Тьма во мне: любовь сквозь мрак

Смесь страха и тревоги переполняли её всю. На протяжении недели Мия чувствовала себя неважно. Все началось с пульсирующей боли в висках, чрезмерной усталости, дискомфорта внизу живота... и закончилось это все мгновенно взявшейся болью в животе, оглушительными криками и неконтролируемой потерей сознания. В тот момент, когда закатившая от накатившего небытия глаза, Мия вот-вот рухнула бы на пол, у всех кругом замерло всё внутри. И только Грэйс смогла побороть это оцепенение и вовремя подхватить бессознательную девушку. В туже секунду молодые парни сбросили с себя мрачный плащ налетевшей паники. Позволив себе эту малую слабость, они допустили небольшую ошибку, в то время, когда должны сделать все, чтобы ошибок вообще не было. Мия привёл в себя самый обычный нашатырный спирт. Девушка была вся измотана, что с трудом держалась на ногах. При помощи внушения Грэйс, Мия уснула. Сделать это сама — она была не в состоянии, а всему виной тревожные мысли, которые так и стремились довести её до истерики. И засыпая, девушка только и могла думать о том, как сильно ей хотелось, чтобы Виктор был рядом... Ван Арт не появлялся уже более двух месяцев. Мия скучала. Безумно тосковала по нему. Ей хотелось, чтобы он был рядом, чтобы он видел, как растёт её живот, в котором растёт их ребёнок. Боже, ей так сильно не хватало его рядом и она могла лишь надеяться, что вот сегодня вечером он придёт. Она ждёт... ждёт... но Виктор не появляется и она ждёт его на следующий день. И ждёт его следующие шестьдесят дней и будет ждать столько, сколько потребуется. Будет ждать его всегда... Следующим утром Мия поехала в больницу. Она нуждалась в осмотре, осторожничать с которым уже было нельзя, ведь без причины терять сознание в беременности — это совсем не хорошо. Но как показали анализы, у Мии недостаток витаминов. Недостаток витаминов. Витаминов. Но Мия нутром чувствовала, что причина далеко не в этом. Пугали ли это её? На самом деле, да. Мие казалось, что её малышу чего-то хотелось... и от мыслей о том, что бы это могло быть, девушку бросало в дрожь. Она хорошо помнила историю фильма «Сумерки» и имела несколько предположений, но произносить их вслух было сложно, особенно когда губы категорически отказывались делать это. Мия попросила об узи, и как только на экране компьютера показался маленький ребёнок, её сердце пропустило удар. Её живот по размерам походил на тот, который присущ беременным на седьмом месяце, в то время, когда она сама была на пятом. Узнать пол не удалось. Ребёнок повернулся боком, спрятавшись от них, прикрыв ножнами своё естество. Мию жутко тревожило то, что она до сих пор не уловила шевеление малыша, но врач её успокоил, уверив, что все ещё впереди. — А где же папа? — с легкой улыбкой спросила женщина, смотря на монитор. Губы Мии расплылись в трепетной улыбке, когда она увидела улыбку на лице своей крохи. Будто поняв, что речь идёт о папе, он улыбнулся, как бы говоря маме «я знаю папу». — А наш папа занимаемся спасением мира, который обеспечит безопасность нам с малышом, — ответила девушка. Врач удовлетворено улыбнулась, причём ответ по своему — для неё это звучало никак иначе, как то, что отец ребёнка работает спасателем, а быть может и полицейским. *** Лунный свет отражался через окно, падая на подмерзший пол. В дверях кухни появилась высокая фигура, а затем замерла на месте, стоило только волчьим глазам наткнуться на сидящую за столом особу, которая в ту же секунду одарила его враждебным взглядом. — Тебе необязательно приходить сюда каждый день, — проговорила Грэйс грубым тоном, имея в виду его присутствие или правильнее сказать проживание в доме. Вампирша была раздражена, но за этим скупым чувством, она просто хотела скрыть горечь и... стоит признаться, ещё и усталость. И необычным способом, Макс чувствовал абсолютно всё — каждую её эмоцию, показываемую и скрытую. Кругом было темно, но благодаря ночному зрению, Макс видел девушку, как при свете дня. На её пепельно-серые волосы падал преломленный под углом луч лунного света, казалось, будто они идеально сочетались друг с