молчали: не было сил говорить, потому что это было глупо. Молчал даже тот парень у микрофона, так называемый официальный комментатор. А потом вдруг каким-то будничным, даже не удивленным, просто обессиленным голосом парень произнёс: «Матч не закончился — на контрольном секундомере еще три секунды».
Дальше для Минхо было всё как во сне. Какой-то высокий альфа через все поле бросил мяч не менее высокому омеге; тот взмыл в воздух; на него прыгнули двое соперников, столкнулись друг с другом, разлетелись в разные стороны; мяч летел, летел… Мучительно долго, казалось Минхо, летел, прежде чем попасть в кольцо. Комментатор что-то кричал; Ли не слышал этого, потому что вся команда тоже кричала и танцевала нелепый победный танец в честь главной команды района. Минхо только спустя пару минут понял, что этих несчастных трёх секунд хватило для того, чтобы забросить мяч в кольцо и победить зазнавшихся противников. Минхо, честно говоря, раньше не интересовался баскетболом, но это так чертовски захватывающе и волнующе, что Минхо резко поменял своё мнение насчёт этой игры, потому что очень интересно. Минхо в голове даже мысленную пометку делает, что обязательно в свободное время будет ходить на игры, потому что руки до сих пор трясутся. Он думал, что за эти гребаные три секунды невозможно ничего сделать, но сейчас он понимает, что можно даже горы при желании свернуть.
— Это было потрясающе! — говорит Минхо, поворачиваясь к альфе. — У Хёнджина офигенная команда, а этот омега, что забил решающее очко, просто неотразим!
— Вот видишь, что ты пропускал. А мы тебя давно звали, — посмеиваясь отвечает Чан и тянет Минхо к раздевалке, чтобы дождаться Хвана, что-то старшему подсказывает, что Минхо захочет задать несколько вопросов.
Они останавливаются у двери в раздевалку и спустя пару минут подходят к окну. Минхо усаживается на подоконник и смотрит вниз, где стоит автобус с проигравшими баскетболистами. Они там все такие пугающе злые, что кажется в следующий раз они точно будут активнее сражаться за первое место. По большому счету, проигрыши — самый большой мотиватор, поэтому Минхо уверен, что в скором времени они успокоятся и продолжат тренироваться, главное — чтобы не настолько хорошо, как их сборная, иначе они могут выиграть, а Минхо и многие люди из его университета не хотят этого.
— Привет, я рад, что вы пришли, особенно ты, хён, — Хёнджин выглядит слишком уставшим, чтобы тащиться с ним в то кафе, которое они с Чаном планировали.
— Круто играешь, особенно тогда, когда не падаешь, — улыбается Хвану Минхо и подходит к нему, чтобы обнять и попытаться ощутить хотя бы тоненький запах альфы. Но всё, что он чувствует, это пот.
Минхо пора бы привыкнуть, что он бракованный слегка.
— Поедим? — разрушает вдруг образовавшуюся тишину победитель и приобнимает за плечи друзей, что резко замолчали, даже Чан, что обычно не затыкается, когда хвалит Хёнджина и его команду.
Ребята выходят на свежий воздух, что так был необходим длинноволосому альфе. Они медленно приближаются к небольшой, но уютной пиццерии, и Чан заводит разговор об учёбе. Минхо лишь изредка вставляет пару фраз, потому что рассказывать ему особо нечего. Он обычный среднестатистический ученик, который сдаёт экзамены с божьей помощью, особенно по тем предметам, на которые ещё со школы забил.
— Как с культурологией дела? — спрашивает Бан у Хёнджина и Минхо переводит взгляд с асфальта на них, потому что недавно младший рассказывал о том, что старый профессор докапывается до него из-за того, что он пару раз прогулял его пары.
— Да ничего вроде, успокоился немного. Теперь я хоть не каждую неделю рефераты про культуры разных стран пишу, — грустно усмехается Хёнджин, вспоминая, как ночами сидел над этими дурацкими рефератами о культуре дневного Рима и Египта.
— Ну и хорошо, теперь ты снова высыпаешься, — по-доброму улыбается Чан и пропускает младших перед собой, заставляя Хёнджина рычать, потому что он тоже альфа вообще-то, а его как омегу вперёд пропустили.
— Угомони инстинкты, волчонок, я старше, — говорит Бан, специально провоцируя, потому уж очень нравится ему наблюдать за волком Хёнджина, который слишком буйный. К тому же ему это даже на пользу пойдёт, потому что так Хван будет стараться контролировать свой гнев.
— Ну что ж будете заказывать? — спрашивает весёлый Чан и смотрит на младшего, что делает дыхательную гимнастику.
— Я как обычно, — произносит Минхо и видит, как Хёнджин тоже намекает, что ему того же.
Чан, как самый старший, платит за еду и принимается рассказывать о недавно просмотренном фильме.
