Наверное у каждого из нас есть человек, к которому чувства уже не угаснут. Нам может показаться, что мы остыли, но как только мы услышим голос, почувствуем запах духов, увидим сообщение или звонок, фото или человека вживую, мы теряемся.
— Алло. Руби Уильямс слушает, — прохрипела я, зажимая телефон между ухом и плечом и параллельно с этим застегивая ботинки. Сегодня я проспала. Впервые, за последние несколько месяцев. Вчера, а точнее уже сегодня я дольше обычного засиделась за лирикой, и сомкнула глаза уже когда на улице начало светать. — Здравствуйте, я звоню предупредить, что мероприятие тринадцатого числа переносится на час раньше, поэтому прошу вас в два часа дня уже быть там. Вас встретит менеджер, с ним говорил ваш продюсер несколько дней назад, помните? — спросила женщина на том конце провода. Я задумчиво подняла глаза к потолку, замирая на миг, в голове прикидывая во сколько мне придётся выехать, чтобы все успеть. — Да, я помню. Спасибо, что позвонили. Адрес тот же? — поинтересовалась я, закидывая на плечо сумку и приблизившись лицом к зеркалу. Над верхней губой немного размазалась помада, поэтому я быстро стёрла ее пальцем, придирчиво осматривая себя в отражении. — Да. Будем вас ждать, хорошего дня, — подтвердила организатор и дождавшись моего ответного пожелания сбросила трубку. Кивнув самой себе, я быстро вышла из квартиры, направляясь к метро. Нотаций от продюсера не избежать. Впрочем, я сама виновата. Но, видно, сегодня удача всё-таки соизволила повернуться лицом, а не задом, поэтому в студии я обнаружила только молчаливого охранника. Похоже сегодня не одна я решила поспать подольше. Оставив вещи на мягкой софе я приняла решение сходить в ближайшее кафе за каким-то освежающим напитком. Ближе к девяти утра все уже были в сборе. Шёл последний прокат песен перед завтрашним выступлением. Всего я должна буду исполнить около одиннадцати песен за весь вечер, три из которых — мои, остальные же композиции выбирали люди, которые меня наняли. Не могу сказать, что их плейлист мне понравился, немного однотипный и скучный для того мероприятия, ради которого меня и пригласили. Но мне было не выбирать. Деньги предлагали хорошие, к тому же я занималась любимым делом. Относительно. За последний год, когда я уже начала понемногу выступать на публике, я поняла, что мне не очень то и нравится выступать перед людьми. Больше всего мне нравилось складывать текст, на который потом наложат мелодию, или же наоборот. Писать слова на уже готовую композицию. Но сейчас моя работа не приносила мне особого дискомфорта, поэтому я решила пока ничего не менять. Честно отработав до пяти вечера, я пошла домой, по пути перезвонив швее, которая должна была мне приготовить платье для завтрашнего вечера. Договорившись, что девушка привезёт мне платье прямо на место выступления я дошла до своей квартиры и, переодевшись, сразу легла спать. Недостаток сна плохо сказывался на моем здоровье и внешнем виде, но я ничего не могла поделать, хотя такой образ жизни уже стал порядком надоедать. Я устала спешить, устала пытаться успеть сделать все. Хотелось просто банально купить много-много сладостей и съесть их под телевизионный сериал на ночь глядя, не заботясь о фигуре. Хотелось наконец отстричь волосы, которые за последние четыре года в Нью-Йорке успели отрасти до поясницы и приносили мне жуткий дискомфорт, да и к тому же постоянно секлись и ломались от регулярных окрашиваний в блонд. Хотелось просто лежать в кровати в позе звёзды с закрытыми глазами и понимать, что сегодня никуда спешить не нужно, и можно посвятить день себе. В те очень редкие дни, когда мне все-таки удавалось выкроить время для себя, я часто стояла у окна и вспоминала Эдварда. Да, кто бы мог подумать, что спустя столько лет я все также буду вспоминать о нем с теплотой в сердце, после миллиона тщетных попыток забыть тот год в Форксе, когда мне ещё даже не было восемнадцати. Сейчас мне без нескольких месяцев двадцать два, и я часто представляю себе, что было бы, останься я в Форксе вместе с Эдвардом. Я скучала. Очень. Настолько, что встреть я сейчас его на улицах Манхэттена, без раздумий бы бросила работу и уехала с ним в другой штат или даже Европу. И практически не сожалела бы. Карьера певицы имеет множество рамок и ограничений, которые мне не по душе. Она требует титанических усилий, постоянной работы над собой и отдачи слушателям. Недавно я осознала, что не хочу петь для людей. Не хочу делиться с ними своими переживаниями и мыслями, которые я высказываю в песнях на огромную публику. Хочу просто петь о любви своей второй половинке или друзьям на вечерних посиделках. Но я сделала свой выбор, тогда, на балу, четыре года назад, разбив сердце не только Эдварду, но и себе, обрекая на сожаления до конца жизни и одиночество. Как ни крути, но ни богатство, ни популярность не стоят близкого человека рядом. Удивительно, но на то, чтобы осознать эту истину, мне понадобилось столько времени вдали от близкого человека и тяжелая работа днями напролёт. Как жаль, что изменить уже ничего нельзя.***