другом. Поражённый, Макс плотно сжал челюсти, не понимая, каким вообще образом в голове проскользнула подобная мысль. Его взгляд скользнул к полной луне, а затем вновь коснулся девушки сверлящей его своими стойкими изумрудными глазами и пахнущей... Макс невольно вдохнул. Аромат, заставил ноздри затрепетать, а проникнув внутрь, обжег лёгкие. Она пахла диким виноградом, разбавленным легкой ноткой барбариса. Черт возьми... — Так же, как и тебе говорить, — сквозь зубы проскрежетал парень, явно сходивший с ума. Одурманенный её близость. А виной тому полнолуние. По крайней мере, этой нелепой отговоркой он тешил своё сознание, но оно бессильно, когда внутренний волк рвёт и мечет, желая ощутить не просто аромат её тела, а почувствовать его мягкость на собственной коже. Грэйс, которая прибывала не в духе, медленно, со всей своей хищной грациозностью поднялась на ноги. Смотреть на блондина снизу вверх она не могла, уж нестерпимо для гордости кололо глупое ощущение уязвимости. — Ты зазнаёшься, волк, — в ответ прошипела она. Её изумрудные глаза, пропитавшиеся яростью и быть может ещё чём-то непонятным для него, загорелись ещё ярче. Переступив линию тени, она вышла на свет, позволяя лицезреть естественный цвет лица; аккуратный нос, заострённую челюсть, пухлые губы... Лицо бледное, как смерть; губы алые, как кровь, в которой хорошо заметны острые, режущие белые скалы — клыки. Вот оно, то самое напоминание, в котором он нуждался, чтобы суметь оторвать от неё пронизывающий и до невозможности голодный взгляд. И Грэйс ощущала его каждой своей мраморно-мертвой клеточкой, которая будто ожила, найдя спасительный импульс. — Не смотря на то, что я не трогаю девушек, ради этого случая — я бы сделал исключение, — холодно бросил Макс, направляясь к крану. — Для чего? — с насмешливостью усмехнулась вампирша, закатив глаза. — Для того, чтобы стать позорно побеждённым девушкой? — она не хотела слышать, что он ответит, а потому и решила уйти. Но все вышло совсем не так, как она планировала... Один резким движением спина Грэйс ударилась об стенку. Ей показалось, будто на плечо вылили раскалённую лаву, иначе, она никак не могла объяснить жар, который скопился на том месте и теперь медленно распространялся вверх по телу. Оставшись зажатой между стеной и мускулистым, и что самое главное поразительно горячим телом, вампирша резко вскинула голову, сталкиваясь с сверкающими позолоченными глазами. — Для того, чтобы ты поняла, что неровня альфе-волку, — прорычал Макс, с силой сжимая её плечо. Он почти дрожал от чувств, что распирали его нутро. Внутренний зверь удовлетворенно завыл. Тяжело дыша, парень глядел в её лицо, в эти наглые и непокорные глаза, уверенно вздернутый подбородок и плотно поджатые губы. Губы, которые хотелось приручить, покорить... Он в жизни не видал такого мрачного порока в обличие сероволосой вампирши. Завлеченные зрительным напором, они не заметили, что уже более двух минут стояли невозможно близко. С плеча вампирши соскользнула чёрная футболка, это заставило взгляд парня переметнуться на оголенное плечо... Все порочное наваждение исчезло, как только его глаза уцепились за символы, вырезанные, именно вырезанные чуть ниже её ключицы. Это была не татуировка. Однозначно. Буквы, словно выжженные раскалённым пламенем на её теле. Как шрамы, только хуже. Они были чёрные, совсем не уместные для столько идеальной, сливочной кожи. Регенерация не сработала? Это немыслимо. Грэйс заметила, как нахмурились его брови и, как посерьезнел взгляд золотистых глазах, устремлённых на её ключицу. Озарение ударило по ней холодной пощёчиной и отрезвило вовремя, прям в тот самый момент, когда он едва успел прикоснуться к ней пальцами. За долю миллисекунды, Грэйс вышла из под натиска парня и теперь, вся встревоженная, возбужденная, но уже отнюдь не желанием, стояла в дверях. Её обнажившиеся глаза уже не скрывали ужаса и горечи, которые пристолбили оборотня на месте. — Не. Смей. Ко. Мне. Прикасаться. — она говорила убийственно медленно, сплёвывая каждое слово, которое на самом деле беспощадно резало гланды. Она буквально растворилась