Collision

— Асгард. Слово легко слетает с языка Луи с детским обожанием. Никогда, даже в своих самых смелых мечтах, он не думал, что это произойдет. Он представлял и фантазировал об этом моменте так много раз и то, что он действительно находится здесь сейчас просто невероятно для него. Он вспоминает, как много раз в детстве играл с в лесу, размахивая упавшей веткой как смертельным мечом, или воруя молоты гномов, чтобы имитировать Мьёльнир Тора, или притворяясь, что яблоки, которые они собирали ранними сентябрьскими днями, были золотыми и даровали вечную молодость. Луи вырос желая стать Богом, желая быть один из его Богов. И вот он сейчас, стоит на асгардской земле, и Луи думает, что он может потерять сознание от чистого экстаза. — Парни, — он почти пищит, осматривая комнату, чтобы по настоящему насладиться моментом, — не хочу драматизировать, но я уверен, что ждал этого момента всю свою жизнь. Он поворачивается лицом к своим друзьям с широкой улыбкой, чтобы проверить чувствует ли кто-то из них то же, что и он. Лиам выглядит пораженным, Зейн всё ещё отходит от жесткого путешествия через портал и космос, Найл наблюдает за влюбленной парочкой, а Гарри совершенно не впечатлен. — Отлично, — бурчит он. — Еще больше напыщенных богов, которые ненавидят меня. А то я что-то расслабился. Луи не позволит Гарри обосрать его счастье. Только не здесь. — Хватит ныть, — решительно говорит он духу, — не всё вертится вокруг тебя. Он поворачивается и находит взглядом дверь, большую и по виду тяжелую, сделанную из грубого дерева, с огромной железной ручкой. — Нельзя тратить время! — поторапливает он остальных. — Пойдемте, нужно посмотреть, где мы! Луи уже на полпути к двери, слыша как минимум две пары ног, следующие за ним, как вдруг его резко останавливает ужасающий крик позади него. Он медленно поворачивается на месте чтобы увидеть в какой опасности они на этот раз. Он видит поднявшегося с пола Зейна, стоящего с шокированным выражением лица и дрожащими конечностями, и затем переводит взгляд на оборотня. Луи не сразу понимает, что происходит, но когда ему это удается, кровь стынет в его жилах, а глаза открываются так широко, что он боится как бы они не выпали. Рядом с Зейном стоит Лиам, замерший в неудобной позе с одной рукой протянутой по направлению к земле, и он полностью сделан из золота. Он сделан из золота. У Луи занимает несколько секунд, чтобы просто оторвать взгляд от своего, теперь уже безжизненного, друга и перевести его на Зейна. Зейн крепко сжимает руки в кулаки, прижимает их к своей груди и нетвердым шагом отходит от золотой статуи Лиама. — Я не знаю, что произошло, — говорит он, — он просто взял меня за руку, чтобы помочь, и теперь он—что за хуйня? Какой замечательный, сука, вопрос. У Луи нет на него ответа, поэтому он позволяет своему взгляду быстро носиться между Зейном и Лиамом, Зейном и Лиамом, Зейноми Лиамом, будто по прошествии определенного количества раз он лучше сможет понять происходящее. — Это я сделал? — панически спрашивает Зейн. — Или то, что он превратился в статую сразу же после того, как я его коснулся это какое-то невероятное совпадение? Это совсем не звучит как совпадение. И поэтому их это настолько пугает и нервирует. Зейн, насколько им известно, человек, землянин. Земляне не могут владеть такими силами. — Я—, — Зейн открыто хнычет на этом этапе, — блять, я что—убил—? Он не может заставить себя закончить предложение и яростно трясет головой. — Нет. Нет, я не мог. Нам нужно это исправить, блять, нам нужно— Он быстро поднимается и бежит мимо оставшихся трех парней к огромной двери и Луи почти слышит свистящий звук от того, как быстро он несется, в панике прижимая обе ладони к холодному дереву, что открыть её. Дверь превращается в кусок блестящего, дорогого золота. Зейн вздрагивает так сильно, что Луи боится, что он может себе что-нибудь сломать. — О боже мой, — тяжело дышит Зейн, — о боже мой, боже мой, боже мой— Он поворачивается и соскальзывает на пол, поджимая колени к груди и роняя на них свою голову. — Зейн, — Луи говорит первым из них, низко и осторожно. Он присаживается рядом и собирается положить руку ему на плечо когда вспоминает, что только что произошло, и хотя он довольно уверен, что ему нужно избегать только руки Зейна—ведь если бы все его тело могло превращать вещи в золото, его одежда также стала бы золотой—он решает, что лучше поберечься. Так что вместо