Медленно обойдя зал, я огляделась. Пространство довольно большое, а значит будет много людей. Придется увеличить звук в наушниках, чтобы услышать себя, так как я должна регулировать качество и громкость пения. Я пока ещё не готова петь под минусовку, очень большой шанс сфальшивить. Моя команда уже почти заканчивала все приготовления на сцене и сзади неё. До начала выступления оставалось чуть больше часа, но меня почему-то уже сейчас охватило беспричинное волнение. Раньше такого не случалось. Сделав глоток воды из бутылки я отправилась в гримерку чтобы начать приводить себя в порядок. Внутри меня уже ждала моя ассистентка. Сначала она помогла мне надеть платье, сшитое на заказ для сегодняшнего вечера. Надеюсь, мой продюсер разрешит забрать его после концерта, так как обычно вся одежда, сшитая на меня, и оставалась у меня. А платье действительно было шикарным. Облегающим, и как будто сделанным из двух частей, соединяясь толстым ремнём под цвет одежды. Юбка была на ладошку выше колена по длине и в небольшую складку. Начиная с талии платье перетекало из бирюзового цвета в персиковый с мелкими цветочками. V-образный вырез и открытые плечи отнюдь не делали платье вульгарным, а скорее лёгким и воздушным. Позади юбки был длинный шлейф цвета морской волны, и, чтобы я не наступила на него случайно, мы решили обуть белые открытые туфли на высоком каблуке. С макияжем и причёской визажист не экспериментировала, лишь подкрутила природные локоны и нанесла легкий макияж. Весь образ получился очень романтичным и эффектным. Уже около сцены мне за пояс зацепили передатчик сигнала, и вставили мониторные наушники. Я нервничала. Руки мелко подрагивали, а в ногах я чувствовала слабость, немного тошнило. Даже не могу вспомнить, когда я последний раз переживала перед выходом на сцену. Почему сегодня? Чем сегодняшний вечер отличается от предыдущих? Сморщившись, я потёрла виски. Слева от меня менеджер повторял порядок песен, а справа что-то лепетала моя помощница. Не люблю такие сборы. Услышав какой-то шум, я выглянула из-за кулис. Музыканты начинают разогревать публику. Скоро мой выход. Сделав пару глотков воды, я начала разогревать голос. В ухе раздался голос мужчины, пора идти. Набрав в грудь побольше воздуха, я выпрямила спину и ступила под свет прожекторов. Зажмурившись от непривычки, я прошла в центр возвышения, на котором располагался высокий стул. Лёгким движением откинув шлейф назад, я села, закидывая ногу на ногу, и зацепляясь каблуком за перекладинку. Заняв устойчивую позицию и незаметно проверив микрофон, я осмотрела присутствующих, ни на ком конкретно не останавливаясь. В следующую секунду в наушнике раздался обратный отсчёт. Сзади зазвучали инструменты и я начала петь. Эта композиция была написана мной. Причём совсем недавно. В тот вечер мне было как никогда одиноко, и почему-то в голове прочно засел Эдвард. Эта песня была посвящена ему. Я не планировала ее кому-то показывать, но каким-то образом она попала к продюсеру, и тот решил развить песню ещё больше.Я погибаю и, боюсь, на этот раз некому будет меня спасать, Этой ситуации «всё или ничего» удалось Свести меня с ума, Мне нужен кто-то, кто утешит, Кто-то, кто поймёт, Кто-то, кто будет любить, Кто-то, кто будет оберегать Легко это сказать, Но в жизни не так, Наверное, мне просто нравилось, Как ты притупляешь мою боль. А теперь день Перетекает в ночь, А тебя нет рядом, Чтобы помочь мне пережить всё это, Я потеряла бдительность, А ведь я уже так привыкла быть той, кого ты любил. Я часто закрываю глаза, когда становится больно, И оказываюсь в твоих объятиях, С тобой я буду в целости и сохранности, Пока не вернусь в реальность. Ведь теперь день Перетекает в ночь, А тебя нет рядом, Чтобы помочь мне пережить всё это, Я потеряла бдительность, А ведь я уже так привыкла быть той, кого ты любил.