в воздухе, оставив в нем свой одурманивающий аромат барбариса и винограда, а также аромат эмоций: ярости, возбуждения и боли... Макс крепко сжал руку, пальцы которой едва скользнули по её коже. Ему было интересно знать, какой она будет на ощупь? Она, как бархат. Такая же шелковая и манящая. Холодная и губительно зависимая. Зависимая от тепла, слившись с которым станет вольной и свободной. Такой же живой, как и пульсация на подушечки его пальцев... *** Белый. Сиреневый. Белый. Сиреневый. Весь дом был усыпан шарами этих цветов, создаваемых настоящий дух празднества. Несмотря на предупреждение Мии ничего не предпринимать в этот день, ничего не дарить и не устраивать сюрпризы, Дастин, Макс и Грэйс сделали все по своему. Это был её двадцатый день рождения... И поднять ей настроение царствующим уютом праздника вокруг — это малое, что они могли сделать для девушки.  На самом деле Мия совсем не ожидала подобного. Признаться честно, в последнее время мало что могло заставить её улыбнуться. Искренне и по-настоящему, а не слабо и через силу. Но ребятам удалось пробудить затаившуюся в печали улыбку. Проснувшись поутру, Мия никак не ожидала увидеть десятки гелиевых шаров в виде самых различных фигур: сердец, звёзд, имелись даже розовые фламинго. Впрочем, только идея Дастина могла быть столь эффективной. Но сюрпризы на этом только начинались, — внизу её ожидали подарки. Грэйс заказала для неё специальную подушку для беременных, размером в два метра. Подушка была необходима будущей маме, ведь она не только поможет ей быстрее уснуть, но и снизит мышечное напряжение, которого в последнее время было через край. И было даже не удивительным, что эту огромную подушку первым на удобство проверил никто иной, как Дас, настроение которого было особо озорным с самого утра. От него Мия тоже получила подарок, но не для себя, а для крохи, которая жила под её сердцем. Мию поздравили все близкие люди, которые у неё имелись. Лучшая подруга не была исключением. Звонок от Тришы пришёл по солдатски ровно в девять утра. Экран смартфона загорелся белым светом, а затем на нем появилось изображение подруги. Мия даже не успела осознать, что на голове Триши был праздничный колпак, пока её не оглушил звук взорвавшейся хлопушки, крик с поздравлением и звонкий свист свистульки, в которую подула подруга. — Боже, Триша, — поражено воскликнула Мия, накрыв ладонью широко раскрытый от восторга рот. — Ох, малыха, ты хоть представляешь, что я ждала три ночи, чтобы поздравить тебя со вторым юным десятком? — радостно прощебетала азиатка, ещё раз дунув в свистульку перед камерой телефона. — Ну конечно. Ведь ты прекрасно знала, что раньше девяти я не проснусь. — Ох, ты бы не проснулась и одиннадцать, если бы это не был твой день рождения, — задрано смеясь, отметила Триша. — Тот самый единственный день, когда ты ставишь будильник. — Ну хоть кто-то из нас это делает, — парировала Мия, удобнее располагая телефон в руках. Сидеть за небольшим столиком кухни ей всегда было некомфортно.  — Ты будто изменилась... — на этих словах тело Мии на мгновение  напряглось, — твоё лицо выглядит иначе. Ты похудела? Казалось, это была насмешка судьбы. Но на самом деле, это был только знак. Тот самый, который должен был вынудить её действовать. Мия неловко откашлялась. Сегодня. Она собиралась сделать это сегодня. А раз Триша начала, значит самое время. — Оу... я... я ждала этого дня, чтобы показать тебе. Девушка глубоко вздохнула, и этот волнующий жест не остался незамеченным подругой. — Показать что? — с лёгким оттенком тревожности уточнила та.  — Только не визжи и не кричи, хорошо? — предупредила Мия, перемещая телефон к кружке для опоры. Застывшая в ожидании Триша кивнула, скорее рефлекторно, чем осознанно. — Если только не от восторга, но только не на меня, окей? Я в последнее время слишком чувствительна... — последнее она пробормотала себе под нос, аккуратно поднимаясь из-за стола. — Мия... мой мозг подкидывает такие бредовые идеи, что кажется, тебе лучше показать быстрее, а то я подумаю... — но договорить она не успела. Чистейший шок поглотил все слова, заставив их застрять в горле. Теперь в телефоне Мия предстала в полный рост. Она обняла руками свой живот, и с волнением посмотрела на застывшую, как статуя Тришу, рот которой был готов встреться с полом, а глаза, напротив, вот-вот стремились вылететь из орбит. Азиатка медленно прошлась по девушке неверующим, но все более проясняющим взглядом; затем их взгляды соприкоснулись. — Ошалеть... Мия слабо улыбнулась, кратко кивнув головой. Именно такой она и представляла реакцию Триша. — Подруга, скажи, что ты просто поправилась, — сказала девушка. Эти слова заставили Мию по доброму усмехнуться. — Ты там что-то про похудение говорила вроде... — Погоди... в моем мозгу загрузка. — Раз так заставить кружок прокрутиться, потому что все что ты видишь, значит только одно. — Ты беременна, — медленно проговорила Триша. Мия подтвердила это легкой улыбкой и трепетным поглаживанием круглого живота. — Я беременна. — Мать моя женщина, Мия! Я... я блин рада, но я в шоке и я... боже. Кажется, сейчас закричу. А обещала, что не буду, — её карие глаза загорелись неподдельным счастьем. Боже этот счастливый блеск в глазах, руки, удерживающие губы от крика, как спасительный проток воздуха, который до этого признания был закрыт для Мии. — Если так хочется, кричи. И переполненная невероятными эмоциями Триша действительно закричала. Это вызвало радостный смех у Мии. — Я не прощу тебя за то, что скрывала от меня все эти месяцы. Как... как тебе это удалось? — по настоящему удивилась подруга. В её голове таилось немного скрытой обиды. — Я не знаю... я хотела сообщить об этом лично, но потом твой приезд отменился и я не стала, а потом... — Мия виновата поджала губы. — В общем, прости. Триша видела, как от вины ссутулились плечи Мии. Она не могла позволить ей грустить. Особенно сегодня, тем более сейчас... — Прощу только в том случае, если стану крестной, —  выпалила девушка, и этого было достаточно, чтобы аквамариновые глаза подруги вновь вспыхнули. — Хорошо. — Ну вы с Виктором и даёте... — пробормотала Триша, скользнув взглядом по животику Мии, которая на мгновение вздрогнула от упомянутого имени любимого. С момента их встречи прошло два месяца. Их разлука была главной причиной отсутствия её настроения. Но Мия ждала и верила. И сегодня он должен будет придти. Он не пропустит её день рождения. «Виктор придёт» — каждая её клеточка, каждый закоулок души только и твердили об этом с самого утра. Возбужденный нестерпимым любопытством голос подруги вернул Мии к реальности:  — А кто у вас? Мальчик? Девочка? — Мы узнаем это при рождении, — заинтригованно проговорила голубоглазая. — О, Боже... вот это интрига. У меня бы не хватило терпения... Сил и терпения... Это то, что есть у Мии. Что должно быть у неё... То, чего запасов должно хватить. Но с каждым проходящим днём, Мии казалось, что хранилище опустошало свои запасы. Ей не восстановить его в одиночку. В этот раз без Виктора не справиться. Но сегодня все изменится. Сегодня. — Мне кажется будет девочка... — с улыбкой на губах призналась девушка, ласково поглаживая живот. Триша выпустила мечтательный вздох: — Ты только представь какой красавицей она будет с такими то родителями. Мия оставила без комментариев её слова, одарив тёплой улыбкой.  — Знаешь, мне плевать, что у меня поздняя ночь и что в другой комнате спит Тэд, — резко и совсем неожиданно воскликнула Триша. — Я буду громкой, потому что требую  немедленного рассказа о том, как случилось так, что моя подруга оказалась с огромным пузом. — Это займёт часа два, а если я начну жаловаться на мучивший меня токсикоз и дьявольский аппетит, то тебе придётся слушать меня до самого утра. — Да хоть целый день, Мия! *** Девушки заговорились настолько, что даже не заметили, как быстро прошли три часа. После Мии пришли поздравления от мистера Боу, который не забыл ... не забыл и никогда не забудет про неё. Кэсси, с которой она в последнее время часто общалась по телефону, тоже не осталась в стороне. Все поздравления с наилучшими пожеланиями подняли настроение именинницы на одну веселую октаву выше. Она даже напевала себе под нос любимую песню, когда