О фильме, где судьба главного героя очень похожа на жизнь Минхо. Ли это сразу понял, когда Чан про неопределённость заикнулся. Юноша в фильме не мог представиться из-за стресса. Минхо иногда задумывает над тем, что у него тоже стресс, потому что как ещё объяснить то, что в свои семнадцать он всё ещё непонятно кто. На самом деле, в глубине души Минхо понимает, что не представился он ещё, потому что скорее всего омега. Он уже не думает о том, что будет похож на того двадцатидвухлетнего альфу, про которого говорили одноклассники, потому что это крайне маловероятно — Минхо точно не счастливчик. Он полнейший неудачник, течка которого будет очень болезненной, — Ли уверен в этом на тысячу процентов. Вряд ли у него всё пройдёт как по маслу.
— Чан-хён, Минхо-хён опять потерялся в своей голове, — тихо шепчет Хван.
— Опять, наверное, задумался о своём волке, зря я про этот фильм начал рассказывать, — почесывает затылок Чан и откашливается, привлекая внимание Минхо.
Старший кардинально меняет тему разговора, заставляя Минхо участвовать, чтобы тот не погружался в свои мысли. Иногда, конечно, полезно подумать, и всё такое, но Ли думает слишком часто, а вот это уже вредно.
Ребята расходятся к полуночи и договариваются встретиться в кафетерии завтра после второй пары.
Минхо идёт один, потому что Чан и Хёнджин живут в одной стороне, а он совершенно в другой. Ли не собирается опять думать о своей неполноценности, поэтому просто считает камушки под ногами.
Минхо думает о тишине. Тишина безмолвна только для непонимающих тишину. А Ли точно понимает её — он слишком много времени старался понять её, и сейчас абсолютно уверен, что получилось. Тишину можно читать как книгу и никогда не дойти до последней страницы. Каждый день в тишине можно увидеть что-то новое, ранее незамеченное. Тишина бездонна, безгранична. Минхо хочет заметить что-то новое то, что мешает ему наконец обрести покой, — его же лихорадочно трясёт, когда он наедине со своими мыслями. Мысль о том, что он будет омегой в какой-то степени пугает и разочаровывает. Он искренне обожает омег, но не хочет быть как они. Они нежны и ласковы, готовы выносить и воспитать волчат, а Минхо как слон в посудной лавке — он их угробить только может. Может быть, мысль о детях так пугает; может быть, Минхо не может представить себя тем, кто будет носить щенят, тем, кто будет холить и лелеять своего альфу. Он хочет, чтобы его холили и лелеяли, возможно, причина в этом. А возможно, в том, что Минхо просто отторгает свою истинную сущность. Волк внутри Минхо — омега, но Минхо не готов стать ей.
Самые глубокие мысли посещают человека там, где всегда царит безмолвие. Заснеженные просторы, бездонная водная ширь, уходящие за горизонт пески пустыни или загадка своей сущности — они навевают человеческому уму философские думы. Оплодотворенная тишиной, человеческая мысль способна на многое. Тишина — средство для творческого вдохновения, и человеку остается только им воспользоваться. Мысль Минхо способна усмирить своего волка и заставить его не появляться. Где-то глубоко в себе он понимает, что его единственная проблема — он сам. Он запретил своему волку быть омегой, и он теперь страдает из-за этого, потому что старательно делает вид, что искренне не понимает, в чём его главная проблема. Главное, чтобы это осознание не пришло слишком поздно.
Минхо возвращается домой. Мама и отец уже ушли в свою спальню, поэтому Ли тихо пробирается в свою комнату. Минхо долго думает над тем, стоит ли идти в душ сейчас или сходить утром. В конечном итоге его организм решает сам: Ли засыпает полусидя на кровати.
Утром болит всё. Вроде бы и лежал почти в нормальной позе, но всё равно всё затекло. Просто ужасное утро.
Ли поднимается, нащупывает телефон в кармане джинс и падает обратно на кровать. Всего девять утра — он может спать ещё два часа, а только потом начинать собираться, потому что всё равно к третьей паре; встретиться с Чаном и Хёнджином он успеет. Даже если нет, то просто напишет им об этом. Ли ставит телефон на зарядку, потому что всю ночь он у него пролежал в кармане, а сам прикрывает глаза и быстро проваливается в сон, даже несмотря на то, как сильно ноет левое плечо.
Просыпается Минхо в холодном поту. Сон был странным, не кошмар, но что-то страшное. Минхо даже не помнит — просто какие-то отрывки, которые он не может представить целиком. Такое бывает, но впервые так сильно напрягает.
— Почему у меня такое ощущение, что у меня течёт из задницы? — хрипит Минхо и тянется рукой к заду, который и правда мокрый. Минхо пару секунд осознаёт, а потом с громким матом бежит к матери, которая до этого спокойно пританцовывала, пока готовила.
— Что случилось, сынок? Разве я не говорила о том, что мат это грубо?
— Мам, у меня из задницы течёт, а ты тут со своими запретами! — Минхо почти плачет, когда подходит к матери и обнимает её.
— Ох, дорогой, у тебя…
— Нет, не произноси этого! — вскрикивает Минхо и плачет, прижимаясь к материнской груди. Его мучают сотни вопросов почему? Как? Зачем? Что делать? Можно ли избавиться от этого?
