Twisted games

– Я дам вам ценный совет, мистер Ассани. У Бочарова есть уникальный талант говорить так, что холодок по коже пробегает и дыхание перехватывает от предчувствия чего-то нехорошего. Даже если он говорит ровным, спокойным тоном, в его голосе всегда можно услышать зловещие ноты. Билал настораживается, но пытается не показывать этого. Он же не знает, кто для него Бочаров: союзник, враг или же просто человек, использующий его для своих целей. Ассани склоняемся к третьему, но всё равно не жалеет о своём согласии. – Я внимательно слушаю, – говорит парень, и Бочаров почему-то начинает тихо аплодировать. – Если однажды вы зададите вопрос, почему же я выбрал для этой миссии именно вас, то вот он – ответ. У вас есть чувство субординации, мистер Ассани, и это прекрасно, – Константин довольно ухмыляется. – Мне нужен человек, готовый соглашаться и принимать мои требования, прислушиваться к советам и выполнять поручения без лишних слов. Вас ждёт великое будущее, мистер Ассани, если вы, конечно же, не откажетесь от него, предав меня. Можете считать меня чересчур параноидальным в этом плане, но я на самом деле очень сильно ценю преданность. В противном случае... Слышен стук в дверь, и он не успевает договорить. – Войдите. – Мистер Бочаров, заседание сената начнётся ровно через полчаса, нужно выезжать, – сообщенит мисс Колмор. – Пусть водитель подождёт ещё минуту, я сейчас спущусь, – говорит Бочаров и, когда Леонора уходит, продолжает: – Так вот, мой совет звучит так: Алессандро Мамуд ненавидит скучные собеседования. Каждый раз, когда он выбирает своего секретаря, он делает это лично, а не через рекрутера. Никто не знает, каковы его требования и как проходят эти собеседования, но я точно знаю, что нельзя просто принести ему своё досье и рекомендательное письмо, рассказать о своих лучших качествах и надеяться, что вас примут. Ассани изумлённо моргает, не веря своим ушам и теряясь в догадках. – Вы предлагаете переспать с ним? Вице-президент смеётся, и Билалу вмиг становится стыдно за сказанное. Но, чёрт побери, это же логичный вывод! «В политику попадают только через деньги или постель, – сказала однажды мама Билала, а очередной раз смотря новости по телевизору и возмущаясь действиями парламента. – Старые дядьки держатся за свои кресла, как вши за кожух, а молодым дорога к власти лежит только через постель. Грязное дело, эта политика, очень грязное и греховное...» Что она говорила дальше, Билал не помнит, но именно эти слова вспомнились и как будто попытались разбудить отголоски разума, дабы отговорить Билала становиться на этот тернистый путь. Но было уже поздно: он согласился на эту авантюру, и вряд ли Бочаров захочет просто так его отпустить. А Билал и не собирается уходить. «Во что ввязался, то и буду расхлёбывать», – решает он, ещё не догадываясь, что ждёт его в ближайшем будущем. – Если в вашем понимании пути достижения целей ограничиваются постелью, то мне вас искренне жаль, мистер Ассани, – Бочаров вмиг возвращается к привычному серьёзному образу, прекращая смех. Билалу становится стыдно настолько, что если бы сейчас земля расступилась под его ногами, он бы не раздумывая прыгнул в пропасть. Заметив его смущение, вице-президент добавляет: – Порой люди готовы делать ради власти куда более ужасные вещи, чем, как вы выразились, «переспать» с кем-то, – усмехается Бочаров. Билал чувствует, что это провокация, и лучше промолчать, не рискуя попасть в немилость, но он не тот человек, который упустит возможность докопаться до истины или хотя бы просто докопаться. – Например, заказать убийство президента США? – спрашивает он, боясь даже представить, как отреагирует Бочаров. Но тот отвечает на удивление спокойно: – Мне пора идти, мистер Ассани. Я позабочусь, чтобы ваше собеседование прошло как можно скорее. Мисс Колмор свяжется с вами и сообщит подробности. Желаю удачи, – прощается Бочаров, снимает пиджак со спинки стула и, на ходу одеваясь, выходит из кабинета, одарив Билала своим фирменным взглядом, в котором читается то ли угроза, то ли просто предупреждение, хотя имея дело с Бочаровым нужно знать, что в его понимании эти два понятия равносильны.