этого он садится рядом с Зейном, всеми силами пытаясь излучать спокойствие и комфорт. — Зейн, — снова пытает он. — Я понимаю, что тебе—тяжело, господи, я правда понимаю, но мы всё исправим, да? Сиф, жена Тора—не то чтобы ты этого уже не знал—тоже имеет золотые руки. И если она ничем не поможет, в чем я сомневаюсь, мы найдем Идун, потому что они у неё тоже есть. Всё будет в порядке. Я не знаю как или почему у тебя есть эти силы, но ты не один. Посмотри на меня. Зейн подчиняется и находит загнанным взглядом уверенного Луи. — Мы всё исправим, — медленно произносит Луи. — мы всё исправим. У Зейна занимает несколько секунд, чтобы обдумать это, но через какое-то время он кивает и встает с места (со все ещё сжатыми кулаками). — Да, — решительно говорит он. — Мы это исправим. Пойдемте. — Может, — прерывает его Луи, когда Зейн хватается за блестящую, отполированную ручку, — может не через эту дверь. — Почему? — удивленно смотрит на его Зейн. — Что не так с этой? — Ничего, ничего, просто. Так как теперь это огромный слиток золота она, скорее всего, будет слишком тяжелой, чтобы ее можно было открыть. — … Блять. Точно. Извините. — Все нормально, — убеждает его Луи и быстро поворачивается к Гарри с невинным выражением лица. — Гарри. Милый мой, — говорит он с самой красивой улыбкой, на которую только способен. — Свет моей жизни. Ручка к моей бумаге, мед к моим сотам. Звезды к моему небу. — Ты мне отвратителен, — безэмоционально отвечает Гарри, но всё же подходит к Луи и берет его за руку, отлично понимая, что ему нужно. — Эм. Нет. Начни с Зейна, — протестует Луи с нахмуренными бровями, выдергивая свою руку из его хватки. Но это особо ничего не меняет, потому что Гарри снова уверенно берет его за руку. — Нет, я начну с тебя. Мне нужно перенести тебя по другую сторону этой двери, чтобы ты не отвлекал меня когда я пытаюсь сосредоточиться. Будто по щелчку фэйри начинает бессвязно кричать и громко возмущаться, чтобы выразить свое недовольство, но Гарри, кажется, совсем не возражает. Он мило и вежливо просит Луи сконцентрироваться на проблеме, чтобы его сознание не «гуляло» во время транспортировки, чему Луи не так уж и противится, и как только он сбрасывает его по другую сторону, он исчезает, чтобы забрать их друзей. Всё проходит быстро и гладко, и Луи позволяет себе чувствовать гордость за то, как замечательно Гарри со всем справляется; без какой-либо неуверенности в этот раз. — Отлично, — Найл первым берет инициативу в свои руки. — Теперь давайте выясним, какой напыщенный бог живет в этом месте. Тело Луи покалывает от волнением, пока четыре парня спускаются по длинной лестнице из грубого неровного камня, и он даже немного рад, что они купили обувь на Земле—его босые ноги уже определенно бы замерзли и начали болеть к этому моменту от холодного пола в замке. К тому же, вансы необычайно удобные. Лестница приводит их к мрачному коридору, тени танцуют на стенах от огня, который его освещает. Это придает месту какой-то жуткой атмосферы. Не то чтобы Луи боялся или типа того. — Кто здесь? Лихорадочный грубый голос раздался с конца коридора, заставляя всех парней подпрыгнуть на месте, Луи инстинктивно взлетает на пару футов в воздух (блять, как же он скучал по этому). Никто не говорит ни слова, замерев на месте и ожидая следующего шага от незнакомца, щуря глаза в попытке понять, кто к ним приближается. Шаги человека нерешительны и медленны, его фигура скрючена, но даже в таком состоянии очевидно, что он высокий и крупный. Ну или он был бы крупным если бы не казался таким истощенным как сейчас. Чем ближе подходит мужчина, тем проще рассмотреть его лицо и Луи удивляется тому, какой он старый. Его щеки опали, веки нависли над глазами, а губы потресканы и смяты. Это единственная причина, по которой Луи сразу не узнал его, потому что он видел это лицо раньше, только более молодое и своевольное; главный герой стольких историй и книг, которые он прочитал. — Тор, — выдыхает он. Бог молний не останавливается пока не оказывается всего в паре шагов от них, смотря с враждебностью и опаской. — Скажите мне свои имена и три причины почему я не должен вас немедленно вышвырнуть, — цедит он сквозь зубы. Луи слишком потрясен, чтобы ответить, находясь под впечатлением одного из самых могущественных и влиятельных богов всего мироздания. Гарри тот, кто делает шаг вперед, напряженный и тревожный, но Луи всё равно рад, что он берет на