готовила ужин, представляя как споёт её для Виктора сегодня на ужин. Её уверенность немного пугала Дастина и Макса, которые в отличие от Грэйс мало верили в то, что Виктор появиться в ближайшее время. Сейчас на нем были самые опасные бои и вылазки, о которых эта троица умело умалчивала, боясь причинить вред беременной девушке. Её эмоциональное состояние было шатким, а перепады настроения слишком резкими истошно чувствительными. С помощью Грэйс Мия накрыла потрясающий стол. Сегодня они будут все вместе. Сегодня они позволят себе забыть о тьме, которой ощутимо пропитался воздух. Сегодня. Вечером. И Мия ждала. Она надела одно из своих лучших платьев. Тонкая, небесно-голубого цвета ткань сидела на теле, как вторая кожа. Платье было простым, коротеньким и прямым, но то, как оно выделяло её кругленький живот, округлые бёдра и заметно увеличивающуюся грудь — делало его особенно красивым. Её сердце гулко билось в груди. Она переживала. Все в ней кричало о хаотичном волнении души, но особенно выделялись нервные движения рук — неосознанное заламывание пальцем, которые после получаса ожиданий начинали нервно подрагивать. Мия то дело и поглядывала на дверь, дёргаясь при каждом мимолетном шорохе взбушевавшегося за окном ветра, который каждый раз она принимала за Виктора. «Давай же, Вик. Я чувствую, что увижу тебя. Чувствую... наш малыш хочет тебя услышать, почувствовать. Мы скучаем по тебе. Мы так хотим тебя увидеть. Пожалуйста, приходи. Пожалуйста...» В раздумьях девушка отчаянно прикусила нижнюю губу зубами. — Мия... — встревожено позвала Грэйс. От её голоса Мия вздрогнула. Встретив опасливый взгляд вампирши на своей губе, она мигом разомкнула зубы, предотвращая появление кровавой ранки, которая обязательно образовалась бы, прикусив она губы ещё сильнее. — Ох, прости... я... я немного занервничала, — призналась она, глубоко вздохнув. Воздух оттого казался тяжёлым, что держать его в легких было настоящей пыткой. — Ты побледнела, — негромко проговорила Грэйс, ближе склоняясь к ней. — Может тебе что-нибудь принести? — Нет, нет. Мне ничего не нужно, — второпях произнесла Мия, выглядя совсем неубедительно. Тревожность в изумрудных глазах вампирши не уходила. Мия ещё раз вздохнула, наполняя частицы воздуха собственным волнением и отчаянной надеждой. — Я только жду... — её тихий голос умолк, Грэйс сдержанно кивнула. «Вик... Вик, не поступай так со мной...» Девушка проглотила горечь в горле. Её мысли были неправильными. Отчаявшимися. Эгоистичными. Конечно же Виктор был не виноват. Он не мог управлять ситуацией. Он не мог появиться когда вздумается, не подвергнув риску её и малыша. К сожалению, сейчас они оба были заложниками сложившейся ситуации. Скованные цепями. Лишенные друг друга. «Я все равно буду ждать...» Оперевшись рукой на спинку дивана, Мия хотела встать. Её и без того утяжелившуюся грудь покинул тяжёлый вздох, когда она наконец оказалась на ногах. Макс рефлекторно поднялся вместе с ней, как только заметил затруднения в её неуклюжем подъёме, каждое движение в котором давалось ей с внутренней болью. — Я пойду прилягу, — пробормотала Мия, отказываясь смотреть на кого-то из них. Её взгляд, в котором искрилась боль, был устремлён в пол. — Пойти с тобой? — предложил Макс, но так и не удостоился её аквамаринового взгляда. — Нет. У меня немного кружится голова. Я полежу и все пройдёт, — сказав это, девушка развернулась и направилась в свою комнату. Девушка легла на постель, накрыв своё дрожащее тело одеялом. Отчаяние и боль душили её изнутри. Ей хотелось скрутиться всем телом, и она бы непременно сделала бы это, если бы это хоть на чуть-чуть избавило её от этих душераздирающих чувств. Вдруг низ её живота пронзила резкая боль и Мия с трудом проглотила рвущийся наружу крик. Она обняла свой живот ладонями, и те были холодными, за что она извинилась тихим шепотом перед малышом. Её них живота вновь заболел ноющей, тягучей болью и девушка не сумела сдержать отчаянного всхлипа. — Я знаю, малыш, знаю, — её голос дрожал, пока она тихо шептала. — Я тоже чувствую это... Эту тоску. Боль. Печаль. Страх перед