Twisted games

– Прошу не учитывать это признание, так как оно явно было сделано впоследствии давления! Дункан готов орать на всех присутствующих, даже на самого Хэнни. Готов до последнего доказывать, что его жених не виноват в смерти президента, спорить с кем угодно, хоть с грёбаным Бочаровым, но главное – доказать, что Лука ни при чём. Это ведь так? – Применялись рычаги давления или нет, выяснит прокуратура, – спокойно отвечает офицер полиции. – Извините, нам нужно отвезти подозреваемого в участок. Лоуренс ловит сочувствующий взгляд Алексеева. Искренний он или нет – разбираться неохота. – Лука, умоляю, не наговори там глупостей, – просит Дункан, когда Хэнни садится в полицейскую машину. – Обещаю, я выясню, что произошло на самом деле. Лука устало улыбается и тихо говорит: – Нечего тут выяснять. Я убийца. Бочаров наблюдает за ситуацией молча. О чём он думает – непонятно, но нахмуренные брови и устремлённый в одну точку взгляд так и кричат, что он тоже догадывается, что в этой истории не всё чисто. Хотя когда вообще в политике что-либо было чисто? Подъезжает машина, которую Лоуренс узнаёт издалека. «Явился Христос народу», – думает он, параллельно настраиваясь на разговор с генпрокурором. – Здравствуйте. Сожалею, что пришлось встретиться в таких обстоятельствах, – Джон Лундвик пожимает руки всем присутствующим. – Мистер Лоуренс, отойдём в сторону? Вопрос чисто для приличия. Дункан знает, что выбора нет, а ещё он знает, о чём будет разговор. Они останавливаются в метрах десяти от остальных. Генпрокурор Лундвик не спешит начинать выговор. Считает, что Лоуренс сам должен признать вину, но тот упорно молчит. Джон не выдерживает и говорит: – Вы же понимаете, что нарушили массу законов? Где такое видано, чтобы Верховный судья США лично возглавлял спасательную операцию? Ваше задание – вынести приговор или оправдать подсудимого на финальном этапе расследования, а не коммуницировать с ним! И уж тем более не спасать его из потенциально опасной для жизни ситуации! Лундвик, в общем-то, прав как никогда, но Дункан всё равно не жалеет о том, что сам занялся спасением Хэнни. А что ему оставалось? Сидеть дома и грызть локти, места себе не находя в ожидании новостей, и надеяться, что эти новости не будут фатальными? – Послушайте меня, Лоуренс. Из личного уважения к вам я сделаю вид, что ничего не произошло. Но лишь при условии, что вы пообещаете, нет, поклянётесь, что это не повторится. Никакого вмешательства. Доверьте это дело специалистам, а если ослушаетесь – вас в лучшем случае отстранят от суда над Хэнни, а в худшем – уволят. И я уже не смогу вам помочь. Дункану не стыдно. Дункан сделал всё, чтобы спасти любимого. Кто на его месте поступил бы иначе? – Скажите, что вы меня поняли, – настырно просит генпрокурор. Лоуренс не может допустить, чтобы его отстранили или вообще уволили. Суд – последний шанс повлиять на приговор, хотя сделать это будет очень трудно, ведь кроме него есть ещё восемь судей, которые, в отличие от Дункана, руководствуются законом и холодным разумом, а не чувствами. – Я вас понял. Лундвик кивает, и они возвращаются к остальным. Дункан не собирается сдаваться, но и лезть на рожон, рискуя своим положением, он тоже не будет. Если есть хотя бы минимальный шанс оправдать Луку в суде, он сделает всё, чтобы сделать это. Пока Дункан с генпрокурором отсутствовали, Бочаров и Алексеев не сказали друг другу ни слова. Никита не хотел мешать ему думать, а Костя бросал на него такие убийственные взгляды, что казалось, если он начнёт разговор, то мгновенно об этом пожалеет. «Бочаров, кажется, совсем не притворяется, – размышляет Никита. – Его осанка, привычный слегка надменный взгляд, саркастическая манера речи и скрытая угроза в каждом слове – всё это говорит либо об идеально отточенном образе, либо о настоящей личности вице-президента. Он – человек загадка, разгадать которую хотелось бы, но страшно». Наконец Алексеев не выдерживает молчания и нарушает воцарившуюся тишину: – Как думаете, Хэнни виноват или покрывает настоящего убийцу? Бочаров одаряет его изумлённым взглядом. – Если создать список из семи миллиардов человек, с которыми я хотел бы это обсудить, вы были бы в нём последним. Ещё вопросы? – Да. Почему вы такой злой? Вице-президент от души смеётся. Этот парень с каждой секундой своего присутствия бесит его всё больше и больше, но разговор забавляет. – Чтобы надоедливые людишки вроде вас боялись задавать глупые вопросы. Но вас, как я понимаю, это не останавливает. Диалог прекратился, когда вернулись Лундвик с Лоуренсом, и все переключились на обсуждение более важных вопросов. Алексеев, приехавший от имени архиепископа, говорил в точности как Серхат. Будто выучил его речь на память и ни капли от неё не отклонялся. Бочарова это раздражало. Возможно, не будь Никита марионеткой архиепископа, который годами промывал ему мозги церковью и её важностью в американском обществе, Бочаров смог бы с ним поладить. А так – не судьба.

