Я город именем любимым назову...

      Стояло раннее утро. Солнце ещё не так сильно светило в ноздри, и птицы ещё не были такими громкими и надоедливыми. Ветерок ласково трепал обрывки забытой кем-то газеты, лист которой в итоге опустился прямо на Инженера. Он чихнул и проснулся.       На этот раз часы шли точно, как и всегда, и мир не казался таким странным. Было ясно, что весь тот кошмар был лишь странным сном.       Инженер встал на ноги. Подошва его ботинков была измазана чем-то липким. А заодно с ними и брюки. Принюхавшись, мужчина понял, что это краска. Но как вдруг посреди дороги оказалась целая лужа этой краски, было совершенно не понятно.       Грусть накатилась на Инженера. Одежда грязная, обувь тоже, к Особе не попал, да ещё и на работу надо успеть. За что ему всё это? И в-вообще, а куда смотрит милиция, это же явное хулиганство. Почему добропорядочные граждане должны ходить в таком непристойном виде по улице из-за чьего-то раздолбайства или злого умысла?       Погруженный в мысли, Инженер пошел домой приводить себя в порядок. Он не заметил, что за ним кто-то следил.       Тем временем Жилин собирался на работу. Катамаранова уже не было, лишь пустая бутылка от скипидара печально напоминала о нём. Хотя удивляться нечему, такой уж он, Игорь, человек. Любит, голубчик, что-то такое выкидывать.       Так что Жилину оставалось только вернуться к себе домой и подготовиться к новому рабочему дню. Но, как бы он не старался, мрачные мысли терзали его.       Жилину не давало покоя письмо. Что за исследования собираются проводить над его Игорем? И долго ли это продлится? А что потом с ним будет? Как это повлияет на жизни Катамаранова?       Не хочется терять человека, особенно после этой ночи. Почему, когда, казалось, всё стало налаживаться, какой-то клочок бумаги может всё разрушить? Жилин слишком долго ждал. Ждал и верил, мучился, боролся с собой, пытался игнорировать чувства и снова бросался в их пучину. А теперь, чёрт, никакого настроения нет. Даже на работу не хочется. Что там делать? Всё стало таким пустым и холодным, он будто щутил себя на дне моря. Он тонет, и лучи солнца постепенно меркнут под толщей воды. Он простирает руки, но никто не видит его. А он всё тонет и тонет, вечность прошла, и её звон отдается в ушах равнодушным часовым механизмом. А он всё продолжает опускаться на дно, всеми покинутый и брошенный, отчаявшийся найти хотя бы где-то родную душу...       Жилин поймал себя на том, что начинаете плакать, и слёзы горьким ручьём стекают по его щекам. Он исподлобья смотрел на своё отражение в зеркале, он ненавидел себя за то, что не может отпустить. За то, что он сам, практически без какой-либо помощи способен довести себя до такого состояния.       Ему было больно ужасно больно на сердце, но изменить что-то было сложно. И потому он уже просто сидел без сил, всплеск эмоций опустошил его. Но Жилин не стал бы полковником, если бы не мог собой управлять. Порядок нужен везде, и в голове, и на рабочем столе. Жилин умылся холодной водой, вытер лицо и продолжил одеваться. Нужно привести себя в порядок и идти на работу.       В это время Катамаранов дрался с заброшенной барсучьей норой. В нем кипела злоба, и он нашел один из простых способов её выместить. Дурацкое письмо! Зачем этот умник его притащил, да ещё именно в эту ночь!? Хватит, в свое время уже бывал у этих врачей разных, шарлатаны они все. И пишут непонятно, явно затевают что-то. Не-не. Уходить надо. Срочно. Пусть на мышах своих опыты ставят. Прямо сейчас лесами, потом сплавиться по реке, потом ещё несколько верст, и никто не найдет. Пусть себе другого добровольца ищут.       Но как быть с Жилиным? Он вряд ли захочет бежать. Он человек сложный, у него долг и прочее. Да и, честно говоря, не слишком приспособлен он для жизни на природе. Но как тогда быть?       Нора уже давно была разрушена, но Игорь продолжал по ней бить в бессильной злобе. Ни одна мало-мальски стоящая мысль ещё не пришла ему в голову, хотя он пришел сюда уже давно. Возможно, пришло время прибегнуть с проверенному способу. Катамаранов достал из кармана бутылку скипидара и залпом выпил. Мысли постепенно стали приходить в порядок.       Итак, его хотят обследовать. А ещё он наконец-то смог открыться Жилину. И всё это пугало его. Определённо, надо бежать. Бежать от Жилина, бежать от Инженера, найти новый город и начать новую жизнь. Пусть тут и останется всё, что ему дорого, но иначе нельзя. Нужно уйти, ради любимого полковника и ради себя.       И только Игорь принял это решение, как почувствовал, что скинул огромный груз. Он сделал выбор, и теперь остаётся только следовать принятому решению. Надо только в последний раз заглянуть к себе, забрать всё необходимое, что можно унести, и бежать.       Не прошло и нескольких минут, как Игорь уже спешно собирал рюкзак, вмещая туда всё, что только можно. Жаль, большую часть оружия пришлось оставить, но он пообещал себе, что когда-нибудь за ним вернется. Так же незаметно, как он должен выйти сейчас. Никому нельзя попадаться на глаза, лишние вопросы ему сейчас ни к чему.       Благодаря своим партизанским навыкам, Катамаранов смог незаметно покинуть город. Теперь он в лесу. Игорь даже почувствовал некоторое облегчение, тут ему было гораздо безопаснее, чем в городе.       Лес сегодня казался более приветливым, чем когда-либо. Ветки сосен, будто материнские руки, заботливо укрывали от жаркого солнца, а птичья трель ласкала слух. Казалось, будто любой зверь, которого можно увидеть, сейчас подойдёт к тебе и предложит вместе с ним распить скипидару в уютной норе. А этот причудливый лесной запах оболакивал ноздри, заставляя дышать полной грудью. Даже трава, казалось, мягко ласкала ноги, будто уютный ковёр. Всё было настолько ярким и чарующим, таким настоящим, в противовес насквозь искусственному городу, что Катамаранов только укрепился в своей мысли уходить. Он сам не заметил, как перешёл на бег, всё дальше удаляясь от того, что ему успело опостылеть, от всех тех, кого он знал и любил. Игорь уже даже не бежал, он парил над землёй, влекомый только одной мыслью - обрести свободу от всего и ото всех. Вес рюкзака совсем не чувствовался, Катамаранов держал одной рукой бутылку скипидара и пил прямо на бегу.       Но в один миг всё померкло. Мужчина закашлялся и сел на землю. В глазах рябило, как в старой киноплёнка, руки немели, да и ноги отказывались идти. Игорь прислонился к дереву и застыл. Кожа его побелела. Последнее, что он слышал, это чьи-то шаги вдалеке...