себя инициативу. — Я Гарри, — представляется он. — Это Луи, Найл и Зейн. Мы прошли сквозь портал, не желаем никому зла, и… Нам нужна от вас небольшая услуга. Тор молчит; суженные глаза перемещаются между четырьмя незнакомцами, пытаясь понять, стоят ли они его времени или нет. — Мы хотим, эм, — продолжает Гарри убеждать его, — починить порталы. И, возможно, у нас есть идея как это сделать. Ладно, может быть это было слегка преувеличенно, но, кажется, это действительно что-то меняет. Усталые глаза Тора немного расширяются, и затем он идет в сторону двери по правую сторону. Он открывает её и жестом приглашает группу войти, чему они сразу же подчиняются. В углу стоит большой кожаный диван, к которому подходит Тор, чтобы сесть, остальные стоят позади. Луи садится между Найлом и Гарри, глубоко дыша, наконец встречаясь взглядом с богом. — Очень хорошо, — говорит Тор натянутым и старым голосом. — Первое, что я хочу прояснить касаемо услуг: мы никогда их не оказываем, если у вас нет ничего, чтобы дать нам в ответ. — Это—это не то, как работают услуги, — бурчит Зейн, скорее всего не желая, чтобы бог его услышал, но Тор все равно быстро поворачивает голову в его сторону и смотрит ему прямо в глаза. — Тебя что-то не устраивает в нашим методах, человек? — спрашивает он, и Луи думает, что это звучит как угроза. Также как и Зейн. Он сглатывает. — Нет, нет, совсем нет, — он напрягается и переводит взгляд вниз на свои руки. Гарри, в тоже время, совершенно не выглядит испуганным, и Луи с ужасом наблюдает как дух открывает рот, дерзко поднимая бровь, и, нет, он не позволит Гарри Стайлсу ссориться с богом молний. Ни за что. — У нас нечего предложить, — говорит Луи до того, как у Гарри появляется шанс, пытаясь направить разговор обратно в нужное русло. Тор быстро забывает ситуацию с Зейном, снова становясь строгим и кротким. — Ничего страшного, — говорит он. — я уже выбрал кое-что для вас, поэтому вот что мы сейчас сделаем: я скажу вам, что нам в от вас нужно, и затем вы вольны решать честный ли это обмен или нет, — парни только кивают, но Луи уже знает, что они согласятся на все, что Тор им предложит. Если это значит, что они смогут вернуть Лиама, они это сделают. — Нам нужны наши яблоки. Идун была на Олимпе, когда порталы начали сбоить, но она не успела вернуться, теперь мы не знаем, что делать. Некоторые из нас, конечно, пробовали забрать их сами, когда у нас еще была наша сила и выносливость, но безуспешно: мы стареем слишком быстро. Там был один стих, загадка, у дерева, которая помешала нам забрать их… Он поднимает голову наверх, видимо роясь в своей голове в поисках информации. — Память подводит меня. Прошу меня извинить. Если бы у нас были эти яблоки, я был бы здоровее всех, но мои суставы… Они тоже восприимчивы ко времени. — Как долго это займет? — спрашивает Луи, молясь каждому богу в радиусе ближайших десяти миль, что это будет быстро. — Не больше нескольких дней, туда обратно, — радостно обещает Тор. (Ну. Настолько, насколько может это сделать человек у которого уже не бьется сердце, предполагает Луи.) — И вас конечно же полностью обеспечат всем необходимым для вашего путешествия. У нас есть всё, что вам нужно—еда, оружие, укрытие, что угодно. Гарри не может остановить свой тихий стон, показывающий его усталость. — Это глупо, — восклицает он. — Мы пришли сюда не за этим! Мы пришли, потому что у нас есть информация о порталах, а не за тем, чтобы делать за Богов их грязную работу— — Если доставить яблоки этим, буквально жизненно необходимым, богам, чтобы они не умерли и не создали вселенский хаос во всех измерения это то, что поможет нам вернуть Лиама, я не вижу никаких причин почему мы не можем рассказать им об порталах и помочь им, — срывается Луи и смотрит в сторону духа таким взглядом, что он уже должен корчиться на полу от боли, — не так ли, Гарри? Гарри закатывает глаза. — Ага. Луи решает, что пока этого достаточно, и поворачивается к Тору. — Мы думаем, что у нас есть неплохая идея насчет того, что не так с порталами, и, ну. Забавное совпадение, что вы бог молний, потому что в этом и проблема. Наша догадка в том, что кто-то поигрался с электричеством в Генераторах. Вы знаете что-нибудь об этом? Это возможно? Тор поднимает брови. — Да, — говорит он, — мы также подозревали нечто похожее. Но я никак не был с этим связан, если вы на намекаете на это. Я бы не смог забрать всю свою энергию из всех