— Тебе нужно прилечь, пока не стало больнее, — шепчет мать и тянет Минхо за руку обратно в его комнату. Миссис Ли укладывает сына в кровать и приносит дополнительные одеяла, чтобы волк Минхо чувствовал себя в безопасности. — Мне позвонить Чану или Хёнджину, чтобы они принесли свою одежду? Сейчас ты будешь нуждаться в их запахах, потому что вы очень близки.
— Не надо, — шепчет Минхо и отворачивается. В теле появились слабость и огромное желание поспать. Течка ещё не разыгралась в полную силу — сейчас она только начинается, но Минхо чувствует себя слишком плохо уже сейчас. Ему пока не хочется строить гнездо, но такое желание рано или поздно всё равно появится. Минхо не хочет этого, поэтому закрывает глаза и старается погрузиться в сон, чтобы не надумать лишнего.
Миссис Ли выходит из комнаты сына и, несмотря на его запрет, всё равно звонит Чану, чтобы они с Хёнджином привезли несколько своих вещей.
Чан соглашается, не сомневаясь ни секунды, потому что Минхо его лучший друг и он всегда готов помочь ему. Тем более сейчас, когда он представился омегой.
— Хёнджини, Минхо представился омегой, — произносит Бан, когда они встречаются с младшим альфой. Хёнджин в этот момент давится собственными слюнями, — миссис Ли просит привезти нашу одежду.
— Хён правда принял это? Не могу поверить, я так рад! Надеюсь, он не загоняется по этому поводу, потому что ему точно промыли мозги, иначе он бы продолжал отрицать сущность своего волка. Хочу узнать всё поскорее!
— Думаю, он сейчас не в лучшем состоянии и настроении, поэтому давай дождёмся того момента, когда он придёт в себя, а пока давай отвезём вещи, вдруг они помогут ему, — Чан приобнимает Хёнджина и подталкивает его на выход.
Альфы выбирают ту одежду, которую носят чаще всего и специально помечают запахом, чтобы волк внутри Минхо принял их ещё до личной встречи. Через пару часов альфы на пороге семьи Ли.
— Здравствуйте, мы привезли вещи, — кланяется Хёнджин и не решается зайти в дом, потому что, скорее всего, сейчас каждый угол этого дома пропах Минхо.
— Не бойся, заходи, течка ещё не набрала обороты, — Миссис Ли приглашает нерешительного Хёнджина, а Чан заходит более уверенно.
Они пьют чай в тишине. Хвана мучает тот вопрос, который он задавал Чану, когда услышал от него, что Минхо представился омегой.
— Миссис Ли… Я… Как Минхо принял это? — взрослая омега сразу поняла, о чём спрашивает Хёнджин, но она и сама не знала ответ.
— Я не знаю, мы не разговаривали с ним по этому поводу. Он был против и всё мечтал о том, что станет альфой, просто немного припозднился. Я бы сама хотела знать, почему он принял это так резко, — Миссис Ли опускает взгляд в кружку, и опять наступает тишина. Она длится до тех пор, пока Минхо не кричит.
— Мам!
— Думаю, нам пора, — резко поднимаясь, произносит Чан и тянет Хёнджина. Миссис Ли и попрощаться не успевает.
Омега подходит к кровати сына и кладёт ладонь на горячий лоб.
— Что такое?
— Я не знаю, я просто… — старшая омега видит, что нелегко даётся сыну принятие этого факта.
— Тебе нужно поесть и посетить душ, — миссис Ли помогает подняться и провожает до ванной, а сама приносит еду в комнату, чтобы Минхо не пришлось много ходить. Сейчас это крайне невыносимо.
Минхо двигается медленно: каждый шаг отдаёт болью во всём теле, хочется сесть в тёплую воду и уснуть. Минхо правда считает, что так ему станет легче. Но он вспоминает, как мама проводит свою течку, и понимает, что это тоже причинит немалую боль. Ли моется наспех, но тщательно смывает смазку с тела. Её будет ещё много, поэтому стоит хорошо вымыться перед новым водопадом из задницы.
Минхо кутается в полотенце и выходит к матери, что мило подпрыгивает, когда он выходит.
— Сладкое поможет, — говорит она и протягивает целую шоколадку, перед тем как накормить супом.
Сладости творят чудеса, но, чёрт возьми, не сейчас. Стало лучше всего на пару минут, а потом всё вернулось. Минхо хочет разрыдаться. Он даже не знает, от чего именно: от боли или от нежелания быть омегой. Он ещё даже сам не решил.
— Принести тебе ноутбук? — тихо интересуется миссис Ли и поглаживает сына по мокрым волосам.
Минхо кивает, понимая, что спать больше не хочется.
— Чан и Хёнджин привезли свои вещи, если всё-таки захочешь окружить себя ими, то они стоят за дверью, — омега выходит, оставляя сына одного. Она уверена, что ему сейчас необходимо подумать и принять свою сущность.