***

– Просто скажи, что я принял правильное решение. – Я не буду лгать. Дункан обратился к Алессандро за советом, если говорить точнее – за одобрением. Лоуренс собирается возглавить поисковую операцию и найти Луку Хэнни, который бесследно пропал из полицейского участка. Как выяснилось пару минут назад, на самом деле это произошло не так уж бесследно, и детективам удалось установить его текущее местонахождение. Дункан вызвался возглавить отряд, и все вокруг посчитали своим долгом отговорить его. Лоуренс даже слушать их не захотел, но с Алессандро они знакомы уже давным-давно и не раз работали вместе, не сталкиваясь с разногласиями. Но в этот раз Мамуд твёрдо убежден, что идея Дункана поехать на место события – самое хреновое из всего, что можно было придумать. – Все знают, что Лука – твой жених. Если что-то пойдёт не по плану (а оно обязательно пойдёт!), ты окажешься слишком близко к эпицентру событий. Любую погрешность или неудачу спихнут на тебя, и тебе придётся попрощаться со своей должностью. А знаешь, кому это выгодно? Бочарову! Он лишь того и ждёт, чтобы поставить на твоё место кого-то из своих приспешников. Если это случится, то американской судебной власти грозит тотальный крах. Мы не можем тебя потерять. Алессандро говорит так убедительно, что Дункан на миг задумывается о правильности своего решения, но эти сомнения улетучиваются, как только он представляет несчастного напуганного Луку и всё, что с ним могут сделать похитители. Так бывает: человек не думает о рисках и последствиях, руководствуется эмоциями и желанием вытащить близкого человека из беды. Дункана можно понять, и Алессандро его понимает, но всё равно злится на его безрассудство. – Это не в твоей компетенции в конце концов! – Мамуд использует свой последний аргумент, зная наперёд, что этот разговор обречён на провал. – Я люблю Луку и сделаю всё, чтобы спасти его, – говорит Дункан. – Ты можешь доверить это лучшим специалистам в стране. Дело об убийстве президента – одно из самых серьезных в истории США, и правоохранительные органы не позволят, чтобы с подозреваемым что-то случилось. Лука будет в порядке, я уверен. Дункан, пожалуйста, не рискуй собой. Ты нам ещё нужен. Лоуренс вспоминает, как они с Лукой планировали свадьбу. Каким искренним детским счастьем светились его глаза, с каким энтузиазмом Хэнни говорил, что хочет жениться на берегу океана где-нибудь в Калифорнии и праздновать свадьбу до самого утра, обливаясь шампанским и плавая голышом в океане. Лука радовал его своими шутками, смехом, тёплыми объятиями и просто своим присутствием, и сейчас, отказавшись в сверхсложной ситуации, Дункан даже думать не хочет о том, чтобы доверить столь ответственную миссию кучке так называемых «профессионалов» из ФБР. А если Лука пострадает во время их наступления? Логично же, что похитители не захотят отпустить его. Дункан не может этого допустить. – Спасибо за честность, Алес, – говорит он, и Мамуд скрипит зубами от негодования. – Но я сделаю так, как считаю нужным. Дункан уходит, оставляя Алессандро наедине с волнением и плохим предчувствием. «Боже, если ты существуешь, дай Лоуренсу ума или хотя бы немножко везения, аминь», – думает Мамуд и на всякий случай включает новостной канал, чтобы следить за развитием событий.