На последних аккордах от нахлынувших эмоций и воспоминаний голос немного задрожал. Закончив песню, я только тогда осознала, что всю мелодию пела с закрытыми глазами. И это хорошо. Перед глазами все размывалось в неясную картинку от нахлынувших так не вовремя слез. Эта песня причиняла боль. Напоминала мне о сделанном выборе. Ребром ладони я постаралась вытереть влагу с глаз, пока она не побежала мокрыми дорожками по щекам. Я не могла избавиться от ощущения, что за мной следят. Хотя это наверное и не удивительно. На мероприятии несколько тысяч людей. Но этот взгляд был другим. Он словно следил, изучал, вспоминал. И не отрывался ни на секунду. Я чётно пыталась отыскать его в толпе, столкнулась глазами с несколькими сотнями людей, но это все было не то. Прервав попытки, я начала следующую песню, на этот раз наблюдая за залом. Исполнив ещё одну композицию, я ненадолго прервалась, заходя за кулисы и присела прямо на ступеньки. Мандраж уже спал, но сердце все также выпрыгивало из груди. Я положила ладонь на грудную клетку, как будто бы это могло его хоть немного успокоить. Умывшись в уборной ледяной водой, я снова вышла на сцену, сразу ощущая этот взгляд на себе. По спине побежали мурашки, а мышцы были напряжены до предела. Поскорее бы этот вечер закончился. Но к сожалению, мои надежды не были оправданы. Вечер медленно перерастал в позднюю ночь, а затем и ранее утро. Впрочем, для меня не спать так долго было не в новинку, но напряжение высосало из меня слишком много сил. Опустошив банку с энергетиком, я вышла на последнюю песню. Я чувствовала себя опустошённой и разбитой. Скорее всего во всем виновата усталость. Организм изнашивается, нервы изнашиваются, я изнашиваясь. Иногда я напоминаю себе старую затертую куртку. Все расползается по швам. Но я упрямо пытаюсь сохранить себе товарный вид. Потому что следующее, что меня ждёт — это свалка. Между нами разница лишь в том, что куртку можно снять. А что делать с собой? Попрощавшись с публикой, я в полном одиночестве добралась до гримерки. Сейчас я переоденусь и поеду домой. Наконец-то. Но когда я закрыла за собой дверь в помещение, усталость как рукой сняло. На ее место пришло удивление и страх. На столе, где несколько часов меня красили, лежал красивый букет фиолетовых ирисов. Я с опаской проверила помещение, но никого постороннего не было. Кто их мог принести? Никто кроме моей команды не имел доступа к этой комнате, но никто из них и не знает, что мои любимые цветы именно ирисы. Да ещё и фиолетовые. Это знает только… Эдвард? Нет, не может такого быть. Нужно успокоиться и выкинуть из головы ненужные мысли. Это просто совпадение. Эдварда здесь не было. Мне просто хочется, чтобы так казалось. Я бережно взяла большой тяжёлый букет на руки, сразу улавливая приятный запах ирисов. Прижав цветы к груди, я зажмурилась, силясь прогнать наваждение. Просто совпадение. Но сердцу этого не скажешь. Оно уже предвкушающе затрепетало, храня внутри надежду на встречу с вампиром, которая с каждой секундой все разрасталась. Вздохнув, я переоделась в привычную одежду и, засунув платье и туфли в картонный пакет с названием какого-то бренда, захватила одной рукой букет, второй рукой выключала свет и закрывала дверь на ключ. По дороге к выходу мне встретился только один из музыкантов. Почти вся моя команда уже разъехалась, и чтобы не мучать свою визажистку, ее я отпустила ещё до двенадцати ночи. Отдав охраннику ключ, я вышла на свежий воздух, где уже потихоньку занимался рассвет. Так и не в силах подавить в себе надежду, я как можно незаметнее оглянулась по сторонам, но никого не было. Никаких намеков, что здесь был Эдвард. Ещё бы, что ему тут делать? Дурочка. Поудобнее закинув сумку на плечо, я пошла