Мама приносит ноутбук и быстро скрывается за дверью, Минхо с ненавистью смотрит на выглядывающую сумку с одеждой. Почему он должен терпеть это? Разве не лучше ли, чтобы он был альфой? Почему жизнь так несправедлива?
Минхо думал и смотрел в потолок, а потом просто открыл поисковик и написал название фильма, про который рассказывал Чан. Может быть, он поможет Минхо. Главный герой же принял себя, значит, и Минхо способен.
Поначалу всё в порядке, напоминает жизнь самого Минхо. Но с каждой новой сценой на экране Минхо понимает, что вёл себя так же глупо, как сейчас ведёт себя этот парень, который прогонял своего волка. Он построил стены в своём подсознании и не пускал волка на волю. Минхо делал тоже самое, только парню помог врач, а Минхо просто проснулся с текущей задницей. Вряд ли Ли перед тем как заснуть, думал о том, как же здорово быть омегой. Он не понимает, как именно рухнули стены в его подсознании. Что такого произошло, что всё так случилось.
— Сон! Этот грёбаный сон! Мой волк заставил меня принять это, — Минхо много читал о том, что когда человек спит, он легко поддаётся гипнозу. Значит ли это, что его волк специально усыпил его и заставил принять свою сущность? Вполне вероятно, потому что не раз случалось такое, что внутренний волк берёт на себя ответственность за поступки.
— Значит, это должно было случиться, — произносит Минхо и поднимается с кровати, чтобы вытащить вещи альф. Если уж он омега и даже его волк решил проявить себя, значит, он должен помочь ему стать сильнее.
Ли затаскивает обе сумки и вываливает вещи. Он обнюхивает каждую их них и понимает, что запах Хёнджина слишком сладкий для него, немного не то. Чан пахнет более терпко, но тоже недостаточно для того, чтобы окутать себя этим запахом. Минхо не сможет построить гнездо. Запахи не годятся для того, чтобы он спал и чувствовал себя хорошо. Ли раздосадованно отпинывает сумку и замечает ещё одну футболку. Он подносит её к носу чисто интуитивно, как и все остальные до этого. Эта футболка пахнет иначе. Она выпала из сумки Хёнджина, но лишь частично пахнет им, словно он носил её когда-то, но теперь она не принадлежит ему. Запах на ней едва уловимый, но приятный. Только эту футболку Минхо затаскивает в свою кровать. Её нельзя назвать гнездом, потому что здесь совсем нет одежды и приятного запаха — только собственный запах Минхо и эта футболка, что пахнет так, что можно задохнуться от удовольствия. Нужно выяснить, кому она принадлежит, и пусть этот человек принесёт свою одежду.
Минхо берёт телефон и набирает Хёнджину.
— Чью футболку ты положил?
— Только свои, тебе принести ещё?
— Нет, — Минхо готов стонать от досады, — здесь есть чёрная футболка, она не пахнет тобой, кто её владелец?
— Чёрная, — Хёнджин, судя по всему, раздумывает или вспоминает, а потом отвечает, — возможно, я случайно прихватил со стула и футболку Хана, тебе понравился его запах? — недоумение в голосе альфы слышно слишком хорошо.
— Да, поэтому привези мне его вещи, пожалуйста, — Минхо извивается на кровати и прижимает футболку к носу.
— Но хён, это… Неправильно…
— Что? — не сразу понимает Минхо и отрывается от своего занятия. — Правильно или неправильно, — бурчит Минхо, — мне всё равно, не знаю, что именно ты имеешь в виду, но просто привези мне его вещи, иначе я разорву всю твою одежду в клочья.
— Хён—
Минхо сбрасывает звонок.
А Хёнджин стоит и думает, что теперь ему делать, ведь он не может привести Минхо вещи Хана. Во-первых, они больше не живут в одной комнате, а во-вторых, Джисон тоже омега. Именно поэтому то, чего желает Минхо невозможно осуществить. Нет, конечно, всякое бывает особенно в наше время, но Хван колеблется, потому что не знает, как отреагирует на такую просьбу сам Джисон, чью одежду Минхо хочет получить. Как он вообще учуял его запах? Эта футболка висела на стуле с тех пор, как Джисон съехал, а это около двух месяцев назад. Запах уже должен был выветриться. В общем Хван не знает, что ему делать. Он знает, на что способны омеги во время течки, поэтому угроза Минхо вполне может осуществиться. Хёнджин достаёт телефон.
— Хён, что мне делать? Минхо хочет одежду Джисона, — ноет в трубку Хван и мысленно молится, чтобы Чан нашел решение.
— Ну, значит, принеси ему одежду Джисона, — спокойно говорит Чан, как будто не видит в этом проблемы.
— Но Чан-хён, как?
— Не придавай этому большего значения, омеги часто действуют друг на друга как успокоительное. Если Минхо нравится запах, значит ему нужно его получить, — говорит Бан, и Хёнджин задумывается над его словами. Раньше он никогда не слышал о том, что омеги успокаиваются от запаха других омег, но если Чан в этом уверен, то Хёнджин сделает то, о чём его просил Минхо.
