Бывает

Безоружен пошёл выступать, а я вышел. Моя голова была так загружена мыслями о собственной никчёмности, что мне стало плохо. Я хотел оказаться не здесь. Хотел это всё остановить. Так сильно, что мне казалось, что атмосфера давит на меня сильнее, чем на все объекты вокруг. Я так хотел. И я смог. Я перенёс себя. Своё сознание. Может и тело. Сначала всё вокруг стало таким плотным от моих мыслей. Я словно оказался в расплавленном стекле. Это я сделал мир таким. Залил его расплавленным стеклом. Силой мысли. Затем я оказался в белом месте. Я не видел горизонта, не видел пола и потолка. Никаких границ. Всё просто было белым. За столом сидела женщина средних лет и раскатывала тесто. Затем она брала алюминиевой ложкой начинку, которая занимала больше половины пустоты зелёного пластикового тазика. Она клала начинку маленькими шариками. Множество вертикальных и горизонтальных рядов шариков оживляли круглый пласт теста. Она накрыла его вторым пластом и стала вырезать пельмени. Потом она припудрила свои пальцы, потерявшие от работы изящность, мукой. Она склеивала два пласта теста на пельмешке спокойно, но быстро. В её движениях не было отточенного мастерства профессионального лепителя пельменей. Не было неуклюжести человека, никогда их не лепившего. Она знала на что она способна и ей этого было достаточно. Я подошёл к женщине. На ней был халат в крупный жёлтый цветок с синим фоном. Её светлые крашеные волосы средней длины были собраны заколкой "крабиком" на затылке. Она стояла босиком. – Господи, я сошёл с ума! Дай мне умереть, я не хочу терять рассудок. Господи, прошу. Господи, Господи... – Если у тебя и был рассудок, то ты им не пользовался. Чего теперь жалуешься? Радуйся! – Господи, прошу – Ты меня раздражаешь. Я прекрасно слышу твои молитвы. Я – Господь – Я сошёл с ума. Ну и ладно. Плевать – Ты это только сейчас заметил? – Господь не может быть грубой дурой! – Господь и не грубая дура. Господь – это я – Ты Господь? Ты сотворила Вселенную? И меня? – Да, и тебя – А зачем столько страданий? – Я вас воспитывала – А как же дети? – В назидание их родителям – А птицы? – Тоже из-за людей. Это ваше наказание. Наблюдать за их страданиями – Но это же несправедливо! – Это для вашего блага – Но это же ты создала нас такими – У вас был выбор – Когда? Когда у меня был выбор? – Бог посмотрела прямо мне в глаза, оставив лепить пельмени. Она смотрела на меня не со злостью, но с недовольством. Она ждала. Ждала того, что я одумаюсь. Пойму какую ерунду сказал и возьму слова назад. Неа. – Ты хочешь выбор? Выбор. Я дам тебе выбор. Выбирай. Чего ты хочешь – Я хочу быть на месте безоружен. Хочу, чтобы я был им. – Ты уже просил об этом. Я вернулся в свой фургон. Он. Какие у него красивые волосы. Его фургон уже не светился. Никого не было вокруг. Было около трёх часов ночи. Я открыл дверь фургона. Он опять лежал на диване одетым и сонным. Никого больше не было. Не было никаких звуков: никто не репетировал, не кричал. Все спали. Он посмотрел на меня удивлённо, как будто он спал и только проснулся. Но он не спал. Просто смотрел удивлённо. Его всё удивляло. Наверное, он был под чем-то. Сюда каждый день приходила куча людей в попытках продать ему траву, галлюциногены, кокаин или ещё какой-нибудь восприятиерасширитель. Приходили и те, кто хотел триповать за его счёт. Таких тоже было много. Он не пытался их купить. Просто хотел, чтобы его не трогали. Накуривать кучу чужих тупых детей стало словно его обязанностью. Он был похож на заебавшуюся воспитательницу детского сада, которая просто пыталась (но не слишком) не потерять работу. Дети приходят – и она ждёт пока они уйдут. Мне было жаль этого парня. Я не любил, когда он спал со своими фанатами. Они тупые. Зачем он это делал. Я посмотрел на бедного бледного парня с темными от истощения и теней кругами под глазами. У него были обветрившиеся тонкие красные губы. Кожа на них вся была в безжизненных лоскутках эпителия. Если посмотреть на ремень, то можно заметить какой он худой. На самой талии темные джинсы всегда были свободными. Красивый парень. – Хочешь меня поцеловать? – он удивился как будто по-настоящему. Но сразу встал и подошёл ко мне. Когда он был уже в миллиметре от моего лица я взял его за шею правой рукой и за голову левой – мы поцеловались.