***
— Прости, что пришлось отрывать тебя от важных дел, но у нас сейчас не самая простая ситуация, — Не Минцзюэ вздохнул, наливая чай собеседнику. — Мне нужно уехать, а я совершенно точно не могу оставить Хуайсана одного — точно не после того, что случилось. Я подумал, что твое присутствие и целительные мелодии Гусу возможно пойдут ему на пользу. — Ну что ты, Минцзюэ, — по-доброму улыбнулся Лань Сичэнь, с благодарностью принимая чашу из рук Чифэн-цзюня. — Я с удовольствием присмотрю за А-Саном и вашими сыновьями. Тем более, со мной приехал А-Яо — в прошлый раз они явно поладили с Хуайсаном, я думаю, компания пойдет ему на пользу. Это будет разумно — держать его занятым. После того, что произошло… — Спасибо, Сичэнь, — отозвался Не Минцзюэ, крепче сжимая фарфор в руке при упоминании произошедшего. — Но я бы очень просил тебя не говорить с Хуайсаном об этом. И с детьми тоже. Особенно с А-Вэем, он в последнее время сам не свой. — Младшие всегда переживают больше всего из-за происходящего в семье, — поджал губы Лань Сичэнь, внимательно разглядывая главу Не. — Я вспоминаю Лань Чжаня в такие минуты. Как ты помнишь, он… Не очень хорошо перенес смерть нашей матери. Должно быть, А-Вэй чувствует, что с его папой что-то не так. Но это ничего, Минцзюэ. Отправляйся на границы с отрядом, и ни о чем не волнуйся, мы с А-Яо составим Хуайсану и детям компанию. Не Минцзюэ уехал. Не Хуайсан не стал его провожать — он замер у окна, наблюдая, как Чифэн-цзюнь выходит во внутренний двор, поправляет лошадиную сбрую, что-то негромко говорит Не Цзунхуэю, а затем вскакивает на лошадь и выезжает из Нечистой Юдоли. Отряд следует за ним. Хуайсан негромко фыркает, а затем отворачивается. Испуганно вскрикивает, замечая, что в дверях замер Мэн Яо, и тут же исправляется, натягивая слабую улыбку. Мэн Яо стоит, не двигаясь, внимательно разглядывает Не Хуайсана темными, похожими на вишни, глазами. Наконец, отмирает. — Доброго дня, младший господин Не. Прошу прощения, что не оповестил тебя о своем приходе, но ты так внимательно следил за происходящим в окне, что я и не рискнул тебя тревожить. — Что ты, молодой господин Мэн, ты бы меня не потревожил, — устало отозвался Не Хуайсан, нащупывая позади себя стол и опираясь на него. В последнее время он едва мог стоять без опоры долгое время, но Не Цинхуа уверял, что это скоро пройдет, и беспокоиться не о чем. — Ты что-то хотел? — Господин Лань попросил меня позвать тебя на ужин, младший господин Не. Он будет очень счастлив, если ты присоединишься к нему и побеседуешь с ним. Он велел передать, что очень скучал за вашими беседами — Очень мило со стороны Сичэнь-гэ пригласить меня разделить с ним трапезу, — Не Хуайсан оправил ханьфу, а затем направился к двери. Мэн Яо посторонился, давая младшему Не выйти из покоев и пойти по коридору в направлении малого зала, где разместили Лань Сичэня и куда подали ужин. Мэн Яо прищурился ему вослед, фыркнул, и его губы пренебрежительно скривились. Когда Лань Сичэнь сообщил ему, что они едут в Нечистую Юдоль, сама мысль о том, чтобы оказаться рядом с этой химерой, показалась ему отвратительной. Он все еще пытался понять, какие отношения связывают Не Хуайсана с Лань Сичэнем, чего ему стоит опасаться, и чем так привлек Первого Нефрита этот неумеха. А в том, что привлек, сомневаться не приходилось! В Облачных Глубинах только и слышалось «Хуайсан то, Хуайсан сё, несравненно изящный, талантливый господин, исполненный всяческой добродетели, тебе стоит с ним подружиться, А-Яо, тебе будет полезно»! Это он-то «несравненно изящный и талантливый»? Стельная корова, а не господин! Мэн Яо фыркнул еще раз, а затем оглянулся кругом, замечая, что вокруг ни единой души, и шмыгнул в хуайсанову комнату. Там должно быть что-то, бросающее тень на владельца, личные записи, документы, возможно (о, он бы так обрадовался подобной находке!) свитки с темным, нетрадиционным заклинательством… Получилось же как-то у мужчины выносить двоих детей, а зачать и вовсе четырех? Не иначе как при помощи темного заклинательства… Мэн Яо с увлечением копался в бумагах, сваленных на столе, но не находил ничего предосудительного. Счета за провизию, расписки за ткани и шерсть, какие-то рисунки… От изучения свитков его отвлек шорох, и юноша вскинул голову, готовый броситься бежать, но разглядев источник шума, он выдохнул, покачав головой. Не Вэй смотрел на него, широко раскрыв карие косящие глаза, и явно что-то силился произнести, но так и не смог вымолвить ни