Джин благодарит старшего альфу и отключается, чтобы набрать Джисона.
Через полчаса Джисон заходит с сумкой в руках и желанием узнать, зачем альфе его одежда.
— Знаю, что ты хочешь спросить, поэтому давай сразу к делу, — Хан усаживается напротив Хвана и внимательно слушает, принимая кофе, которое купил баскетболист. — Помнишь Минхо-хёна? — Хван дожидается кивка и продолжает. — Он сегодня представился: он омега, что следовало ожидать, но хён этому не рад, честно говоря, он ненавидит даже саму мысль об этом. Сейчас ему очень тяжело, и мы с Чаном, по просьбе его мамы, привезли ему свою одежду, чтобы он привык к нам, ну, и тому подобное, но я случайно вместе со своей одеждой захватил твою старую футболку, которая на стуле висела. Минхо-хён учуял твой запах и теперь хочет твою одежду, а если я её не принесу, он разорвёт всё то, что я принёс ему. Поэтому ты моё единственное спасение, иначе я останусь без большей части своего гардероба, — Хёнджин выложил всё как на духу и спокойно сделал глоток чая.
— Ну, раз такое дело, то я могу и сам к нему съездить, — не сомневаясь в своих словах, произносит Хан.
— Спасибо, Джисони! — Хёнджин обнимает омегу через стол и говорит ему о том, что пора бы навестить Минхо, несмотря на то, что он хотел бы пообщаться.
Джисон выходит из кафе и отправляется на автобусную остановку, потому что до дома Минхо около получаса ходьбы. Через пятнадцать минут он неловко мнётся на пороге чужого дома и никак не решается позвонить в звонок. К счастью, хозяйка замечает его в окне.
— Ты, наверное, Джисон, Хёнджин предупредил меня. Я миссис Ли, мама Минхо.
— Приятно познакомиться, миссис Ли, — Джисон кланяется в знак уважения и следует за старшей омегой. Хан даже интерьер рассмотреть не успевает, как его за руку тянут в комнату. Минхо сразу учуял понравившийся запах и даже с кровати встал, чтобы лично поприветствовать… Омегу?
— Ты тоже, — шепотом шокировано проговаривает старший, но всего секунду он сомневается, потому что с каждым вздохом его лёгкие наполняются прекрасным запахом, что может свести с ума.
Минхо тянет омегу с собой в кровать. Когда он самостоятельно укладывает Джисона, он понимает, что тот в уличной одежде, а Минхо терпеть не может, когда кто-то ложится в его кровать в грязных шмотках.
— Надень свою одежду, которую в сумке принёс, — Ли искренне рад, что Джисон не задаёт вопросов.
— Теперь идеально, — произносит Минхо, порыкивая от удовольствия: он окружён замечательным запахом, даже боль стихает и не возвращается волнами. Ли обвил младшего омегу и руками, и ногами, уткнулся носом ему в то место, где сильнее всего ощущается запах и прикрыл глаза, расслабляясь. Кажется, сон подкрадывается слишком быстро.
Минхо засыпает. Джисон гладит его по спине и вдыхает запах. Он не похож ни на что другое, даже альфы не так приятно пахнут. Джисон впервые ощущает желание пометить. Это неправильно, так не должно быть, потому что омеги друг для друга всего лишь успокоительное, а Джисон желает присвоить себе только представившегося омегу. Эти странные мысли забивают голову Хана, и от негативных эмоций у него меняется запах, и это будит Минхо, так желающего уснуть под успокаивающий аромат.
— Почему ты воняешь сомнением? Успокойся, — рычит Ли, желая успокоить омегу рядом. Все его инстинкты говорят, что он должен приласкать и сделать хорошо.
Минхо, всё ещё лежащий на Джисоне, садится сверху и движется к лицу младшей омеги.
— Ну давай, тише, — ластится Минхо и в конечном счёте чувствует, как ненужные мысли покидают голову Хана.
Джисон расслабляется, а Минхо сверху внутренне ликует от того, что смог успокоить свою омегу. Старший укладывается рядом и поворачивает младшего к себе, чтобы он мог дышать им.
Тишина и спокойствие заставляют обоих омег провалиться в сон.
Хёнджин беспокоится за омег, потому что несмотря на слова Чана он всё ещё ни разу не сталкивался с подобным сам. Он знает, что старшему стоит верить, особенно в таких вопросах, но всё равно его что-то гложет. Поэтому Хван собирается и во второй раз собирается посетить дом Ли.
— Здравствуйте ещё раз, миссис Ли, — неловко на пороге мнётся баскетболист и понимает, что никто не разделяет его беспокойства.
Омега пропускает паникующего альфу и накладывает ему еды, чтобы он хоть как-то успокоился.
— Что тебя тревожит?
— Я не знаю, просто мне кажется это странным. В этом доме пахнет спокойствием.
— Это же замечательно. Минхо проводит свою течку и не чувствует боли, разве это нехорошо? — тихо говорит старшая омега и начинает понимать то, что кажется странным альфе.