к метро, решив немного срезать дорогу через пустынный квартал. В очередной раз оглядывая лиловый букет, я тяжело вздохнула. — Тебе понравился мой подарок? — в гробовой тишине, нарушаемой только звуком моей обуви, уж совсем неожиданно послышался шелковистый мужской голос. Ноги как будто приросли к земле. С огромным усилием, я резко обернулась, хаотично шаря глазами по голым стенам домов. Никого. Неужели мне послышалось? Не может быть. — Руби, я здесь, — раздалось совсем близко от меня, и я сглотнула, поворачивая голову на звук. Эдвард. Точно он. Почти не изменился. Все те же благородные черты лица, выпирающие скулы, прямой нос, четко очерченные губы и бронзовые волосы, непослушно завивающиеся на голове. Только одно изменилось. Глаза. Обычно с радостными и хитрыми искорками, наполненные интересом и отливающие золотом глаза, сейчас были как будто покрыты пеленой, очень тусклые, словно догорающие свечи. Глубоко в его очах сквозила печаль и тоска, затаенная боль. Наверху же плескалась радость от встречи и хрупкая надежда. Уверенна, в моих глазах сейчас отражаются те же чувства. И в том, что мы сейчас в таком состоянии, изнывающие друг по другу, только моя вина. Все разрушила я. — Не вини себя. Возможно так нужно было, чтобы я осознал, насколько я люблю тебя, — прошептал Эдвард, медленно подходя ко мне. Слёзы покатились по щекам, и я расплакалась словно маленькая девочка, уткнувшись лицом в чёрную рубашку парня, до побелевших костяшек стискивая кулаки. — Ну, успокойся, все будет так, как ты захочешь, — убаюкивал Эдвард, медленно поглаживая меня по вздрагивающей спине. Я быстро закивала, ещё сильнее вжимаясь в бессмертное тело. Столько всего хотелось сказать, объяснить, извиниться, но из груди вырывались только всхлипы. Какое же это наслаждение, обнять любимого человека. Эдвард не был идеальным. Даже близко нет. Он слишком сильно оберегает, переходя границы, иногда не хочет прислушиваться к чужому мнению, навязывает свою точку зрения. Но это Эдвард. Мой Эдвард. Как его можно не любить? — Мне очень понравилась та первая песня, которую ты исполняла, — отвлекал меня от грустных мыслей Эдвард. — Я мог бы быть тем, кто тебя любит, — предложил вампир, заправляя локон волос мне за ухо. Я подняла покрасневшие глаза на Эдварда, до боли кусая губы. — Я не понимаю, как ты можешь говорить такое, после того, что я сделала четыре года назад в Форксе, — помотала головой я, закашлявшись. Горло неприятно саднило, но на душе было в разы противнее. — Ты должна перестать жить прошлым, потому что то, что было, уже не важно. Важен твой нынешний выбор, — прошептал Эдвард, стирая с моего лица солёную влагу с разводами туши. Я сейчас наверняка редкая красавица. — То есть, если я выберу тебя, то и ты выберешь меня? — спросила я, судорожно цепляясь за плечи вампира. Сейчас. Сейчас все решится. Эдвард по доброму улыбнулся. — Я давно уже выбрал тебя. Никто другой мне не нужен. Только ты одна. Дашь нам ещё один шанс? — попросил Эдвард, немного отстраняясь. — Да, да. Больше такой ошибки я не совершу. Хочу быть с тобой, — шмыгнула носом я, проводя кончиками пальцев по знакомым, родным чертам. — Я люблю тебя, Эдвард. Теперь все будет по-другому. — И я люблю тебя, — шепнул вампир, соприкасаясь со мной носами. — Теперь все будет по-другому. Нежное, словно дуновение ветра, прикосновение к моим губам заставило отбросить все мысли, и погрузиться в уже забытый вкус поцелуя с Эдвардом. Все будет хорошо. Мне отчаянно хотелось в это верить.***
