***
— Дагэ, ты вернулся! — нежно улыбнулся Не Хуайсан, и Не Вэй на его руках нетерпеливо заерзал, пытаясь выпутаться и побежать к только что вернувшемуся отцу. Минцзюэ не было три долгих недели, три недели, которые Хуайсан провел в нескончаемом напряжении. Он не понимал, что происходило между ним и помощником Лань Сичэня, этим Мэн Яо. Лань Сичэнь был как всегда мил и любезен, он помогал с детьми, когда Хуайсану приходилось совсем уж туго, обучал Не Хуана различным техникам фехтования (Не Хуайсан был этому втайне рад: возможно, когда А-Хуан подрастет, он сможет выбрать, будет ли он заклинать с помощью сабли либо с помощью меча. Не Хуайсан очень хотел, чтобы его ребенок избежал злого рока, преследовавшего всех в клане Не), играл Не Вэю на сяо, а в перерывах рассказывал легенды различных кланов, так ловко переиначивая их в сказочные истории, что Не Хуайсан диву давался. И было бы все замечательно, если бы не Мэн Яо. При всей его напускной дружелюбности, улыбчивости, учтивости, было в нем что-то такое, от чего Не Хуайсана бросало в дрожь. Хотелось убежать подальше от пронизывающего взгляда, но даже в собственных комнатах Хуайсану казалось, что за ним следят. Паранойя возрастала многократно с каждым днем, и к концу второй недели Хуайсан не мог и на минуту смежить веки ночью. Ведомый каким-то животным предчувствием, он стал собирать детей спать ночью в своих покоях, и ни на секунду не отпускал их от себя. Ощущение чего-то непонятного, злого, еще только грядущего, навязчиво звенело в голове. И теперь, когда брат вернулся, стало спокойнее. Рядом с дагэ явно не случится ничего плохого, ведь правда? А если что и произойдет — брат всегда сможет защитить и уберечь. — Не мог находиться вдалеке от вас так долго, — прошептал Не Минцзюэ супругу на ухо, прижимая его и ерзающего А-Вэя к себе. — Надеюсь, все было в порядке? — В порядке, — уверил брата Не Хуайсан, а затем быстро передал сына обретающейся тут же нянечке и притянул Минцзюэ к себе, чтобы прижаться уже ближе, по-взрослому, с горячим поцелуем. — Как я скучал по тебе, А-Цзюэ, я так сильно скучал, так сильно беспокоился, как хорошо, что ты вернулся! Пойдем, я хочу… — Не Хуайсан отвел глаза, и щеки его порозовели. Глава Не хохотнул, прикладываясь поцелуем к руке брата. Он-то уже прекрасно понял, на что намекнул ему дорогой муж! — Ну пойдем, любовь моя.***
С тех самых пор, как у Хуайсана случился выкидыш, они с Не Минцзюэ занимались любовью по-другому. В книжках, которые любил на досуге почитывать сам младший Не, это называлось изящным «срывать цветы на заднем дворе», а Минцзюэ, похохатывая и то и дело одаряя голую задницу брата легкими щипками и похлопываниями, называл их занятия «поеданием мягких булочек». Обычно, Не Хуайсан реагировал на подобный юмор громким, задорным смехом, но в последнее время он все больше и больше раздражался, слыша эти шутки. Не Минцзюэ хмурился, глядя на то, как взбешенный брат, прикрываясь сорванным с кровати покрывалом, уносится в сторону купален, и не понимал, почему у него такая реакция. Сначала это были какие-то редкие срывы, причины для которых были совсем пустячными: грубая шутка, на пике удовольствия сорвавшаяся с губ главы Не, капризы детей, которые не всегда подчинялись мягкому приказанию Хуайсана, другие благовония, принесенные А-Сюин взамен прежних. Не Хуайсан сатанел все больше с каждым днем, он стал дерганным, нервным, постоянно вздрагивал, а затем начал слабеть, и в итоге совсем слег в постель. Не Цинхуа, за прошедший год совсем поседевший и постаревший, крепко сжимал тонкие губы, внимательно слушая пульс младшего господина. — Новости не слишком приятные, — в итоге высказал главе Не старенький лекарь, и по спине Минцзюэ пробежали мурашки. Каждый чертов раз, когда Не Цинхуа произносил словосочетание «неприятные новости», случалось что-то из ряда вон, и почти всегда угрожающее жизни либо Хуайсана, либо жизни их детей, либо и тому, и другому сразу, поэтому Не Минцзюэ внутренне заледенел, ожидая, что же скажет лекарь. Не Цинхуа вздохнул, начиная копаться в различных скляночках, которые принес с собой. — Хуайсана травят. Яд медленный, в небольших дозах безопасный, но вся его опасность в том, что он накапливается в теле, забивает кровь и сосуды ци. Те, кому его подсыпают, слабеют и хиреют, умирая от того, что внутренности их просто перестают выполнять свои задачи. По-хорошему, весь процесс, от начала и до конца, занимает около года. Но еще девять лун назад с Хуайсаном все было в порядке, я ведь проверял его меридианы, когда он потерял дитя, я бы заметил, если бы что-то было не так… А значит, тот, кто пытался его убить, решил, что ему ничего не страшно, и сразу подсыпал много. — Это… — голос Минцзюэ дал петуха, поэтому он замолчал, с усилием сглатывая. В горле было сухо-сухо. — Это оборачивается вспять? Он же не умрет, правда? Пожалуйста, дядюшка, скажи мне, что я не собираюсь его потерять! — Не истери, — грубо оборвал его Не Цинхуа, а затем влил в приоткрытый от слабости рот младшего Не какой-то элексир. — Это все поправимо. А вот насчет плода я не уверен. В конце концов, дети в чреве намного чувствительнее уже выросших заклинателей. Особенно к ядам и внешнему злому воздействию. — Погоди, какого плода? Я не… — Это ты мне ответь, Минцзюэ, какого плода. Мне казалось, что я предельно ясно объяснил и тебе, и Хуайсану, чем это в следующий раз закончится. Чем вы оба думаете? — старик устало выдохнул и помассировал виски. Почему эти дети не послушали его? Неужели они думают, что он бы стал нагнетать попусту? — Но мы больше… Э… Мы больше не занимались любовью так, как нужно для зачатия, — промямлил обычно грозный глава Не, и целитель только покачал головой, а затем обернулся к лежащему на кровати Хуайсану. — Хорошо, что отравитель решил, что может подсыпать сразу большую дозу яда. Это можно вывести. Это еще можно поправить. А-Сюин, дитя, подай мне… Да, этот ящичек. Благодарю. Лекарь вплотную занялся Не Хуайсаном, а старший Не замер рядом, безмолвно охраняя и обороняя брата и супруга от любой напасти. А тот, кто был виновен в этом, замер около двери, растягивая пухлые губы в улыбке. Это ничего, что план с ядом не сработал. Да, обидно за усилия, да и сумму за этот редкий порошок уплатили немалую, но теперь он знал, что Не Хуайсан опять понес. А значит, можно убить сразу двух зайцев.