— Я не знаю, — устало протягивает Хёнджин и прикрывает глаза, откидываясь на спинку стула.
— Пойдём, я провожу тебя к Минхо.
— Что? Зачем? — но на вопросы миссис Ли не отвечает.
С каждым шагом Хёнджин всё больше волнуется и переживает, но омега приоткрывает дверь, а там две омеги мирно посапывают и явно наслаждаются.
— Они так спокойны, — шепчет Хван и закрывает дверь.
— Видишь, тебе не о чем беспокоиться. Джисони хорошо справляется.
Миссис Ли провожает Хёнджина, потому что тот теперь более спокоен и изъявил желание пойти домой.
Хван едет домой и решает забыть о всех своих переживаниях, потому что Джисон и правда справляется.
А вот самому Джисону так не кажется, потому что возбуждённый Минхо немного не то, что он хотел увидеть, когда проснётся.
— Хён, тебе нужен душ, — шепчет младший и запускает руку в волосы течной омеги. Минхо только мычит и двигает бёдрами вперёд, проезжаясь по бедру омеги. Смазка, которая уже намочила бельё Ли, теперь мочит штаны Хана. И Джисон понимает, что не должен возбуждаться сам, но ничего не может с этим поделать. — Хён, душ.
— Помоги мне, — скулит Минхо, первые ощущая настолько сильное желание.
Ли не дожидается действий от Джисона, поэтому сам тянет его руку к своей мокрой заднице. Снимает одежду и усаживается ближе, желая чувствовать запах возбуждения другой омеги. Хан сначала колеблется, но стоит ему почувствовать чужую смазку на своей голой коже, он сходит с ума. Сходит настолько, что чувствует, как его собственная смазка начинает марать штаны.
Джисон снимает свои штаны и переворачивает Минхо на спину, а сам укладывается сверху. Старший омега потрясённо хлопает глазами, но улыбается так ярко, что может ослепить. Хан поворачивает нос Минхо к своей шее, а сам опускается головой на его плечо. Несколько минут они просто лежат в таком положении, а потом Минхо двигает бёдрами и заставляет их текущие члены соприкоснуться.
— Хён, нельзя, — рычит омега и впивается ногтями в бёдра.
— Ты голый лег на меня, а теперь запрещаешь? Давай, двигайся, я же не прошу тебя трахнуть меня, хотя этого я тоже хочу, давай, Джисони, — Минхо убирает руки младшего со своих бёдер и сжимает их в своих руках, стараясь удержать его. Он окольцовывает ногами талию младшего и давит на поясницу, чтобы он опустился на него, — давай, всего несколько движений и будет хорошо, — мурлычет Минхо и знает, что Джисон сделает так, как он просит.
Младший колеблется несколько мгновений, а затем медленно двигает бёдрами, наконец чувствуя желанное трение.
— Разве это не замечательно? Чувствовать, как наши смазки перемешиваются и создают новый приятный аромат, м-м-м? Так хорошо, — постанывает Минхо и отпускает руки младшего, чтобы он прикоснулся к нему.
Джисон понимает и исследует тело под собой, помечает Минхо своим запахом и кусает его. Пока не метка, нет, но она там обязательно появится, потому что Хан не может отпустить свою омегу.
На самом деле, им и не нужно никаких особенных действий, чтобы достичь оргазма, просто несколько движений и это сводит с ума, потому что запах, который получается при смешивании их смазок просто действует на них, как валерьянка на кота.
Во время своего первого оргазма как омеги Минхо сносит крышу и он случайно разрывает простынь под собой. Это заставляет его плакать, потому что он сломал своё гнездо, теперь его омеге будет неудобно и неуютно.
— Хён, всё хорошо, омеге нравится твоё гнездо, — Джисон целует в шею, а затем поднимается к лицу, чтобы поцеловать щеки, это как обряд успокоения. Это должно помочь Минхо прийти в себя.
— Н-но оно сломано, моя омега не должна находиться в таком плохом гнезде, — хнычет старший и обнимает Хана и руками, и ногами, чтобы отдать ему всё своё тепло за то, что он сломал их гнездо.
— Всё в порядке, наше гнездо прекрасно, — шепчет младший омега и целует в надутые губы. — Моя омега такая молодец: она построила такое замечательное гнёздышко, — Джисон гладит шею и показательно помечает своим запахом, чтобы Минхо успокоился.
Это работает, потому что ласка своей омеги творит чудеса. Минхо поворачивает их на бок и зарывается носом в шею ещё сильнее, чтобы больше не расстраиваться.
Убаюканный приятным запахом Минхо засыпает, заставляя Джисона охранять свой сон.
Когда они просыпаются вновь, за окном уже темно. Хан аккуратно выбирается из гнезда и собирает разбросанную одежду альф, чтобы она не мешала Минхо чувствовать его самого. Когда с ней покончено, он тянет Минхо в душ, чтобы тот привёл мысли в порядок, потому что когда он открыл глаза, то его первым желанием был член в заднице. Хан сам моет омегу, а затем тянет его на кухню, чтобы накормить.