порталов за один раз. Такое подвластно только Лидерам. Зевс мог бы это сделать. Или Юпитер. — Вы думаете Зевс или Юпитер сделали это? — Луи хмурит брови. — Но зачем? — Я понятия не имею каковы могли быть их мотивы. Просто это всё, что могло бы иметь смысл в этой ситуации. Луи с этим согласен—но он также совсем не представляет зачем Лидеру это было бы нужно. Это бы означало, что один из них по меньшей мере предатель и преследует отвратительные цели. С чего бы этому взяться так внезапно, из ниоткуда? Разве они не пили из колодца Мимира столетия назад? Они не смогли бы стать такими вероломными после этого. Отсутствие мотива также не имеет смысла. С Ирис, например, он не нужен. Она создает хаос ради забавы, просто потому что это то, что она делает. Но если только Лидер мог так разьебать порталы, тогда… В чем тут логика? У Луи начинает болеть голова поэтому он решает больше не думать об этом. Дела могут подождать. Вместо этого он смотрит на Зейна, стоящего рядом с ним с решительно сжатыми кулаками, и затем снова на Тора. — Что ж, — говорит он. — Наша просьба связана с вашей женой. Сиф. У нас есть друг и он—эм, мертв, если она не найдет способ это исправить. Дело в золотых руках. Тор моргает. — Конечно. Я уверен, она будет рада помочь. Луи облегченно вздыхает и поворачивается к Зейну, чтобы подарить ему ободряющую улыбку. Зейн легонько поднимает уголок рта в ответ, всё ещё неуверенно, но Луи считает это прогрессом. ~ Сиф стара, устала и великолепна. Её кожа сухая и украшена маленькими морщинками у глаз, а руки бледные и испещрены венами. Единственное, что не подпадает под этот образ — длинные золотые волосы, грациозно ниспадающее на её плечи и подушку, на которой она лежит в кровати, окруженная шелком пастельных цветов и одеялами. Когда тихие и нервные парни заходят в её покои, она встречает их добрым взглядом. — Посетители, — говорит она. — Какой приятный сюрприз. Такого уже давно не случалось. Найл выходит из-за спины Гарри вперед, беря инициативу на себя. — Сиф! — радостно приветствует он. — Выглядишь как всегда замечательно. Глаза Сиф сразу же загораются при взгляде на купидона. — Найл! — здоровается она в ответ. — Какая встреча! — Погодите… — перебивает их Луи, брови нахмурены пока он пытается разобраться в ситуации, — вы знаете друг друга? — Да! Сиф богиня брака — помимо всего остального. Конечно мы пересекались пару раз. Найл дарит своей коллеге яркую улыбку и Сиф отвечает ему тем же. — Прошло слишком много времени с прошлого раза, — тепло отвечает она. Наконец, её взгляд оставляет Найла и быстро перемещается на трех парней рядом. Видимо она замечает, что один из них не на месте, и вопросительно хмурит брови, поворачиваясь к Найлу. И тут Луи осеняет, что она тоже должна знать о Лиаме и Зейне. — Он тоже здесь, — сразу же обещает ей Найл. — Но, эм. Поэтому нам и нужна твоя помощь. Зейн? Зейн поднимает взгляд с пола впервые за всё это время, и осторожно переводит взгляд между богиней и купидоном. — Да, точно. Эм. Привет. Рад с вами познакомиться. Ваше—ваше Величество? Это—это правильная— Сиф нежно улыбается ему. — Просто Сиф будет нормально, милый. Зейн кивает и нервно улыбается в ответ, немного вымученно, немного обворожительно. — Сиф, я, эм—, он глубоко вздыхает и затем быстро говорит оставшуюся часть предложения, будто решая быстро сорвать повязку с раны. — Видимо я могу превращать вещи в золото своими руками, и я превратил своего друга—Лиама—в статую, случайно, когда он всего лишь хотел мне помочь и я тут подумал, сможете ли вы помочь мне это исправить, пожалуйста? Неуверенная тишина. Сиф сужает глаза, удивленно, и медленно кивает. — Но ты же человек, правильно? С Земли? — Да. Так вы сможете вернуть его обратно? Снова тишина. С каждым разом она становиться всё более невыносимой, думает Луи, и сжимает челюсть. — Да, я могу, — все парни в комнате облегченно вздохнули. Они будут в порядке. — Однако, — осторожно продолжает Сиф, — я не смогу сделать этого в таком состоянии. Я слишком слаба и стара. — Мы идем за яблоками, — быстро убеждает её Зейн. — Всё будет хорошо. Что ж, кажется это всё что было необходимо Зейну, чтобы полностью изменить своё отношения к этой услуге. По крайней мере, теперь хотя бы один парень полностью его поддержит, думает Луи. Сиф дарит ему мягкую улыбку. — У тебя доброе сердце. Поэтому я с радостью научу тебя контролировать твои золотые руки. Когда буду сильнее. А