слова. Мэн Яо подошел к ребенку и сладко улыбнулся. Щеки заныли. — Ну и что малыш так поздно делает здесь? Разве тебе не пора спать, а? Пойдем, А-Яо отведет тебя к нянечке… — Мэн Яо протянул руку, пытаясь ухватить А-Вэя за запястье, но тот увернулся и поразительно быстро побежал к двери. Остановился на пороге, помедлил, посмотрел на Яо еще раз, будто пытался разглядеть внутри что-то, а потом невероятно четко сказал «зло». И убежал. Улыбка тут же сползла с лица помощника Лань Сичэня, и он выругался. Этот малявка! Не хватало еще, чтоб он рассказал своему папаше, что застал незнакомого человека роющимся в его бумагах! Погодите… Мэн Яо замер, считая прошедшее время, а затем облегченно выдохнул. — Ну, ты-то ничего не скажешь, Не Вэй… Повезло, что мне встретился полоумный!***
Не Хуайсан в эту ночь спал тревожно. Ему снились непонятные, запутанные сны, в которых он бежал по длинным, каменным коридорам, которые, казалось, никогда не кончались, и из которых не было выхода. Он метался по кровати, не в силах вырваться из сонного плена. Под стать его сновидениям была и погода: над Цинхэ разразилась самая настоящая буря, с громом и молниями, и Не Вэй, спящий в своих детских комнатах, под очередной грохот небес вздрогнул и проснулся. Потер глаза, почти ослепленный новым всполохом молнии, и тихонько захныкал, пытаясь позвать папу или нянечку, присматривающую за ним, но как назло, рядом никого не было. Вздрагивающий от каждого раската грома, плачущий, с красным зареванным лицом, он вышел в коридор, пытаясь дойти до спальни отцов, но заметил за углом страшную тень, и разревелся еще пуще. Через секунду тень очутилась рядом с ним и превратилась во вполне себе знакомого Лань Сичэня, который в эту ночь тоже никак не мог уснуть. Он секунду разглядывал залитое слезами лицо, а затем легко подхватил ребенка, прижимая к себе и укачивая. Не Вэй, икая, прижался сопливым носом к белой ткани одежд и тихо заныл. Лань Сичэнь успокаивающе погладил его по голове. — Ну что ты, А-Вэй, испугался грозы? Да уж, буря там и впрямь знатная… Ты к папе шел? Папа сейчас спит, давай не будем его беспокоить… Поспишь сегодня со мной, хорошо? Вдвоем нам будет не так страшно… — кажется, Лань Сичэнь говорил что-то еще, неся младшего сына друга к своей спальне, но А-Вэй его уже не слышал. Он пригрелся в белых одеждах, зевнул раз, другой, а затем провалился в сон. Утром Мэн Яо встал до рассвета, как уже привык в Облачных Глубинах, привел себя в порядок, на миг задержался около зеркала, обводя пальцем тонкие черты лица. Повернул голову в профиль, улыбнулся. Готов к новому дню рядом с драгоценным Лань Сичэнем! Вот уже как три года он удостаивался чести помогать Первому Нефриту облачаться к новому дню и заплетать волосы, и все лелеял в себе надежду, что когда-нибудь (и лучше поскорее!) он все-таки сможет коснуться заветной лобной ленты. Мэн Яо аж зажмурился от удовольствия, приоткрывая дверь в покои Лань Сичэня, готовясь приветствовать его, да так и замер на пороге. Лань Сичэнь, что удивительно, еще спал. Но спал не один, и в сердце Мэн Яо поднялась жгучая злоба. На груди, свернувшись комочком, посапывал этот полоумный ребенок ненавистного ему Не Хуайсана, и Мэн Яо прикрыл глаза, пытаясь привести мысли и чувства в порядок. Что он тут делает? Почему Лань Сичэнь привел одного из наследников чужого клана в свою постель, почему уложил рядом? Правилами Облачных Глубин такое запрещалось даже для собственных детей, а тут… В голову Мэн Яо закралась шальная мысль, и он на цыпочках подошел к кровати, внимательно всматриваясь в лица Не Вэя и Лань Сичэня, разглядывая, сопоставляя, сравнивая… Едва сдерживая крик, он отшатнулся. Да быть того не может! Он явственно видел черты клана Не, веснушки, медовая кожа, но черты лица… Взгляд снова метнулся к лицу Лань Сичэня, и Мэн Яо так же тихо, как и вошел, удалился из покоев. Привалился к стене, пару раз саданул по ней кулаком. Это бы все объяснило. И постоянные речи Лань Сичэня про Не Хуайсана, и ласковое обращение с Не Вэем, и постоянные его отлучки в Цинхэ… Все планы, все мечтания рушились на глазах. — Я не позволю, не позволю… — горячечно зашептал Мэн Яо, с силой впиваясь ногтями в свое бедро. — Никто не посмеет забрать моего Лань Сичэня, даже ты, шлюха из Цинхэ, слышишь? Гуй тебе, а не Лань Сичэнь… Ничего, ничего, я еще придумаю, что мне делать, я выйду победителем… Мимо замершего Мэн Яо прошли двое в одеждах Старейшин, и на его лице мелькнула ухмылка. Кажется, он кое-что придумал.