Я сижу на берегу, зарывшись пальцами ног в холодный, не прогретый солнцем песок, и дышу солёным морским воздухом, наслаждаясь плеском накатывающих на песчаную полосу пляжа игривых волн. Руки на автомате перебирают ребристые ракушки, а глаза блаженно всматриваются вдаль. Кажется, что водная гладь у самого горизонта сливается с небом, настолько сложно различить подёрнутую дымкой границу. Над вспененными белыми барашками волн кружатся чайки, разрезая воздух сильными крыльями, и то и дело пикируя вниз, в надежде выловить рыбёшку покрупнее. Их громкие голоса режут тонкий вампирский слух, но без криков чаек невозможно представить себе настоящий морской пейзаж. В Монтерее хотелось задержаться подольше. Здесь, на побережье, я чувствую уединение и безмятежность. Хотя, наверное, на это повлияло не пригодное для купания время года. Все-таки мало людей рискнут зимой заходить в Тихий Океан. Это и к лучшему. Можно остаться с собой наедине, побегать и поплавать, не скрывая своей сущности. Быть вампиром оказалось не так ужасно как я думала. Конечно, были свои нюансы. Питание, вечный контроль над собой и конспирация. Но ради совместного будущего с Эдвардом я была готова на многое. В первые 50 лет было очень тяжело. Все время был лишь голод. Он приглушал все остальные чувства, поэтому я мало походила на себя в тот период. Помню, что тогда Эдвард привёл меня к своей семье, которая всячески пыталась отвлечь меня или помочь обуздать голод. Почти сразу они стали считать меня дочерью и сестрой, окружая вниманием и заботой. За это я была им очень благодарна. А когда я наконец смогла держать себя в руках, мы с Эдвардом отправились путешествовать. Мы уже оставили позади Вирджинию, Алабаму, Техас и Неваду, пока что останавливаясь в Калифорнии. Дальше — больше. Впереди ещё вся Канада и Европа. Тусклое солнце уже почти спряталось за горизонтом, окрасив оригинальные узоры облаков во всевозможные оттенки розового, оранжевого и фиолетового. Один неясный лучик, словно прощаясь, прошёлся по моей руке, причудливо раскладываясь на спектры на моем обручальном кольце. Со дня нашей с Эдвардом свадьбы прошло уже около 40 лет, а мне до сих пор кажется, как будто только вчера он становился на одно колено, встревоженно заглядывая мне в глаза, и просил моей руки. Конечно я ответила согласием, и мы провели наш медовый месяц на одном из островов, наслаждаясь обществом друг друга. Небо с каждой минутой постепенно темнело, а на небосклоне стали появляться миллиарды необычайно ярких, вдалеке от зарева крупных городов, звёзд. Над морской гладью всходит яркий диск луны. Он словно прочерчивает дорожку на колеблющейся воде и зовёт в путешествие, за горизонт. Легкое дуновение ветра приносит прохладу, и развивает мои длинные волосы, отчего я завязываю их в не тугую косу. До обращения я перекрасила их в натуральный цвет, все-таки решив оставить длину. Внезапно я услышала в нескольких милях от бухты странный звук. Прервав своё занятие, я навострила уши, но буквально спустя секунду еле слышно выдохнула. Ко мне спешил знакомый вампир. В предвкушении встречи губы непроизвольно растянулись в улыбке. Я прикрыла глаза, вслушиваясь в тихий прибой. Спустя несколько мгновений около меня бесшумно кто-то присел, привычно целуя чуть ниже виска. Я улыбнулась ещё шире, игриво скосив глаза на Эдварда. Тот усмехнулся, обнажая белоснежные зубы и притянул меня ближе, уложив мою голову себе на плечо. Вспомнив мотив какой-то малоизвестной песни, услышанной несколько лет назад, я запела сначала шёпотом, со временем повышая голос.All I am, Is a man, I want the world, In my hands. I hate the beach, But I stand, In California with my toes in the sand. Use the sleeves of my sweater, Let’s have an adventure. Head in the clouds, But my gravity’s centered. And what I think about, One love. Two mouths. One love. One house. No shirt. No blouse. Just us. You find out. Nothing that I wouldn't wanna tell you about, no.