сейчас… Я хочу чтобы ты прикоснулся к чему-нибудь в этой комнате, — говорит ему Сиф. — К этой тумбочке, например. — …Хорошо. Зейн сглатывает, разжимая правую руку впервые с тех пор как он обратил Лиама, медленно и осторожно протягивая её чтобы коснуться кончиками пальцев мраморного столика. Когда ничего не происходит, он ставит на него целую ладонь. Ничего не происходит и в этот раз. Глаза Зейна резко расширяются в недоумении. — Я—Я клянусь, что делал это раньше! Я не знаю, почему теперь ни с того ни с сего я не могу, клянусь— — Нет, это нормально. Я тебе верю. Всё хорошо. Значит, это не проклятье. Ты можешь это контролировать. — Звучит неплохо, — нехотя говорит Зейн. — Только как мне это сделать? Сиф наклоняет голову в раздумьях. — Ты превращал ещё что-то в золото пока был здесь? — Да, — кивает Зейн. — Я хотел привести к Лиаму помощь, и когда толкнул дверь, чтобы открыть её… Сами понимаете. — Хорошо. То есть первые два раза как ты превратил что-то в золото, произошли тогда, когда ты коснулся Лиама и попытался привести ему помощь, так? — Ну, — хмуриться Зейн. — да, наверное. — Большинство сил, как твои и мои управляются чем-то: настроением, погодой или ещё чем-нибудь. У них всегда есть центр. И всё выглядит так, будто твоим центром есть сильная эмоция. Скорее всего, любовь. Луи не может удержаться от того, чтобы тихонько ахнуть, учитывая его драматичность. Это почти… Немного романтично. Зейн не согласен. — Любовь? — сразу же отвечает он с широко раскрытыми глазами. — Да я знаю Лиама всего несколько дней! — И это делает невозможным волноваться о нем? — Нет, не—не волноваться, конечно я переживаю, но просто. Разве еще не слишком рано бросаться этим словом? — Зейн нервно смеется и кусает губу. Его глаза ни на секунду не стоят на месте, постоянно перемещаясь с места на место. — Если ты достаточно уверен в том, что это произойдет, чтобы использовать слово «ещё», я не вижу причин почему мы не можем срезать? Зейн открывает рот, но ничего не говорит, не зная, что ответить на такие слова. — Всё, что я имею ввиду, — продолжает Сиф с маленькой улыбкой, — это то, что так скорее всего контролируются твои силы. Что означает, что в начале тебе будет сложно управлять ими, так всегда происходит. И поэтому чтобы вызвать их, тебе нужно будет подумать о чем-то или о ком-то, кого ты сильно любишь. Возможно, счастливое воспоминание. Или грустное, но его будет сложнее контролировать, так что я бы это не рекомендовала. Чем больше ты будешь тренироваться тем привычнее тебе будет весь процесс, пока тебе и вовсе не нужно будет ни о чем думать. — Звучит как странная версия патронуса, — бурчит Зейн. Его встречают четыре пары пустых взглядов. Зейн хмурится. — Из Гарри Поттера? Ну вы знаете? Защитное заклинание? Когда нужно подумать о счастливом моменте из жизни. Чтобы. Чтобы превратить его в—нет? Ни один из вас? Гарри? Найл? — Извини, чувак, — говорит Найл, пожимая плечами. — Невероятно, блять, — Зейн качает головой. — Если бы я знал, что мне придется иметь дело с кучкой необразованных пришельцев, я бы точно принес с собой книги. — В любом случае, — демонстративно продолжает Сиф. — Надеюсь ты понимаешь, что золотые руки рассказывают о тебе и твоем прошлом. То, что у тебя есть такие магические силы и они работают здесь, означает, что, скорее всего, ты родился в Гримме. Не на Земле. Глаза Зейна раскрыты так широко, что они скорее всего выпрыгнут из его глазниц, приложи он еще чуть больше усилий; он начинает мотать головой по сторонам и затем тихо говорит, что ему нужно присесть. Наконец он усаживается на стул рядом с кроватью Сиф, тупо смотря вперед себя. Маленькая улыбка начинает закрадываться в черты его лица, когда шок медленно, но верно испаряется, и Луи внезапно чувствует тепло внутри. Он возвращается к тому разговору с Зейном на кухне, думает о том как это всё, о чем он мечтал, и не может сдержать свою улыбку за друга. — Погодите, так это… Ох блять! — Найл вскрикивает и резко тянет Луи за рукав. — Вот почему Зейн и Лиам пара, — тихо, но с очевидной интенсивностью в голосе, продолжает он, — несмотря на то, что они живут в двух разных мирах. Потому что Зейн тоже должен жить в Гримме. Найлу, очевидно, тоже нужно присесть. Луи хлопает его по плечу ради эмоциональной поддержки. Это тот ещё концепт, вынужден признать Луи. Самая великая история любви из всех, что он слышал. Так прекрасно, думает он, что любовь настолько