Тьма во мне: любовь сквозь мрак

Морозный холод, словно непредвиденная снежная лавина, обрушился со спины, заставив Мию зябко съёжится в постели, которая в одно мгновение всячески утратила способность дарить тепло. Уши уловил протяжной скрип половиц. Пожалуй, самый мрачный звук в ночи. И не важно ребёнок ты, или взрослый, скрип в ночи всегда будет вселять ужас. Девушка чуть привстала на локтях, глазами проводя каждый темный уголок комнаты. Сонные и усталые глаза с трудом улавливали очертания предметов, на которых мимолётно касался лунный свет. Сердце в груди забилось быстрее, пульс участился, а вместе с тем кровь в венах забурлила от тревоги. Без резких движений Мия скинула с себя одеяло, которое на ощупь больше походило на холодный металл. Включатель был в другом конце комнаты, а светильника, который по закону должен был быть на тумбе около кровати, увы не имелось... Прислушиваясь к каждому шороху вокруг, девушка поднялась на ноги. Неестественная тишина тягостно давила на грудь, отчего дыхание участилось, предательски выдавая её. Дрожащий шорох со стороны и шелест развивающийся в воздухе занавесы. Все это, как сигнал тревоги, заставило Мию резко сорваться с места и побежать к двери, где её ждали два спасителя. Выход и свет. Но каков же был страх Мии, когда её тело наткнулось на крепкую преграду. Испуганный возглас в виде оглушительного крика вылетел из груди и она бегло отошла назад, чуть ли не путаясь в собственных ногах. — Спокойно, детка, это я... — негромко прозвучал до дрожи знакомый голос. Мия оцепенела, вытаращившись неверующими глазами в чернильную темноту перед собой. Её губы обсохли, язык онемел, но всё же это сотрясающее душу имя покинуло её с придыханием: — Виктор? Ночной гость сделал шаг вперёд и словно по волшебству его лицо стало видимым во тьме. И это, действительно, был Виктор. — О Боже, Вик... — стремительный порыв и её руки уже крепко обнимали его за талию, — мы все так переживали, — шепчет она, утыкаясь носом в его грудь. Она сделала глубокий вдох, но не почувствовала его аромата. Но это была не единственная странность. Он не обнял её в ответ. — Я так скучала... Мия поднимает голову вверх, заглядывая в лицо мужчины. Оно было совершенно иным, чем когда-либо: глаза чёрные, а вокруг них мрачные круги; от краев ворота чёрной футболки по бледной кожи выпирали чёрные венки, идущие впредь до заострённых скул. — Ты выглядишь устало. Ты в порядке? — спрашивает Ван Арт, с внимательностью рассматривая её. Девушка выдавливает из себя легкую улыбку и тихо шепчет ему в грудь: — Да, когда ты рядом. Мужские пальцы ухватываются за девичий подбородок, поднимая её лицо вверх к своим чёрным, как бездна, глазам. — Я чувствую что-то... Что произошло, малышка? — спросил Ван Арт. Губы Мии чуть задрожали, как и руки, когда своими тёплыми она взяла холодные вампира и положила их к себе на щеку. Мии было это необходимо. Нужно было чувствовать его и знать, что он поистине рядом. — Я беременна, Вик... — прошептала она, затаив дыхание, казалось на целую вечность. Руки, которые лежали на её щеках окаменели в одно мгновение. И почему-то ощущать их на себе вмиг стало так тяжело и больно... — Что ты наделала, — глухо пробормотал вампир, резко убирая от неё свои ладони. Мию будто насквозь пронзили мечом. — Ч-что? — выдавила она, вмиг обессиленная и вдребезги разрушенная. Всё тепло исчезло, и сейчас почему-то казалось, что его и вовсе не было. Виктор, чьи глаза всколыхнули разгневанным пламенем, взглянул на шокированную девушку, как на самого гнусного предателя. — Я думал, что ты верна мне, — презрение резануло слух и брюнетка вздрогнула. В её аквамариновых глазах скопились слезы. — Ч-что? — язык заплетался, разум, поглощённый обидой был не в состоянии связать и пары слов. — Что ты говоришь, Вик, — практически плача, проговорила Мия. Девичьи руки обняли себя за талию, в защитном жесте скрывая живот, но не душу, которая раскалывается на части. — Это... отродье, — выплюнул вампир, застив Мию отступить на шаг назад, словно от удара, — не может быть моим. Девушка задрожала, как в лихорадке. — Не говори так, Вик, — рыдая навзрыд, молила она. — Прошу, не говори этого. В её глазах страдала и самая боль. Черты лица Виктора ожесточились, трещины под глазами разветвились, стремясь дальше, подобно расколотому асфальту в землятресение. Чёрные вены помимо шеи проступили и на бледных руках. — Ты всё разрушила, — вмиг изменившемся неестественным голосом заговорил он под отчаянные вопли девушки. — А этот плод погубил нас. Погубил! — гневно прорычал Виктор, сам на себя не похожий. — Не-е-т! — отчаянно прокричала Мия. Пол под ногами растворился неестественным образом, и вместе со своей глубочайшей болью Мия провалилась вниз, оказавшись в мутной воде. Девушка отчаянно выкрикивала его