Замолчав, я осторожно высвободилась из объятий мужчины, укладывая голову Эдварду на колени. Тот запустил пальцы мне в волосы, ласково перебирая прядки. — Красиво. В прочем, как всегда, — похвалил вампир, склоняясь и целуя меня в нос. Я сладко зажмурилась, захватывая нижнюю губу зубами. — Помню, ты недавно писала похожую песню. Смогла ее продать? — поинтересовался Эдвард, на что я лениво кивнула. После того рокового вечера, когда я встретила Эдварда и бросила карьеру, я решила стать поэтом-песенником. Впрочем, это стало одним из моих лучших решений в жизни. Писать слова к будущей песне, а потом продавать их — вот в чем я нашла себя. Это именно то, чем мне нравилось заниматься. Да и работа не была тяжёлой, зато очень прибыльной. Мне скидывали мелодию по почте, я писала к ней текст на нужную тему и отправляла назад. Идеально. — Не хочешь искупаться? — лукаво поиграл темными бровями Эдвард, и, осторожно пересадив меня, скинул всю одежду на песок, человеческим шагом приближаясь к океану. Я проводила его затуманенным взором. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что никого нет, я лёгкими движениями сняла кофту и джинсы, а затем и нижнее белье, раскованным шагом направляясь к ожидающему меня вампиру. Эдвард смотрел на меня также как и в первый раз, с нескрываемым восхищением. Я склонила голову, сдерживая довольную улыбку. Зайдя в воду по пояс, мы переплели руки и, легко ступая по песчаному дну, синхронно нырнули, выныривая уже довольно далеко от берега. Мокрые губы Эдварда мягко накрыли мои, и я с пылом ответила на поцелуй, обнимая мужчину за спину. Вампир первым разорвал поцелуй и, пользуясь тем, что я ещё не до конца пришла в себя, с силой надавил мне на плечи, отчего я глубоко ушла под воду, даже там слыша спустя миг задорный смех Эдварда. Коварно улыбнувшись и решив не оставаться в долгу, я немного всплыла, чтобы через секунду схватить мужчину за ногу и потянуть его к самому дну. Присев на колени, я довольно засмеялась, когда меня через некоторое время подняли на ноги, крепко держа за талию. Слишком быстро перемещаясь, мы пугали некоторых жителей океана, но совершенно не обращая на них внимания, мы снова слились в поцелуе, переплетаясь телами. В прошлом я была уверена, что любовь — это когда сносит крышу, когда адреналин в крови, когда учащается сердцебиение и пропадает аппетит. Думала, что любовь — это когда кровь бурлит и глаза застилаются, и мурашки по коже бегают быстро-быстро. Когда бросаешься в омут с головой и становишься одержимой. Но нет, оказалось, что любовь — это бежать по лесу и играть в догонялки, хотя вы уже давно не дети. Это когда все просто и ясно, когда не нужно лгать и притворяться кем-то иным, тем, кем ты вовсе не являешься. Когда сидишь на крыше дома, болтая ногами и говоришь обо всем на свете, зная, что можешь полностью довериться. Когда в любую непогоду тебе уютно и комфортно. Любовь — это уверенность, любовь — это спокойствие, и самое главное — это тепло. И никаких бабочек не надо, было бы только надежное плечо и эти золотые глаза наполненные нежностью.~От Автора~
Здравствуйте! Вот и закончился этот фанфик. Мне очень грустно с ним расставаться, но я рада, что смогла дописать его. В этой работе я хотела создать персонажа, который бы подходил Эдварду по характеру. Я пыталась сделать Руби не Беллой, но и не дикаркой-оторвой. Надеюсь, у меня это получилось. Хочу сказать большое спасибо каждому человеку, который прочитал мой фанфик, поставил ему лайк или добавил в избранное. Это для меня очень многое значит. Отдельное спасибо комментаторам, которые хвалили или же указывали на недостатки. Все они будут учтены и пересмотрены. Также большое спасибо моей маме, которая помогала мне с сюжетом. Именно она настояла, чтобы Руби и Эдвард были вместе, так что то, что они все-таки сошлись, большая заслуга именно ее. И отдельное спасибо и поцелуйчик я бы хотела подарить моей бете. Ana, ты зе бест! Спасибо за пиночки, подсказки и высказанные мысли по поводу моего творчества и не только. На этом я бы хотела закончить и попросить вас, дорогие читатели, в последний раз высказать своё мнение в комментариях. Мне было бы очень интересно почитать ваше мнение по поводу этого фанфика. В будущем, я планирую писать ещё работы, так что чтобы ничего не пропустить, прошу вас подписаться на меня. Я не прощаюсь, Ваш Автор (๑˃̵ᴗ˂̵)