***

Билал в этой жизни уже ничего не боится. Два разговора с вице-президентом Бочаровым закалили его к любым жизненным вызовам, и даже сегодняшнее собеседование не пугает его. Ну, почти. Прошлой ночью он долго не мог уснуть, поэтому начал выискивать информацию про Алессандро Мамуда на всевозможных сайтах. Билал, по правде говоря, и сам не знает, каким образом ему поможет идеальное знание биографии будущего работодателя, но решил на всякий случай перестраховаться. А ещё он заметил, что Мамуд не фигурирует ни в одном подозрительном событии. Его декларация правдива, а деятельность полностью прозрачна. Он охотно общался с людьми во время предвыборной кампании два года назад, конструктивно критиковал оппонентов, но в конфликты почти не встревал. Единственное, что удалось найти и о чём хотелось бы узнать детальнее, это то, что некоторые журналисты называют Алессандро «немного эксцентричным», хотя с виду он кажется вполне спокойным и уравновешенным. Билал не верит в существование идеальных людей и уж тем более политических персон. И если Мамуд действительно окажется таким, каким его описывает пресса, Ассани не избежит угрызений совести. Бочаров – вот, кто настоящий преступник в политике, его нужно ловить на горячем и отправлять за решётку, но вместо этого Билал согласился шпионить за вполне безобидным человеком, да ещё и в пользу того же Бочарова. Куда ещё ироничнее? Всю серьёзность ситуации он осознал, когда ожидал своей очереди в коридоре перед кабинетом Мамуда. Тут собрался добрый десяток людей, и все они казались такими компетентными, что на их фоне Билал с нулевым политическим опытом чувствовал себя ничтожеством. Вера в себя окончательно испарилась, когда первый кандидат вышел из кабинета с мученическим выражением лица и ушёл так быстро, что Билал даже не успел спросить, что там произошло. – Говорят, Мамуд сегодня не в духе, – сказал ещё один кандидат, ждущий своей очереди. Так вот в чём подвох. Билал нервно заёрзал на кресле. Спокойствие, только, мать его, спокойствие. Собеседования проходят на удивление быстро. Билалу начинает казаться, что Мамуд просто выгоняет всех, кто не понравился ему с первой минуты, и от этого ещё сильнее становится не по себе. – Следующий – Билал Ассани. Ну вот и всё. Он мысленно пишет завещание, прощается с родными и друзьями и на трясущихся ногах заходит в кабинет. Алессандро Мамуд выглядит так, будто сам уже задолбался проводить эти бесполезные собеседования. Перед ним три пустые чашки кофе и один полупустой стакан коньяка, и что-то подсказывает Билалу, что к концу собеседования он будет полностью пуст. Но не в этом суть. Сейчас главное – улыбаться и делать вид, что он пришёл получить эту должность как честный гражданин, а не как тайный агент Бочарова. – Здравствуйте, вот моё резюме, – Билал кладёт документ на стол и присаживается на кресло напротив. Резюме, пробыв в руках Алессандро ровно полторы секунды, благополучно летит в ближайшее мусорное ведро. Билал, конечно, догадывался, что что-то обязательно пойдёт не по плану, но после этого он уже реально не знает, что говорить и как себя вести. А когда Билал паникует, активируется режим искусственного бесстрашия. – Это