имя, вопила, задыхалась не водой, которая проникала в легкие и обжигала, а собственными слезами неимоверной боли, которую не измерить ни в милях, ни в квадратных километрах, ни в кубических метрах, ни в световых годах... Вода была настолько плотной, что кажется, словно цепью она сковала все мышцы, заставляя ощущать физическую боль. — Мия? — звучало где-то под самым низом. Но глубокое мрачное дно и собственные крики девушки не давали услышать отчаянный зов. Девушка ощутила боль в животе. Такую резкую, тянущую. Словно чередующиеся удары копьём, протыкающие плоть внутрь и наружу. Еле слышимый зов повторился вновь. Но опять же остался не услышанным... по крайней мере до тех пор, пока он не преобразовался в душераздирающий крик. Крик, заставивший мир затихнуть. И Бог мой... этот голос был так знаком. «Мама...» — прошептал ослабевший голос разума, который отбился от наваждения ужаса. — Мама! — закричала она, что было сил, пропуская воду в легкие. Но прежде, чем она сумела разглядеть что-то на дне, все материальные предметы резко исчезли и сон оборвался в одно кратчайшее мгновение. С лица Мии стекал холодный пот, который уже успел пропитать воротник серой пижамной футболки. Сердце колотилось с неимоверной скоростью. А легкие не могли сделать полноценный вдох, в котором так нуждался мозг; из-за недостатка кислорода голова кружилась, а в висках тягостно давило. — Сон... это просто сон, — пробормотала девушка, неосознанно сжимая в руках края одеяла. Чёрные пряди, слиплись между свобод от влаги, и теперь свисали с дрожащих плеч, закрывая девичье лицо, пока она обездвижено сидела на кровати. Перед глазами мерцали картины из глумящегося, беспощадного сна, который будто отпечатался на внутренней стороне век. «Погубил! Погубил нас!» Мия прикусывает нижнюю губу и сильно жмуриться, как от удара, только без касания. «Сон — это иллюзия. Сон — это тревоги. Сон — это страх» — отчаянно проговаривает она разуму, который от прочитанной годом ранее статьи думает совсем иначе, где говорилось, что сегодняшний сон — это завтрашняя реальность. Почему? Потому что сон приходит из существующего на самом деле, осязаемого мира. Мы можем не осознавать этого из-за ограниченности своего сознания, но существуют медитации, которые сознательно позволяют посещать многие высшие миры. Действительность этих миров проникает в нас во время сна. То, что мы называем сном здесь, на Земле, в других мирах является реальностью. Это самая настоящая реальность, но когда она приходит к нам, мы воспринимаем ее как нечто незнакомое нам и сами являемся для нее чем-то чужеродным. Когда к нам приходит сон, это похоже на первую встречу двух незнакомцев. Они не знают друг друга и поэтому могут испытать взаимное замешательство и удивление. Но, начав жить вместе, они привыкают друг к другу. Вначале, когда эта реальность приходит и касается земного плана — места нашего обитания, — мы чувствуем, что это сон. Но если мы отправимся к ее источнику, мы обнаружим, что там это уже не сон, а явь. И если сон какое-то время остается с нами, то он и здесь тоже превращается в реальность... А вот кошмары, эти страшные сны, когда неведомые монстры разгуливают по извилинам. «Наши страхи обнажаются в наших снах. В этом заключается истина... Или моё утешение...» Верить в то, что в ином мире Виктор отреагировал именно так, не хотелось. Ни за что. От ежесекундного допущения подобной мысли о возможной реакции в реальном мире, Мие стало жутко вплоть до разрыва сердца. Футболка неприятно липла к телу, вызывая раздражение кожи. Девушке удалось понемногу восстановить сбившееся дыхание и унять дрожь онемевших конечностей. Ей требовался расслабляющий душ, а потому следующие двадцать минут она провела в тёплой ванне в компании глубокой тишины, которая словно спасительница, хотела вобрать в себя боль девушки, хоть малую её часть. Переодевшись в другую, белую пижаму с рисунками светло-розовыми листьями папоротника, Мия, которую тревожила жажда, направилась на кухню. Кругом темнота — свет был выключен везде. Девушка спустилась вниз по ступенькам, придерживаясь за металлические перила, прикосновение к которым послало мрачный холодок вверх по руке. Тусклый свет озарил пространство кухни, когда Мия оказалась в ней. Однако, не успела она дойти до столешницы, как позади прозвучал мужской голос, разрезая омертвевшую тишину: — Носительнице пока очаровательных форм не спиться? Испустив неожиданный вдох, Мия резко обернулась. — О, Боже, Дас... — выдохнула она, глазами пройдясь по парню, заставшему в дверном проёме. — Если напугал, прими мои искренние извинения, — проговорил вампир, послав краткую улыбку. — Признаться, немного было. Ореховые глаза с внимательностью проанализировали лицо уставшей девушки. «Почти четыре часа ночи, а она всё по кухне шастает. Типичная