сильна, что даже несмотря на то, что они из разных уголков вселенной—и всё же нет—нет никого идеальнее для Зейна чем Лиам, и нет никого идеальнее для Лиама чем Зейн. Даже несмотря на то что их разделили так, что они могли никогда не встретиться, они всё ещё суждены друг другу. Луи тоже хочет этого однажды. ~ Тор не соврал когда сказал, что они организуют и еду и место для ночлега. После самого большого пира, наверное всей его жизни, они все решают, что уже время расходиться по кроватям. Следующим утром им предстоит участвовать в очередном приключении и хотя одна часть Луи безустанно твердит, что им нужно писать завещание, он всё же смирился с тем фактом, что он делает то, о чем мечтал всю свою жизнь. Он исследует другие миры и борется со злом. Его даже можно назвать героем. — Итак, мы с Зейном возьмем эту комнату, — уверенно говорит Найл, когда они стоят в коридоре напротив двух дверей, ведущих в обещанные им комнаты, — а вы двое в соседнюю. Сюрприз. Луи не имеет ничего против на этом этапе, Найл всегда по какой-то причине находит способ отправить их куда-то вместе, но ему действительно интересно в чем причина такого поведения. — Почему каждый раз как мы разделяемся, мы с Гарри всегда оказываемся вместе? — спрашивает он Найла. — Не то чтобы мы всё ещё не переносили друг друга. Тебе не нужно нас заставлять. — Ой, серьезно? — радостно говорит Гарри позади него. — Луи, я сейчас расплачусь. — Забудь, — вздыхает Луи. Найл легко пожимает плечами. — Да просто так получается. И я подумал, что вы захотите, эм. Провести время наедине. И к тому же, Зейн мой любимчик. Он может делать золото голыми руками. Оу. Луи будто ударила молния и он вспоминает тот ужасный инцидент в туалетной кабинке, когда Найл открыл дверь и лицезрел их с Гарри после оргазма. Он думает, что имеет смысл для купидона поощрять подобную активность. Но это не мешает ему покраснеть до кончиков ушей, а Гарри резко закашляться. Найл просто ухмыляется. — Крепких снов, мальчики. ~ Дело в том, что там только одна кровать. Довольно большая, кстати. Ладно, она огромная. Там наверное могло бы поместиться человек семь. И простыни необычайно мягкие. Подушки взбиты. Так что не то чтобы Луи хочет жаловаться. Это было бы грубо, на самом деле. Неблагодарно. К тому же, в кровати такого размера они с Гарри вполне смогут переночевать ни разу не прикасаясь друг к другу. Всё будет в порядке. Луи скидывает обувь и бросается на кровать, проваливаясь в матрас и пушистое одеяло со вздохом наслаждения. Он вытягивает ноги и руки, занимая так много места, как только может. Что не так уж и много, потому что не только эта кровать огромная, но и Луи довольно маленький. Так что. — Итак, это довольно неплохая кровать, — говорит Гарри и следуя примеру Луи ложится рядом с ним, придвигаясь все ближе, пока они практически не лежат бок о бок. Его тело излучает тепло и Луи сглатывает, внезапно обнаруживая, что воздух стал намного гуще. — Как думаешь, стоит нам ею воспользоваться? Дыхание Гарри щекочет кожи на шее Луи и первая его мысль это да, конечно, безусловно, они должны. Но когда он чувствует как мягкие кончики пальцев Гарри выжигают следы на его руках, на него накатывает совершенно другая эмоция, и это страх. Потому что вот опять, это трепещущее чувство, поднимающееся с самого низа его желудка и прямо к горлу, как только Гарри оказывается с ним в непосредственной близости, и только с ним. Дело не в том, что он хочет кого-то рядом с собой, он хочет Гарри. Луи хочет его твердые, но при этом нежные руки, его пухлые губы, хочет чувствовать его глаза на себе, такие глубокие и зеленые, что они могут быть своим собственным лесом. (Может поэтому его глаза всё больше и больше напоминают Луи дом.) И его это пугает. — …Нет, — выдыхает он вместо этого. Качает головой для пущего эффекта. Отсаживается подальше. Гарри сразу же убирает свои руки с кожи Луи и наклоняется в сторону. — О. Хорошо. Конечно. Это тоже в порядке. Извини. Он говорит это искренне, и Луи кивает вместо ответа, делая несколько глубоких вдохов. Он не совсем понимает что сейчас делать, как начать разговор. Может ему нужно просто поспать. Перестать анализировать вещи до той степени, когда он их разрушает, хотя бы раз. — Не извиняйся, — мямлит он, смотря на свои скрещенные ноги, и затем складывает руки на коленях, не зная, что делать. Это ощущается как трата времени—иметь Гарри так близко и не пользоваться