***

Кортеж ФБР проезжает через шумные улицы, переполненные протестующими. Люди на митингах преследуют маразматическую идею казнить Луку Хэнни за убийство президента, хотя его вина ещё не доказана. Американцы любили Арилену, и нет ничего странного в том, что они хотят наказать виновника, но Дункан не ожидал такой жестокости. Что будет, если Хэнни признают виновным? Эти люди окончательно озвереют, и кто знает, на что они способны в состоянии всеобщего безумия. Дункан всю дорогу смотрит в окно. Машина стремительно набирает скорость, и протестующие, которых сначала можно было разглядеть каждого по отдельности, теперь сливаются в нечёткие пятна, а тексты на плакатах невозможно прочитать, хотя Лоуренс и без того догадывается, что на них написано. Здесь что-то не так, и дело не только в агрессивно настроенных митингующих. Дункан вспоминает слова Алессандро, которые тот сказал во время сегодняшнего разговора: «Лука будет в порядке, я уверен». Почему он уверен? Нет никакой гарантии, что Хэнни ещё жив, и Дункана бросает в дрожь от одной мысли об этом. То ли Мамуд ведёт себя подозрительно, то ли Лоуренс просто накручивает себя. В размышлениях и метаниях он и не замечает, как прибывает на место назначения. Сосредоточиться. Главное – сосредоточиться. Подозрения на потом, волнение тоже, сейчас имеет значение только спасение Луки. Дункан, вооружившись автоматом, ведёт первый отряд к главному входу в здание, которое оказалось заброшенной ещё в прошлом веке фабрикой. Второй отряд заходит через задний вход, чтобы не дать похитителям сбежать. Лоуренс осматривается вокруг и видит кого-то вдалеке. Через матовые стёкла на фабрику еле-еле пробивается солнечный свет, так что рассмотреть, кто это, невозможно, и Лоуренс жестом призывает отряд идти за ним в глубь помещения. Подойдя ближе, он с ужасом и одновременно с радостью осознает, что тот человек – Лука. Он сидит на кресле без сознания, и Дункан боится наихудшего – того, что он мёртв. Отряд прикрывает Лоуренса со всех сторон, и он продвигается ближе, пока не оказывается совсем рядом. Достаточно близко, чтобы увидеть, что у Луки периодически вздымается грудь. – Дышит, – с облегчением шепчет Дункан. Он чувствует подвох и готов спустить курок в сторону любого подозрительного шороха по близости, но вокруг слишком тихо. Закрадываются мысли, что здание заминировали, и счёт идёт на секунды, поэтому он хватает Луку и спешит вынести его отсюда как можно скорее. Ну не может всё быть так просто. Дункан, конечно, рад, что Хэнни жив и невредимым, но почему? Отряд быстро выходит из здания, вскоре приезжает скорая, и медики дают утешительные прогнозы состоянию Луки. Оказывается, что его напоили снотворным, и совсем скоро он должен очнуться. Дункан вздыхает с облегчением, но состояние спокойствия длится недолго. Оно пропадает, как только на горизонте появляется Константин Бочаров – человек, которого Дункан сейчас уж точно не хотел бы видеть. Но вместо «А ты здесь какого хрена забыл?», которое так и норовит сорваться с языка, Лоуренс говорит: – Приветствую, мистер Бочаров. Операция прошла успешно, никто не пострадал. – Я уже осведомлен, спасибо. Вы неплохо справились, – вице-президент делает какое-то жалкое подобие улыбки и собирается сказать что-то ещё, но замирает на полуслове. К зданию подъезжает ещё одна машина, и Бочаров понятия не имеет, кто это может быть, ведь на месте происшествия могут присутствовать только одобренные им лица. Он настороженно наблюдает за каждым шагом человека, который вышел из автомобиля и сейчас шагает в их сторону. – Здравствуйте, – незнакомец улыбается неестественной белоснежной улыбкой. – Вы, полагаю, вице-президент Бочаров? Рад познакомиться с вами лично, – он протягивает руку. – Боюсь, я не имею ни малейшего понятия, кто вы, – Константин не спешит отвечать на рукопожатие. – Смею предположить, что вы обо мне слышали. Никита Алексеев, советник его преосвященства архиепископа Серхата. Короткое неловкое рукопожатие, во время которого Бочаров отмечает, что с радостью сломал бы ему пальцы. «Полагаю», «Смею предположить», «Рад познакомиться» – от этих фраз за километр веет наигранностью и неискренностью. Неужели этот Никита Алексеев думает, что вице-президент купится на его фейковые любезность и воспитанность? Пока Бочаров об этом размышляет, новый знакомый уже пожимает руку Лоуренсу, всё так же улыбаясь. – Здесь имеют право находиться только те, кто имеют прямое отношение к делу по убийству президента. Вам сто́ит уехать, – привычным угрожающим тоном говорит вице-президент. – Его преосвященство поручил мне разузнать, как проходит расследование и удалось ли что-нибудь выяснить. Не думаю, что вам захочется протестовать против воли архиепископа, ведь это может негативно сказаться на отношениях с церковью, не так ли? «Он показывает коготки, пользуясь своим положением. Что ж, похвально», – думает Бочаров, имеющий привычку оценивать каждое действие и реплику оппонента. – Передайте его преосвященству, что новости будут тогда, когда подозреваемый придёт в себя, – говорит Бочаров, умело передразнивая любезность Алексеева. – А он, кажется, уже пришел, – удивлённо проговаривает Никита, внимательно смотря в сторону столпившихся медиков. Они втроём бегут туда, у Дункана колотится сердце от плохого предчувствия, которое преследует его целый день. И хоть в такого рода предчувствия Лоуренс не верит от слова совсем, в этот раз оно оказывается правдивым. Лука, только открыв глаза, произносит хриплым, измученным голосом: – Это я убил Арилену Ару.