— Ты будешь со мной всю течку? — с набитым ртом спрашивает старший и кладёт руку на бедро.
— До тех пор, пока ты не вызовешь мою.
— Нет, ты не уйдёшь, — рычит Минхо, сжимая младшего в объятиях, — ты мой.
— Хёни, нам нельзя.
— Ты называл себя моей омегой, ты никуда не пойдёшь!
— Но я не—
— Мой! — волк внутри Минхо недоволен, что омега сопротивляется, Ли старается показать ему, что он не может уйти.
Джисон сдаётся, потому что он всё равно сейчас не сможет убедить Минхо. Они поговорят позже, когда наваждение Минхо спадёт.
Хан поглаживает Минхо по спине, пока Ли хмурится и ест. Он выпускает успокаивающие феромоны, чтобы Ли не сделал ничего такого, после чего будет жалеть.
— Пойдём прогуляемся? — тихо спрашивает Джисон, зная, что Минхо необходим свежий воздух, а ночь — то самое время, когда он может выйти, потому что днём слишком много похотливых альф. Старший ставит тарелку в раковину и следует за омегой. Он разглядывает его спину и старается понять, почему Джисон не хочет его. Он же называл себя его, Минхо, омегой, значит, он его. Почему Хан противится и бежит от действительности? Ли всё равно выпытает у него это. Может, не сейчас, но после окончания течки точно. Главное — не вызвать течку Джисона, иначе он правда сможет уйти. Хотя почему сможет? Если Минхо его омега, то он будет желать только его, значит не сможет уйти. Нужно вызвать течку Джисона. Минхо понятия не имеет как именно — он омега-то всего около суток, но мама обязательно поможет. Ли в этом уверен.
Пока Джисон старался утихомирить волка Минхо, Минхо продумал все свои действия — осталось только с мамой поговорить. Он сделает это тогда, когда Джисон пойдёт в душ, чтобы наверняка.
Хан усаживает Минхо на лавочку и продолжает поглаживать волосы, чтобы Ли был расслаблен. Впрочем, Мин и не пытается вредничать.
Они сидят в тишине, но она слишком комфортная, чтобы нарушить её. Минхо занят тем, что вдыхает полной грудью, чтобы чувствовать запахи. Он всегда хотел иметь чуткое обоняние, чтобы слышать запахи других. Во время течки все чувства обостряются, и Минхо довольно жмурится, чувствуя кофейный запах альфы, что недавно проходил или даже сидел на этой самой лавочке. Ветер приносит ещё больше ароматов, и Ли впитывает каждый из них: он всё нюхает и нюхает, пока не чувствует противный, отдающий возбуждением запах.
— Джисон, — обеспокоенно проговаривает старший и от испуга вжимается лицом в шею.
— Мы должны идти, — Джи утаскивает Минхо как можно быстрее, но альфа словно бежит за ними, — давай, хёни, он не должен добраться до тебя, — Хан чувствует, что его течная омега в опасности, и ускоряет шаг.
Младший слышит, что альфа окликает их, но никто не останавливается, наоборот, только сильнее ускоряются.
— Чуть-чуть осталось, не забывай дышать, сконцентрируйся на моём запахе, — судорожно дыша произносит Хан и пропускает Минхо вперёд.
Они успевают до того, как альфа достигнет их. Омеги затихают и чувствуют раздражение в запахе альфы. Он зол, но, видимо, понимает, что поступает неправильно, поэтому лишь громко дышит и уходит, оставляя омег за дверью.
— Всё хорошо? — шепчет Джисон, притягивая Минхо ближе к себе. Ли кивает и седлает чужие колени. Он кладёт руки на щёки Джисону, а носом утыкается в шею. Он пахнет страхом, и Джисон чувствует, что должен успокоить свою омегу.
Хан выпускает больше феромонов и окутывает своим запахом до беспамятства. У Минхо глаза совсем стеклянные, а зрачки расширены настолько, что глаза совсем чёрные. Он тяжело дышит, никак не может надышаться. Страхом уже и не пахнет, но никто этого не чувствует, потому что Джисон ощущает, как его похотливая задница опять мокнет. Это Минхо тут течный, но Джисон, видимо, решил соответствовать своей омеге. Минхо тоже это ощущает: запах стал насыщеннее и слаще, что сводит Минхо с ума ещё сильнее — он сам снова начинает течь. И хмурится, когда Хан намекает ему, что пора слезть.
— Пойдём в комнату, — шепчет младший и неловко семенит, потому что смазка стекает по бёдрам.
Омеги снова закатываются в одеяла и дышат друг другом.
Уснуть у них не получается до самого утра, но они не чувствуют усталости, потому что сконцентрированы только на своих ощущениях, которые весьма приятны.
Миссис Ли утром тихо приоткрывает дверь и поглядывает на двух слишком спокойных омег. Она улыбается и уходит готовить завтрак, на второй день обычно хочется есть как не в себя, поэтому она должна быть готова.
Старшая омега как раз заканчивала с пирогом, когда услышала, как звонят в звонок.