неизвестным, которое, как оказалось совсем невозможно предугадать. Мия свернулась клубочком и крепко обняла свой живот, продолжая нашёптывать нескончаемые извинения их маленькому чуду, которое разделяло её чувства. — Пожалуйста, прости нас с папой... пожалуйста, прости. *** Тем временем Дастин отправился в Калинстов, в надежде выведать хоть что-то о местонахождении и занятости Виктора. Грэйс и Макс остались одни в комнате с накрытым на пять персон столом. Таким же одиноким, как и атмосфера вокруг. — Мне придётся отлучиться на несколько дней, — низким голосом заговорил Макс, застив Грэйс повернуть голову в его сторону. — Вы с Дастином вдвоём справитесь? Казалось, данный вопрос оскорбил личность вампирши. Её глаза вспыхнули изумрудным пламенем. — Мы уже защищали Мию и без тебя, — твёрдо произнесла Грэйс. Глаза, цвета миндаля, загорелись сдерживаемой яростью. — Напомнить тебе что тогда случилось? — голос его грубый, взгляд режущий. — Когда Барт чуть не убил её. Грэйс внутренне сжалась от этого напоминания, но физически, даже не шелохнулась. — Этого больше не повториться, — твердо проговорила она с решимостью в глазах. — Мы не оставим её одну ни на секунду. Мы будем всегда рядом. Оборотень с минуту внимательно глядел в её изумрудные леса, среди которых он с каждым терялся все больше и глубже. Парень сдержано кивнул, а затем отвёл от бледнолицей девушки глаза. — Барт ищет её.. От одного упоминания этого имени Грэйс передернуло. Ей хотелось содрать с себя кожу за эту непростительную слабость. Парень заметил её нестабильную реакцию краем глаза, но не подал виду. Однако его брови нахмурились, а взгляд становился мрачнее, когда он ощутил волны истерики, боли и отвращения. Аура Грэйс буквально кишит этой болезненной смесью. Макс заставил себя продолжить, всеми силами стараясь игнорировать изменившееся состояние вампирши, которая будоражила все его инстинкты. — Я чувствовал его присутствие рядом с её домом. Он приходит туда слишком часто и я никак не могу понять зачем именно, ведь он не дурак, понимает, что она не рискнёт вернуться туда после произошедшего. — Что ты сделал? — негромко спросила Грэйс, внимательно глядя на задумчивый профиль блондина. — Навёл его на ложный след. В конечном итоге он догадается, но мы несомненно выиграем этим время. Грэйс возвратила ему сдержанный кивок. Вампирше стало интересно, что случилось, что ему придётся покинуть их на некоторое время. Она поняла, что чуть не задала ему этот вопрос, но не успела. Её слух разрезал приглушённый крик сверху. — Мия... — быстро произнесла она, встревоженно глядя на Макса, который напрягся всем телом. — Знаю, почувствовал... — сказав это, он в туже секунду ринулся к лестнице. Грэйс оказалась у двери девушки гораздо быстрее оборотня. Её всегда прямые плечи позволили себе на мгновение опуститься, когда она оторвала глаза от щели не до конца закрытой двери, переводя взгляд на подошедшего Макса. Рука парня потянулась к ручки двери, но прежде чем он успел дотянуться до металла, сероволосая резко вскинула руку на его грудь, останавливая. — Нет, — резко прошептала она. Макс замер, всё его тело напряглось. Его сердце бешено забилось, выдавая дурманящий ритм, под её ледяной ладонью. Грэйс будто прикоснулась к солнцу. И оно впервые не сжигало её... оно дарило тепло. Осознав, что она сделала, Грэйс вздохнула, резко отдёргивая руку. — Дай ей выплакать хоть часть боли, — тихо произнесла она, с печалью глядя на рыдающую в кровати Мию, которая пыталась заглушить свои рыдания уголком одеяла. Макс посмотрел на подругу. Каждый её всхлип был для него ударом под дых. Когда рядом с ним прозвучал безжизненный, приглушённый голос вампирши, он внимательно посмотрел на неё. На её бледном лице плясали тени, а в изумрудных глазах таилась целая история. — Боль любит, когда её выражают, и слезы не худший вариант... Сказав это, Грэйс отвернулась и ушла, прижав к груди руку, который коснулась его. Макс пристально смотрел ей в след, и долго продолжал смотреть туда, где она скрылась с его глаз, оставив только свой запах в воздухе и ощущение своего касания прямо над сердцем.