этим. Но Луи не может делать это сейчас, не когда он настолько потерян, не когда он только осознал, насколько сильно он действительно переживает об этом создании, об этом эгоцентричном, испорченном мальчишке с размытыми границами морали. Всё было проще, когда он его ненавидел, думает Луи. Он продолжает размышлять об этом, заглядывает в каждый уголок сознания, пытаясь найти хоть какой-то смысл во всем этом, и погружается в себя так глубоко, что на минуту почти забывает о присутствии Гарри. Пока не чувствует как рука очерчивает контур его левого крылышка, и Луи моментально выходит из этого состоянии, злобно смотря на нарушителя. Во-первых, потому что это застало его врасплох, учитывая насколько он затерялся в своих мыслях, и во вторых, его крылья это его дело. — Даже не смей, — сурово говорит он Гарри, опасно сужая глаза. — Во-первых, нарушение личного пространства, а во вторых, если ты только подумаешь о том чтобы нанести какие-то повреждение моим крыльям, случайно или специально— — Что? Я не собирался ничего такого делать, — взрывается Гарри, скрещивая руки на груди и отворачиваясь в сторону, еле слышно бурча: «сложно довериться мне хотя бы раз?» Луи резко вдыхает, неверяще смотря на Гарри. Может он действительно отреагировал слишком резко, это он признает, но честно? У него есть полное право волноваться когда он только получил свои крылья назад, и он также не может ничего сделать с тем, что он немного нервный, когда в его голове сплошной беспорядок. К тому же, то как Гарри говорит об этом заставляет его, что ж, злиться. — Довериться хотя бы раз? Найди мне хоть одного человека в своем окружении, который доверял тебе больше, чем я во время этого путешествия, Гарри. — Отьебись, — плюется Гарри, но Луи знает, что это лишь потому что фэйри прав. — Извини, просто они—они мне нравятся, окей? Я просто любовался твоими крыльями. Они… они очень красивые. Враждебность Луи сразу же уходит и сменяется смущенным удивлением. Его плечи опускаются, а тело расслабляется; воздух медленно выходит из его носа, когда он перестает задерживать дыхание. Но это не значит, что он не находит эти слова подозрительными. Это настолько внезапная, как снег на голову вещь, совсем не в стиле Гарри, ах да и еще? Это комплимент. И Луи не пришлось его выпрашивать. — Правда? Гарри скользит руками вокруг себя, крепко обхватывая собственные плечи, и затем переводит взгляд вниз, на свои колени. У Луи в голове приблизительно десять сценариев того, как могут развиться события, десять разных способов того, как он думает, Гарри может объяснить свои слова, развить их, или вовсе отказаться от своей речи. То, что дух говорит дальше, не входит в этот список. — У меня тоже когда-то были крылья. …Пиздец. Луи молчит какое-то время, обдумывая это. Он ищет ответ к признанию Гарри, но не может найти тот, что полностью опишет его чувства. Были, глухо звучит у него в голове. У Гарри были крылья. Луи отчаянно пытается сдержать внезапное желание обнять его или немного поцеловать его в губы, но он не может жалеть Гарри, потому что, ну. Он Гарри. Боже, он действительно плохо справлялся с тем, чтобы помнить об этом в последнее время. Мысль не задерживается в его сознании и в этот раз, потому что Гарри выглядит как дождь и депрессия, и Луи просто не хочет этого. — Были? — наконец определяется он, наблюдая за каждой его реакцией. Гарри кусает нижнюю губу. Его ладони двигаются вверх вниз по своим рукам, будто в попытке успокоить себя. Он уже делал это раньше, пытался обнять собственное тело, согреться, подарить себе немного уюта. Луи думает, что в его жизни должно быть не было никого, кто мог бы делать это для него, и его желудок скручивает ещё сильнее. — Мы рождаемся с ними, — Гарри чешет затылок. — Когда души алгоса и алгеи достигают определенного возраста, в Тартаросе проводят церемонию и наши крылья вырывают из наших тел. Луи сглатывает. — Что, просто… — он показывает хватательное движение своей рукой, — вырывают? Вот так просто? — Вот так просто, — Гарри кивает. Спина Луи начинает покалывать от единой мысли об этом. — Почему? — тихо спрашивает он. Гарри улыбается, грусть собирается в его левой ямочке. — Потому что ты не можешь по-настоящему понять боль, пока сам её не почувствуешь. После этих слов наступает тишина. Луи смотрит на создание рядом с собой и пытается представить его с парой крыльев на спине. Он задумывается над тем, как они