— Здравствуйте, миссис Ли, — кланяется Чан, а за ним стоит дерганный Хёнджин. У Хвана слишком чуткий нюх.
— Как Минхо? — спрашивает баскетболист и принимает кружку чая.
— Всё хорошо, Джисони прекрасно справляется.
— Они всё время вместе провели?
— Да, — отвечает старшая омега и думает над тем, что же приготовить ещё. Она уже наготовила слишком много сладостей, поэтому думает над нормальной едой. То, что любит Минхо, она уже тоже приготовила, нужно приготовить то, что любит их гость. — Не знаете, какие блюда любит Джисон?
— Он ест всё, не беспокойтесь, — смеясь проговаривает Хёнджин и делает глоток вкусного фруктового чая.
Миссис Ли кивает и решает приготовить токпокки, потому что сама давно их хотела.
Из-за шума просыпается Минхо: его слух слишком чуток сейчас, течка как раз набрала обороты, так что он сейчас как бомба замедленного действия. Готов взорваться в любую секунду. И звук с кухни выводит его из себя. Ли поднимается с кровати и прихватывает футболку Джисона, чтобы хоть как-то заземлить себя и не свернуть кому-нибудь шею, потому что инстинкты поздно представленной омеги страшнее альфы в разгаре гона.
— Привет, Минхо, — здоровается Чан и отходит, понимая, что его запах далеко не то, чего желает Ли.
— Зачем вы пришли? — негромко рычит омега и накидывает футболку Хана на шею, чтобы чувствовать запах сильнее. Он слабее, чем запахи двух альф, поэтому Минхо должен вдыхать его как можно больше, иначе Чан вылетит из дома кубарем.
— Навестить тебя, как ты себя чувствуешь? — Чан хоть и старше, но всё ещё альфа с животными инстинктами и ему крайне сложно не повысить голос и не поставить омегу на место.
— Нормально, не надо навещать меня, ваши запахи выводят меня из себя, — у Минхо пальцы трясутся от сильного желания выгнать альф, потому что его омега находится рядом и несмотря на то, что течка сейчас именно у него, он не может не думать о Джисоне.
— Хорошо, в таком случае нам нужно уйти.
Миссис Ли, понимая состояние сына, провожает альф и усаживает Минхо за стол, чтобы накормить его.
— Джисон.
— Он всё ещё спит, сынок, не буди его.
— Мне нужен Джисон! — Минхо опять срывается на рычание и спустя несколько секунд закрывает уши руками, потому что нарычал на мать. Он хочет извиниться, но мама говорит раньше.
— Не позволяй своим инстинктам брать верх. Я тоже могу рычать на тебя, но держу себя в руках, поэтому старайся контролировать это, — спокойно говорит миссис Ли и накладывает сыну полную тарелку кимчи.
— Моя омега, — шепотом произносит Минхо и чуть не плачет, потому что не может разбудить его. — Мама, — просит Ли и всем своим видом старается разжалобить мать.
— Не буди, ешь, он скоро проснётся.
Минхо скребёт ногтями стол, но продолжает есть. Чёртовы альфы заставили его волноваться. Он опустошает тарелки слишком быстро и бежит к Джисону, даже не поставив их в раковину. Миссис Ли даже не кричит на него за это.
В комнате темно, потому что Джисон задвинул ранее шторы. Хан лежит спиной к двери, и Минхо ложится к нему, обнимая со спины.
— Хён?
— Извини, спи, — Ли целует младшего в щёку и укладывается на подушке, так и не снимая футболку с шеи.
Джисон лежит и не может снова заснуть, поэтому он выворачивается из объятий Минхо и направляется на кухню: он тоже очень проголодался. Хан желает доброго утра миссис Ли и усаживается за стол. Она накладывает ему еду и хочет поговорить о том, что происходит между ним и её сыном.
— Джисон! — Минхо усаживается рядом. Кажется, никакого разговора не будет.
Миссис Ли уходит, оставляя омег наедине. Кажется, у её сына немного неправильные предпочтения. Союз омег запрещён, но если доказать истинность, то вполне возможно. Об этом нужно поговорить.
Минхо чувствует удовольствие, которое накатывается волнами.
— Джисони, ты можешь трахнуть меня? — шепчет Ли, сжимая свои ноги, смазка стекает по бёдрам, что аж противно.
— Хёни, это—
— Пожалуйста, ты же моя омега, — скулит Минхо, давя на жалость.
Ли видит, что Джисон колеблется, но он понимает, что тот не сможет сопротивляться.
— Хён, первую течку стоит провести без члена, — Джисон поглаживает по голове и целует в щёку.
— Пожалуйста, — Минхо трётся шеей о грудь младшего.
— Пойдём обратно, — шепчет Хан.
Всю следующую неделю Джисон прятался от Минхо в туалете, когда на него накатывало возбуждение, потому что тот долго выпрашивал член, но сдался Джисон только в самый последний день, когда его течка совсем не за горами.
Примечания:
Не уверена, что оставлю эту часть насовсем, но пока пусть будет.