я безнадёжный или вам просто надоело просматривать эти глупые резюме, в которых есть информация только о профессиональных качествах и опыте работы, но никак не о человеке как о личности? – Второе, – коротко отвечает Мамуд, но по его лицу видно, что он заинтересован. – Опыта работы у меня, между прочим, нет. – Я знаю. Наводил справки обо всех кандидатах. От вас, честно говоря, не ожидал ничего выдающегося. Но сейчас вы с первых слов удивили меня, так не разочаруйте хотя бы ближайшие пять минут. – О, вы дали мне целых пять минут, – хмыкнул Билал. – Предыдущий кандидат вылетел отсюда после трёх с половиной. – Он начал перечислять свои главные качества, – объяснил Мамуд. – Скукотища. Билалу вдруг стало так комфортно и совсем не страшно, что он и вовсе забыл, что находится на собеседовании. Алессандро, несмотря на свой специфичный темперамент, умел расположить людей к себе. После пары остроумных шуток про предыдущих кандидатов они приступили к главной части собеседования. – Зачем вы здесь? – спрашивает Мамуд, и у Билала всё внутри переворачивается. Увидев его взволнованность, Алессандро добавляет: – Подсказка: не говорите, что хотите подняться по карьерной лестнице и изменить страну к лучшему. Перед вами это сказали шесть человек. Проявите оригинальность. «Чтобы шпионить для Бочарова. Достаточно оригинально?» – мысленно отвечает Билал. Но вслух нужно сказать максимально правдоподобную ложь. – Потому что мне интересно, как здесь всё устроено и кто есть кто, – он начинает импровизировать. – Вы, политики, не можете в жизни быть такими же серьёзными и угрюмыми, какими вас показывают по телевизору. Я в это не верю. Алессандро на миг задумывается. Билалу начинает казаться, что он не просто ляпнул фигню, а выдал самую бредовую речь на свете. – Я выгляжу угрюмым и серьёзным? – внезапно спрашивает Мамуд. Билал, не ожидавший подобного вопроса, отвечает предельно честно: – На фотографиях и по телеку – да. – А в жизни? Ассани считает, что позориться нужно до конца, поэтому говорит: – Пока рано делать выводы. Примите меня на работу, и спустя некоторое время я смогу дать точную характеристику вашей личности. Алессандро нравится его ответ. Нет, даже не так. Алессандро по-настоящему впечатлён. – От точной характеристики я, пожалуй, откажусь во благо собственной самооценки, но вопрос о том, каким я кажусь в жизни, я вам ещё задам. Ассани улыбается, по-детски радуясь успеху. Это же успех? Стакан с виски оставался нетронутым на протяжении всего собеседования. Билал считает, что это хороший знак. Считает и не ошибается. – Поздравляю, вы приняты. И никаких «мы вам перезвоним». Чудеса случаются.

***

– Срочное включение, – гласит дикторша на новостном канале, – Лука Хэнни, ранее признавшийся в убийстве Арилены Ары, заявил, что выполнял поручение вице-президента США Константина Бочарова. Наш специальный корреспондент находится возле участка, в котором находится Хэнни. Эстер, вам слово… Бочаров слишком сильно сжимает в руке бокал, и тот разбивается вдребезги, а осколки разлетаются по комнате. Ладонь, пораненная одним из них, начинает кровоточить. Надо убрать этот беспорядок до того, как приедет полиция и арестует его.