выглядели, были ли они широкие, как у ворона, или быстрые, как у стрекозы; плотные, как туман или плетенные, как паутина. — Они были красивые? — не может удержаться он от вопроса. — А? — Крылья, — уточняет Луи и сглатывает. — Они были красивые? Легкий и тоскливый, но отнюдь не болезненный, вздох сползает с губ Гарри. Он выглядит… в покое. — Тебе стоило бы их увидеть, — говорит он. — Он были черными и мягкими, как дождевые тучи. Огромные, величественные и надежные. Потерянные души шептали истории об открытом небе. Мне не терпелось однажды полететь вдоль горизонта, увидеть и почувствовать всё то, о чем так мечтали люди. Конечно же, мне этого не удалось. Мои крылья никогда не должны были остаться—они существовали исключительно, чтобы вырвать их из меня потом. К тому же, я ведь дух, я и так могу путешествовать по воздуху. Зачем мне вообще сдались крылья? Он ложиться и утопает головой в мягких подушках, скрещивая ноги и кладя руки себе под голову. — Но ведь крылья всегда остаются крыльями, верно? Нужны они или нет, — философствует он, скорее с самим собой, чем с Луи. Фэйри просто слушает. — Они всегда много значат для тебя, в любом случае. Они значат так много. Это будто потерять часть своего сознания, понимаешь? Это не тоже самое, что… нога или рука. Скорее твоя—душа, наверное. Твое стремление. Твоя невинность. Твои мечты. Он закрывает глаза. — У меня не было ни единого сна с тех как я потерял мои крылья. Гравитация щекочет кончики пальцев Луи, царапаясь и дергаясь под его кожей, пытаясь добраться до Гарри, будто он центр тяжести, будто в этот самый момент он балансирует весь его мир. Это не имеет никакого смысла, меньше всего для Луи, но если он хотя бы не попытается заставить Гарри искренне улыбнуться, его сердце никогда не перестанет кричать. Осторожно, но уверенно, уже очередь Луи придвинуться ближе к Гарри, пока они не лежат на кровати плечом к плечу. Затем он поворачивается на бок, чтобы обернуть руку вокруг талии Гарри и аккуратно положить голову ему на грудь. Гарри определенно не дышит, и Луи немного задумывается над тем, что, может, это была плохая идея. Но он так не думает. Это чувствуется как правильное решение. — Что ты делаешь? — спрашивает Гарри, запыхавшийся голос подтверждает факт, который предложила его не двигающаяся грудная клетка. — Обнимаю тебя, — просто отвечает Луи. — А на что ещё это похоже? — Зачем ты меня обнимаешь? — Потому что я думаю, что тебе это нужно. — Это не так. — Я могу перестать, если хочешь. Молчание. И затем: — Нет. Луи улыбается в футболку Гарри. Он чувствует в какой момент Гарри расслабляется и считает своё дело сделанным. Для кого-то кто не создан из костей и плоти, Гарри на удивление теплый и прочный, даже мягкий в некоторых местах и то, насколько он реален, заставляет его горло пересохнуть, а внутренности немного дрожать. (Он не думает об этом. Не хочет думать об этом. Не смеет.) — Что ж, — наконец говорит он, — я буду спать. Если ты нашлешь на меня кошмары или типа того, я ударю тебя по лицу. — Я не могу ничего на тебя наслать, у меня здесь нет сил, — фыркает Гарри. — К тому же, это все равно была бы работа Фобоса. Уголки рта Луи почти дернулись, дважды. Почти. — Что ж, тогда. Неважно, я все равно найду причину ударить тебя. — Ты сможешь хотя бы до моего лица дотянуться, пикси? — насмешливо говорит Гарри. — Мы лежим, гений. Я легко мог бы ударить тебя по лицу, если бы захотел. — Твой язык слишком жестокий для кого-то, кому настолько нравится обниматься. — Иди спать. — Ты иди спать. (Луи не засыпает. Он притворяется, зарывается лицом в затылок Гарри, мягко и тяжело дыша, держит глаза закрытыми напротив гладкой кожи. Через пару минут он чувствует, как Гарри медленно переплетает их пальцы, когда дух уверен, что Луи уже спит, и то, какой ураган звёздной пыли поднимается в его желудке от маленького жеста, когда ладонь Гарри прижимается к его собственной, поменьше, заставляет волноваться. Его губы покалывает от того как близко они находятся к коже Гарри, достаточно, чтобы попробовать её на вкус, если бы он захотел. Пальцы на его ногах онемели, голова пуста, и каждый раз, когда Гарри вдыхает, одновременно поднимая их грудные клетки, это заставляет его нервы трепетать. И это все очень тревожно. Это ново и тревожно и глубоко внутри Луи знает, что это значит, но он не хочет, и теперь это проблема. Он знает, что не сможет подавлять это слишком долго. Луи не спит.)