девушка. Или неужто уже появились неожиданные прихоти девушки в положении, от которых у мужчин заканчивается запасной набор нервов?» — Разве ты сейчас не должна крепко спать? — спросил тот, скептически выгнув бровь. — Захотелось воды... — она запнулась. Мысли с желаниями переметнулись. «Или же сока... ананасового» — подумалось Мии. Губы парня растянулись в легкой усмешке. — В холодильнике есть, — сказал тот с хитрой насмешливостью в глазах, но не злобной, а безобидной и даже задорной. — И вообще, что значит «пока»? — сощурившись, спросила Мия, практически в два глотка опустошив целый стакан. Дастин, не ожидавший, что она продолжит эту тему, звучно усмехнулся. — Пока всего лишь очаровательны, но вскоре они будут великолепными, — по театральному проговорил он, пройдясь быстрым взглядом по её формам. И эта легкая, и даже нелепая шутка вызвала улыбку на её лице. — На этот раз выкрутился. Девушка опёрлась на столешницу позади и неглубоко вздохнула. Впервые за это время с какой-то лёгкостью. — До сих пор не понимаю, как это произошло, — усмехнулся Дастин, поднимая взгляд к её лицу. — Я думаю, тебе не нужно объяснять, как и откуда появляются дети... Это слово «дети» звучало так непривычно с её губ, что заставило её ещё раз беззвучно произнести его. Молодой вампир деловито облокотился на дверной проем и улыбнулся. Так хитро, и дразняще. — О, малышка, я лучше спрошу у брата. Как оказалось, он в этом деле спец, — усмехнулся Дастин и Мия звонко рассмеялась, впервые наполнив стены этого дома своим чистым, искренним смехом. — Ты невозможен, — усмехается она, качнув головой. — Ты, наверное, хотела сказать, невероятен? Грудь Мии вновь налилась теплом, которое у неё украл кошмарный сон. Тело ощущает необыкновенный прилив сил, которые словно спасительное напутствие шепчут: «мы с тобой». Девушка смотрит на Дастина с нежной благодарностью, ведь именно он активировал потаённый запас сил, а быть может и вовсе передал свои. Девичье губы, растянутые в улыбке, раскрылись и негромко произнесли: — На самом деле, так оно и есть. Мия переводит взгляд на окно. Темные брови сходятся на переносице, когда на крыльце заднего двора она замечает Макса. — Я выйду, подышу свежим воздухом... — сказала она, взглянув на Дастина. Тот кивнул, а после того, как она ушла, уставился в окно, заприметив оборотня, уже более часа сидящего на улице. Воздух ночи имеет особенное свойство — освежать, как тело, так и душу. Безмолвную тишину природы разбавили тихие шаги. Мия присела на деревянные ступени рядом с Максом. Он коротко взглянул на неё через плечо и на этом всё, внимание его глаз вновь коснулось темного леса. Прошло пару минут. Макс так и не заговорил. Обняв коленки руками, девушка корпусом повернулась к нему. — Ты так много молчишь... — прошептала она, внимательно глядя в отрешённое лицо друга. Парень вновь перевёл на неё глазами, вопросительно вскинув светлую бровь. — Так мало говоришь. Зато думаешь так много. Я постоянно вижу твой задумчивый взгляд. Так нельзя, Макс. Нельзя так много думать. Особенно, когда мысли — это якорь в открытом море, несущий тебя ко дну. — Напомни-ка, когда это я успел записаться на приём к психологу? А может сразу к психиатру? — слабо усмехнулся он. — Макс! — воскликнула Мия, несильно пихнув его в плечо. Без слов, которыми он почему-то пренебрегал, оборотень привстал, а девушка растерялась. Неужели он так просто уйдет? Но когда тёплый мягкий плед коснулся её плеч, приняв поражение, все тревоги, отступили. — Спасибо, — прошептала она, улыбнувшись краешком губ. Макс сел на прежнее место. Мия предложила ему половинку своего пледа, но он покачал головой, говоря, что не нуждается в этом. Его тело всегда источает тепло. Она помнит это... Но несмотря на протесты парня, прямо, как в детском саду, она укрыла и его тоже. Её мысли блуждали, думая о предстоящем дне. Что ждёт её утром? Вечером? Ночью? Что будет через неделю? Месяц? «Когда же ты вернёшься ко мне, Вик... Мне так многое тебе нужно сказать...» — левой рукой Мия обвернула талию. Она снова посмотрела на Макса, который ни сказал ей ни единого слова по поводу неожиданных перемен. Прочувствовав не только её пытливый взгляд, но будто и мысли, блондин медленно покачал головой. «Не надо, Мия» — говорил этот жест. — Давай просто насладимся тишиной, — мягким голосом попросил он. До восхода солнца осталось около двух с половиной часа. А это значит, что время кошмаров совсем скоро закончится. Но ждать этого не пришлось, ведь рядом было крепкое и надежное плечо. И она с чувством внутреннего покоя, облокотилась головой на его плечо. Мия уснула спустя минут десять. Макс понял это по её равномерному дыханию. Он осторожно поднял её на руки и плотнее закутав в плед, отнёс в тёплую кровать. «Теперь тебе нужно следить не только за собой, глупая.»